Так и текла жизнь великого князя Константина Павловича: уже немолод, одинок, жена живет отдельно в Германии и требует развод; любовницы сменяют друг друга, дети воспитываются другими, сам он – не слишком желанный гость при дворе… Назначение Константина наместником в Царство Польское напоминало почетную ссылку.
И вдруг произошло чудо! Он встретил ее – юную польскую пани Жанетту Грудзинскую. Тогда ей было двадцать лет, ему – тридцать шесть. Она была среднего роста, чуть курносая, голубоглазая, очень грациозная, изящная и элегантная. Жанетта не считалась писаной красавицей, но была, по выражению Вяземского, «красивее всякой красавицы», так как от нее веяло необыкновенной «нравственной свежестью и чистотой». Константин влюбился. Но его репутация, национальность, вероисповедание, формальное положение женатого человека, даже титул Великого князя – все было против него. А Жанетта Антоновна была девушкой строгих правил и, несмотря на стесненное материальное положение, не собиралась становиться содержанкой. И еще, будучи ревностной католичкой, она не желала менять веру.
Пять лет добивался Константин ее взаимности. Он развелся с женой, подписал отречение от престола, выучил польский язык и стал даже «думать по-польски».
Наконец Жанетта дала согласие, и свадьба была сыграна. Венчались дважды: сначала – в костеле, затем – в православной церкви. Молодые поселились в Варшаве в Бельведере – так назывался дворец наместника. Жанетта получила титул княгини Лович.
Десять лет прожили они вместе. Эти годы не были безоблачными: слишком тяжелым и непостоянным был нрав великого князя. И сложным было положение Польши в Российской Империи. Жанетту, искренне любившую свою родину, многие соотечественники считали изменницей. Известно, что спустя несколько лет брака она даже стала страдать нервным расстройством. Да и детей у них не было… Впрочем, все это не мешало окружающим считать их примером нежной супружеской любви. Современники писали, что она совершенно приручила жестокого, вспыльчивого великого князя и водила его словно дракона на веревочке. «Княгиня имела на него благотворное влияние. Она часто сдерживала его горячность и всегда покоряла его своею кротостью. С каждым днем он все более к ней привязывался. Они жили душа в душу и не могли бы существовать друг без друга. Княгиня доказала это, так как не смогла его пережить. Когда здоровье ее не было расстроено, она бывала в прелестном настроении, добра, любезна, даже весела и, обладая неотразимым очарованием, могла быть уверена, что нравится. Но в последнее время, измученная болезнями, она сделалась раздражительна. Состояние ее нерв часто портило ей настроение и даже черты лица. Но привязанность Великого Князя никогда не изменялась. Он обожал ее и поклонялся ей. Он предпочел бы ее всем женщинам, он предпочел ее прекраснейшему на свете престолу», – сообщает нам княгиня Наталья Петровна Голицына.
Михаил Павлович
Был еще и четвертый брат – самый младший. Из десяти детей, родившихся в семействе Павла Петровича и Марии Федоровны, только Михаил Павлович был порфирородным, то есть рожденным уже в те годы, когда его отец стал императором. Некоторые поговаривали, что это обстоятельство дает ему преимущества в вопросе престолонаследия. Но сам Михаил о троне не помышлял.
Имя новорожденному было выбрано отцом еще до его появления на свет. Графиня Варвара Николаевна Головина вспоминала: «Ходила молва, будто с первого дня царствования государя часовому Летнего дворца было видение Архангела Михаила… При первом известии о чудесном видении часовому император Павел дал обет – в случае, если у него будет еще сын, назвать его Михаилом…»
Еще при рождении Павел пожаловал своему младшему сыну чин генерал-фельдцейхмейстера – командующего всей российской артиллерией. В этом звании великий князь Михаил Павлович остался до конца своих дней. В Петербурге он жил во дворце, выстроенном по проекту Карло Росси, – ныне это Государственный Русский музей. Жил в достатке и роскоши. Но личная жизнь его, как и у двух других братьев, не сложилась по разным причинам. Есть мнение, что Михаил вообще не слишком любил женщин, презирал весь слабый пол, предпочитая общество армейских офицеров. Светских дам он именовал «петербургскими куклами», и это даже породило слухи о «греческих вкусах» великого князя – впрочем, совершенно безосновательные: известно о его, великого князя, внебрачных детях. Так или иначе Михаил Павлович оставался холостяком до двадцати шести лет.
Сплетничали, что он был страстно влюблен в прелестную княжну Прасковью Александровну Хилкову, но вдовствующая императрица по каким-то своим соображениям не разрешила этот брак, подыскав ему другую невесту – вюртембергскую принцессу Фредерику Шарлотту Марию, которая после принятия православия стала именоваться Еленой Павловной. Принцесса была очень хороша собой, умна, талантлива, прекрасно воспитана, но Михаил Павлович так и не смог ее полюбить и в узком кругу величал «немецкой вошью».
