– Подожди, Хухля, не гони коней.
Хухля увидел, как помрачнела Ольха, и смеяться перестал.
– У тебя что, проблемы?
– Да, и большие. Я наткнулась на вывеску с именем твоего дяди совершенно случайно. Но идти мне просто некуда.
– И…
– Мне нужно убежище. Хухля, поможешь?
– М-да. Чего бы мне еще от тебя ожидать? Ты ведь из тех людей, что не просто лишены чувства самосохранения, а прямо-таки с особым тщанием выискивают на голову неприятности, – поймав взгляд Ольхи, он осекся, – Да помогу, конечно, о чем речь… уж здесь-то моя семья кое-чего да значит.
После этих слов съедавшее все силы дичайшее напряжение, в котором она жила все эти дни, отпустило. Ольха обессиленно привалилась к стене.
– Эй, тебе плохо?
– Просто устала.
– Так, – Хухля подставил плечо, чтобы она могла опереться, – Сейчас ты отсыпаешься, отъедаешься и отмываешься. Да не дергайся ты… отмываешься, а заодно и отстирываешься. Вечером придет дядя Рибус. Он что-нибудь придумает. Сиди здесь, я сейчас пришлю прислугу.
*
– Держим ближе к правому берегу, – Акима двигал пальцем по куску бересты. Подвернувшийся на пути старый рыбак, продавший им четырехвесельную лодку, заодно начертил и карту части побережья, где Бунара впадает в Среднее море.
– Левое весло сушим, правым поддали, – скомандовал Вася, и бойцы на правых веслах принялись усердно загребать.
– Здесь река сильно разливается, – продолжал Акима, – Так что, сейчас главное не уйти в открытое море.
– А потом? – уточнил Вася.
– Та-ак. Потом… – Аким снова погрузился в разглядывание корявой карты, – Потом надо идти вдоль побережья, значит, потом пропускаем еще одну впадающую реку. Рыбак говорил, та река небольшая, так что надо глядеть в оба, чтобы не прозевать. А следующая река, получается, будет уже наша. Доведет прямо до северных гор… ну, это рыбак так сказал.
– Да ладно, Вась, – включился в разговор Макар, – Уж как-нибудь мимо нужной реки-то не проскочим. Уж поди мимо севера не промажем.
Вася пожал плечами:
– Я, братцы, на морях не бывал пока. Может ты прав, в море вроде как заблудиться негде.
– Ах ты, морока нифрильная, – с досадой сообщил бдящий на корме Акима, – Там парус впереди.
– Точно, и не один. Там целый флот, – уточнил один из глазастых братьев Цапель, – Под каким стягом идет не разглядеть. Что делать будем?
– Встречаться с флотом нам не стоит, – Вася покривился, – Разворачиваем к левому берегу. Старик рыбак сказал караванов по возможности избегать, даже торговых. Эх, доля наша дезертирская. А ну, взялись. Правое сушим. Навались, ребята.
*
Ефим ощутил в груди щемящее чувство, будто что-то потянуло его. Он прошел на нос ладьи, где обычно стоял сам князь, а сейчас это место пустовало. Ефим попытался вглядеться в сгущающиеся сумерки.
– Устье Бунары. Вот здесь она в море-то и впадает, – подсказал незаметно подошедший Прохор.
– Угу, – хмуро подтвердил Ефим. Его занимало сейчас другое, – Слушай, Прохор, а можешь ты разобрать, вон там никак лодка идет?
– Где?
– Да вон, скоро к левому берегу пристанет.
– Точно, лодка. А что тебе с нее?
– Да так. Любопытно стало…
*
– Вставай, волчица, – Ольха так разоспалась, что ее пришлось трясти, – Да проснись же.
– Что, где… уже вечер? – со сна она еще ничего не понимала.
– Уже почти утро, – вместо обычной расслабленной веселости в голосе Хухли читалась озабоченность.
– А как же дядя?
– Я не стал тебя будить. Рассказал ему о тебе. Одевайся и пойдем наверх. Он вернулся с новостями.
Согласно кивая, Ольха быстро натягивала свою одежду, заботливо отстиранную и отутюженную прислугой. Хухля вел ее по темным коридорам, подсвечивая путь масляной лампой, но Ольха все равно обо что-то запиналась и больно врезалась в дверные косяки. Наконец, Хухля открыл перед ней дверь, после его тусклой лампы свет из открывшегося проема ударил по глазам. Он приглашающе отступил в сторону, и она вошла в освещенную комнату.
В комнате ее встретили двое. Ольха поздоровалась, двое промолчали. Они разглядывали Ольху, а Ольха в ответ начала разглядывать их. Ей не пришлось гадать, кто из двоих «дядя», потому что сидящий за столом пожилой мужчина из заячьего народа имел представительный и благообразный вид, а стоящий рядом второй, был явным воином, а его оборотнем был еж.
Воин своей бесстрастностью чем-то напоминал Ясеня, а вот «дядя Рибус» совершенно не походил на пройдоху, как она себе его нарисовала со слов Хухли. Ей даже вспомнились уроки шпионской маскировки старого Лиса. В отношении дяди их суть можно было свести к следующему: «Первое правило пройдохи – ничем не походить на пройдоху».
– Значит, вы и есть та княжна, – раздумчиво сказал Рибус. В его голосе не было ни осуждения, ни одобрения, ни намека на душевную теплоту, только чистая оценочность. Так, вероятно, он говорил бы о предложенном на перепродажу товаре.
– Меня зовут Ольха, служба порученцев князя Вереса, – сухо отчеканила Ольха, разыгрывать «взбалмошную княжну» перед этим человеком было бы глупо. Сдавленный удивленный возглас за спиной напомнил о стоящем там Хухле. Воин одобрительно кивнул, Рибус никаких чувств не выказал.
