– Чтобы понять такую простую вещь, тебе понадобилось попасть в тюрьму! – воскликнул Аделму и задумался над ответом и сам. – Почему такая простая вещь оказалась для тебя такой непостижимой? Ты опять говоришь о «Мармореале», у тебя бриллианты Валдомиру. Отдай им все, пусть передерутся.
– Ты думаешь, мне нужны бриллианты? – Клариси усмехнулась. – Я отдам их завтра же, при условии, что Валдомиру Серкейра попросит у меня их сам.
Еще долго после ухода Аделму Клариси мыслями возвращалась к их встрече. Привыкшая все анализировать, она долго копалась в себе, пытаясь разобраться в обуревавших ее чувствах. Она сидела в тюрьме и чувствовала себя свободной – жажда мести оставила ее. Она прислушивалась и прислушивалась к себе. Неужели ей хватило одно откровенного разговора с Валдомиру, его изумления, его смятения? Долгие годы картина встречи ей виделась совсем иной. Но теперь видения отступили, словно боль, выпущенная из темницы на волю, унесла их с собой. Она говорила Аделму о своем желании заниматься «Мармореалом», а теперь сомневалась: нужно ли ей продолжение этой утомительной борьбы. В отличие от Режины она не хотела бороться за деньги – жизнь научила Клариси довольствоваться малым – но ей хотелось справедливости! Если чего она и добивалась, так это справедливости. Клариси смотрела в серую стену камеры и представляла себя за столом «Мармореала» рядом с Режиной. Разве она не такая же дочь Валдомиру? Она не сомневалась, что внутренне Валдомиру поверил ей. Но теперь покинувшая ее жажда мести обрушилась на него. И кто знает, не окажется ли эта жажда разрушительнее всех тех бед, на которые она так упорно обрекала отца. Он жаждет отомстить за разрушенные иллюзии и похищенные бриллианты? То, что он считал жизнью, было только иллюзией. Взять хотя бы его милую семейку или их скоротечный роман с Инес. Все рухнуло одновременно. А ведь стоило ему попросить ее вернуть бриллианты, она тут же рассказала бы о маленьком ключике, что лежит под фигуркой Девы Марии в комнате тетушки Селмы. Но он не хочет ни о чем просить ее, он хочет мести, которая сожжет остатки его дней. Клариси не желала этого, но и не жалела его. Она вполне осознавала, что последняя встреча с Аделму поставила точку на ее желании мстить. Аделму любил ее, бедную, безродную женщину, дочь никому неизвестной негритянки, да к тому же находящуюся в тюрьме. А ведь у него был выбор. На другой чаше весов гордо стояла высокомерная и красивая богачка Режина, увешанная бриллиантами и дорогими тряпками, законная дочь Валдомиру Серкейры и родовитой Элеонор Берганти.
Она лежала и думала об Аделму и о жизни, которая так странно и так верно распорядилась их судьбами.
«Я свободна», – Клариси легко вздохнула и поднялась с койки. Звякнул ключ в замочной скважине. Клариси увидела детектива Алтаиру.
– Собирайтесь, вам предстоит очная ставка.
Клариси поднялась, взялась за расческу и подошла к маленькому зеркальцу, что висело напротив двери. В нем неожиданно показалось взволнованное лицо Клаудиу.
Клариси почувствовала, как радостно встрепенулось сердце, и с надеждой посмотрела на своего адвоката. Клаудиу, не успевая отдышаться, достал из папки бумагу и протянул ее Алтаиру.
– Никакой очной ставки не будет. Моя клиентка временно освобождается из-под стражи.
Алтаиру внимательно ознакомился с бумагами и после недолгой паузы обратился к Клариси:
– И все равно я буду просить вас задержаться. Не требую именем закона, он сейчас на вашей стороне, а просто прошу оказать мне услугу. Эта очная ставка необходима, чтобы уточнить роль и степень участия в деле некоей сеньориты Лавинии.
– Я протестую, – поднял руку Клаудиу и обратился к Клариси: – Ты же понимаешь, это может оказаться ловушкой. Собирайся и пошли!
Настала очередь задуматься Клариси. Лавиния представляла для Клариси реальную опасность. Она много знала, она была агрессивно настроена против Клариси, и уходить, оставляя ее наедине с Алтаиру и следователем, значило бы дразнить раненого зверя.
– Не волнуйся, Клаудиу. Почему бы мне не оказать услугу сеньору Алтаиру, – ведь это наша далеко не последняя встреча, к сожалению. Так что я готова следовать за вами.
Как и ожидала Клариси, Лавиния упорно открещивалась от всего.
– Я согласилась помогать Клариси, чтобы расплатиться за освобождения брата, – твердила она на все вопросы следователя.
– За освобождение брата? Но прежде, чем спасать твоего брата, я спасла тебя от наказания за кражу в магазине. Или ты уже забыла хозяйку магазина, которую ты обворовала? Я с удовольствием напомню.
Клариси видела горящие гневом глаза Лавинии, обращенные к ней, видела, что еще немного и Лавиния бросится на нее, и все же продолжала наступать:
– Ты уже была прожженной мошенницей, когда я предложила тебе заняться Валдомиру Серкейрой.
– Но я только участвовала, весь план принадлежал тебе. В моих поступках нет преступления. Жить в доме – это еще не преступление. Я столько раз собиралась уйти оттуда, но меня удерживал сам Валдомиру. Все мои прегрешения не идут ни в какое сравнение с твоими преступлениями. Ведь это ты...
