Из прибытия американского золота мы сделали настоящее шоу. Все же презренный метал имеет странную власть над сердцами людей, поэтому вид золотых слитков в отрытых повозках – со всеми мерами предосторожности и усиленным конвоем конечно же – перевозимых из порта в здание Министерства Финансов собрал на улицах Петербурга целые толпы людей.
Сделано это было, конечно, совсем не для того, чтобы повеселить праздный люд. Нет, имея долгов чуть ли не на семьсот миллионов рублей – контрибуция, вытребованная с побежденных государств, не могла полностью покрыть наши предыдущие займы, а учитывая революции в Неаполе, Баварии и той же Франции был велик шанс, что эти деньги мы и вовсе не получим – и намереваясь в ближайшее время выпустить облигаций еще миллионов на двести, мы хотели внушить всем заинтересованным лицам уверенность в своей будущей платежеспособности. Более того был пущен слух о возможном введении в России золотого стандарта, что одномоментно сделало бы все наши долги «золотыми». Такой глупости ни я ни Канкрин делать естественно не собирались – сам золотой стандарт не был глупостью, просто момент был для его внедрения максимально не удачным – но даже циркулирующие на бирже слухи позволили нам впоследствии распродать облигации с без какого-либо напряга.
А деньги нам были нужны. Причем не только для вложения их в собственную экономику, но и, внезапно, для выдачи кредитов за рубеж.
Успехи русских моряков, показавших, что даже при численном превосходстве противника способны сражаться на равных за счет более продвинутой технической части, позволили нам хорошенько расторговаться кораблями. Два фрегата типа «Москва» заказал себе Египет. Греки удовлетворились парой б/у «фельдмаршалов»: «Шувалов» и «Голицын» спустили Андреевские флаги и превратились в «Фемистоклис» и «Никифорис Фокас» соответственно. Одну «Москву» заказала Сербия и еще две – Пруссия. Плюс шведский заказ на два вымпела.
Большим успехом пользовались наши парусно-винтовые корветы. Мы как раз для собственного флота заложили три первых киля нового типа «В» - будущие «Внушительный», «Веселый» и «Ворчливый» - ну на экспорт удалось собрать портфель заказов аж на дюжину корабликов. Корветы были кораблями не слишком дорогими и максимально универсальными, а учитывая установленные на них восемь 107-мм нарезных орудия вполне могли дать прикурить и куда более крупным оппонентам.
При этом у большинства заказчиков средств на такое пополнение флота не было, поэтому приходилось строить корабли в кредит, а ведь еще нужно было не забывать строить корабли и для себя. Это при том, что каждый фрегат типа «Москва» стоил не много не мало – миллион рубликов. Даже чуть больше. Благо расширением строительных возможностей наших верфей озаботились еще в середине 1830-х и теперь одновременно мы могли строить четыре двухтысячетонных паровых фрегата на Балтике и два на Черном море. Переоборудование же доставшихся нам турецких судостроительных мощностей обещало увеличить наши возможности еще процентов на 20-30.
При этом в недрах Адмиралтейства уже готовился проект первого в мире броненосца, который должен был стать ответом на появление во вражеских флотах вымпелов, оснащенных казнозарядной скорострельной артиллерией. Пока проект был только в стадии разработки, но очертания корабля уже более-менее просматривались. Водоизмещение порядка 6 тысяч тонн, броня 100-120 мм, два десятка расположенных в казематах 150 мм орудий – их, впрочем, нужно было еще разработать, - машина мощностью в 1500-2000 лошадиных сил и максимальный ход около 8-9 узлов. Получался такой себе эрзац броненосец береговой обороны, для дальних плаваний мало приспособленный, но родной порт способный защитить более чем уверенно
Кроме кораблей нашлись покупатели на винтовки Маркова, барабанники и артиллерию. Пришлось срочно вкладываться в расширение казённых оружейных заводов, что тоже встало нам в изрядную копеечку. Если раньше все три больших арсенала суммарно производили примерно 100-120 тысяч винтовок в год – в большем количестве просто не было необходимости – то теперь имея на руках пакет заказов на полтора миллиона стволов было решено мощности оружейных заводов расширять минимум вдвое. Часть заказов пришлось отдать мелким частникам, способным производить либо отдельные детали, либо оружие целиком. И даже так некоторые заказы по итогу отвалились – из Южной Америки в основном - уйдя англичанам, тоже всегда готовым погреть руки на продаже оружия.
При этом внутри империи, опять же придерживаясь концепции нахождения всегда на один шаг впереди потенциальных противников, уже было выдано техническое задание на разработку новой винтовки с продольно-скользящим затвором под патрон с цельной латунной гильзой. Пока не было уверенности что экономика империи вообще способна потянуть такую нагрузку, - по подсчетам статистического управления Военного Министерства за прошедшую войну русская армия потратила около 150 миллионов патронов, что даже в «бумажном» исполнении тянуло на 4.5 миллиона рублей, а в латунном цена бы была минимум вдвое выше, - однако генеральное направление развития в любом случае было определено.
