Самсонов представил, что дома встретится с Кариной и придется объяснять, почему у него такой вид, подробно рассказывать обо всем, что произошло. Этого ему хотелось меньше всего. Зато он мечтал принять горячий душ, смыть с себя все, что можно, и завалиться в постель — хотя бы ненадолго. Но он понимал, что выхода нет, и придется возвращаться в Каринины объятия и по дороге сочинить убедительную историю, объясняющую его распухший нос и разбитую губу.
Самсонов завел мотор и включил плеер. Под мелодию «I wish I could fly» группы «Roxette» он выехал на дорогу. Было уже почти совсем светло. Фонари начинали гаснуть, превращаясь в крошечные, плывущие в сероватом небе искры.
Когда через полчаса Самсонов поднимался по лестнице в свою квартиру, он думал о смерти хореографа. Следователь подозревал, что Пьер хорошо рассмотрел того, кто передал Чижиковой-Анабэль приглашение и жетон, и хотел поведать об этом ему. Возможно, он даже знал этого человека. Вопрос только, почему он не сделал этого раньше? Напрашивались два ответа: не хотел связываться с полицией или покрывал преступника. Впрочем, был и третий вариант: хореограф не связал дела стриптизерши с ее смертью.
Самсонов достал ключи, чтобы отпереть квартиру.
Карина спала. Когда следователь, уже умывшись, ложился рядом с ней, она чуть приоткрыла глаза и с улыбкой обняла его. Самсонов был рад, что она не заметила его распухшего лица и не пришлось ничего объяснять. По крайней мере пока. Он закрыл глаза и сразу же вырубился.
Четверг, 15 июня
Дремин вошел в кабинет Самсонова около полудня. Вид у него был хмурый и помятый.
— Пришли результаты анализа осколков, которые ты подобрал у моста, — с ходу сообщил он. — Никаких отпечатков. Зато есть следы бензина.
Самсонов поднял на Дремина глаза. Он ушел из дома до того, как Карина встала и могла увидеть его разбитую физиономию.
— И что это значит? — спросил он. — Откуда там бензин взялся?
— Думаю, наш парень протер бутылку, чтобы обезжирить.
— То есть смыл отпечатки?
Дремин кивнул:
— Именно.
— А что за бензин?
— Самый обычный. Наверное, тот, которым заправляет свою «Газель».
— Понятно. Это нам едва ли поможет.
— Да уж! — фыркнул Дремин.
— Что-нибудь еще?
— Этот любитель смотреть на мосты, Жора, довольно странный тип. Понимаешь это, когда пообщаешься с ним подольше.
— Мне он показался вполне нормальным. А что?
— Он сказал, ты велел ему вспомнить какую-нибудь деталь.
Самсонов усмехнулся:
— Ну, велел — это не совсем то слово.
— Тем не менее он отнесся к твоей просьбе очень ответственно.
Самсонов насторожился:
— И что вспомнил?
Дремин потер тонкие усики указательным пальцем:
— Жора заявил, что тот человек двигался довольно странно.
— В смысле?
— Если приводить точную цитату, то «как баба».
На какой-то миг Самсонов растерялся:
— И… что это значит?
— Я спросил его о том же. Говорит, все дело в походке и мягкости. Так он выразился. Короче, похоже, убийца двигался как женщина, но выглядел как мужчина.
Самсонов потер шею, затем глубоко вздохнул.
— Это что же получается? — спросил он Дремина. — Переодетая женщина?
Тот пожал плечами:
— А бог его знает. Может, Жоре вообще показалось.
— Ладно. Пока нам это в любом случае много не даст. Что-нибудь еще?
— Да, взгляни-ка вот на это. — Дремин протянул флешку.
— Что там?
— Фоторобот.
Самсонов вставил флешку и открыл указанный Дреминым файл. На экране возникло мужское лицо.
— Кто это? — спросил Самсонов, вглядываясь в картинку. — Наш убийца?
— Ага, — ответил Дремин. — А вот еще вариант. — Он кликнул мышкой, и на экране появилось другое изображение. — И еще!
— В смысле? — не понял Самсонов.
— Всем людям он видится по-разному. Может, дело в невнимательности, а может, он гримируется.
— Ясно. Значит, фоторобота у нас нет, — мрачно подытожил Самсонов.
— Мы собрали всех, кто видел нашего парня. Это девушки из «Садов фараона», смотрительница из Кунсткамеры, человек, который принял заказ на ламинирование рисунка Кали, свидетели, видевшие, как порезали Горелова, — короче, собрали всех!
— И в результате мы имеем три картинки, на которых изображены разные люди.
Дремин развел руками:
— Это часто бывает, ты же знаешь.
Самсонов кивнул:
— Но от этого не легче.
— Согласен.
Самсонов досадливо поморщился.
— Как там Башметов?
— Плохо. Жена просила ему не звонить, оставить в покое. Сообщить только, если найдем Нику. Телефон ему в руки не дает.
— Ладно. — Самсонов хлопнул Дремина по плечу. — Давай-ка… — Он вдруг замолчал. Повисла пауза.
— Что? — не выдержал следак.
Самсонов потер лицо ладонями, тяжело вздохнул и подошел к окну:
— Не знаю. Понятия не имею, что делать дальше. Наверное, ждать.