– Одну минуту, – с места поднялся Клаудиу, – прошу внимания всех присутствующих. Я забыл то, что обязан был сделать сразу. – Он порылся в своей папке. – У меня есть еще одно постановление. На временное освобождение из-под стражи сеньориты Лавинии. Вот оно, – адвокат протянул листок бумаги следователю.
– По-моему, я не просила тебя об этом, – в словах и во всем облике Клариси сквозило непонимание.
– Если ты уверена, что все сказанное здесь Лавинией пойдет тебе на пользу, то я сомневаюсь в этом. – Клаудиу поднялся. – Хватит вредной болтовни. Собирайся.
Следом за ними неуверенно поднялась и Лавиния. Следователь подписал ее бумаги.
– Вы свободны, к моему глубокому сожалению.
Лавиния молча взяла бумаги и направилась к двери следом за Клариси. Она не удержалась и, приблизившись к бывшей подруге, сказала:
– Если ты думаешь, что я очень благодарна тебе за эту бумагу – ошибаешься. Тебе больше не провести меня. Все, что ты делаешь, ты делаешь только в своих интересах. И запомни, я никогда не прощу тебя, и у меня еще будет возможность поквитаться с тобой.
Клариси пожала плечами:
– Тебе не стоит бросаться словами, слова лучше поберечь, чтобы не накликать беду. Надеюсь, ты меня поняла.
Они обменялись с Клаудиу взглядами и двинулись к выходу. Наконец-то этот кошмар закончился. Как ни печально, но Клаудиу поступил совершенно правильно, добившись освобождения Лавинии. Что бы она еще тут намолола?! – Клариси остановилась, проверяя, целы ли документы в сумке. Она вздрогнула, услышав рядом громкий голос:
– Задержись, Клариси.
Она подняла голову – перед ней стоял Валдомиру Серкейра.
– Не ожидал, что ты так скоро покинешь свою комнату с видом на тюремный дворик. И тем не менее, если твои планы не изменились, я пригласил эксперта, и ты можешь немедленно сделать анализ ДНК на предмет определения отцовства.
Клариси согласилась и прошла вслед за экспертом в комнату. Валдомиру дождался ее и очень внятно произнес:
– Запомни, даже если ты окажешься моей дочерью, это ничего не изменит. Я буду добиваться для тебя максимального срока. И приложу к этому максимальные усилия.
– Что же, я рада за вас, вы наконец нашли, на кого списать всю вашу разбитую жизнь. Я лишь была вашим зеркалом.
– А бриллианты крало тоже зеркало?
– Бриллианты я готова вернуть сегодня же. При одном условии. Вы попросите меня об этом. Вы меня попросите.
Валдомиру побагровел:
– Я отберу у тебя все. Запомни. И никаких просьб ты от меня не услышишь. Никогда. Запомни это тоже.
Клариси медленно обошла его и вышла на улицу, где ее ожидал верный Клаудиу.
А навстречу Валдомиру шла Лавиния.
Вечером в номере отеля его навестил Фортунату. Ему не давало покоя согласие Валдомиру на отказ от «Мармореала».
– Я и сам жалею, да сделанного не воротишь, – Валдомиру задумчиво почесал мочку уха. – Но знаешь, где-то в глубине меня сидит глупое чувство, уверяющее меня, что мое детище ко мне вернется. А впрочем, я так устал от всего, что даже временами рад, что мне не надо каждый день встречаться с Режиной. Мне вполне достаточно этих двух аферисток. – И Валдомиру рассказал другу о встрече в полицейском участке с так называемой дочерью и сбежавшей женой.
– Меня со всех сторон окружает ложь. И я никак не могу понять, чем я так провинился перед Богом. Трудился всю жизнь не покладая рук, не разгибаясь. Все, что у меня есть, нажито вот этими руками и вот этой головой. Я таков, какой я есть, не лучше и не хуже. Даже если адвокатша и окажется моей дочерью, мне все равно не в чем себя упрекнуть. И уж конечно, я не собираюсь расплачиваться за глупость ее матери, да и она сама не далеко ушла от нее. Впрочем, я уже устал десятки раз обдумывать, анализировать их слова и поступки. Они все врут. За их печалями, страданиями, любовью стоит обыкновенное желание поживиться за чужой счет. Обидно, что этот счет предъявлен мне.
– Скорее всего, Клариси окажется твоей дочерью. Иначе разве она согласилась бы на анализ?
Валдомиру пожал плечами.
– Присматривай лучше за Режиной. Теперь ей не будет удержу, а она способна натворить много бед.
Глава 4
Режина металась от дома к дому. Ей надо было поделиться сногсшибательными новостями. С утра она поехала к Антонии и страшно удивилась, не застав свою сестру-лежебоку дома. А от Ивана так разило одеколоном, что Режина с трудом удержалась, чтобы не зажать пальцами нос, и сочла за лучшее поскорее ретироваться. Но ей необходимо было поделиться жгучими новостями, и она направилась к дому матери.
Элеонор выглядела крайне озабоченной. Режина бегло отметила про себя, что мать выглядит чересчур взволнованной для начала дня. Но не стала вдаваться в расспросы, отнимающие кучу времени. Режине не терпелось сообщить Элеонор свои потрясающие новости.
– Ну-ну, что же это за новости? – Элеонор поудобнее устроилась в своем любимом кресле возле журнального столика, заставленного семейными фотографиями.