— Мадемуазель, вы заснули?
— Да, то есть, нет.
Неужели, все это время я сидела как истукан? Должно быть, да, если они все так на меня смотрят.
— Простите. Я… да, конечно, — я низко склонилась над книгой, — где это? А, вот. «О, моя дорогая королева, я готов отдать за вас жизнь! — воскликнул герцог».
— Это я уже слышала, — отчеканила принцесса.
Дениза закатила глаза. Марселла тихо фыркала в кулачок.
— П… простите, Мадам. «О, моя до…». Простите.
— «Я готов отдать за вас жизнь! — воскликнул герцог», — закончила она, — мы учим эту фразу наизусть, де ла Фонтэн? Если это так, то мы ее уже запомнили, спасибо.
— Я прошу прощения, ваше высочество, — руки у меня еще сильнее задрожали, я впилась глазами в текст, лихорадочно отыскивая нужное место, — «… отдать за вас…». Нет. Ну, в общем, «он опустился перед ней на одно колено и пост… потч… поч-ти-тель-но…»
Ба-бах! Проклятая книга снова упала на пол, а я от испуга заревела. Сейчас что-то будет. Это точно. По-моему, я сделала все, чтобы меня с треском вышвырнули вон.
— Что с вами, мадемуазель? — спросила принцесса, — вы здоровы?
— Да, — ответила я, перемежая слова со всхлипами, — то есть, нет. Не совсем, ваше высочество.
— Идите к себе, — сказала она.
Я взглянула на нее и сквозь слезы увидела на ее лице выражение участия. Но скорее всего, мне это показалось. Очень уж хотелось, чтобы меня кто-то пожалел. Принцесса, разумеется, умирала от раздражения.
Я встала, присела и почти выбежала за дверь.
Просто ужасно! Я вела себя так безобразно, что даже нет слов, чтобы в достаточной степени выразить, насколько. Впрочем, этот вопрос недолго занимал меня. Когда я дошла до своей комнаты, то происшествие вылетело из головы.
Я села на стул. Мне было трудно дышать, и я немного ослабила шнуровку корсажа. Господи, неужели такие вещи происходят на самом деле? Конечно, происходят, дурочка. Очень часто. Только я предпочла бы, чтобы не на моих глазах. Убитая не выходила из головы. Она стояла передо мной: посиневшая, опухшая шея, одутловатое, искаженное ужасом лицо, выпученные глаза и раскрытый рот, откуда наружу свешивается язык.
Эта картина показалась мне настолько реальной, что меня вновь едва не стошнило. Я вспомнила руки убийцы на шее Элизы и, зажав рот рукой, едва не наполовину высунулась в окно. Глубоко вздохнув несколько раз, я подавила приступ рвоты. Только сейчас я заметила, что волосы почти полностью рассыпались, от прически ничего не осталось.
Я подошла к зеркалу и с минуту созерцала себя. Да, вид у меня был — хуже не придумать. Натуральная рыжая ведьма, только помела не хватает. Неудивительно, что принцесса подумала, что со мной не все в порядке. Лицо было бледным, словно бумага, глаза лихорадочно блестели, губы тряслись, волосы стояли дыбом. Вполне можно счесть, что я увидела призрак. Или целых два призрака. Не знаю, сколько, до сих пор еще ни одного не встречала. И не хочу. Но, если подумать, лучше было бы увидеть призрак, чем убийство.
Пугало. К моим внешним данным только дыбостоящих волос и не хватает. Хватит пялиться в зеркало, пользы никакой, только настроение портить. Хотя, что там портить!
Я взяла щетку и почистила платье. Потом как следует расчесала волосы и уложила их в прическу. Немного кривовато, правда, но сойдет. Придет служанка, уложит как надо.
В дверь постучали. Я бросила взгляд на свое отражение и нашла его приличным, то есть, таким, как всегда. Во всяком случае, люди не будут с воплями от меня шарахаться.
— Войдите.
В комнату вошли Дениза и Марселла.
— Сюзон, что с тобой произошло? — спросила Дениза, подходя ко мне и взяв за руку.
— Ничего, — отозвалась я, состроив безмятежный вид, невзирая на то, что руки предательски дрожали.
— Где ты была? — более определенно спросила Марселла.
— В саду.
И почему я все время вру?
— И что ты там делала?
Мне захотелось ее треснуть, но я сдержалась и только пожала плечами.
— Ничего. Гуляла.
— Гуляла? Неужели? А отчего волосы растрепались? Ты бежала? От кого? — не отставала от меня Марселла.
Характер у нее был въедливый. Ни за что не отстанет, пока душу не вытянет.
— Ни от кого я не бежала, глупости. Что ты от меня хочешь, Марселла?
— Я хочу знать, что с тобой случилось, Сюзон. Ты должна нам рассказать.
Девушки обступили меня так, что я не смогла бы вырваться, даже если бы и захотела.
— Может быть, ты влюбилась? — предположила Дениза.
Я хмыкнула в ответ. Ну конечно, Дениза, как обычно, только об этом и думает. Что ни случись, у нее все «влюбилась». Доходит до смешного. «Почему ты такая бледная, Сюзон?» «Живот болит». «Может быть, ты влюбилась?» Может. Но скорее всего, слопала что-то лишнее. У нее любой человеческий поступок может быть оправдан только любовью.
— Нет, не думаю, — ответила за меня Марселла, — у нее был насмерть перепуганный вид. Кто за тобой гнался, Сюзон?
