В теннис он играл великолепно. Многократному чемпиону России по теннису графу Михаилу Сумарокову-Эльстон пришлось однажды очень постараться, чтобы выиграть у царя. Во время следующей игры он с такой силой пустил мяч, что государь не смог его отбить. Мяч ударил в колено, и император после этого несколько дней хромал.
А на море как-то раз государю довелось стать спасателем. Огромная приливная волна во время купания накрыла его и дочерей. Трое девочек вышли из воды, весело отфыркиваясь, но пятилетняя Анастасия исчезла! Николай Александрович тут же нырнул обратно и на глубине схватил девочку за длинные волосы, поплыл с ней к берегу.
– Жива! Слава Богу!
– Папочка! – Спасённая малышка крепко обняла отца.
А какой ходок он был! На обычных прогулках императора за ним не могли угнаться придворные, выбивавшиеся из сил. Молодым адъютантам и то нелегко было поспеть за царём. В Ливадии от дворца тянется вдаль дорожка, которую до сих пор называют Царской тропой. Из конца в конец в ней почти семь километров, а если туда и обратно, то все четырнадцать. Государь очень любил мерить её своим быстрым лёгким шагом.
Как и его собственный отец, Николай Второй был строгим воспитателем своих детей. В царской семье растили не избалованных себялюбцев, а тружеников с отзывчивым сердцем, всегда готовых прийти на помощь. В этом император сам был примером для детей.
Однажды вся семья отправилась в поездку по Германии. В городе Гамбурге русский царь и две его старших дочери пошли погулять. На какой-то из улиц им повстречался почтовый экипаж. При повороте с возка упал тяжёлый ящик. Император всероссийский тотчас сошёл с тротуара, поднял ящик и передал его на руки подоспевшему почтовому служащему. Тот даже не взглянул на добровольного помощника и едва поблагодарил.
– Ваше Величество, зачем же вы обеспокоили себя этим злополучным ящиком? – удивилась фрейлина, которая сопровождала их. – Не всякий прохожий стал бы так утруждаться.
Отряхнув руки в перчатках, государь спокойно ответил:
– Чем выше человек, тем скорее он должен помогать всем и никогда в общении с людьми не подчёркивать своё высокое положение. Я хочу, чтобы такими были и мои дети!
А вот ещё одна история. После гребли на байдарке император и офицер из свиты купались в море. На берегу остался играть маленький Алёша. Балуясь, он сбросил со скамьи в песок одежду офицера. На земле вещи ещё больше раскидал ветер. Офицер, выйдя на берег, хотел всё собрать, но Николай Александрович ему не позволил.
– Оставьте. Мой сын уронил вещи, он и должен их поднять. Слышишь, Алексей? Немедленно всё собери.
Наследник охотно выполнил отцов приказ. На обратном пути домой мальчик с очень серьёзным видом спросил:
– Папа, ты можешь сделать всех счастливыми?
– Увы, не могу, – признался император.
– Почему? Ты же царь!
– И всё равно не могу. Это не в моих силах.
Алёша задумался и чуть погодя сказал:
– Когда я стану царём, не будет больше бедных и несчастных. Я хочу, чтобы все были счастливыми.
Императрица и великие княжны
Если бы какой-нибудь человек, незнакомый с дочерьми государя, случайно столкнулся с ними на улице, то ни за что не признал бы в них особ царской крови. Их не выдавали бы ни скромные наряды, ни искренняя приветливость к любому встречному. А тем более этот незнакомец не поверил бы, что перед ним великие княжны, если б увидел их однажды за штопаньем поношенной одежды, или в комнате у какой-нибудь дворцовой посудомойки, или в гостях у жены сторожа.
Царские дочери брали под свою опеку всех, кто нуждался хоть в какой заботе или помощи. Если сторожихе не на кого оставить ребёнка, кто-нибудь из четвёрки княжон тут как тут – нянчится с дитятей, пока мамаша в отлучке. Если кто-то во дворце болен – его обязательно проведывают. Если у кого-то горе, умер кто-то из близких – дочери государя утешают как могут.
Всех четверых императрица Александра Фёдоровна приучила рукодельничать. После уроков они никогда не сидели без дела – шили, вышивали. Как и дамам из своей свиты, государыня давала дочерям задания – сшить или связать нужное количество вещей. Потом все эти подарки отправлялись из дворца в приюты для бедных или в семьи простых людей, где была нужда.
Александра Фёдоровна не любила балы, дворцовые увеселения, торжественные приёмы. Ей больше по нраву была обстановка больниц и военных госпиталей, где она чувствовала себя как дома. Императрица основывала на собственные деньги лечебницы и часто посещала их, проводила там долгое время. Для пациентов она становилась как заботливая мать – сидела возле их постелей, ухаживала, ободряла, молилась вместе с ними о выздоровлении.
– Не уходите, Ваше Величество, посидите ещё! – просили её часто тяжелобольные. – С вами так хорошо! Помирать придётся – не так страшно, когда вы рядом.
