Дремин и несколько оперов расположились на первом этаже, где организовали нечто вроде мини-штаба. На столе лежали прозрачные пакеты с уликами. Самсонов сразу нашел глазами тот, в котором находилось изображение четырехрукой богини.
— Такой же, — сказал, глядя на следователя, Дремин. — Кали.
Самсонов поднес рисунок к окну, чтобы рассмотреть получше. На этот раз листок был заламинирован и поэтому слегка бликовал, но все детали были отлично видны.
— Нет, — сказал через полминуты Самсонов. — Не такой же. Это копия. Сделанная от руки. Убийца срисовал с древнеиндийской гравюры, довольно известной.
— Хочешь сказать, он намалевал ее сам? — уточнил Дремин. — Я думал, вырезал иллюстрацию или сделал цветной ксерокс.
— Так кажется из-за пленки, — отозвался Самсонов. — Но на самом деле этот парень нарисовал Кали так же, как и в первый раз. Поэтому есть незначительные отличия. Я много лет всматривался в его первый рисунок и знаю его досконально. Так что можешь мне поверить.
— Куда ж деваться! — буркнул Дремин.
— Заламинировано профессионально, — заметил подошедший к окну Морозов. — И это большая ошибка нашего поклонника Индии.
— Да, для этого ему пришлось обратиться в фирму, — кивнул Самсонов.
— Интересно, сколько таких он заказал, — проговорил сидевший в углу Коровин. Как обычно небритый, он наливал из термоса в одноразовые стаканчики горячий кофе.
— Уверен, что один, — сказал Самсонов. — С первого убийства прошло лет десять, если не больше. — Ему не хотелось считать точно, хотя рано или поздно сделать это придется. — Этот парень не торопится, за количеством не гонится.
— Полтавин сказал, крови слишком мало, — заметил Дремин. — Так же, как… тогда.
Повисла напряженная пауза, все вдруг словно перестали разом дышать. Самсонов понял, что должен высказаться.
— Слушайте. — Он старался говорить сдержанно. — Не надо… щадить мои чувства. Я сам захотел вести это дело, так что я готов к тому, что мне придется столкнуться с призраками прошлого. Называйте вещи своими именами. Да, моя сестра умерла, Хоботов был арестован и погиб в тюрьме. До сих пор я был уверен, что справедливость хоть в какой-то мере восторжествовала, но это новое убийство… Я не знаю, может, это просто подражатель. Хотя, если честно, я в это не верю. А вы? — Он обвел требовательным взглядом коллег.
— Нет, — первым сказал Морозов. В его голосе прозвучало облегчение — видимо, монолог Самсонова разрядил обстановку. По крайней мере присутствующим стала ясна его позиция.
— Я тоже, — кивнул Дремин.
— Ошибки случаются, — изрек, раздавая присутствующим стаканчики с кофе, Коровин. Приземистый и широкоплечий, он походил в этом полутемном заброшенном помещении на горного тролля. — Это не редкость.
— Думаю, нам следует поднять дело Хоботова, проверить собранные против него улики, причем критично. Если будут сомнения, то станем исходить из предположения, что его осудили ошибочно, а убийца на свободе и принялся за старое. Но пока что мы не говорим о серии. По крайней мере официально. Это ясно?
Опера и следаки закивали. Говори не говори, но дело ведет их отдел, а это уже кое-что значит.
Самсонов машинально провел ладонью по ежику русых волос, отхлебнул кофе и посмотрел на раскрытую папку, лежавшую на столе.
— Пока все совпадает? — спросил он Дремина.
— Кроме ламината.
— Ну, в то время такой услуги практически не существовало, — кивнул Самсонов. — Это сейчас полно фирм, которые покроют тебе пленкой все что угодно. Их надо проверить. Займись этим, не откладывая, — сказал он Коровину.
Тот кивнул.
— Сделаю. Вряд ли нам дадут адрес клиента, но по крайней мере описание получить должны. Если, конечно, убийца не заказал рисунок год назад.
— Это маловероятно. Я думаю, он действует по свежим следам, — сказал Самсонов. — Жаль, что такие сложности с опознанием тела. Что сказал по этому поводу Полтавин? Я забыл его спросить.
— Пока ничего, — отозвался Дремин. — Ему нужно больше времени.
— Одежда жертвы?
— Отсутствует.
— Тогда это почти наверняка… женщина. — Самсонов хотел сказать «девочка», но не смог. — Обычно мужчины не любят раздевать мужчин, это у них вызывает ассоциации с гомосексуализмом.
— Если это женщина, то можно считать нашего парня гетеросексуалом, — заметил Коровин. — Уже кое-что.
— Мелочь, а приятно, — хмыкнул Морозов.
— В таких случаях все приходится собирать по крупицам, — сказал Самсонов. — У нас есть еще оно отличие от первого случая, — добавил он, с трудом заставляя себя называть смерть Марины «случаем». Но так было нужно: абстрагироваться, отмежеваться, забыть об эмоциях, затоптать их, чтобы изловить преступника. — В тот раз он оставил одежду, и жертву можно было опознать.
— Куда он девает кровь? — снова поднял эту тему Дремин. — Ее и тогда было слишком мало.
— Забирает с собой, — мрачно ответил Самсонов. — У него есть сосуд, в который он ее сцеживает.