— Призраки, — сердито отрезала я, — целая стая привидений, которые вдруг захотели немного поразвлечься.
— Очень смешно, — обиделась Марселла.
— Перестань, Сюзон, — Дениза покачала головой, — сейчас не время шутить. Скажи нам правду.
— Какую правду? Я и говорю вам правду. Я бежала, потому что знала, что опаздываю.
— И это все?
Марселла скептически усмехнулась. Она мне не верила. И правильно делала, между прочим. Я, конечно, говорила им правду. Но не всю правду.
— А чего тебе еще? Я же сказала…!
— Не сердись, — успокаивающе произнесла Дениза, — мы не хотели тебя обидеть. Но ты должна нам сказать, что с тобой случилось, Сюзон. Ведь мы же подруги.
— Со мной ничего не случилось, — ответила я.
— А почему ты плакала?
Ехидная Марселла все замечает и ничего не забывает. Отвратительная черта.
— Просто так.
— Просто так? — она приподняла брови, — интересно. Очень интересно.
Что интересного она в этом обнаружила, я не поняла. Зато поняла другое: если я в самое ближайшее время не придумаю более-менее правдоподобную причину, они меня со свету сживут своими вопросами.
— Ну, если ты так сильно хочешь знать, то я плакала потому, что мне вдруг захотелось домой.
Ничего более правдоподобного я не смогла придумать. Вероятно, от страха голова потеряла способность соображать. Бывает. Со мной еще не то бывает. Случай в комнате тому подтверждение.
Подруги переглянулись.
— Ну хорошо, — сказала Марселла, — пусть так. Хотя мне не верится.
— А мне все же кажется, что она влюбилась, — гнула свое Дениза.
— Ну конечно, — фыркнула я, — гуляла, гуляла, и вдруг влюбилась. В статую у фонтана.
Марселла расхохоталась, а Дениза надула губы.
— В этом нет ничего смешного. Сюзон, как обычно, морочит нам голову. Перестань, Марселла! Нечего ей потакать. Я утверждаю, что она влюбилась. Все признаки указывают на это.
Подруга залилась смехом еще громче.
— Разумеется, Дениза, особенно волосы, стоящие дыбом. У всех влюбленных они именно так себя и ведут.
— Но она плакала!
— От чего, по-твоему, она плакала?
— Прочла про любовь герцога и расстроилась.
Тут уже засмеялась я. Все это было до невозможности абсурдно.
— Может быть. Но мне кажется, что Сюзон плакала от страха.
— От страха?! — воскликнули мы с Денизой в один голос.
— Да, от страха, что принцесса выйдет из себя и наконец выгонит тебя с треском. Сколько еще можно терпеть, что у тебя все из рук валится.
— Не все, — возразила я.
— Ну, почти все. Будь внимательней, Сюзон, иначе это когда-нибудь случится.
На лице Денизы было написано упрямство. Она упорно продолжала считать, что я влюбилась. Знать бы, в кого.
— Говорите что угодно, но я в жизнь не поверю, что ты, Сюзон, не замечаешь, какими глазами на тебя смотрят мужчины.
— Дениза, будь правдоподобней, — захохотала Марселла, — если Сюзон вообще хоть что-нибудь замечает, я постригусь в монахини. Бьюсь об заклад, она не увидит даже бородавки у себя под носом.
— Нет у меня никаких бородавок, — обиделась я.
— Это я так, к примеру. Разумеется, у тебя нет бородавок. Но не отрицай, что ты рассеянна до изумления.
Этого я отрицать не стала. Но поинтересовалась:
— И какими же глазами смотрят на меня мужчины? Наверняка, полными ужаса.
Подруги фыркнули.
— Если ужаса, то только от того, что ты не замечаешь их стараний.
— Каких еще стараний?
— Привлечь к себе твое внимание, конечно.
— Глупости, Дениза, она не заметит этого, даже если они будут стоять на голове.
Марселла засмеялась. Дениза тоже, хотя несколько тише и деликатнее. Я рассердилась.
— Нечего надо мной издеваться!
— Никто над тобой не издевается, Сюзон. Мы просто пытаемся раскрыть тебе глаза. Ты же очень хорошенькая девушка. А главное, необычная. Конечно, мужчины пытаются завлечь тебя в свои сети.
Я посмотрела на них с изумлением. Надо же, какие хорошие у меня подруги! Говорят заведомую ложь только для того, чтобы я не расстроилась. Я едва не прослезилась.
— Вот если бы ты еще причесалась как следует, — спустилась с небес на землю Марселла, — и умылась, цены бы тебе не было.
Ну конечно, что еще ждать от Марселлы? Любой комплимент она низведет до уровня поучения. Причесаться и умыться, видите ли. Когда бы я успела это сделать, если только что пришла? Впрочем, если быть честной, то успела бы, если б захотела. А я даже не вспомнила об этом. Меня интересовали другие вопросы.
Вредное и коверное существо — Марселла. Она никогда еще не говорила ничего приятного. Точнее, даже приятные вещи она говорит с таким видом, словно это какие-то смертные грехи. Лицо у нее при этом такое ехидное, что невольно ищешь в ее словах какой-то подвох. К примеру, позавчера она сказала мне: «Какое у тебя хорошенькое платье, Сюзон!» И я тут же бросилась к зеркалу, чтобы оглядеть себя и найти какие-то погрешности. Кажется, ничего не нашла, но настроение совершенно пропало. Мне начало казаться, что у меня все же что-то не так. Может быть, фасон не столь моден, а может оборочки здесь совершенно лишние.