Ну и артиллерия… Пушки мы пока никому не продавали, причем по банальной причине – самим было мало. Если до начала войны обеспеченность армии артиллерией нового поколения составляла около 35%, то сейчас этот показатель едва-едва дотягивал до 50%. Нужно было еще как минимум пару лет, чтобы дооснастить свои войска положенными по штату 88-мм и 107-мм системами, а уже потом думать об экспорте.
Тем более, уже сейчас была очевидна вся слабость стоящих на вооружении артиллерийских систем и выдано задание на разработку двух новых дуплексов. 88-мм пушки и 107-мм гаубицы дивизионного уровня плюс тяжелый дуплекс из 120-мм пушки – морская для армии была слишком тяжела, не смотря не все желание унифицировать системы, пришлось наступить себе не горло и заказать разработку фактически с нуля - и 150-мм гаубицы. Насчет второго были правда сомнения, слишком уж тяжелыми они должны были получиться, замаешься лошадками тягать. Впрочем, и в этом направлении были кое-какие идеи.
Ну и, кроме того, имелись заказы на барабанники, холодное оружие и даже на стальные каски, еще недавно вызывавшие ехидные улыбки у многих военных, но показавшие себя весьма недурно во время реальных боевых действий. Так каски, например, заказала Пруссия, достаточно опрометчиво ввязавшаяся в казавшуюся ранее легкой прогулкой датскую авантюру.
Дела у пруссаков очень быстро пошли неважно. Узкий Кильский перешеек создавал идеальные условия для позиционной обороны, не позволяя пруссакам пользоваться численным превосходством и совершать глубокие обходы и охваты. Приходилось ломиться в лоб на подготовленную оборону, и получалось это, надо признать, у восточных немцев достаточно паршиво. А после того, как в Ютландии высадились экспедиционные корпуса из Англии и Франции, дело и вовсе застопорилось. Быстро образовалась сплошная – от Балтийского до Северного – стокилометровая линия фронта, и стороны конфликта столкнулись с натуральным позиционным тупиком. В такой ситуации Берлин заказал у нас сто тысяч «суповых тарелок» для сидячих в Голштинии войск. Мы со своей стороны были рады продать немцам старые каски, поскольку по итогам прошедшей войны уже во всю шла работа над новой конструкцией, которая, судя по всему, будет ближе по виду к классической советской каске нежели к английской.
В общем, если возвращаться к финансам, то на все это нужны были деньги. И деньги неожиданно нашлись там, где я раньше и подумать не мог их искать. Буквально в течение полугода я получил десяток прошений о вступлении в русское подданство от представителей широко известных в узких – очень узких, нужно признать - кругах фамилий.
Силлем, Бэрринг, Хоуп, Нобель, Голдсмит, Коэн, Перейра, Монтифоре.
Представители домов, ворочавших миллионами уже лет триста, поднявшиеся еще на голландской торговле, а потом после серии англо-голландских войн переехавшие в лондонский Сити. Семьи, уходящие своими корнями еще в Генуэзские и Венецианские банковские дома, веками кредитующие европейских королей, но сами всегда остающиеся в тени. Поскольку у нас в империи основывать банки могли только Российские подданные, такая внезапная миграция означала… А черт знает, что оно означало. Может быть, в империи видели спокойную гавань, в которой можно было пересидеть бушующие на западе финансовые, политические и военные шторма. А может кто-то сделал ставку на нашу страну как на будущего гегемона или наоборот было решено поставить молодую еще российскую банковскую систему под контроль «старых» семей.
Самой большой неожиданностью стал переезд в Россию Ансельма Соломона Ротшильда, сына Соломона Маера Ротшильда – заведующего австрийским отделением их финансовой империи. Очевидно, что с развалом империи перспективы самой Австрии были финансистами оценены как не слишком радужные, и была сделана попытка переориентации на восток.
Со времен Лондонских событий 21-22 годов, когда мое противостояние с подковёрными хозяевами мировых финансов на короткий промежуток вылилось в горячую фазу, наши отношения находились на уровне легких заморозок. Мы практически не имели пересекающихся проектов – ну как не имели, на афере Никарагуанского канала и последующем кризисе по слухам Ротшильды не только не потеряли но и умудрились прилично заработать, - гадили друг другу понемногу, но не переходили разумные границы. И вот теперь австриец не просто подал прошение о зачислении его в подданные, а еще и написал пространное письмо с извинениями и предложением зарыть топор войны. Последнее он подкрепил изрядным пожертвованием в фонд вспоможения народному образованию, как бы внося отступные.
В любом случае, - а запрещать приход западных капиталов в Россию было бы просто глупо, - вместе с собой новые подданные притащили и немаленькие, наполненные звенящим золотом, кубышки. Открытые банки начали активно раздавать дешевые кредиты, и это было именно то, что нужно для раскручивающейся с каждым днем все быстрее имперской экономике. За следующие два года