***
– Уважаемые участники собрания! – начал свою заключительную речь глава Совета, – подведем итоги работы. Настоящая внеочередная Ассамблея Совета Старейшин констатирует необходимость активизации деятельности Совета и всех государственных структур в целях установления единой мировой бург-идеологии. Для этого следует обезоружить идейно, а также демилитаризовать, демонизировать, дезорганизовать, дестабилизировать, дезориентировать, дезинформировать и, наконец, депортировать нашего главного противника, окопавшегося в Дроре. Мы выслушали доклады экспертов. Практически применяя научные открытия Института Государственной Демонологии вкупе с методическими разработками Комитета Спецопераций, мы поставим на службу своим целям деятельность шедов и их царя Асмодая. Мы усилим проникновение секретной агентуры во вражескую дрорскую среду. Сбывая противнику толику содержимого наших неисчерпаемых подземных кладовых, сделаем Дрор ресурсозависимым и, как следствие, послушным. Получая от продаж огромную выручку, используем ее для завоевания личной благонамеренности дрорских бонз. Надеюсь, все понимают, о чем я говорю. Таковы основные вехи намечаемого нами пути.
– Хочу сделать добавление, – бросил с места номер первый, – провозглашенная программа рассчитана на длительный срок, превышающий реальное время правления одного главы Совета. Вполне возможно, что мне, как ныне занимающему первую позицию в списке на продвижение, придется завершать или продолжать осуществление плана. Поэтому я предлагаю включить в итоговый документ крайне важный с моей точки зрения пункт, а именно – заручиться благословением Вышнего. Для этого необходимо снарядить посланничество на поклон к Нему. Экспедиция отправится к Поклонной Горе, на вершине коей Он обитает. Полагаю, предприятие нельзя откладывать в долгий ящик, и следует приступать к делу немедленно.
– Разумное предложение, – одобрил глава Совета и закрыл внеочередную Ассамблею словами, ставшими крылатыми в Бургандии: “Наши цели ясны, задачи определены. За работу, товарищи по борьбе!”
Общее решение внеочередной Ассамблеи Совета Старейшин, включающее предложенное номером первым добавление, а также два секретных протокола, было принято единогласно. В момент голосования “за” медбрат поднял руку хворого члена Совета, спящего под действием инъекции морфина. Молодые жены старейшин бурно аплодировали. Утомленные трудным днем, участники заседания разъехались по квартирам.
3. Федеральный роман
Через несколько часов после завершения внеочередной Ассамблеи Совета Старейшин, ночью, еще до наступления рассвета, в дверь квартиры, занимаемой семьей номера первого в списке на продвижение, раздался настойчивый стук. Испуганная молодая жена хозяина (ее спальня находилась близко к входной двери), закутавшись в халат, на цыпочках подкралась к глазку. На лестничной площадке в слабом свете газовой лампы виднелись люди в высоких сапогах, черных кожаных тужурках и без погон. “Делать нечего, – холодея от страха, подумала женщина, – надо открывать!”
С умеренно громким топотом в квартиру элегантно вошли несколько невооруженных, как показалось хозяйке дома, крепких мужчин разного возраста.
– Это квартира номера первого в списке на продвижение? – вместо приветствия осведомился старший по годам и по должности.
– Да, – едва слышно ответила хозяйка, ноги ее подкосились от ужаса, и она упала в предусмотрительно приготовленные объятия самого молодого из вошедших: ужас уводит землю из-под ног.
– Успокойтесь, гражданочка, уймите дрожь в вашем прекрасном теле, ничего страшного ни вам лично, ни членам вашей семьи не грозит, – промолвил добрый утешитель и энергичным движением кистей рук вернул женщину в вертикальное положение.
– Чем могу быть полезна? – пролепетала она.
– Нам необходимо видеть девицу по имени Орпа, – деловито сообщил старший.
– Вы ее мать? – спросил молчавший до сих пор член делегации.
– Замечательно сохранились! – польстил самый молодой.
– Я мачеха, – скромно заметила молодая жена номера первого.
– Предъявите вашу падчерицу! – нетерпеливо повторил глава миссии.
– Орпа! – закричала мачеха, – за тобой пришли!
– Не за тобой, а к тебе! – поправил малоразговорчивый визитер.
– Я тут, мамочка! – пропищала выбежавшая на зов девица.
– Тебя хотят видеть эти мужчины, доченька!
– Вы Орпа? – строго спросил главный.
– Я – Орпа!
– Сегодня в восемь часов утра, – заученно проговорил глава миссии, – вам надлежит явиться лично к председателю Комитета Спецопераций для приватной секретно-государственной беседы.
– Я поняла, – пробормотала Орпа.
– Распишитесь в получении повестки. Обратите внимание на мелкие буквы внизу: опоздание на двадцать минут карается двумя годами ссылки в трудовой лагерь перевоспитания для членов семей ответственных работников.
– Боже сохрани! – всплеснула руками молодая жена.
– Попрошу, – сказал начальник, – ваш документ взять с собой!
Не прощаясь, делегация удалилась. Появился отец семейства. Он слышал разговор, но предусмотрительно не выходил из комнаты, избегая, на всякий случай, привлекать к себе внимание сотрудников Комитета.
