в голову та же мысль насчет Жан-Поля. Нельзя же так выдавать себя.
Жан-Поль с минуту танцевал молча, не спуская с меня испытующего взгляда, под которым я ежилась и цепенела, а потом сказал:
— Наверное, мне следует представиться, мадемуазель. Жан-Поль де ла Рош к вашим услугам.
— Наверное, — отозвалась я.
Со слухом у меня тоже не все в порядке. Как и со всем остальным.
— Сюзанна де ла Фонтэн, — добавила я, надеясь, что он не заметил моих колебаний.
Это прозвучало очень тихо. Но месье де ла Рош, обладающий, видимо, острым слухом, не лишним в общении с такой мямлей, как я, расслышал и продолжал:
— Очень приятно, мадемуазель де ла Фонтэн. Прошу прощения, могу я задать вам один вопрос?
Начинается! Ну как, как я себя выдала? Неужели, у меня на лбу написано, что я все знаю, но никому ничего не скажу? Наверняка. И еще немало другой чепухи. Странно только, что до сих пор еще никто не догадался о том, что я видела.
— Какой вопрос? — спросила я, чтобы оттянуть время.
Может быть, я ошибаюсь. Может быть, он хочет спросить у меня о каком-нибудь пустяке. Очень надеюсь на это.
Увы, надежды мои не оправдались.
— Возможно, мой вопрос покажется вам странным. Наверняка покажется, если это не вы, так что заранее прошу меня извинить. Но если это вы…
— Это не я, — сказала я чересчур поспешно.
Надо бы упасть в обморок, чтобы отбить у него охоту задавать мне любые вопросы. Но увы, это искусство было мне недоступно. Никогда не умела терять сознание, точнее, делать такой вид, не ударившись и не сломав при этом какую-нибудь вещь. Даже если я нацеливалась прямо на диван, то падала все равно на пол.
Жан-Поль хмыкнул.
— Если это не вы, тогда вам нечего бояться, мадемуазель де ла Фонтэн, — проговорил он.
— А я и не боюсь. Я ничего не знаю, я ничего не видела. И вообще…
Если б я прямо призналась ему в том, что сделала, то все равно он не понял бы меня лучше, чем сейчас, после таких жутко глупых слов. Мне стало нехорошо. Я съежилась и со страхом ждала, что де ла Рош скажет мне на это.
— Значит, это вы написали мне записку, — догадался он.
Дурак бы догадался.
Я прерывисто вздохнула и огляделась в надежде, что случится что-нибудь, что избавит меня от необходимости отвечать. Но ничего подобного не случилось, как оно обычно и бывает.
Пока я ломала голову, что же мне делать, музыка смолкла и танцующие остановились. Что ж, это было лучше, чем ничего. Я решила спасаться бегством и поспешно направилась к стене, надеясь, что де ла Рош не пойдет за мной. Зря.
Повернувшись, я увидела его рядом с собой. Он преследовал меня с завидным упорством.
— Не ходите за мной, — выпалила я.
— Но мне хочется узнать, зачем вы это сделали, — резонно возразил он.
— Я ничего не делала. Я ничего вам не писала. Вы ошибаетесь.
— Напрасный труд, мадемуазель. Лакей указал мне на вас. И его описание к вам подходит. Вы ведь маленькая девушка с каштановыми волосами. Здесь больше нет таких.
Ну, это он мне льстит. Волосы вовсе не каштановые, они рыжие. Рыжие, ужасные, жуткие. Просто кошмар. Я тяжело вздохнула. Потом еще раз. Хотела было сделать это снова, но поняла, что и так выгляжу не лучшим образом. Тогда я решила не тянуть с этим и обреченно кивнула.
— Значит, это были вы, — утверждающе сказал де ла Рош, — что ж, тогда может быть, объясните, откуда вы об этом узнали?
— Это получилось случайно, месье, — честно ответила я, и это были единственные честные слова, все, что я сказала после, было отвратительной ложью, — я зашла в ту комнату, чтобы… э-э-э… ну, чтобы кое-что поправить, а там был такой жуткий запах! Наверное, я поступила глупо, но мне захотелось узнать, что именно так ужасно… Ну… и я открыла шкаф. А там… это… Вот.
— Не продолжайте, мадемуазель, — поморщился де ла Рош, — не стоит. Я видел. И поражаюсь вашему мужеству.
— Какое мужество! Я сбежала оттуда сломя голову.
— У меня было такое желание. Но как вы узнали, что Элиза — моя жена? Вы знали ее до того, как…
— Нет, я совсем ее не знала.
— Не понимаю, что плохого в том, что вы знали Элизу раньше. Ее многие знали.
— А я не знала.
— Тогда как вы догадались? Полагаю, на ней не было таблички с именем, правда?
— Ничего я не знала! Я случайно услышала, как вы обсуждаете ее пропажу с… ну, с вашим тестем. Вы говорили достаточно громко, а я стояла рядом с вами. Ну вот, я и решила…
На лице де ла Роша появилось понимание. Раньше он смотрел на меня с таким видом, словно я говорю на абсолютно незнакомом ему языке. Хотя, должна признать, что объясняла я не слишком понятно. Еще бы, я ведь не знала, что говорить, я даже не успела придумать это, не было времени.
— Я вспомнил, — сообщил де ла Рош, — вы действительно стояли рядом с маркизом, перед выходом его величества. Все ясно, мадемуазель. И я вам очень благодарен, что вы не передали ту записку моему тестю.
