— Я знаю в чем. Но я с этим справлюсь.
Дремин развел руками:
— Как скажешь!
— Вот и отлично! — Кивнув, Самсонов быстро вышел из кабинета.
Он чувствовал, что его слегка трясет. Он знал, что рано или поздно кто-нибудь из начальства поднимет эту тему, но не ожидал, что это будет кто-то из его коллег. По дороге к машине он постарался взять себя в руки. Предстояло много работы, и Самсонов не мог себе позволить думать или беспокоиться о чем-то, кроме главного — он должен найти и остановить убийцу!
А прямо сейчас ему предстояло встретиться с Лукиным и с головой окунуться в прошлое — то, в котором были истерзанный труп Марины, убийца, вопящий о своей невиновности, и целое море ненависти и боли.
Глава 2Призраки настоящего
Самсонов отправился узнавать адрес Лукина. Он несколько удивился, когда оказалось, что тот уволился четыре года назад.
Самсонов записал название улицы и номер дома и отправился на северо-восток города. Дождь не прекратился, вопреки ожиданиям, а, напротив, усилился и лил уже как из ведра. Полицейский успел изрядно промокнуть, пока добежал от машины до подъезда дома, где жил Лукин. Нажав на кнопку домофона, секунд двадцать слушал гудки — безрезультатно. Тогда Самсонов вызвал соседнюю квартиру.
— Алло? — проскрипел старушечий голос.
— Почта, откройте, пожалуйста.
Раздался щелчок, и электронный замок жалобно запищал.
Полицейский поднялся на третий этаж пешком. Дверь Лукина была обшарпанной, обитой коричневым коленкором, в нескольких местах порезанным. Из дыр торчал поролон. Не так представлял себе жилище бывшего полицейского Самсонов. Он поднял руку и уже изготовился позвонить, как вдруг распахнулась соседняя дверь, и из нее выглянула старушка с шапкой редких рыжих волос — не прокрашенных у корней и оттого казавшихся отдельно живущим у нее на голове существом. На носу у нее были слегка сдвинутые вниз очки, и смотрела она поверх них.
— Это вы звонили в домофон? — спросила она недружелюбно.
— Да, — признался Самсонов.
— Вы попали ко мне, — сказала старушка, хотя это и так было ясно. — Соврали, что почта.
— Каюсь, грешен. Не знаете, Лукин здесь живет еще?
— Как сказать. А вы кто такой будете?
Самсонов продемонстрировал удостоверение.
— Помер Степаныч, что ли? — спросила старушка испуганно.
— Лукин? — на всякий случай уточнил Самсонов.
— Ну да. Петр Степаныч. А то кто ж еще?
— Мне с ним поговорить надо.
— Так он ведь давно не служит уже.
— Знаю. И тем не менее.
— Так вам не сюда, — покачала головой соседка. Она вышла на площадку и притворила дверь. Из глубины квартиры доносились звуки радио. — Степаныч тут не живет с год, пожалуй, а то и больше.
— Как? Переехал? — Самсонов мысленно выругался от досады.
— Да нет, площадь-то его, а вот сам он на даче, в Красницах сидит. Всего раза три тут появлялся.
— А кем он работает, не знаете?
— Да никем, по-моему. Пьет он по-черному.
— Серьезно?
— Что ж я, врать буду, что ли?! — возмутилась старушка. — С тех пор как уволили его, так и запил. Не сразу, конечно, но постепенно скатился.
— Уволили?
— Ну да. Не знаете разве?
— Он не сам ушел?
— Говорил, что нет. Жаловался. А как на самом деле, кто ж разберет?
— На что жаловался?
— На начальство.
— Не помните, что именно он говорил?
— Это ж разве можно? Сколько времени прошло!
— А вы знаете, где его дача?
— В Красницах, говорю же. Это по Витебской железной дороге. Хотя вы на машине, наверное, поедете.
— Понимаю, что в Красницах. Адреса нет ли у вас?
Старушка покачала рыжей головой:
— Нет, не оставлял. Да и на что он мне?
Самсонов поразмыслил.
— А жена у Лукина есть? Или дети?
— Не знаю, никогда не видела.
— А давно он тут живет?
— Да лет десять, а может, и больше.
— Мать или отец его живы?
Старушка вздохнула:
— Оба померли. Еще в конце девяностых. Друг за дружкой, с разницей в два года. Степаныч сам рассказывал.
Самсонов поблагодарил соседку и вышел на улицу. Стоя под козырьком возле подъезда, набрал номер Морозова:
— Узнай, где дача Лукина. Да, того, который вел дело Хоботова. На квартире он больше не живет. Перезвони.
Следователь добежал до машины. Спина и плечи были мокрыми, и он снял куртку. Включил радио и крутил ручку, пока не наткнулся на одну из старых песен «Red Hot Chili Peppers». Последнее время Самсонов все чаще слушал музыку. Она отвлекала и успокаивала, а когда было надо, помогала сосредоточиться. Его приучила к этому Карина, отъявленная меломанка. Сам Самсонов перестал слушать музыку лет в двадцать — надоело. Хотя репертуар классики, рока и электронной альтернативы знал неплохо. Но теперь он будто вернулся в прошлое и не уставал заново открывать для себя композиции, которые когда-то любил.
Морозов позвонил минут через десять и продиктовал адрес.
— Поедешь? — спросил он. — Сейчас?
