Наталья РусиноваНиенна. Благословленная Смертью
Трупная госпожа
Замок чародейской Академии Боевых, Целительских и Особых искусств славного столичного града Ахенбурга поражал любое воображение. Диковинные шпили трех башен богохульно угрожали проткнуть небо и подпереть острым концом святую задницу самого Всеблагого Левия. Окна были затянуты не крашеной слюдой и бычьими пузырями, а самым что ни на есть настоящим стеклом. Рассвет отражался в них всеми оттенками багряного и алого, словно огненная лава в Бездне с рогатыми.
В той самой, куда после смерти ссылают непослушных дочерей, сбежавших из-под родительского крыла от их чересчур доброй воли.
«Мы тебе добра желаем, девочка! Как ты не понимаешь? — картинно заламывала руки графиня Антарская. — Маркиз Жермен — выгоднейшая партия: древний род, богатейшие земли, ни единого родственника, претендующего на наследство, в живых не осталось!»
«Выйдешь, и точка, — отчеканил граф и отец. — А посмеешь отказаться и опозорить нас перед общественностью — выпорю на конюшне, как зарвавшуюся дворовую девку, не посмотрю, что родная кровь».
— Вы меня догоните сначала, — прошипела себе под нос Ниенна и на негнущихся ногах пересекла каменный мост, что тянулся через широкий ров, опоясавший замок по всему периметру.
Страшно было уходить в ночи из дома, прихватив лишь две смены одежды, шкатулку с украшениями и небольшой кошель с монетами, а потом до рассвета ехать сюда верхом на норовистой кобыле. Аж поджилки тряслись. О чародейской Академии Ниенна не знала практически ничего. Могла судить только по обрывкам фраз, оброненных друзьями отца, что бывали с визитом в поместье графьев Антарских. Те говорили, что времена нынче лихие, студиозусов едва ли не с первого курса уже отправляют на практику, где они и воюют, и исцеляют, в общем, работают почти как взрослые маги.
Однако оставаться дома и выходить замуж за уродливого старика было ещё страшнее.
Ей бы только остаться и поступить! Адепты всех чародейских академий Острижского государства имели абсолютную неприкосновенность и подчинялись лишь наставникам и самому королю. А тот охотно привечал новых магов и никогда не возвращал сбежавших детей в лоно семьи.
И то ведь верно. Боевой чародей в полном обмундировании способен превратить пару десятков конников вместе с лошадьми и доспехами в кровавую кашу за краткий миг. Полезное умение для государства, на границы которого постоянно грозят напасть то степняки с востока, то остроухие с запада. Вот только ее в боевики не возьмут. Слишком хрупкая, слишком маленькая и худая. Черт бы побрал эти балы и вышивания, лучше бы драться научили!
— Куда такая лялечка собралась с утра? — осклабился один из стоящих на страже у замковых ворот чародей. Высокий, темноволосый, с жестким лицом и ехидным прищуром темных глаз. Боевик-старшекурсник, судя по оружейной перевязи с клинками и тремя флаконами Взрывного зелья, Ниенна видела такие у батюшкиной охраны. Рядом стояли еще четверо парней, которые живо прекратили обсуждать прелести какой-то Мариетты, и теперь с интересом наблюдали за происходящим, явно предвкушая бесплатный спектакль.
В прошлой жизни Ниенне хватило бы одного взгляда, чтобы подлец уже булькал в канаве у ближайших кустов, куда его бы кинул телохранитель.
В этой пришлось с почтением склонить голову и тихонько прошептать:
— Доброго здравия вам, господин чародей. Я приехала поступать в Академию…
— Да что ты! — загоготал боевик. Его товарищи радостно подхватили. — А я уж думал, песенки нам петь о любви. Споешь, пташка? А мы послушаем.
Ниенна от такой наглости растерялась и замолчала. Поднять скандал, объяснить, кто она? Вернут домой в два счета, и затея с побегом, считай, провалилась…
— Чего пристал, Альбрехт? — вылез вперед второй боевик — гибкий, подтянутый, в идеально скроенном по фигуре темно-синем мундире. Кудрявый и зеленоглазый, про таких в народе говорили «девкой был бы краше». — Может, она и не умеет, бедолажечка. Пусть лучше поцелует каждого из нас и проходит. Целоваться девчонки умеют лучше, чем петь, это я вам точно говорю!
И парни заржали, словно жеребцы.
У Ниенны полыхнули щеки. Она лихорадочно соображала, что же ответить, и не находила вариантов.
Спасение пришло неожиданно.
— Опять абитуру пугаете, вурдалаки?! — вдруг грозно рявкнул женский голос, и из-за стены показалась рослая светловолосая девица с длиннющей косой. Она вряд ли была сильно старше самой Ниенны, но выглядела уже грозно — жилистая, сухопарая, в форме боевого мага-практиканта, с воинским поясом на бедрах, на котором висели такие же, как у парней, ножи и склянки. — Пожалуюсь декану Рейвану, будете котлы на кухне драить до утра!
— Герда, ну кой леший тебя принес так рано? — тут же накуксился черноглазый Альбрехт. — Все веселье испортила, зануда! Сама же знаешь, как тут скучно в карауле стоять…
— Можете в каморке в перерыв друг другу передернуть, и повеселеет, — с каменным лицом посоветовала девка и повернулась к Ниенне, которая от смущения готова была провалиться сквозь землю. — За мной иди.