— Я хотела, но потом подумала, что он расстроится.
Прикусив язык, я ожидала грома и молний. Действительно, надо же такое сказать! Можно подумать, он не расстроился, когда узнал о смерти жены!
— Простите, — пролепетала я.
— Возможно, вас это удивляет, но я понимаю, что вы хотите сказать, мадемуазель, — усмехнулся де ла Рош, — да, эта новость расстроила бы его куда сильнее, чем меня. Хотя теперь вы поставили меня в очень неприятное положение.
— Почему? — удивилась я.
— Почему? — переспросил он, глядя куда-то в пространство и не спеша с ответом.
Кажется, я лезу туда, куда не просят. Нужно поумерить свое неуместное любопытство и потихоньку удалиться. Он вовсе не обязан объяснять мне, что именно ему так неприятно. Я не удивилась бы, если б де ла Рош посоветовал мне не совать свой длинный нос в чужие дела. Но он сказал совсем другое.
— Потому что, мне бы не хотелось, чтоб маркиз узнавал такое от меня, вот почему.
— Извините, — я начала отступать.
Это уже не мое дело. Ему и без того несладко. А тут еще любопытная девица задает неуместные вопросы.
— Не уходите, мадемуазель, — остановил меня де ла Рош, — меня совсем не раздражают ваши вопросы, как вы вероятно подумали. Мне кажется, вы имеете право знать. Хотя бы потому, что видели это жуткое зрелище. Видите ли, я не могу сказать маркизу об этом. Что он подумает?
— Что?
— Он подумает, что это я ее… Она ведь была убита, вы заметили?
— Нет, — уже смелее солгала я.
Во второй раз это получилось у меня гораздо естественней. Правильно говорят, что все приходит с опытом.
— А я заметил. Должно быть, дня три уже прошло. Она в таком состоянии..! — он поморщился, — но я ее не трогал, честное слово. Я совершенно не представлял, где она, пока вы мне это не сообщили.
— Я ее не трогала! — испугалась я, подумав, что де ла Рош решит, что раз я сообщила ему об этом, значит я ее и убила.
— Мадемуазель! — он сдержал смешок, — у меня и в мыслях не было вас обвинять в этом. Никому, глядя на вас, такого и в голову не пришло бы.
Я облегченно перевела дух. Значит, он не думает, что это сделала я. Уже лучше. В порыве благодарности за такое заявление я сказала:
— Вы не похожи на человека, который убил собственную жену, месье.
— Не думаю, чтоб такие люди чем-то отличались от остальных, мадемуазель, — со смешком сказал де ла Рош, — иначе их давно бы всех переловили. И убив свою жену, я не стал бы кричать об этом при всех. Но я не убивал ее. Хотя она того заслуживала, — тут он метнул на меня беспокойный взгляд, — нет, я не то хотел сказать. Я хотел сказать, что Элиза ужасно выводила меня из себя. Иногда мне хотелось отколотить ее. Но чтоб убить..!
— Я понимаю, месье. Но почему вы думаете, что ваш тесть решит, что это вы ее…
— А как я объясню, что нашел ее?
— Ну, допустим, вы просто прогуливались.
— У меня нет привычки прогуливаться по шкафам.
Я отвернулась. Ну вот, а у меня, видимо, эта привычка есть. Любопытная мадемуазель, всюду сующая свой длинный нос. Обидно. Я же не специально это видела.
— Мадемуазель, — в голосе де ла Роша слышалось веселье, — я не это хотел сказать. Сам не знаю, почему сегодня я постоянно говорю что-то не то.
Я удовлетворилась этим и снова предложила:
— Давайте я напишу ему записку.
— Не надо, — запротестовал он, — я не хочу хоронить сразу двоих. Особенно, если вы напишете ему то же самое, что и мне.
— Ну, я не знаю, как это вообще можно написать. Я пыталась, но…
— Да, конечно, — уже неприкрыто заулыбался де ла Рош, — вот, если бы маркиз сам ее обнаружил, это было бы выходом из положения. Но я не представляю, как убедить его это сделать.
— Его можно пригласить прогуляться, месье, — сообщила я очевидную вещь.
— Совершенно верно. Но под каким предлогом завести его в ту самую комнату?
Я поняла, чего он хотел. Ему нужен был повод. Так как я уже думала об этом, то мне не составило никакого труда выдать ему около дюжины самых разнообразных поводов. Правда, судя по реакции де ла Роша, думала я плохо. На первый повод он просто скривился. После второго начал фыркать, а на четвертый расхохотался.
— Ценю вашу фантазию, мадемуазель. Вижу, вы все продумали, кроме одной возможности. Мне остается только неожиданно потерять сознание.
Я надулась, а потом предложила:
— Сознание могу потерять я.
— Верно, но я не могу взять вас с собой.
— И не надо. К примеру, я прогуливалась там одна и вдруг мне стало плохо.
— Отчего? — полюбопытствовал он.
— Я не знаю. От духоты, к примеру. Моя тетя как-то потеряла сознание от духоты.
— Наверное, у нее была причина для этого.
— Да, она очень хотела, чтобы с ней начали носиться и предлагать нюхательную соль через каждые три минуты.
Де ла Рош снова начал фыркать, хотя я не поняла, почему это показалось ему таким смешным. Моя тетя — ужасная кривляка, обожает быть в центре внимания любыми способами.
— Хорошо, допустим, вы потеряли сознание. От чего, неважно. Но как об этом узнает маркиз?