Линкор «Парижская Коммуна». Из архива журнала «Морской сборник»
С мая по конец сентября Кузнецов отправился в практическое плавание на линкоре «Парижская Коммуна».
Из аттестации на корабельного курсанта Н. Г. Кузнецова:
«Очень способный, общее развитие хорошее. Выдержан. Спокоен. Инициативен. Здоров. Выправка хорошая. Специальная подготовка отличная. Политическая подготовка хорошая. Будет хорошим артиллеристом»[3].
ВМУ имени М. Ф. Фрунзе Кузнецов оканчивает 5 октября 1926 года с отличием и с правом выбора флота. Приказом по РККФ № 5/6 он удостоен звания командира РККФ с зачислением в средний строевой командный состав ВМС РККА.
Оценочный лист за корабельную практику курсанта Н. Г. Кузнецова. Из фондов ЦГА ВМФ. Публикуется впервые
Поскольку во время предвыпускной стажировки на линкоре Кузнецов проявил себя с самой лучшей стороны, на него приходит запрос, подписанный начальником штаба Морских сил Балтики Л. М. Галлером, с предложением перспективной штабной должности. Командование бригады линкоров также было не прочь заполучить толкового выпускника. Служба на балтийских линкорах считалась тогда очень престижной. Но Кузнецов неожиданно отказался. Почему, так и осталось неизвестным.
Из воспоминаний однокашника Кузнецова Е. А. Чернощека:
«В 1926 году мы окончили Военно-морское училище. По успеваемости Николай Герасимович и я оказались в первом десятке, и нам в порядке поощрения было предоставлено право выбрать море и корабль. Он выбрал Черное море и крейсер „Червона Украина“, а я Балтийское море и линкор „Октябрьская Революция“. В октябре 1926 года мы разъехались по своим морям и на свои корабли»[4].
Постановление о присвоение выпускнику училища Н. Г. Кузнецову звания командира РККФ 1-й категории. Из фондов ЦГА ВМФ. Публикуется впервые
Сам Кузнецов вспоминал о своем выборе места службы так: «В последний день пребывания в училище мы собрались в нашем кубрике… Ожидали начальника курса В. И. Григорьева, который должен был зачитать приказ о распределении. В тот год курсанты, отлично окончившие училище, получили право сами выбирать место службы. Когда среди отличников назвали мое имя, я встал и, вытянувшись, доложил: „Желаю служить на Черном море“.
Список выпускников ВМУ имени М. В. Фрунзе 1926 г., кому было предложено продолжить службу на Балтийском флоте. Вторым в списке — Н. Г. Кузнецов. Из фондов ЦГА ВМФ. Публикуется впервые
— Куда ты, северный медведь? — тихонько потянул меня за руку сидевший рядом товарищ. — Ты там от жары ноги протянешь…
Но судьба моя была уже решена. В списке против моей фамилии стояло: Черноморский флот. Можно только гадать, как сложилась бы у меня служба, не откажись я от назначения на балтийские линкоры…»
Приказом по РККФ № 579 от 12 октября Н. Г. Кузнецов был назначен в Морские силы Черного моря и направлен в распоряжение начальника штаба МСЧМ. Вместе с ним туда отправились Л. А. Владимирский, Н. Г. Александров, Ф. С. Маглич, И. А. Рублевский, Е. Е. Полтавский и другие выпускники.
Глава 3. На Черноморском флоте
Кузнецов поездом прибыл из Ленинграда в Севастополь и сразу отправился в штаб флота. Никаких вопросов у кадровиков к молодому командиру не возникло, и 27 октября Кузнецов был назначен вахтенным начальником крейсера «Червона Украина». При этом по традиции кроме основной должности ему были вменены обязанности командира первого плутонга (батареи) и командира строевой роты. К этому времени крейсер еще только достраивался в Николаеве. Поэтому молодого выпускника отправили прямиком на судостроительный завод. Спустя полгода крейсер был принят в боевой состав РККФ.
Заложенный в 1913 году в Николаеве как легкий крейсер типа «Светлана», он и для середины 20-х годов оставался вполне современным. Для малочисленных Морских сил Черного моря ввод его в строй стал событием огромной важности.
К моменту прибытия Кузнецова командиром крейсера служил легендарный Н. Н. Несвицкий — бывший мичман императорского флота, принявший в 1917 году Советскую власть и командовавший всю Гражданскую войну эсминцем «Азард». Именно благодаря его профессионализму и мужеству «Азард» оказался единственным уцелевшим кораблем из отряда эсминцев, попавших в 1919 года на английское минное поле. В том же году «Азард» одним выстрелом уничтожил английскую подводную лодку L-55. У его командира было чему поучиться.