Они миновали ворота замка и вошли во двор. Тут было пусто, лишь у стен сновали слуги, да журчал небольшой фонтан в виде распустившегося бутона лилий.
— И в следующий раз не смей робеть перед ними, поняла? — вдруг снова заговорила суровая провожатая. — Скучно им, бездельникам, на страже стоять! Очумели совсем!
— Поняла, — тихонько пролепетала Ниенна, с опаской косясь на новую знакомую.
Та сбавила шаг и обернулась.
— Эй, боишься, что ли? Ты меня не бойся, я девчонок не обижаю! Наоборот, защищаю. Знаю, каково это, меня в первые пару лет тоже как только не склоняли, каких только каверз не чинили…
— А потом? — вдруг спросила Ниенна, осмелев.
— А потом я их всех на ристалище уложила на лопатки, и притихли, — оскалилась девица и пояснила: — Я сильнее человека, так как полукровка. Валькирия. Меня Гердой звать, ты уже слышала.
— Серьезно? — ахнула Ниенна, мигом забыв про все страхи. — Никогда вашу сестру еще не видела, только слышала, что с его величеством Александром у твоего племени дела важные! Летаешь?
— Не-а, не дано, крови материнской не хватает, — погрустнела Герда, и тут же сменила тему. — Расскажи про себя хоть.
— Ну…
А, будь, что будет!
— Я Ниенна, младшая дочь графа Антарского. Уже бывшая, — поспешила уточнить она, глядя в побледневшее лицо Герды. — Сбежала из замка, замуж не захотела идти, за кого сказали. Меня за такое из рода выгонят и наследства лишат. Ну и пошли они…
И Ниенна сердито прибавила шагу.
— Жених, поди, не первый красавец на деревне? — сочувственно подняла брови Герда, догнав ее.
— Маркиз Жермен, владелец земель от Ухри и до самого Серого перешейка.
— Чего? Да ему ж, судя по роже, минимум тыща лет! — раскрыла рот валькирия.
— Поменьше, — фыркнула Ниенна. — Но рожа да, ты права. Говорят, он половину состояния на молодильные эликсиры потратил да на дистиллированную живую воду. Потому и держится на этом свете бодрячком. Даже на лошадях ездит…
— И все равно, — возмутилась Герда. — Куда ему молодых девиц в жены? Можно подумать, он там что-то еще могет!..
Ниенна помолчала пару минут, а затем с тяжелым вздохом призналась, подбирая слова и заикаясь от стыда.
— В том-то и дело… что могет. Я соглядатая в его имение послала, чтобы с девками-служанками переговорил. Потому и сбежала. Лучше в петлю голову сунуть, чем с пеньком замшелым…
И снова замолчала. Зато Герда моментально налилась кумачом от гнева.
— Экий старый козел, а? — всплеснула она руками, ну прямо скандальная торговка на рынке. — Сидел бы в склепе своем позолоченном, жене-старухе под нос пердел, как порядошный! Нет, он к девчонкам хорошеньким лезет, охальник! Ох, голубка, надо тебе у нас оставаться, хоть тушкой, хоть чучелком.
— Тушкой и чучелком не надо, — впервые за утро улыбнулась Ниенна. Валькирия начала ей нравиться. — Мне бы поступить. Но в боевики не возьмут, а в целители пойду лишь на самый крайний случай. Попробую пробиться на Особый факультет…
Герда остановилась также резко, как и шагала до этого.
— Ты ополоумела, девка? Ты знаешь, кого там учат? — и она отчетливо произнесла по слогам. — Не-кро-ман-се-ров! Трупы ожившие упокоивать надо, а иногда и поднимать из могил, тьфу, пакость какая! Упырей бить! Гулей, урдалаков, стрыг и прочих кровососов… Может, лучше бы хвори лечила да роды принимала?
— Да я лучше с упырями повоюю, — скривилась Ниенна. — Главное, чтобы взяли.
— Это если дар у тебя специальный имеется, — наставительно подняла палец Герда. — Ну, попытка не пытка. Отведу тебя к наставнику Удмертию, он всеми трупными делами заправляет. Может, и выйдет из тебя толк. Только потом, чур, не ныть и домой к мамкиному подолу не проситься!
— Не буду, — тут же согласилась Ниенна. — Лучше с трупами воевать, чем со стариками женихаться.
— И то верно, — хохотнула валькирия. — Ну, тогда пошли. Нам сюда.
*
Декан Особого факультета магистр Удмертий для своего ремесла имел удивительно благообразный вид. Парчовый красный балахон, шитый золотом, богатого цвета седина на длинных волосах (Ниенна могла поклясться, что на столь изысканный пепельный было изведено не меньше бочонка жженых единорожьих хвостов), глубоко запавшие, но ясные глаза, скуластое и очень худое лицо.
Герда успела по пути сюда шепнуть, что студиозусы за глаза бесстыдно величали наставника преподобным Умертвием — и тут же предупредила, что за ляпанье подобного в его присутствии можно вылететь из Академии, как из пороховой бочки. Без права восстановления.
Судя по взгляду, которым он одарил вошедшую, Ниенне грозила эта участь и без дополнительных ухищрений вроде неумения держать язык за зубами.
— Учиться некромансии, значит, хотите, милочка? — неодобрительно поцокал он языком. — Любит порой ваш дамский пол романтизировать сие ремесло… Может, все же у целителей силы попытаете?