– Меня, как вы уже, наверное, догадались, зовут Рибус. Позвольте представить вам так же, – Рибус повел пухлой ручкой в сторону воина, – Капитан Егер, личная охрана его величества.
Капитан вторично кивнул. Ольха готова была биться об заклад, что его голоса она сегодня не услышит.
– Я имею полномочия заверить вас, – продолжал Рибус тем же бесцветным голосом, – Что его величество высоко оценивает сотрудничество наших народов, выражает надежду на дальнейшее укрепление связей и готов сделать все от него зависящее для нашего дальнейшего сближения.
«Вот это он задвинул, – подумала Ольха, – Такую речь можно писать прямо на верительной грамоте и скреплять королевской печатью». Рибус помолчал какое-то время, будто давая возможность Ольхе высказаться. У Ольхи его речь ни возражений, ни нареканий не вызвала, и она промолчала.
– Тогда давайте обсудим, как мы сможем вам помочь. Ольха, что вы знаете о том, кто вас преследует?
– Вы скорее всего мне не поверите, – она была готова к этому вопросу и долго обдумывать ответ не пришлось, – Но мне известен только некий эльф Илерион. Однако, уверена, он лишь исполнитель чьей-то воли.
Рибус перевел взгляд на воина, но тот лишь пожал плечом. По отсутствующему виду «дяди» можно было предположить, что имя эльфа делу никак не помогало. Рибус вздохнул:
– Ну почему же, мы-то как раз поверим. Здесь в Ойсбурге для вашей поимки поставлены на ноги несколько гильдий и служб, включая городскую стражу. Но кто именно стоит за этой «охотой», не удалось выяснить даже мне, – он посмотрел на Ольху будто бы даже с сочувствием, – И отсюда мой второй вопрос… нет-нет. Я не буду у вас выпытывать государственных тайн. Через осведомителей я и так уже выяснил, им нужен некий предмет, а судя по тому, что именно через этот предмет вас удается отслеживать, то это крупный камень со встроенным маяком.
«Так вот как они меня постоянно вычисляют!» – ее настолько потрясла эта новость, что она на какое-то время потеряла нить разговора.
– Ольха. Вы меня слышите? Вам принести воды?
– Нет. Благодарю. Я в порядке. Так о чем вы?..
Во взгляде Рибуса промелькнуло сомнение, но он все-таки продолжил:
– Я должен задать вам этот вопрос. Просто и прямо. Согласны ли вы отдать этот предмет? Если так, то охота за вами тут же будет прекращена…
– Это невозможно, – она выпалила со всей решимостью, какую только имела.
– Я так и думал, – сказал он, однако по кислому выражению лица дяди было ясно, он все-таки тешил себя надеждой отделаться простым способом от большой проблемы в лице маленькой княжны.
– Мы можем попробовать связаться с князем, – предложила Ольха, – Я действую по его прямому приказу…
Рибус поморщился:
– Разумеется, мы сделали это в первую очередь. Но нам удалось связаться только с его помощником, Иваном Егоровичем. Помочь он ничем не смог. Единственное, что можно расценить как хорошую новость, он сообщил, что князь направляется сюда в Ойсбург и должен объявиться здесь со дня на день.
– Значит, нужно всего лишь дождаться князя.
– Не стоит обольщаться, – охладил ее Рибус, – Нам удалось выбить для вас дипломатический иммунитет до полудня. А утро уже скоро наступит. Я бы не стал рассчитывать, что князь Верес прибудет до этого срока.
– Понимаю… – Ольха подумала с горечью, что, если бы она не наткнулась на эту чертову «дядину лавку», подарившую ей ложную надежду, она не испытала бы сейчас такого разочарования, отнимающего теперь последние силы.
– Нет. Вы слышали это, Егер? – невозмутимость окончательно покинула дядю Рибуса. Он выскочил из-за стола, не обращая внимания на Хухлю, потрясенно лупающего глазами, таким своего дядю-пройдоху тот еще не видел, – Она, видите-ли, понимает! Она уже все решила для себя, и думает, что мы просто собираемся ее выставить за дверь!
Человеком, не утратившем своей невозмутимости оказался как раз Егер. Не сказав ни слова, он потянулся к кувшину, налил в кружку воды и подал Рибусу. Рибус осушил ее в несколько больших глотков и зачем-то вернул обратно Егеру. Егер, не моргнув глазом, принял кружку и поставил на стол. Рибус, надо отдать ему должное, выпустив пар, быстро взял себя в руки. Он уселся обратно в свое кресло и заговорил ровным голосом:
– Слушайте меня, княжна. Мы поступим следующим образом. Пока действует дипломатическая неприкосновенность, мы имеем все возможности вас отсюда вывести. Капитан Егер со своими людьми вас защитит. В порту вас уже ждет быстроходный корабль. Вы сядете на него и немедленно отплывете. Это позволит нам выиграть время.
В комнате повисла тишина. Все смотрели на Ольху, Ольха смотрела себе под ноги и пыталась собраться с мыслями, получалось у нее плохо.
– Прошу извинить меня, Рибус, – сказала она, наконец, – Я действительно в какой-то миг подумала, что мне остается только уйти из вашего дома. Я вполне отдаю себе отчет, что вы сделали все, что только могли. И я вам благодарна. Очень благодарна. Но, боюсь, ваша идея с кораблем совершенно ничего не даст. Они пустятся в погоню, не дожидаясь полудня, в этом я уверена. И они не дадут нам уйти, потому что встроенный в камень маяк… встроенный в камень маяк! – ее осенило, – Я знаю, как мы поступим!