Севастополь. Приморский бульвар. Начало 30-х гг. Из открытых источников
Некоторые из сослуживцев Кузнецова по «Червоной Украине» впоследствии войдут в так называемую знаменитую «команду Кузнецова», когда тот возглавит ВМФ. Среди них будут его однокашники Вдовиченко, Владимирский, старший штурман Ю. А. Пантелеев. Да и самому Несвицкому Кузнецов также попытается в будущем помочь, назначив его на вице-адмиральскую должность, но… Несвицкий не доедет до нового места службы. Н. Г. Кузнецов так вспоминал о первых шагах на крейсере:
«Теперь надо было сделать из корабля настоящий боевой корабль. Постоянно на наших глазах и при нашем участии новый крейсер становился более слаженным организмом. Начались учебные стрельбы из пушек и торпедами. Мы совершали длительные плавания. Два года спустя „Червону Украину“ можно было уже считать боевым кораблем… На „Червоной Украине“ я понял, что подготовка хороших опытных командиров — сложный, длительный процесс. Чем стремительнее развивается техника, тем короче сроки постройки корабля. Зато подготовка офицеров становится более продолжительной: ведь им приходится осваивать более сложную технику»[5].
Служба на крейсере была нелегкой. По воспоминаниям штурмана Пантелеева, «крейсер был единственным на флоте современным кораблем этого класса и, естественно, привлекал внимание начальства. У нас на борту поселился штаб дивизиона, и его специалисты стали вникать во все наши дела. Командующий флотом, или, как тогда значилась эта должность, начальник Морских сил Черного моря, В. М. Орлов поднял на крейсере свой флаг и даже встал на учет в нашей партийной организации, чтобы ближе знать жизнь экипажа. Ну, а за комфлотом потянулись и флагманские специалисты, и работники политаппарата. Есть меткая народная пословица: „У семи нянек дитя без глазу…“ Так было и с нами. Мы сами еще не разобрались в своем хозяйстве, а тут с утра и до вечера только и знай встречай да провожай начальство и отвечай на его вопросы».
Крейсер «Червона Украина» на ходовых испытаниях. 1927 г. Из архива журнала «Морской сборник»
Большую часть времени крейсер находился в море, проводя то артиллерийские, то торпедные стрельбы, то исполняя роль флагмана на флотских учениях, то выполняя представительские функции.
При этом реальная боевая подготовка была не слишком обременительной. О примитивной тактике откровенно написал в своих мемуарах адмирал Ю. А. Пантелеев: «Считалось, что торпедами можно стрелять с дистанции 4–5 кабельтовых. Если расстояние оказывалось больше, атака признавалась плохой. При дистанции 10 кабельтовых вероятность попадания в цель принималась близкой к нулю. Стрелять полагалось только одной торпедой… Ни о каких совместных действиях подлодок тогда не могло быть и речи».
Сам же Кузнецов вспоминал, как «командование Черноморского флота разрешало в конце кампании походы в Батуми, Новороссийск, Сочи. В шутку их называли „мандариновыми“ — они совпадали со сбором цитрусовых (собственно, ради приобретения их все и организовывалось. — В. Ш.). Эти походы были неплановыми. Первое такое плавание состоялось у нас в 1927 году…»
Как мы знаем, незадолго до окончания Военно-морского училища Кузнецов женился. В Севастополь он приехал уже с молодой женой. Здесь она родила Кузнецову сына, названного Виктором, но семейное счастье оказалось весьма недолгим. Молодая жена закрутила роман с одним из флотских начальников. Вскоре после этого супруги развелись.
Работая над книгой, автор нашел любопытный документ, в котором бывшая жена Кузнецова (уже в бытность Н. Г. Кузнецова наркомом) обратилась к нему за помощью, сетуя на голодное существование. Как всегда, Кузнецов поступил достойно. Кстати, в мемуарах он удержался и от сведения посмертных личных счетов с разлучником. Хотя измена жены стала для него большой душевной травмой и Кузнецов надолго оставил мысли о создании семьи…
В море, как вахтенному начальнику, Кузнецову, приходилось почти ежедневно стоять две вахты, по четыре часа каждая. Сама по себе такая нагрузка не слишком велика. Однако к ней добавлялись самые разнообразные обязанности: командование артиллерийским плутонгом, пятой ротой (кочегаров). В его же ведении были часть верхней палубы и шлюпки. Ко всему этому на него возложили и обязанности дублера шифровальщика. Сам Кузнецов пишет об этом с определенной долей юмора:
«Ссылаться на загрузку не принято было: служебным временем считались круглые сутки. Если после „собаки“ (то есть вахты с 0 до 4 часов) до подъема флага удавалось три-четыре часика поспать, считалось вполне нормальным. И все же служба тогда казалась более легкой. Был я холостяком, денег хватало, и, выбравшись на берег, я отводил душу с такими же беззаботными друзьями. Ибо как только съезжал на берег — отвечал лишь за свои личные поступки да помнил о времени возвращения „домой“ — на корабль. А о службе беспокоился, только находясь на крейсере»[6].
Первый командир крейсера «Червона Украина» Н. Н. Несвицкий. Из архива журнала «Морской сборник»
Зато «беспокоился» Кузнецов как подобает, что было замечено командиром крейсера. Очень скоро его назначили старшим вахтенным начальником, притом что другие служили дольше его. В очередной аттестации Несвицкий отметил: «Заслуживает продвижения во внеочередном порядке».