— А куда деваться? Как там у вас, есть подвижки?
— Шины от «Мишлен», подходят к разным мини-вэнам. Так что это нам мало поможет.
— Что насчет скульптур и других изображений Кали?
— Коровин проверяет, нашел пока двоих, кто заказывал изображения по Интернету, и троих, купивших в магазинах. С последними сложнее, потому что удалось получить только описания, да и те не очень точные.
— Давно были сделаны покупки?
— Одна месяц назад, а другая три. Это в магазинах. А по Интернету полгода назад один мужик купил скульптуру, а восемь месяцев назад другой заказал несколько копий со старых рисунков Кали. В том числе того, который мы нашли сегодня на заводе. Но знаешь, мне кажется, что если наш парень убивал и раньше, то он обзавелся всем, чем нужно, давным-давно.
— Скорее всего, — не стал возражать Самсонов. — Но проверить надо.
— Хочешь сам поговорить с теми, кто делал заказы по Интернету? Остальных, я думаю, мы не найдем.
— Не найдем однозначно. Несмотря на все описания. Но рано или поздно они могут пригодиться.
— Для этого надо иметь подозреваемого.
— Само собой.
— Так будешь брать координаты тех, кто заказывал через Интернет?
— Нет, займитесь ими сами.
— Ладно, как скажешь.
— А что с фирмами, ламинирующими документы?
— Их оказалось больше, чем мы думали. Дремин обзвонил уже штук тридцать, но нигде Кали не ламинировали.
— В фирмы отправляли изображение рисунка?
— Да, каждый раз.
— Ладно.
— У Дремина руки опускаются. Говорит, все бесполезно.
Самсонов невольно испытал чувство удовлетворения (как же — раскроешь ты дело вместо меня!), но тут же устыдился:
— Ничего, пусть продолжает.
— Он и так. Даже заехал в одну фирму поблизости, чтобы узнать, можно ли сделать такое ламинирование дома.
— И что?
— Сказали, что без специального оборудования — нет.
— Ясно. Тем лучше. Если не найдем, где наш убийца заказал ламинирование, будем искать, где он купил нужную аппаратуру.
— Точно.
— Вечером заеду в управу, все обсудим.
— Давай. Мы пока никуда не собираемся.
Самсонов отправился за город. На шоссе были пробки, и поминутно приходилось останавливаться. Глядя на залитое водой лобовое стекло, полицейский вспомнил Марину. Ее образ был расплывчатым, ему никак не удавалось разглядеть ее черты. Зато он слышал ее голос, певший: «Вот раздался тоненький звоночек…» Марина репетировала свою роль для школьного концерта и исполняла эту песенку раз за разом. Как же давно это было!
Чтобы добраться до Красниц, потребовалось почти два часа. Наконец Самсонов нашел забор, на котором белела покосившаяся табличка с номером дома. Выйдя из машины, он подергал калитку. Она была заперта, но открылась, когда он перекинул руку и снял крючок. Полицейский прислушался, не возится ли где-нибудь во дворе собака, но было тихо.
От калитки в глубь участка вела узкая, заросшая осокой тропинка, по обе стороны которой возвышались деревья и кусты. Колодец почти затерялся в шиповнике. Самсонов поднялся на шатающееся крыльцо и постучал. Подождав полминуты, постучал снова. Не дождавшись реакции, толкнул дверь, и она распахнулась. В городе он бы решил, что внутри побывал взломщик, но тут, на собственном участке, хозяин мог и не запираться.
— Эй! — крикнул Самсонов, заглядывая. — Есть кто?
Тишина. Можно зайти и поискать Лукина, но вдруг тот решит, что он грабитель, и пальнет по старой «полицейской» памяти? Следователь постоял на пороге в нерешительности. Наконец шагнул внутрь и вытащил пистолет.
В доме было довольно светло. По крайней мере достаточно, чтобы не спотыкаться. Самсонов шел, прислушиваясь и время от времени громко спрашивая, есть ли кто живой. Рано или поздно хозяин должен был его услышать. Хотя, если верить соседке Лукина, бывший полицейский вполне мог валяться в одной из комнат в пьяном угаре. Или же уйти, оставив дом незапертым.
Под ботинком что-то хрустнуло. Самсонов присел и вгляделся. Ампула. Через пару секунд он заметил еще одну, закатившуюся под тумбочку. Обе пустые, с отломанными горлышками.
В следующей комнате Самсонов увидел настоящую свалку. Здесь были сломанные приборы, большей частью еще советские, ящики с инструментами, мотки проволоки, пустые банки и бутылки. Все покрывал внушительный слой пыли. Похоже, Лукин то ли увлекался ремонтом электроники, то ли подрабатывал этим, но давно забросил.
Пахло кислятиной, старым деревом и картошкой.
— Кто там? — Голос прозвучал отчетливо, но негромко.
Услышав этот короткий вопрос, Самсонов вздрогнул от неожиданности.
— Я из полиции, — сказал он. — Старший лейтенант Самсонов. Разрешите войти? Мне нужно с вами поговорить.
— Давай сюда, — донеслось в ответ.
Самсонов вошел в следующую комнату. Вонь здесь стояла невообразимая — как в привокзальном сортире.
Окна были закрыты плотными занавесками, так что разглядеть Лукина оказалось нелегко. Темная фигура, укрытая до середины груди одеялом, возвышалась на железной кровати у противоположной стены.