И, кстати, почему старичка я приняла за доктора? Было в нем что-то знакомое… То ли специфический запах медикаментов, то ли взгляд, как у нашего заведующего отделением.
Голова отозвалась вспышкой боли. Мелькали образы пациентов, врачей, Артема, Люськи… И небо, такое звездное, несмотря на снегопад. Я вспомнила свою смерть, последний полет и темноту. Передо мной словно выключили экран, а то, что вокруг вдруг перестало существовать.
Хотя, нет. Кое-кто существовать не перестал и сейчас сверлил меня серебристо-серым взглядом.
— А вы ничего не помните, леди? — осторожно спросил доктор.
Не помню, чтобы меня в прежней жизни «леди» величали, да и на принцессу в медицинском халате я не тянула. Зато я верила в жизнь после смерти. А еще в то, что каждому человеку воздастся по заслугам. И да, брюнета и каждую мурашку я выстрадала и отработала! Поэтому сейчас проигнорировала эскулапа и продолжала выжидающе смотреть на ожившего ангела смерти.
Ответ я знала. Только дурочка не догадается, на какую принцессу у сероглазого права. Видимо, и в иных мирах не утрачено понятие брак, но хотелось бы услышать именно от ангела.
— Я ваш муж, леди… — выдохнул он. Взгляд при этом отвел. Стало быть, не все у нас радужно. Наплевать! Главное, что он не отрицает, а я готова поработать над отношениями.
— Хорошо, — чуть улыбнулась я.
Мне казалось кокетливо, но супруг почему-то побледнел, и смоляная бровь непроизвольно дернулась. А что такого-то? Может, тут под словом брак что-то иное, чем у нас на Земле подразумевают? Не плодитесь и размножайтесь? От такого экземпляра я бы размножилась, чего уж там. Даже если бы он, как Артем, отговаривал, все равно бы плодилась! Для себя! Ибо пропадать такому генофонду — преступление!
— Что «хорошо»? — очень аккуратно, нежно и практически трепетно уточнил муж.
— Все хорошо! — искренне заверила я, а доктор зачем-то потрогал мой лоб.
Неужели, вступить в брачные отношения с красавцем-брюнетом тут может только женщина с белой горячкой? Правда, оставался еще вариант — характер поганый, но это, я вам скажу, для наших женщин вообще не отговорка. А посему, хотелось узнать, в чем подвох?
— Я бы хотел уточнить… — чинно кашлянул старичок.
— Уточняйте, — позволила я, но глаз от брюнета не отвела. Мы с мурашками просто не могли иначе!
— Леди Тасия, что вы помните из своей жизни до падения с башни? — тут же, пока я не передумала, спросил эскулап.
Падения с башни? В моей жизни люк был, но тоже больно, неприятно и убийственно холодно. А тут, значит, башня. Не повезло девчонке. Судя по нежным ручкам, юная совсем. Тонкие пальчики, нежная кожа — это не мои огрубевшие от хлорки и домашних дел, со вздувшимися венами.
Впрочем, спрашивают же о жизни принцессы, поэтому я нисколько не совру, если отвечу:
— Ничего. Абсолютно.
— Так я и знал, — сник эскулап. Он так переживал за меня, что я невольно прониклась сочувствием к нему. Тем более, старичок мне, в некотором роде, коллега.
— Не расстраивайтесь так, — улыбнулась я ему. — Говорят, если больной не умер, его еще можно лечить до самой смерти.
Доктор поднял на меня взгляд, странный, расфокусированный, словно не понимал, о чем речь. Зря я грубоватую врачебную шуточку ввинтила! Зря! Но потом рассмеялся задорно, громко и искренне.
— Надо запомнить! — утирая слезы, произнес он и вмиг стал серьезным. — Я вас правильно понял, леди, вы не испытываете страха перед Его Светлостью?
— Нет, наверное, — честно ответила я. — А надо?
Мужчины кашлянули оба. Надо им тут окна закрывать, что ли. Свежий воздух, конечно, полезен, но сквозняки еще никого до добра не доводили.
— Не надо, — поспешил сообщить доктор. — Тогда скажите мне вот что: вы жить хотите?
На что он снова намекает? Я ведь волнуюсь все-таки! И уточнять как-то неудобно при живом-то муже.
— С кем-то конкретно или вообще жить? — все же спросила я.
— Прошу меня простить, леди! — старичок вновь полез в жилетку за платком и протер изрядно вспотевшую лысину. — Впервые за мою практику не могу толком объяснить причину болезни и методы ее лечения. Давайте, вы меня просто выслушаете, а потом спросите о том, что вам непонятно. Времени у нас маловато.
Последняя фраза вышла такой, словно доктор передо мной извинялся. Так с неизлечимо больным пациентом разговаривают. Мне ли не знать! Ты вроде и не виновен ни в чем, а вину испытываешь и в глаза смотреть боишься.
Нет, ребята! Я уже умирала! Не дождетесь! Я жить хочу! Пусть не с брюнетом, а просто в маленьком домике, как Люська мечтала. Может, нам администратор просто игрушки перепутал? Если есть возможность выжить в новом мире, с новой внешностью, клянусь, я ее использую!
Глава 5–4
— Я вас слушаю, — совсем как на приеме, произнесла я.
