— Пока не особенно.
— Жалко дочку вашего начальника.
Самсонов подумал, что, наверное, зря все-таки рассказал Карине про расследование. Впрочем, почему бы и нет? По крайней мере будет знать, чем он занимается.
— Есть хоть какой-нибудь шанс? — спросила девушка осторожно.
— Надеюсь, что да.
— То есть все так плохо? — В голосе Карины звучало понимание.
Самсонов вздохнул. Он ценил то, что она всегда умела читать между строк и понимать то, что он не хотел высказывать. Но сейчас ему хотелось бы, чтобы Карина ошибалась.
— Боюсь, что да.
— Мрак!
— И не говори.
— Слушай, надеюсь, ты не считаешь себя виноватым? — осторожно спросила Карина.
Самсонов задумался:
— Не знаю. Может, так и есть. Все-таки убийца выбрал Нику, потому что она дочка моего начальника.
— Ты тут ни при чем.
Следователь невесело усмехнулся:
— Спасибо. Консультация психолога мне пока не требуется.
— Я и не пыталась…
— Извини, просто еще рано утешать себя. Мы работаем над делом, так что… надежда умирает последней.
— Понимаю. Ладно, не буду отвлекать. Удачи тебе. И вам всем.
— Спасибо.
— Скажи только, мне вашу встречу с папой отменять на сегодня? Я пойму, если…
— Нет, знаешь, думаю, я смогу выкроить часик, — решительно перебил Самсонов. В конце концов, чтобы познакомиться с отцом Карины, нужно не так уж много времени, так что хватит бегать! Мужик он, в конце концов, или где?! — Что, если нам пообедать втроем?
— Было бы отлично.
— Скажем, через час?
— Думаю, папа сможет.
— Тогда договорились.
— Наконец-то! — Карина заметно повеселела. — До скорого.
— Счастливо.
Самсонов отключился и положил телефон на стол. Затем взглянул на часы. Разговор занял меньше пяти минут. Но в нем он впервые высказал вслух то, что, наверное, чувствовал каждый, кто расследовал это дело: у Вероники нет шансов. Спасти ее, несмотря на все усилия, невозможно!
Самсонова захлестнула волна отчаяния: он снова почувствовал себя бессильным! Следователь ненавидел это чувство. Он резко встал и прошелся по кабинету. Затем сел и заставил себя успокоиться: Веронике сейчас нужно, чтобы он был собран, а не метался по комнатам, как загнанный тигр. Самсонов несколько раз глубоко вдохнул и прикинул, что может сделать для девушки прямо сейчас. Но получалось, что ничего. Нужно было ждать, пока его коллеги закончат работать со свидетелями, и надеяться, что кто-нибудь из них опознает убийцу.
Ресторанчик, в котором Самсонов договорился встретиться с Кариной и ее отцом, был небольшим, но очень уютным. Он пришел первым и занял столик в дальнем углу (никогда не любил открытых пространств и всегда старался сесть так, чтобы за спиной была стена). Официант принес меню в кожаном переплете, и Самсонов быстро пролистал его, прикидывая, что заказать, хотя особенного аппетита не было. Он поймал себя на мысли, что думает не о том, как произвести хорошее впечатление на отца Карины, а о деле. О Веронике, охваченной ужасом, обреченной на жуткую смерть. Самсонов обвел глазами ресторан и поморщился, как от резкой боли: не здесь он должен быть! Но что он может сделать для девушки сейчас?
Ход его мыслей прервало появление Карины и высокого мужчины, подтянутого и для своих лет вполне моложавого. Одетый в элегантный светло-серый костюм, он шел чуть впереди дочери, не глядя по сторонам. Девушка заметила Самсонова, тронула отца за рукав и указала на столик, за которым сидел полицейский.
— Привет! — Карина быстро чмокнула вставшего навстречу подошедшим Самсонова. — Папа, это Валера, Валера, это папа!
Мужчина протянул руку, полицейский пожал крепкую сухую ладонь.
— Виктор Андреевич, — представился Каринин отец. — Рад, что мы наконец встретились. Я скоро уезжаю и хотел с вами познакомиться.
— Да, Карина говорила, — ответил Самсонов.
Все трое сели, тут же подошел официант с еще двумя комплектами меню.
Следователь рассматривал мужчину напротив. Аристократическое лицо с тонкими чертами, внимательные глаза, твердая линия рта. Волосы рыжеватые, слишком длинные, на взгляд Самсонова, но аккуратно уложенные. Они с Кариной были совсем не похожи. Впрочем, полицейского это не удивило: девушка говорила, что пошла в маму.
— Я так понимаю, времени у нас немного, — проговорил Виктор Андреевич, бросив взгляд на часы.
— К сожалению, да, — ответил Самсонов. — Много работы, и так еле вырвался.
— Понимаю. Что расследуете? Я пытался узнать у Карины, но она говорит, что это секрет.
— В общем-то, так и есть.
— Ну, не буду вас пытать. — Виктор Андреевич раскрыл меню. — Что закажем?
— Я, пожалуй, возьму роллы, — проговорила Карина. — И чизкейк на десерт.
Через некоторое время, когда вызванный официант записал заказ и ушел, разговор возобновился.
— Как вы с Кариной познакомились? — спросил Виктор Андреевич.
— А она не рассказывала? — Самсонов бросил взгляд на девушку.