Как и её муж, Александра Фёдоровна никогда не ставила себя выше других, не напоминала о своём царском звании. Случай, похожий на приключение государя с почтовым ящиком в Гамбурге, произошёл с ней однажды в Ялте. Императрица отправилась с фрейлиной из Ливадии в соседнюю Ялту за покупками. Вдруг разразился ливень, пришлось достать зонтики. Дамы зашли в магазин, стали рассматривать товары. Фрейлина оставила зонт у двери в специальной подставке, а царица держала свой в руках. С него натекла на пол лужа, и недовольный приказчик сердито сказал:
– Мадам, для мокрых зонтов у нас есть вот это.
Он показал на подставку. Императрица молча отнесла туда зонтик. И только когда фрейлина, ближайшая подруга государыни, обратилась к ней по имени-отчеству, приказчик наконец-то сообразил, кто перед ним. Долго же он, наверное, клял себя за неразумие и грубость. Хотя ни слова укора не услышал из уст венценосной покупательницы.
А ведь в Ялте, в те годы – маленьком городке, императрицу знали в лицо почти все. Для местных жителей было огромной радостью приветствовать царскую чету и их детей, когда государева яхта причаливала к ялтинскому молу и дальше в Ливадию всё семейство ехало в открытых колясках.
А благотворительные базары, которые государыня устраивала в Ялте каждый год! На городской набережной раскидывались шатры-палатки, и в них продавались вещи, которые императрица, её дочери и фрейлины изготовили собственными руками. Вышивки, акварели в рамках, вязаная одежда, расписные шкатулки – всё это распродавалось на ура. Особенно толпа покупателей осаждала тот шатёр, где торговала сама царица с дочерьми. Каждый «клиент» почитал за честь получить купленную вещь из рук государыни или великой княжны. Прилавки в этом главном шатре пустели с невероятной быстротой. А вся немалая выручка от ярмарки шла в помощь местным беднякам или на обустройство больниц, санаториев. Один такой санаторий был построен в Массандре, недалеко от Ялты. В годы Первой Мировой войны там поправляли здоровье и набирались сил раненые.
Царь православный
Кто хоть раз видел, как молился в храме император Николай Второй, тот знал, что государь верует в Бога не на словах только, но глубоко в сердце. Таким и должен быть православный царь, Помазанник Божий – хранитель страны, защитник Церкви, молящийся Богу за весь свой народ.
К тому же в те времена императоры возглавляли Русскую Православную Церковь. Они как бы заменяли собой патриарха, которого у Церкви в России тогда не было. Но кто бы в это поверил, видя, как после службы в храме Николай Александрович смиренно целует руку простого священника! Пусть даже это самая обычная провинциальная церквушка, где государю довелось молиться за богослужением.
Никакого дела император не начинал без молитвы.
– На всё воля Божья, что бы ни случилось, – часто повторял он.
Государь бывал очень рад, когда в череде годовых христианских праздников удавалось устроить дополнительное церковное торжество. Так бывало, когда Церковь прославляла в лике святых какого-нибудь подвижника прежних времён. А Николай Александрович содействовал этому всеми силами, потому что глубоко почитал угодников Божьих. В его царствование церковные святцы – списки святых – пополнил десяток новых имён. Больше, чем за два предыдущих столетия! Например, был прославлен патриарх Гермоген. В начале семнадцатого века именно благодаря его твёрдой вере и стойкости русский народ смог изгнать из Москвы и из страны польских захватчиков. Памятник этому святому ныне стоит возле Московского Кремля.
А Серафим Саровский! Сегодня это имя известно всему православному миру, а тогда, в начале двадцатого века, русский царь услышал его впервые. Государь с радостным удивлением прочёл книгу о духовных подвигах старца Серафима, давно почившего монаха Саровского монастыря. Прочёл о чудесах, которые при жизни творил своей молитвой Серафим и которые совершались потом, после его кончины. Узнал император и о том, что некоторые церковные иерархи не хотят признавать старца святым, противятся его прославлению.
Тут же, взяв перо, государь написал на докладе церковного ведомства: «Немедленно прославить!»
Канонизация Серафима Саровского стала большим праздником для царской семьи и для бесчисленных тысяч православных людей. Летом 1903 года в Саров, что недалеко от Нижнего Новгорода, со всей России стекались верующие. По всем путям-дорогам, ведущим к Саровскому монастырю, тянулись вереницы паломников – пешком и на телегах. Каждый нёс в сердце веру в чудо. Каждый хотел прикоснуться к Божьей благодати, которая изливалась через мощи старца Серафима.
С той же верой в чудо и помощь святого ехали в Саров и царь с царицей. Они надеялись вымолить рождение сына, которого в то время у них ещё не было. Конечно, они души́ не чаяли в своих четырёх дочках, но ведь русскому престолу нужен был наследник! Государыня Александра Фёдоровна очень страдала от того, что до сих пор не смогла родить сына. Но она верила в силу молитвы святого Серафима, и это давало ей надежду.
Торжества начались. Толпы народа, множество священников в ярких ризах, колокольный звон, радостное ожидание… Наконец завершилась долгая служба, на которой вперв