— Чего? — напряженно спросил Дремин. Он впервые видел Самсонова по-настоящему растерянным.
— Хоть чего-нибудь.
Глава 6Кали танцует
В десять минут пополудни Самсонову позвонил Коровин. Они с Морозовым находились в отделении, где работали с личными делами людей, строивших мосты. Им предстояло перелопатить море информации, так что пришлось подключить местных ребят.
— Парфенов не соврал, — сказал Коровин, поздоровавшись. — Он действительно был в больнице, так что алиби у него имеется.
— А он не мог из нее уйти на время?
— С острым приступом гастрита? Да его в туалет санитар водил!
— Понятно. — Самсонов сидел за своим столом, вот уже часа три как борясь со сном. Он мог бы поддаться и подремать, но ему казалось, что каждая минута будет украдена у Ники. — А как там у вас продвигается со строителями? Обнаружили что-нибудь?
— Мы проверили всех, кто работал на сооружении мостов, — сказал Коровин. — Того, где Хоботов подвизался, нового, где видели мужика с бутылкой крови, и еще одного — возможно, наш убийца хочет приурочить следующее жертвоприношение к его открытию.
Самсонов мгновенно вспомнил улыбающееся лицо Вероники. Коровин имел в виду ее смерть — это она может стать новым подношением кровавой богине.
— И что? — спросил он.
— Ничего особенного. Зато мы показали фотографии смотрительнице Кунсткамеры.
— Та-а-к? — Следователю показалось, что сейчас он услышит нечто обнадеживающее.
— По нулям.
— Вы ВСЕ фотки показали?
— Да, мы разглядывали их вместе с ней три часа. Она клянется, что никто из них не похож на мужика, порезавшего Горелова.
— А сам Горелов не пришел в себя?
— Шутишь? В реанимации, без сознания. И проваляется там еще долго!
— Ч-черт! — Самсонов ударил кулаком по столу. В основании ладони заныло, боль начала быстро растекаться по кисти. — Пришли мне список и личные дела всех, кого вы показывали смотрительнице.
— Хорошо, сейчас кину тебе на почту.
— Давай.
Самсонов зашел на свой почтовый ящик и приготовился ждать. Возможно, они что-то не заметили, допустили промашку. Иначе просто быть не могло!
Впрочем, вдруг дело лишь в том, что в противном случае у Ники не остается шансов?
Самсонов закрыл лицо ладонями, потер его, постарался отогнать воспоминания о Марине. Нельзя позволить прошлому завладеть им: сейчас требуются чистое сознание и сосредоточенность. Ради Ники он не имеет права думать о том, что было когда-то, даже если эта рана болит до сих пор.
Когда Самсонов взглянул на монитор, то увидел, что на ящик пришло новое письмо — Коровин прислал личные дела.
В течение двух часов следователь просматривал информацию о людях, так или иначе участвовавших в сооружении мостов, которые стали объектами внимания убийцы. И того, который, предположительно, должен был обагриться кровью Вероники. Самсонов был уверен, что преступник имеет отношение к этим постройкам: они ему дороги, раз он хотел, чтобы Кали защитила их, чтобы они простояли как можно дольше.
Самсонов трижды проверил документы, пересланные Коровиным. Комплект был явно неполным. Он набрал номер следака:
— Алло, это я. Да, прочитал. Слушай, здесь не все. Ну очень просто. Где имена архитекторов? Тех, кто проектировал мосты. Забыли?! Это как вообще? Обязательно! Да, и показать фотки смотрительнице, срочно!
Самсонов отключился и откинулся на спинку кресла. Оно слегка скрипнуло, напоминая о том, что полицейский сидел за ним не один год. Следователь смотрел на экран монитора и думал о том, как можно было забыть проверить тех, кто больше всех вкладывал душу в эти мосты?
Затем он встал, надел ветровку и отправился в ближайшее кафе. Хотелось хоть ненадолго отвлечься от работы с документами, от которых глаза уже были в кучку. Самсонов заказал суп харчо и жюльен. Все это он запил крепким кофе, после чего отправился обратно в отделение, где некоторое время просто сидел и ждал, пока поступит новая информация, с которой можно будет работать. Потом позвонил Карине:
— Алло, это я. Как дела?
— Отлично. Я квартиру заперла, так что не волнуйся.
— Я и не волновался.
— Оригинальные у вас соседи, — усмехнулась в трубку Карина.
— Почему?
— Редко когда люди заботятся о том, что делается на лестнице.
— А-а. У нас дворник моет, это не соседи.
— Да я не про это.
— А про что? — Самсонов ничего не понимал.
— Сегодня, когда я вышла из твоей квартиры, на площадке стоял ароматический конус.
— Что это такое?
— Ну, знаешь, продаются такие маленькие пирамидки для окуривания помещений. Вершину нужно поджечь, и пойдет запах.
— Серьезно?
— Ага. Представляешь, кто-то решил ароматизировать лестницу. — Карина рассмеялась. — Наверное, воняло кошками или еще чем-нибудь. Приятный запах, кстати.
— Лучше бы воспользовались освежителем воздуха, — ответил Самсонов.
— Я тоже об этом подумала.
Возникла короткая пауза.
— Как у тебя дела? — поинтересовалась Карина. — Что-нибудь сдвинулось?