— Поживём-увидим. И спасибо тебе ещё раз, Тяжёлая Рука.
* * *
— Спасибо вам, славные граждане Республики Баржи!
— Вернёшь доблестью на полях сражений, Рыцарь Бежевая Сорочка!
Мальчишки засмеялись.
Рисковать быть арестованным, добираясь незнакомыми улицами, не пришлось — парни довезли на плоту до самого Купеческого моста. Теперь всего двадцать минут пешком или десять бегом, и дом дяди.
Какое маленькое расстояние. И как долго он не может его преодолеть. Если уж и сейчас что-то помешает... Бличу точно пора задуматься, а не переводится ли его имя как Счастливчик.
— Подождии! Я не могууу так быстро!
Блич, готовый плеваться от досады, вернулся за малышкой Лу. Нет, насчёт двадцати минут пешком с такой супругой, он, конечно, сильно преувеличил.
— Малышка Лу, ты можешь хоть немного ускориться?
— Не ори на жену! Силы Света, и этому человеку я отдала лучшие годы жизни!
— Хватит цитировать ни к месту разговоры мамы с папой! Какие годы, ты в своём уме? Мы женаты меньше одного дня!
— Да с тобой один день за десять лет считается. Я для него ничего не жалею, а он меня две минуты подождать не может. Хорош муженёк!
— Вообще-то я вне закона сейчас, а ты вообще уехала лечиться от лишнего веса, как говорили в таверне. Забыла? Что будет, если тебя встретят соглядатаи отца, а меня люди, алчущие награды за поимку убийцы? И, правда, не понимаешь?
В поисках сознательных подданных, готовых поймать преступника, Блич с тревогой оглядывался по сторонам, пока тень разведывала дорогу впереди. О том, что нападения случаются не только с фронта и с флангов, но ещё и с тыла, он вспомнил, только когда несколько рук схватили за одежду — кто-то подкрался к нему сзади.
Блич почти застонал.
Опять! Практически, у самого родного дома. Да уж. Воистину Счастливчик!
Четверо парней из ночной армии (понял по татуировкам) притащили Блича и малышку Лу к берегу. Блич несколько раз пытался вырваться, но держали его крепко. Лу вздумала было кричать, но ей показали нож, и желание звать на помощь пропало. Увы, плот ребятни, на чью поддержку Блич рассчитывал, уже уплыл.
Бандиты усадили подростка и девочку в лодку и поплыли в сторону, противоположную Республике Баржи.
Блич безо всяких объяснений понял, что его выцепили как племянника Воина Чести. Он решил не сопротивляться, потому что хотел оказаться вместе с Фейли и дядей. А уж там втроём придумают план побега. Вот только надо будет, как причалят, выдать условие, чтобы освободили малышку Лу.
Но бандиты понятия не имели о том, чей он племянник. Они приняли его совсем за другого полёта птицу.
— Ну, я, конечно, знал, что новый король Тропы лихая голова, и что в команде у него тоже одни лихачи, но ты, паренёк, и, правда, всех переплюнул. Это ж такое бесстрашие — бродить возле дома Воина Чести. Да ещё с дурманом на кармане!
Блич и так ничего не понимал, а второй бандит, перечитав сорванное со стены объявление, ещё больше запутал.
— Волос — светлый, глаз — голубой, возраст — юный, взгляд — честный... Приметы сходятся. Уважение, браток! Такое уважение! По курьерским делам в столицу прибыл, а бандитская душа не удержалась и на разбой повела. И в чей дом! Самого Золотого Бочонка!
— Только зря ты на это дело ещё и стражева щёнка подписал. Никогда не выйдет из стражниковой крови путного бандита, — высказал своё мнение третий бандит и с тревогой спросил: — Надеюсь, ты ему хоть руку не жал? Кодекс праведного не замарал?
— А ещё и банду Ставрога почти в одиночку перерубил! — восхищался четвёртый солдат ночной армии. — Говорят, богатство не поделили. Бесов вдвоём... Ты герой, браток! Настоящий герой! Хотя, конечно, народу лишнего покрошил немало на прошлой неделе. Так вот, кем был Безжалостный! Даже страшно представить, если малолетки Тропы на такие подвиги горазды, то какой дикости от взросляка ждать! А чего тебя такого крутого в курьеры определили? Ну, понятно, в наказание за какие-то грехи перед обществом.
До Блича начало доходить. В объявлениях, где его с кузеном назначили преступником, ответственным за побоище в доме Золотого Бочонка и за преступления какого-то Безжалостного, нигде не было сказано, что Блич родственник Ти. Вот только почему они его ещё и считают обладателем какого-то дурмана?
— А хорошо вы придумали! А мы-то, без дурмана уже который день — ломает нас. Всё ждём парня в одном ботинке. А он, оказывается, вон где бродит. Почему в условленное место не пришёл? Что? Засаду стражи просёк? Я так и думал.
Умей Блич врать, он бы охотно согласился, что да, великий вор и гений поединков. Придумал бы что-то про дурман, куда его дел. И использовал бы авторитет, какой приобрёл у бандитов, чтобы узнать, где атаманы держат Фейли и дядю. Но Блич не мог говорить неправды. Поэтому на вопрос «где дурман?» просто промолчал.