– Кровиночка моя, – утирая слезу, всхлипнул номер первый, – тебя-то за что? Ведь ты ни в чем не виновата! – и окрепшим голосом бросил в сторону молодой жены: “Ты сама ее морочила, сама по проволке идешь!”
– Память у тебя отшибло, старый! – непедагогично в присутствии ребенка грубо заявила мужу юная его супруга, – забыл, что генерал сказал на Ассамблее, мол, даст нашей Орпе важное задание?
– Ох, верно ведь! Обошлось, кажется. А ты не зубоскаль! Лучше помоги девчонке нарядиться, ей ведь идти скоро!
***
На служебной карете, полагающейся отцу по должности, Орпа без опоздания прибыла на площадь перед зданием Комитета Спецопераций. В ее распоряжении было еще несколько минут, и она посвятила их разглядыванию установленной в центре площади величественной статуи основателя Комитета. Отлитый из железа памятник – огромная стройная фигура борца – гордо высился над городом и страной. “Странно, – подумала Орпа, – ведь памятник ставится наименее памятному, а разве забудется этот герой?”
Взгляд Орпы вперился в необычный дорожный знак. Оказывается, проезд по площади позволялся только конным экипажам и не разрешался повозкам, запряженным ослами. Сие было сделано по просьбе трудящихся бургандцев. Люди, проходившие и проезжавшие мимо Комитета, говорили робким шепотом, а ослиный рев нарушал ауру тихой кротости, излучаемую железа многопудьем монумента и стен незыблемостью бастиона.
Ровно в восемь ноль-ноль дежурный охранник открыл дверь председательского кабинета, и Орпа смело прошагала по красной ковровой дорожке к необъятному столу, за которым сидел вполне нестарый еще мужчина в генеральской форме. Надо заметить, что посетительница, входя в святилище Бургандии, почти не испытывала страха, ибо мачеха подготовила ее к получению лестного предложения о сотрудничестве.
Генерал заранее надел темные очки. Скрывая глаза, он прятал молодой огонь, горевший во взгляде. Вдумайся, читатель: разве легко человеку его положения и его лет хладнокровно глядеть на юную, стройную и прекрасную видом деву, сидящую на расстоянии вытянутой руки, в пределах столь очевидной досягаемости, и при этом говорить о делах службы? Он так не привык. Но помни, книгочей: высокий патриотизм в сердце государственного мужа заставляет молчать низкую похоть в чреслах его. В каждом из нас происходит война с самим собой, а победа над самим собой – ценнейшая из побед.
– Здравствуй, гражданка Орпа, рад с тобою познакомиться! – промолвил генерал.
– Здравствуйте, гражданин председатель Комитета Спецопераций! – бойко продекламировала Орпа.
– Скажи-ка, Орпа, что ты больше любишь, в школе учиться или горох от фасоли отделять? – пошутил генерал.
– Наслаждаюсь и тем, и другим, – в тон ответила девица.
– На каком экзамене ты срезалась?
– Не помню точно. Что-то там было про иксы и игреки.
– Значит, математика пришлась тебе не по вкусу. А чем ты увлекаешься?
– Я книжки читаю. Про любовь, про семью.
– Замечательные склонности у тебя, Орпа. Это пригодится и тебе самой, и нашей счастливой стране Бургандии.
– Мне отец с мачехой говорили, что я получу от вас важное государственное задание. Интересно, какое?
– Терпение, голубушка. Кстати, о терпении. Не скучно тебе было всю ночь напролет зерна перебирать?
– Ничего, справилась. Я одновременно книгу чувствительную читала. Ночь незаметно пролетела!
– А сверстницы-то твои весело время провели!
– Знаю я, чем они занимались. У меня другое на уме.
– Великолепно! А скажи-ка, Орпа, ты домашних своих любишь?
– Я родителя почитаю…ну, и вообще…
– Браво! Умеешь отвечать уклончиво!
– Жизнь учит, гражданин председатель Комитета Спецопераций.
– Молодчага! А теперь перейдем к главному. Замуж выйти хочешь?
– Право … не знаю … может быть… – покраснела дева.
– Может быть – значит, да! У меня, представь, для тебя жених есть.
– А вы сват? Или свадебный генерал?
– Не переступай грань, Орпа! Разговор у нас служебный, не забывай!
– Простите, начальник. А кто он, жених-то?
– Отличный парень. Немного старше тебя. Красавец. Высокий. Образованный. Денежный. Книги любит читать – родственная душа тебе.
– Что-то с ним не так, наверное. Почему через Комитет сватается?
– Не он сватается, а Комитет его сватает. Дрорец он. А нам требуется, чтобы ты женила его на себе.
– Дрорец? Ну и пусть! Я не предубежденная, ксенофобией не страдаю.
– Это хорошо. Отчасти. Комитет сведет тебя с ним. Сумей понравится ему. Когда он женится на тебе, станешь выуживать из него полезные для родины сведения и тайно передавать их нам. Вот такое тебе выйдет государственное задание. Правда, замечательно?