— В двух словах. Хотелось бы услышать ваш вариант.
— Папа, что за допрос! — Карина слегка шлепнула отца по руке. — Кто из вас полицейский вообще? Ты или Валера?
— Мы столкнулись в супермаркете, — сказал Самсонов, улыбнувшись. — Я случайно налетел на Карину, и она уронила корзину…
— Да нет, это я в тебя врезалась! — перебила девушка. — Засмотрелась на пирожные, наверное. Точно уж и не помню.
— Да, ты всегда была сладкоежкой, — с усмешкой прокомментировал Виктор Андреевич. — Простите, я на минутку. — Он встал. — Не скучайте.
— Кем твой отец работает? — спросил Самсонов, когда они с Кариной остались вдвоем.
Девушка на миг замерла, потом смущенно хихикнула.
— Слушай, стыдно сказать, но даже толком не знаю. — Она повертела в руках полупустой бокал. — Он подолгу на одном месте не задерживается.
— Почему?
— Говорит, рыба ищет, где глубже.
— Делает карьеру?
— Да, наверное. Во всяком случае, так он считает.
Каринин отец вернулся через пару минут, и разговор продолжился. На Самсонова Виктор Андреевич произвел впечатление интеллигентного человека, который, впрочем, слишком занят делами: иногда полицейскому казалось, что собеседник погружается в свои мысли и выпадает из общего разговора. Пару раз он ловил на себе его внимательный взгляд и надеялся, что не разочаровал отца своей любимой.
Через час Самсонову позвонил Коровин. Пришлось уйти, извинившись за то, что обед был таким недолгим. Полицейский решил, что попозже позвонит Карине и узнает, что сказал о нем отец.
— Рад, что мы познакомились, — сказал на прощание Виктор Андреевич. — Теперь даже не знаю, когда увидимся. Но по крайней мере я буду знать, с кем моя дочь проводит время.
По дороге в управление Самсонов набрал Коровина.
— Валер, хорошие новости! — голос у него был полон энтузиазма.
— Ну?! — оживился Самсонов.
— Есть один тип, которого наша старушка узнала. Она уверена, что он приходил в зал Индии и именно за ним пошел Горелов.
— Кто?
— Я уже выслал тебе его дело с фотографией. Архитектор. Его зовут Мечев Сергей Дмитриевич, сорок восемь лет. И знаешь, что самое интересное?
— Понятия не имею. Выкладывай.
— Он работал на всех трех мостах. Для первого моста делал пролет, для второго — три опоры, а для того, что должен открыться, — устои. И вот еще что: Лукин вел его дело!
— Какое дело? — не понял Самсонов. — А, ты имеешь в виду, когда расследовал убийство… Марины? Этот парень был у него в числе подозреваемых? Я не помню, чтобы в деле…
— Нет, Валер, ты не понял. Лукин вел дело Мечева за пять лет до того, как погибла твоя сестра. Архитектора замели по поводу избиения какого-то парня. Правда, отпустили за недостатком улик.
— Понятно. Значит, уже тогда склонность к насилию проявлялась.
— Вроде того. И не только к насилию.
— Ты о чем?
— О склонностях. И парнях.
— Давай не темни. Говори конкретно, на что намекаешь.
— А я, Валер, не намекаю. Тот парень, которого Мечев отметелил, был геем, они с архитектором встречались около трех месяцев, потом Мечев из-за какой-то мелочи отходил его так, что тот три недели в больнице провалялся.
— Это он подал заявление на своего любовника?
— Да. А то кто же?
— Как его зовут?
— Не помню. Это что, важно?
Во время разговора Самсонов успел дойти до своего кабинета и открыть письмо Коровина с делом Мечева. Теперь с экрана на него смотрело напряженное лицо с тяжелым подбородком, высоким лбом и небольшими, близко посаженными глазами. Нос словно рассекал голову надвое, а тонкие, плотно сжатые губы походили на прорезь и напоминали рот ящерицы.
Лицо человека, с которым Самсонов только что обедал!
Только цвет и длина волос другие. У Мечева-архитектора они были короткие и черные — как у того, кто получился на фотороботе, составленном любителем мостов Жорой и смотрительницей музея, а у Мечева — отца Карины они были рыжие и длинные, маскирующие высокий лоб и шрам в форме полумесяца. И еще брови, похоже, фальшивому Виктору Андреевичу пришлось себе подрисовать: на фото они были практически незаметны. Самсонов вспомнил: он был уверен, что смог бы опознать человека, напавшего на Горелова, по фотороботу. Как же он ошибался!
Следователь почувствовал, что проваливается в ледяную бездну. Кабинет сузился до размеров фотографии, и Самсонов остался один на один с убийцей.
Он не знал, сколько времени так просидел. Из транса его вывел голос Коровина.
— Что? — тихо отозвался Самсонов, через силу моргнув и заставив себя отвести взгляд от экрана.
— Куда ты пропал?!
— Просто… задумался.
— Я говорю, что забыл фамилию пострадавшего, но если ты считаешь, что это важно, то сейчас найду.
— Чуприн, вот как его фамилия, — проговорил Самсонов, быстро просмотрев дело дальше. Он с радостью сменил фотографию Мечева на обычный текст. — Василий Максимович. Проверь его на всякий случай. Алиби и все такое.