– Валяй, – разрешил дядя Леша, – Только долго он не пробудет. Уж третий день сюда бегает.
– А чего ему тут?
– А ты что, новость не слыхала?
– За семьдесят верст моталась к каким-то лесорубам, вот только что вернулась. Что еще за новость?
– Кто-то в северградской крепости Красных Собак перебил.
– Вот те раз, – Ольха даже присвистнула.
– Ага. Ну и этот, – дядя Леша качнул головой в сторону княжеской каюты, – Примчался, раскричался. Де, мол князь нарушил подчиняющий договор.
– А что князь?
– Да рассмеялся только. Говорит, давно надо было этих «псов» повырезать. Жаль, говорит, кто-то меня опередил.
– Дядь Леша, я не поняла, а что Азуму прямо так жаль этих Красных Собак?
– Не, на Собак-то ему плевать. Ты про подчиняющий договор вообще слыхала?
– Слышала кое-что, а при чем тут Красные Собаки?
– Тогда слушай. По этому договору наш князь имеет перед ханом много обязательств, но вот какая штука, в этом же договоре написано, что все эти обязательства действуют до тех пор, пока хан удерживает северградскую крепость.
– Да ну?
– Точно.
– И что князь теперь…?
– А вот этого я не знаю. Это князю решать.
Ольха хотела еще порасспросить старого воина, но тут послышались шаги, из трюма показался ханов посланник. Не глядя по сторонам, он быстро покинул ладью и скрылся с причала.
– Иди давай, – дядя Леша ее подтолкнул, – Пока еще кто-нибудь не пожаловал.
Ольха кивнула и отправилась к князю.
– Заходи, – услышала она через дверь, в которую постучала.
– Здравствуй, князь, – поздоровалась она.
– Здравствуй, Ольха, – князь не выглядел озабоченным, скорее даже веселым, – Как съездила?
– Все в порядке. Лесорубы сделку подтвердили. Только я одного не поняла…
– Слушаю.
– Они для сопровождения каравана с товаром просят десять человек охраны, а на обратный путь – двадцать. Зачем им охрана на обратный путь, да еще такая? Они же без товара пойдут.
– Это как раз легко объясняется, – князь даже рукой отмахнулся, будто не ожидал от Ольхи подобной непонятливости, – Обратно они пойдут без товара, да зато с деньгами. Посуди сама, разбойникам мало ограбить караван, потом товар еще надо сбыть, а это сопряжено с риском, можно ведь и попасться. А деньги есть деньги. Положил в карман и волен как ветер.
– Вот оно что. Теперь понятно.
– Кстати, встречался я с этим твоим Зайцем.
– Это с Хухлей?
– Да. Забавный паренек. И толковый. Его идея социальной сети мне понравилась.
– Вот как? – Ольха считала, что к этой идее Верес относится довольно прохладно.
– Скажу больше. Я тоже решил включиться в эту работу. У этого Хухли есть любопытные находки, а учитывая наши новые возможности, мы распространим сеть сразу на несколько городов, а со временем и на весь материк. Это ведь он помогал тебе переписывать данные с того памятного камня?
– Ага.
– Прожужжал мне все уши. Очень его заинтересовал способ записи данных.
– Да уж. Хухля он такой… – Ольха пощелкала пальцами, подбирая нужное слово, – Настырный.
– Настырность – не порок, – Верес усмехнулся, – Ты-то уже выудила у Алексея последние новости?
– Ничего я не выуживала, – Ольха сделала большие честные глаза, – Он сам все рассказал.
– Ну и хорошо, что сам, – не стал спорить князь, – Стало быть про Красных Собак тебе уже известно. Только вот какая штука, я ума не приложу, кому это понадобилось.
– Так мало ли во время войны лихого люда по лесам шастает, – предположила Ольха, – Может на их добро позарились.
– Обычно лихой люд зарится на купеческое добро, – возразил Верес, – А нападать на вооруженную полусотню, у которой из всего добра только крепкая броня да вострые мечи… Сомневаюсь.
– Значит, надо поехать и разузнать? – Ольха уже догадывалась, какое будет для нее следующее задание.
– Поехать надо, но не в Северград, – ответил князь, – Соваться в развалины крепости ни к чему пока.
– А куда же?
– Гуси взяли в плен роту Вепря, слышала?
– Слышала.
– Они держат пленников в крепости как раз недалеко от наших границ. Ты поедешь туда с миссией нейтрального наблюдателя по соблюдению правил содержания военнопленных. Понимаешь?
– Да, а заодно попробовать что-то вызнать про северградскую крепость, – сообразила Ольха, – Так ты думаешь, князь, что это Гуси Красных Собак… того…
– Скажу так, у меня есть хоть какие-то причины их в этом подозревать, – Верес покачал головой, – Не более того. Значит так, сегодняшний день тебе на сборы, завтра выезжаешь. И дам тебе матерого в сопровождение.
– А можно дядю Лешу?
– Можно, – князь усмехнулся, – Иди давай, обрадуй его.
*
Когда послышался звук отпираемого запора, Грач-ловкач, лежащий на гнилом соломенном тюфяке в тесной камере, где едва могли поместиться два человека, нехотя приподнялся на локте: – Рановато что-то для трапезы, – сказал он, – Как думаете, атман, за вами или за мной?
– Сейчас узнаем.
Проскрипев старыми петлями открылась тяжелая дверь.