Михаил не хотел жениться, Елена умоляла отправить ее вон из России, но Мария Федоровна была непреклонна, и свадьба состоялась. А вот дальше… Невнимание Михаила к жене шокировало даже его братьев. Константин Павлович писал брату Николаю: «Положение (Елены Павловны. – И.Р.) оскорбительно для женского самолюбия и для той деликатности, которая вообще свойственна женщинам. Это – потерянная женщина, если плачевное положение, в котором она находится, не изменится». Подробностей великий князь не приводил, но, учитывая, что он сам обращался со своей супругой не лучшим образом, жизнь Елены Павловны должна была быть поистине удручающей.
Со временем, по выражению современницы, Михаил простил своей супруге то, что она назначена ему в жены – но не более. В том браке родилось пять дочерей, из которых две умерли в раннем детстве, а еще две – совсем молодыми.
Всю свою жизнь Михаил посвятил армии. Примечательно, что его влекло не выполнение боевых задач, не война как таковая, а именно внешняя, парадная сторона военного дела. Он, как и его покойный отец, обожал муштровать вверенные ему воинские части. «Его занимали, – писал генерал-фельдмаршал Паскевич, – одни только выправки и красота фронта».
С 1831 года Михаил Павлович являлся главным начальником Пажеского и всех сухопутных кадетских корпусов, Дворянского полка. При его участии было основано около 14 кадетских корпусов и I-е Артиллерийское училище, существующее до сих пор. Он председательствовал в Комитете о составлении устава воинской пехотной службы. Ввел дивизионные и батарейные школы в полевой артиллерии, учредил учебно-саперный батальон, центральный комитет саперных школ. Ввел орудия новой конструкции для полевой, осадной и крепостной артиллерии, основал артиллерию горную. Усердно занимался заменой кремневого оружия ударным, ввел нарезное оружие. По предложению великого князя Михаила Павловича в Царском Селе организовали Офицерскую школу для подготовки инструкторов по стрелковому делу для армейских и гвардейских частей.
Но его деятельность далеко не все оценивали положительно. О Михаиле Павловиче говорили, что «кроме армейского устава он ни одной книги не открыл». Язвительный мемуарист Федор Федорович Вигель писал: «Ничего ни письменного, ни печатного он с малолетства не любил. Но при достаточном уме и живом воображении любил он играть в слова и в солдатики; каламбуры его были известны всей России. От гражданской службы имел совершенное отвращение, пренебрегал ею и полагал, что военный порядок достаточен для государственного управления».
Михаил Павлович разработал систему военного воспитания, которая оставалась практически неизменной до 1917 года. Но она шокировала даже видавших виды военных. Командир корпуса жандармов и управляющий III отделением Собственной Его императорского величества канцелярии Дубельт высказал следующее суждение: «Воспитание детей поручено Великому Князю Михаилу Павловичу! Да разве он может быть хорошим воспитателем юношества? да разве он имеет понятие об истинном воспитании? Человек он честный, но сердитый, который думает только о том, чтобы у мальчика все пуговицы были застегнуты, чтоб фронт хорошо равнялся и чтобы дети проворно метали ружьем. Игрушки! – Да разве в этом состоит истинное нравственное воспитание? – Воля ваша, а этот человек беда России. Своим фронтом он сбил с толку и Государя. – Генерал-фельдцейхмейстер, генерал-инспектор по инженерной части, он не думает ни об укреплении границ государства, ни об улучшении оружия; отказывает приезжающим к нам иностранцам с предложением новой системы ружей и оставляет армию, вместо ружья, с палками! Он раз даже выразился, что война портит солдата и, по его разумению, достоинство войска состоит только в блистательных парадах. В этой слепоте он умел внушить доброму Государю, что мы-де забросаем всех шапками! Нет, шапками не забросаешь неприятельской армии; десятка два хороших штыков размечут тысячи шапок. – Раз при мне он, рассердясь в Красном Селе, что какой-то солдат выставил немного вперед левое плечо, так раскричался, что пена показалась у рта, и, в гневе подняв кулак, он не проговорил, а прокричал гвардейским генералам: «Вами надо командовать вот так: в одной руке держать пук ассигнаций, а в другой палку!» – От этих обидных слов я видел слезы на глазах почтенных генералов. Такой человек может ли иметь понятие о воспитании юношества? – Кажется, что вся цель его жизни состоит только в насмешках над честными русскими, в каламбурах и в наказании молодых офицеров не за преступление, не за безнравственность, а за какой-нибудь криво надетый кивер!»
Вряд ли такой человек был бы хорошим императором, несмотря на свою порфирородность. Даже любя брата, Александр не мог этого не понимать. А о том, кто наследует после него российский престол, задумываться ему приходилось…
Война с Наполеоном 1812 года
В ноябре 1799 года во Франции генерал Наполеон Бонапарт произвел государственный переворот и стал первым консулом. Весной 1804 года был провозглашен императором. Наполеон начал череду победоносных войн, превративших Францию фактически в главную европейскую державу.