Больше трёх с половиной веков Россия была царством. Николай Второй стал последним царём Российской империи.
А в наше время в православных храмах по всей стране молятся уже не за него, а ему – как святому. Так был ли он обыкновенным? Или всё же что-то необыкновенное отличало его от длинной череды предшественников на русском престоле?
Несчастье на Ходынском поле
В тёплые майские деньки 1896 года Москва оделась в праздничный наряд. Стены и башни Кремля да и весь центр города украсились многоцветной иллюминацией. Гремели пушечные салюты. Музыка духовых оркестров оглашала улицы, запруженные людскими толпами. Радостно звонили колокола бесчисленных московских церквей. Всюду слышалось пение гимна «Боже, царя храни». По вечерам небо озарялось весёлыми фейерверками, яркие вспышки огней отражались на золотых куполах храмов. Москва, сердце России, была похожа в те дни на сказочный город.
В древней русской столице совершалось торжество коронации – венчание на царство. Этот красивый, величественный церковный обряд всегда происходил в Московском Кремле, в старинном Успенском соборе. Монарх, вступивший на престол, приносил клятву, что будет царствовать на благо своего народа. Он молился Богу и испрашивал у Него помощи для своего служения. Затем государь возлагал на себя и на свою супругу царские короны.
В знак того, что Господь дарует царю силу властвовать, архиерей помазывал лоб и другие части тела государя освящённым церковным маслом – миром. Потому-то цари и назывались Помазанниками Божьими.
От лица народа тоже прочитывалась молитва. На древнем церковнославянском языке она звучала внушительно и возвышенно, а смысл её был такой:
– Умудри, Господи, царя нашего к его великому служению. Даруй ему разум и премудрость, чтобы он судил всех людей по правде, хранил свою землю в тишине и мире. Сделай его победителем врагов, чтобы он был страшен злодеям, а к добрым людям был милостив. Согрей его сердце любовью к неимущим, сиротам и страдальцам…
Почти три недели продолжались празднества. Москва собрала в себе неисчислимое множество народа. Молодой император Николай Александрович и его юная жена Александра Фёдоровна посещали торжественные приёмы, обеды, балы. Но через несколько дней после коронации пришла беда – откуда совсем не ждали.
На окраине тогдашней Москвы было огромное Ходынское поле. В другое время там проводились военные учения, а в дни коронации организовали народные гуляния. Были устроены балаганы, торговые лавки, всевозможные развлечения. Там же решено было раздавать всем желающим царские памятные подарки – кру́жки с императорским гербом, мешочки со сладостями.
Народу на поле собралось – тьма! Больше полумиллиона. А полицейских для поддержания порядка было всего несколько десятков. Конечно, они не могли справиться с давкой в гигантской толпе. Произошла катастрофа: люди напирали друг на друга, задыхались, падали, а другие их невольно топтали. В тот день погибло больше тысячи человек. Множество пострадавших развезли по больницам.
Коронационные торжества оказались омрачены. Для государя и его супруги это был страшный удар. Посреди праздничной городской суеты вдруг увидеть столько горя! На следующий день император и императрица молились о погибших на заупокойной службе в кремлёвском храме. Затем они поехали по московским больницам и обошли почти две сотни раненых, простых крестьян и горожан. У всех они спрашивали:
– Нуждаетесь ли вы в чём-нибудь?
– Спаси Господь, Ваши Величества, не нужно ничего, – отвечали им везде. – Всем довольны, уход за нами хороший.
– Нам и то радость – царя с царицей видеть. Благодарствуем.
– Сами мы виноваты! Грех великий сотворили. Прости, что тебя расстроили, царь-батюшка…
– А верно. Ишь, на какой пустяк позарились. Кружку эту через две недели можно купить за пятнадцать копеек.
– Кто же знал, что такая беда будет, – вздыхали несчастные.
Каждому пострадавшему и всем семьям погибших государь распорядился выдать по тысяче рублей. В то время это была большая сумма – на неё можно было купить, например, десяток отличных лошадей. Деньги эти взяли не из государственной казны, а из собственных средств императора – такова была его воля.
Но об этих личных пожертвованиях царя мало кто узнал тогда. Нашлось множество недоброжелателей, которые разносили слухи, будто он, наоборот, жестокосерден и равнодушен к народному горю. А ещё больше было тех, кто суеверно повторял:
– Ходынка – дурное предзнаменование. Недобро начинается царствование Николая. Значит, жди новых бед.
Императору Николаю Второму в самом деле выпало царствовать в тяжёлое время. Та эпоха, начало двадцатого века, бурлила грозными событиями. России пришлось участвовать в двух войнах – русско-японской и страшной Первой Мировой. Оба раза Россия не смогла довести войну до победного конца, потому что в стране вспыхивала жестокая, кровавая революция. Но если первую революцию государь и его министры смогли погасить, то вторая привела к разрушению государства, к гибели Российской империи.