– Вепрь на выход, – донесся равнодушный голос.
– Все-таки за мной, – Вепрь тяжело поднялся, тело затекло и слушалось плохо.
Ему связали руки и повели. Коридор, отпираемая решетка, снова коридор, лестница вверх, снова коридор, снова решетка, коридор, лестница вверх, коридор. Наконец, его остановили перед обычной деревянной дверью, конвоир предупредительно постучался и завел в светлую просторную комнату.
В темной камере Вепрь отвык от дневного света, щурясь он попытался осмотреться. Заслезившимися глазами кое-как разглядел стол с писчими принадлежностями и, лежащим на нем каким-то тряпичным свертком, а еще сидящего за столом человека в щегольском мундире с пышными усами. Чуть попривыкнув к свету, Вепрь этого человека узнал и даже вспомнил имя. Полковник Витольд. Однажды они участвовали в сражении, правда, тогда еще были на одной стороне.
– Могу присесть? – спросил Вепрь.
– Пожалуйста, – полковник любезно указал на табурет, – Желаете что-нибудь?
– Обойдусь.
– Как хотите, – полковник закинул ногу на ногу, он лучился самодовольством, – Давайте говорить начистоту, Вепрь. Ваша рота разбита, ваше знамя попало в плен…
Полковник замолк и многозначительно посмотрел на Вепря, Вепрь промолчал.
– Мне всегда нравилась ваша невозмутимость, – продолжил полковник после паузы, – Вы большой знаток устава, насколько я помню. Вам ведь не нужно напоминать, что потеря знамени равносильна потере чести?
Вепрь снова ничего не сказал, однако полковника его молчание не смущало: – Молчите? Ну хорошо. Я напомню, для вас это означает, что даже если, подчеркиваю это, ДАЖЕ ЕСЛИ вам удастся когда-нибудь выйти из подвальных застенков, на вашей военной карьере можно ставить крест.
Вепрь и на этот раз промолчал.
– Так и будете молчать? – полковник изящно приподнял бровь. Он наслаждался происходящим. Настал час его торжества. Непобедимый Вепрь загнан в угол.
– А что вы от меня ждете? – Вепрь заговорил, когда полковник решил уже, что тот ничего не скажет, – Вы все верно сказали, добавить здесь нечего. Или… или вам есть что мне предложить, полковник?
– Может и есть, – полковник поднял лежащий на столе сверток, и многозначительно покачал его на ладони.
– Я вас слушаю, – Вепрь подался вперед.
– Всегда знал, что вы человек разумный, – в голосе полковника послышалось облегчение, – Я, признаться, боялся, что вас придется уговаривать. Помню, что вы человек прямой, поэтому буду говорить без околичностей. Значит так, я возвращаю ваше знамя, вы приносите мне присягу и остаетесь в прежнем звании. Все просто, как видите.
– Действительно, все предельно просто, – Вепрь не сумел до конца отыграть задуманное представление, не выдержал и рассмеялся.
– Какого лешего вы смеетесь? Вы проиграли. Проявите мужество и осознайте это.
– Вы правы, все просто. Одно вы не учли, полковник. Вы забыли, что моего могу атаки зовут Грач-ловкач, подчеркиваю это, ЛОВКАЧ. Проявите мужество и осознайте это, – Вепрь вернул полковнику его собственные слова.
Полковник начал догадываться, что его провели. Он развернул то, что считал захваченным знаменем. Морок развеялся, и полковник понял, что держит в руках обычную грязную тряпку.
*
– У них не знамя, а тряпка какая-то, – Аким разглядывал снятый с флагштока стяг Красных Собак, – Одно что дикари.
– Да ладно. Ну потрепанное, выцветшее, – заступился Вася, – А все ж какое-никакое, а воинское знамя. Прибери его, Акима, отнесемся с уважением.
– Я ж разве спорю, – Аким бережно свернул знамя и покосился на собравшуюся в развалинах толпу, – Вась, а вот это все как понимать теперь?
Действительно, чтобы посмотреть на низложение знамени Красных Собак, здесь собрались все окрестные нелюди. Помимо гоблинов пришли лесные древесники, кикимы, ведущие земноводное существование, и даже чухи откуда-то взялись. Теперь они все ликовали и подбрасывали в воздух шапки, у кого эти шапки были, конечно.
– Да уж, – Вася покривился, – Такого я не ожидал. Боюсь, Акима, про нашу стычку с Собаками знают теперь, наверное, даже в средиземье.
– Можешь в этом не сомневаться, – заверил Аким, – И знаешь, сдается мне, что мы теперь не просто дезертиры, а еще и государственные преступники.
– Это еще почему?
– А ты посуди сам. Наш князь мог и раньше этих Красных Собак вымести отсюда поганой метлой. Но он этого не делал и сто лет их здесь терпел. А ведь Азум-хан не знает, что князь здесь ни причем, на кого он по-твоему подумает?
– М-да. Хан подумает на нашего князя. Ты прав, Акима, получается князя мы крепко подставили.
– Вот и я о том.
– Вот, морока нифрильная. А что же нам оставалось-то? Не могли же мы за местных нелюдей не заступиться.
– Вась, я ж разве спорю? Поступить по-другому мы не могли. Но надо думать, что делать.
– А я знаю, что делать, – Вася достал из-за пазухи тряпичный сверток, – На вот, крепи к флагштоку.