— Э, браток. Ну... чего ты? Я понимаю, не по твоему высокому чину курьерские дела, но раз уж подписался, так давай. Видишь знак? Я дурман у тебя принять должен. Не томи. Знаешь, сколько праведных каторжан ломает? Всё ждали поставок Тропы, да у вас там коронация и все дела.
Блич молчал. Ах, был бы на его месте кузен Ти!
Надо попробовать соврать. Хотя бы раз! Ради дяди и сестры!
Но стоило только подумать об этой мерзости, как язык сам собой наливался свинцом, а ноги делались ватными. Будущая ложь казалась убийством самого себя.
А даже если убийством? Что он, слабак пожертвовать собой во имя родных?
Но нет. Горло перекрывает рвота перед первым же лживым словом.
— Э, браток? Чего, укачало? Ну, давай, давай, только за борт смотри, чтоб не перевесило. К берегу, парни, к берегу! Безжалостному плохо.
Мальчика, который лишился одного ботинка, чтобы унять девчачью истерику, приняли за бандитского курьера по этой примете. И какой-то псих-сыщик назначил убийцей, державшим в страхе весь город. Его, самого, наверное, миролюбивого подростка в мире.
Всё это было бы очень смешно, не будь так плачевно.
А что если представить, что это всё игра? Как с Республикой Баржи и её преданным Рыцарем Бежевая Сорочка.
Но ничего не получалось. Блич сам себе не мог объяснить, почему, но он ясно и чётко понимал, что с кузеном Ти и с мальчишками Баржи игра была правдой. Он, действительно, был драконом и, действительно, рыцарем Республики в тот момент, оставаясь при этом обычным мальчиком-тенью. А здесь... нет, ложь. Обыкновенная ложь, если он подтвердит, что Безжалостный, перед этими четырьмя бандитами.
— Слушай...я понимаю, ты боец славный, и кто мы против тебя? Но есть же простое уважение. Не зарывайся, браток.
И вдруг самый нервный бандит сорвал с пояса тесак и завизжал:
— Да мне плевать, кто он и как дерётся! Мне не жить, если сегодня не приму дурмана! У меня выхода нет!
У бандита выступила на губах самая настоящая пена. Блич пожалел, что побрезговал вооружиться ножом Ставрога. Впрочем, даже с мечом у него было бы мало шансов. Люди, которых ломает жажда дурмана, обладают силой оборотня и неистовством росомахи.
Глава вторая. Дурные предчувствия.
Первым, кого Найрус встретил во дворе дома Воина Чести, был Герт. Мальчишка, так и не ложивший с ночной битвы, вооружившись учебным мечом и самодельным щитом, истово тренировался. Он отрабатывал на фехтовальном столбе по кругу три приёма: укол из-за щита, блок щитом с контратакой, и атаку с помощью щита кувырком. Последний приём был очень сложным: атакующий нырял, прикрываясь щитом от возможного удара сверху, в ноги противника, переворачиваясь, тут же выпрямлялся и бил всей плоскостью щита. Столб трясся после каждого такого действия.
— Всё правильно, стражник!— оценил технику фехтовальщик Пера с повязкой на ноге. — Можешь сделать перерыв. Форму ты усвоил, и я поражён, как быстро — верно, способности врождённые. Можешь отрабатывать дальше без меня.
— Способности вряд ли, у меня нет предков-воинов. Но есть очень хороший стимул. — Герт похлопал по Знаку Тени, который нарисовал углём на столбе. — И я совсем не устал.
— Так, не хорохорься, парень. Я уже успел и поспать, и поесть и повязку сменить, а ты всё кружишься возле столба.
— Вы сказали, я должен научиться этим ударом выбивать столб из земли.
— Так это дело не одного дня. Полгода хотя бы тренировок.
— У меня нет полугода.
Герт продолжил отработку, а фехтовальщик только покачал головой. Заметив Найруса, он улыбнулся и сказал, показав на мальчишку:
— Упрямство юности, господин офицер. Скорее стену переспоришь.
— Все мы такими были, — вздохнул профессор. — Когда менял повязку, кровотечение не возобновилось?
— Нет, хвала Свету! Мальчишка меня, как вы ушли, начал осаждать вопросами, можно ли за несколько дней подготовиться к битве с опытным поединщиком. Я посоветовал не распыляться на множество приёмов, а наработать два-три.
— А ещё вы сказали, что чем рискованнее атака, тем меньше её ждут, — дополнил Герт, сделав паузу, чтобы выпить немного воды из фляги и перевести дыхание. — И что любого противника можно удивить.
— Ага, — вмешался в разговор Невилл. — И тогда ты, мальчик... вспомнил, что никогда не видел, чтобы твой враг бился со щитом?
— Именно! — Герт улыбнулся Невиллу так, как только один боец может улыбнуться другому бойцу. — Хотя, он и намекал, что был на войне, что воспитывался рыцарем.
— Если он и знает бой со щитом, но давно не применял. И очень давно с ним не сталкивался, — продолжил фехтовальщик. — Его стезя, как я понял, убийства, нападения с целью убийства и смертные поединки. На этом пути часто встречаешь вооружённых мечом, но сложно в наше время встретить человека, который носит по городу щит. Даже вы, стражники, отказались от щитов, правда, когда вам короткие копья сменили на алебарды.
— У братьев-фехтовальщиков с этим убийцей-мечником похожий путь, не в обиду будет сказано, — вежливо заметил Невилл. — Именно поэтому я удивлён, откуда ты знаешь бой со щитом, и даже взялся обучать ему.