— Но это неудобно, — запротестовал Морозов, доставая сигарету и карманную пепельницу. — Ведь после работы утилизатора кровь оказывается повсюду, и ее нелегко собрать. Куда проще сделать надрез.
— Согласен, — подхватил Коровин. — Как на бойне: подвесить тело вверх ногами и перерезать яремную вену, а внизу поставить тазик или…
— Хватит! — прервал его Морозов, взглянув на лицо Самсонова.
— Извини! — осекся Коровин. Его широко расставленные глаза быстро заморгали. — Занесло.
— Нет, вы правы, — кивнул Самсонов. — Собирать кровь после того, как тело изуродовано утилизатором, действительно неудобно. И возникает закономерный вопрос: зачем убийца так поступает?
— Думаю, ему не нужна вся кровь, — заметил Дремин, поглаживая указательным пальцем тонкие усики. — В прошлый раз пропало четыре литра, и теперь едва ли исчезло намного больше.
— Надо понять, хранит ли убийца ее где-то как трофей или использует, — сказал Самсонов. — Во втором случае она может появиться даже там, где ее увидят люди. Впрочем, это если нам очень повезет.
— Вряд ли об этом сообщат в полицию, — заметил Морозов. — На улице часто бывает кровь. Люди думают, что это результат драки или что у кого-то в носу слабые сосуды.
— А я обычно думаю про размороженное мясо, — вставил Коровин.
Самсонов обвел комнату взглядом. Кроме него, Дремина, Морозова и Коровина в ней сидели еще несколько человек — полицейские из «убойного» отдела, прибывшие первыми, — но они только слушали и не вмешивались. Два опера вообще дремали на дырявом диване. Им не было дела до того, что кто-то умер, что убийца на свободе, — они хотели спать и вообще поскорее попасть домой.
Следователь на мгновение испытал досаду, но тут же погасил это чувство. У него достаточно помощников, а большая часть присутствующих сейчас на территории завода уже завтра отколется от расследования — они приехали в составе опергруппы и скоро займутся совсем другими делами. Поэтому их можно не принимать в расчет.
— Как кровь связана с Кали? — вдруг спросил Дремин.
— А? — Самсонов вздрогнул. — Что ты сказал?
— Я говорю, кровь имеет какое-нибудь отношение к Кали? Ну, там, жертвоприношение, например.
Следователь кивнул:
— Еще какое! Кали — самая кровожадная богиня индуистского пантеона. Это мать убийств и всяческих зверств. Раньше ей регулярно приносили в жертву людей.
— Думаешь, и на этот раз было что-то в этом роде? — проговорил Коровин. — Мы что, должны искать индуса? — Он удивленно поднял брови.
— Если да, то это будет не очень сложно, — заметил Морозов.
— Поэтому я очень сомневаюсь, что это действительно так, — сказал Самсонов. — Тот, кто нам нужен, наверняка просто поклоняется Кали. Не знаю, почему именно ей. Возможно, он как-то связан с Индией. Даже почти наверняка.
— Жил, работал? — вставил Морозов.
Самсонов кивнул:
— Она должна была произвести на него сильное впечатление, если он решил, что обязан приносить ей жертвы.
— А что, индусы пользовались утилизатором? — спросил Коровин. — Я как-то с трудом себе это представляю.
— Я думаю, это нужно уточнить, — ответил Самсонов. — Может, у них было что-то вроде здоровенной мясорубки. Хотя, если честно, очень сомневаюсь.
— Если парень — последователь культа Кали, то дома он должен был устроить подобие храма, — задумчиво проговорил Дремин. — Так?
— Возможно, — согласился Самсонов. — И что?
— А для храма нужны иконы, верно?
— В данном случае — скульптуры Кали, — поправил его следователь.
Дремин нетерпеливо махнул рукой:
— Не важно. В любом случае их надо где-то брать.
— Предлагаешь проверить, в каких магазинах покупали изображения Кали? — спросил Самсонов.
— Думаю, не так уж много лавок, где торгуют индийскими сувенирами.
— А тех, где есть Кали, и того меньше.
— Почему?
— Эта богиня даже в Индии не в почете.
— Серьезно?
— А ты бы любил того, кто требует, чтобы ему каждую неделю приносили в жертву кого-нибудь из твоей деревни?
— Вряд ли.
— То-то и оно.
— Убийца мог заказать скульптуру Кали через Интернет, — заметил Коровин. — Надо проверить и это.
Морозов фыркнул:
— Это нереально!
— Долго, но осуществимо, — возразил Самсонов. — Надо просто выяснить, какие интернет-магазины предлагают изображения Кали. Это редкий товар, вряд ли их закупают десятками.
— Я узнаю, — вызвался Коровин.
Еще час прошел в разговорах. Но все понимали, что, пока криминалисты не закончат работу, делать им особенно нечего. Здесь даже не было Интернета, чтобы начать проверять заказы.
Наконец в дверях появился Полтавин. Вид у него был усталый, на плечах блестели капли дождя. Он вытер комбинезон первой попавшейся на глаза тряпкой, налил себе кофе в пластиковый стаканчик и сел за стол у окна.
— Ну что? — спросил Самсонов.
— Это женщина, — ответил патологоанатом, дуя на и так чуть теплый кофе. — Возраст пока назвать не могу, но, судя по лаку на ногтях, ей меньше тридцати. Впрочем, это только предположение.