Такой финал много лет готовили для России те, кто ещё в дни коронации, после ходынской катастрофы, начал злорадно распускать лживые слухи об императоре. Эти люди, противники самодержавия, революционеры, ненавидели царя и хотели отобрать у него власть. Они считали Россию отсталой страной и желали перекроить её на иной лад. Некоторые из них мечтали копировать устройство тех государств, где монарха давно свергли, как, например, во Франции, или где его власть была урезанной, как в Англии. А другие вовсе намеревались перевернуть Россию вверх дном, чтобы ничего из прежних порядков в ней не осталось.
Но русский самодержец не собирался отдавать революционерам ни капли своей власти. И не потому, что был властолюбив. Совсем нет. А потому, что он один нёс ответственность за страну перед Богом – в чём и клялся на коронации.
Как-то раз император показал французскому послу груду пакетов с официальными бумагами в своём кабинете.
– Смотрите, вот моя ежедневная работа, доклады от министров. Всё это мне необходимо прочесть сегодня.
Труд монарха тяжёл, он требует воли и самоотверженности. О тех же, кто мечтал оторвать кусочек царской власти для себя, государь говорил:
– Эти безответственные болтуны напортят, а мне отвечать. Им-то что, с них как с гуся вода. Пока Бог дарует мне силы, Россию я им не отдам.
Но словно предчувствуя недоброе, он добавлял:
– Я твёрдо верю, что судьба страны и народа, и моя собственная судьба – в руках Господних. Что бы ни случилось – я склоняюсь пред волей Всевышнего.
Подарок охотника
Однажды генералу, заведовавшему дворцовой канцелярией, доложили:
– Пришли старичок со старушкой, прямо из Сибири. Принесли в виде подношения государю живого ручного соболя. Очень просят, чтобы им повидать царя и царицу.
Ручной соболь? Генерал заинтересовался. У императора маленькие дочери, им наверняка будет любопытно увидеть зверька. Начальник канцелярии велел позвать сибиряков и подробно их расспросил.
– Как-то на охоте удалось мне взять молодого соболька, – рассказал старик, оказавшийся охотником. – Мы с женой приручили его и решили поднести в дар царю-батюшке. Собрали денег да поехали. Утром нынче прибыли на поезде и пошли во дворец. Ни копейки не осталось, ночевать нам со старухой негде. А видеть царя – вот как хочется.
Шустрый соболь меж тем выскочил из-за пазухи хозяина, прыгнул на стол и принялся всё обнюхивать. Генерал дал старикам немного денег, чтобы они могли найти жильё в Петербурге. А сам доложил о них императрице.
На другой день велено было звать сибиряков во дворец. Провели их в детскую комнату. Четыре великие княжны, мал мала меньше, ахнули от восторга, когда соболёк показал мордочку, соскочил с рук старика и стал повсюду лазить. Пока царские дочери играли со зверьком, государыня ласково разговаривала с охотником и его женой.
Княжны долго не хотели отпускать соболька.
– Боюсь, нашкодит он, погрызёт мебеля, – виновато сказал старик. – К хоромам он не привык. Клетушку бы ему соорудить. А пока дозвольте, Ваше Величество, у нас ему пожить.
– Мамочка, пускай соболёк останется, – взмолились девочки. – Мы за ним смотреть будем!
Так и упросили. Целый день сибирский пушной гость провёл в царском дворце. На следующий вечер снова велено было привезти стариков. Оба они охнули, когда услышали, что наделал зверёк: тут погрыз, там поломал и ещё много где набезобразил. А сам едва увидел своих хозяев, прыг старику за пазуху и там схоронился.
В этот раз к сибирякам вышел сам государь. Они поклонились ему, а соболёк высунулся и тоже смотрит на царя внимательно. Наверное, почуял, что это не простой человек, а император всероссийский. В детской старик снова его выпустил. Тут зверёк уже освоился, стал прыгать и бегать. Великие княжны ловили его со смехом и ликованием.
Царь усадил гостей на стулья и завёл разговор:
– Ну, рассказывайте, где в Сибири живёте, как надумали ко мне ехать, как добирались, как соболька вашего обихаживать.
Старик подробно отвечал, а жена его согласно кивала. И оба с царя глаз не спускали. Им очень понравился его добрый, приветливый взгляд, простота в речах. Государь слушал со вниманием и всё выспрашивал: о крестьянском житье-бытье, о сибирской природе, об охоте на пушного зверя. Два часа за беседой пролетели незаметно. Наконец император сказал:
– Соболя во дворце оставить нельзя. Надо его отдать в охотничью слободку в Гатчине.
Старик опечалился.
– Жаль его отдавать незнакомому охотнику, государь-батюшка. Позарится на мех, зарежет, а скажет, что соболёк околел. Знаю я охотников. Нет у них любви к зверю. Им лишь бы шкурку заполучить да подороже продать.
– Нет, у меня хорошие охотники, не жадные, – ответил государь. – Но, пожалуй, ты прав, старик, лучше будет отдать его тебе. Вези его домой, смотри за ним и считай, что исполняешь моё повеление. Теперь это уже мой соболь. Хорошенько ухаживай за ним!.. Ну, ступайте с Богом!