Хорошо, что язык вовремя прикусила и не добавила «на что жалуемся». Представляю, какие бы у них были лица. Они и без того принимали меня за даму с душевными отклонениями. Хотя, тут не поспоришь — отклонение, а вернее, переселение душ имеет место.
Страдала ли я по прежнему миру? Как ни странно, но нет! Близких у меня там почти не осталось. А о тех, с кем связывало родство, дела или работа, я вспоминала как-то очень спокойно, словно мне обрезали эмоциональную составляющую, отсекли ностальгию по дому, но добавили любопытства и желания познакомиться с новым миром.
Или просто добавили желания… Мурашки никуда не делись! Они по-прежнему давали о себе знать стоило мне только взглянуть на хмурую Светлость. Бывают же такие мужики! В смысле, тут бывают, а дома я таких только на картинках видела, отфотошопленных по самое не балуйся. Здесь же каждый мускул, каждая черточка кричали о натуральном происхождении. Нет, определенно, такому генофонду пропадать нельзя!
— Что вы говорите? — поинтересовалась у доктора, когда поняла, что не услышала ни единого слова, засмотревшись на супруга леди Тасии. То есть, на моего собственного.
И ведь имела место еще одна странность не достойная врача и порядочного человека. Меня совсем не волновала судьба погибшей девушки, чье тело я заняла. Вот нисколечко! И в этом была некая искусственность, потому что такое равнодушие не вязалось с моим характером.
Эскулап смутился и снова протер лысину. Не стоило огорчать доброго старичка, искренне желающего мне помочь. Поэтому мы с мурашками усилием воли оторвали взгляд от брюнета и перевели его на доктора.
— Извините, — выдавила я.
Он кивнул и… очевидно, начал сначала:
— Как вы уже поняли, ваше имя в… — тут доктор смущенно кашлянул. — В девичестве леди Тасия Арианити. После заключения брака вы, став супругой Его Светлости Орфеса Агиара, вошли в род Агиаров. Мое имя вам ничего не скажет, ибо до вашего падения мы не были представлены друг другу, но можете называть меня магистр Арбери.
— Очень приятно, магистр Арбери, — произнесла я, подмечая заминку. Что-то слишком часто они на мое девичество намекают!
— Перейду сразу к делу. Надеюсь, вы хоть что-то помните о магии и ее проявлениях? — тут старичок внимательно на меня посмотрел, а я…
Господи! Магия! Что я знаю о магии? Волшебная палочка, феи, Гарри Поттер! Ох, наверное, не это от меня хотят услышать. Поэтому, будет лучше, если мне все пояснят.
— Извините, магистр, но, боюсь, я ничего не помню ни о магии, ни о ее проявлениях, — ответила я.
— Прискорбно, — констатировал док, но изложил проблему коротко и довольно понятно даже для дилетанта.
Дело в том, что я и мой супруг были разными, как земля и воздух, как твердое и мягкое — мы принадлежали к разным расам, которые вполне могли между собой скрещиваться. И, если на Земле существовало три основные расы: европеоидная, монголоидная и негроидная, то здесь, на Леандоре — всего две: люди и арсы.
Так вот, Светлость был арсом и очень этим гордился. Я же родилась человеком, и мне предлагалось утереться и смириться. Не прямым текстом, конечно, но когда речь зашла о его расе, муж просто на глазах раздулся от значимости. Ну-ну! Интересно, чем мы отличаемся? С виду — одинаковые. Вернее, выглядим так, словно относимся к одному виду. Впрочем, уточнить основные различия, я не решилась.
Разговор плавно перетек на магию.
И тут арсам повезло больше! У них каждый одаренный младенец рождался с магией, а у людей — снова половая дискриминация. Если у мальчиков магия, как у арсов, была с рождения, то дар девочек проявлялся лишь после констатации факта брака. И я сейчас не о бумажках говорю, а о тех самых вещах, о которых намекала, подстрекала и вопила мне каждая мурашка.
Так, а вот с этого места подробнее!
Конечно, никаких тонкостей мне не раскрыли. Основная проблема состояла в том, что у нас со Светлостью брак как бы был, а того самого, очень необходимого для дара почему-то не случилось. И вот тут я подозрительно покосилась на супруга. Не может? Не практикует? Или просто ленится?
Светлость попятилась и потупилась.
Ну, все понятно! Диагноз — виновен! Разумеется, консуммировать брак с человечкой ниже достоинства арса! Так почему же сейчас подобный вопрос возник?
А ларчик просто открывался! Когда леди Тасия ринулась вниз головой с башни, то, каким-то образом, все же погибла, несмотря на то, что, по словам дока, герцог ее, то есть меня, спас. Что ж, подобные случаи известны науке, и от сильного страха действительно может приключиться всякое вплоть до остановки сердца.
Дальше, опять же со слов эскулапа, дар во мне проснулся, а выхода до сих пор не нашел. И сейчас я на грани смерти, а спасти меня сможет…
«Только он! Только он! Моего сердца чемпион!» — пришли на ум слова глупой песенки из прошлого.
Повторяю, ребята! Я жить хочу, даже если поначалу мне придется выживать! И потом, если дело только в консуммации брака, то никакой проблемы со своей стороны я не видела. Сомневалась только в муже, о чем, собственно, и спросила герцога:
— У вас с этим какие-то проблемы?