Конечно, услышавший самого Бога Николай прекрасно понимал, что теперь ему предстоит занять почетное место христианского руководителя народа.
Тем не менее, он решил избегать любого проявления людской славы и почета по отношению к нему.
Возможно, именно поэтому он избрал местом своего жительства не родную Патару, где, зная его, все стали бы воздавать ему особое почтение, а большой город Миры, столицу и митрополию Ликии, где, никому не известный, он мог бы оставаться в тени и избежать мирской славы.
Какое-то время это ему удавалось, и он на самом деле вел замкнутый образ жизни, порою даже не зная, где он будет ночевать грядущей ночью.
Сложно сказать, как он питался все это время, судя по всему на какие-то частные подаяния, но все церковные службы Николай посещал исправно.
Ну а затем снова случилось то, что и должно было случиться.
А все дело было в том, что во время пребывания святого Николая в Мирах скончался архиепископ Ликии Иоанн.
Для избрания нового архиепископа в Миры съехались епископы со всей области.
На место первосвятителя было предложено несколько весьма достойных этого высокого сана людей, но по разным причинам общего согласия в избрании устраивавшей всех кандидатуры не последовало.
Так и не найдя единого мнения епископы решили, что такое важное дело, как избрание архиепископа, всецело зависит от Божьей воли, и обратились к Господу с усердной молитвой указать им человека, который был наиболее достоин получить это место.
Господь внял просьбам епископов, и во время их горячей молитве к нему к одному из старейших епископов явился муж, окруженный светом.
Он попросил его встать ночью в притворе храма.
— Кто первый придет в храм на утреннее богослужение, — сказал божий посланец, — тот и будет тем самым угодным Господу мужем, которого епископы должны поставить своим архиепископом. Я думаю, что это будет Николай…
Получив Божественное откровение, старец-архиерей сообщил о нем прочим архиереям.
Сам же он встал в притворе храма и стал ожидать прихода избранника Господа.
Наступила пора утрени, и Николай, по обыкновению став на молитву с полуночи, первым пришел в церковь.
При входе в церковный притвор Николая остановил сподобившийся видения епископ и спросил, как его зовут.
Изумленный таким интересом к нему старейшего из епископов, Николай смущенно молчал.
Архиерею пришлось несколько раз повторить свой вопрос, прежде чем Николай тихо ответил:
— Меня зовут Николай…
Даже не сомневаясь, что перед ним тот самый человек, о котором говорил Божий посланник, священник взял Николая за руку и отвел на собор прочих епископов.
Николай, узнав о том высоком сане, в который хотят возвести его, долго сначала отказывался от него. Но, уступая неотступным просьбам епископов и народа, согласился на принятие архиепископского сана.
Было ли столь высокое назначение так уж неожиданно для самого Николая?
Надо полагать, что нет, не было. Мы уже говорили о том, что после откровения Господа в монастырской келье Николай догадывался, что Бог готовит его для чего-то важного.
Более того, патриарх Константинопольский Мефодий говорил, что еще перед смертью архиепископа Иоанна Николаю было чудесное видение и он знал об ожидающем его великом сане.
Если верить патриарху, то в одну из ночей Николай увидел, что Спаситель наш Господь Иисус Христос в великом блеске стоит возле него и подает ему книгу Евангелия, оправленную в золото и жемчуг, а с другой стороны стоит Пресвятая Богородица и кладет на его плечи святительский омофор.
После того, как Николай дал согласие принять сан, собор епископов рукоположил Николая в архиепископы Мирликийской церкви.
На голову Николая положили раскрытое Евангелие, которое держали в своих руках все служащие архиереи.
Этим символизируется тот факт, что епископ ставится самим Господом, а служащие архиереи — лишь исполнители Его воли.
Так Николай получил благодать не только совершать все таинства, но и посвящать других для совершения таинств.
«Рукоположение, — писал по этому поводу архиепископ Фессалоникийский Симеон, — сообщает человеку власть и силу Создателя.
Без Него не могло бы существовать ничто, что существует.
Он Сам приходил на землю, чтобы и нас возвести к жизни блаженной. И вот эту-то силу Свою, возносясь от нас, даровал Он нам через установленное Им священство.
Благодаря этому теперь у нас совершаются священнодействия, ибо без священников они невозможны.
Так, когда-то поставив нас над всеми тварями, теперь Он делает нас через священство распорядителями всех благ».
Так Николай стал в 300 году первосвятителем Ликии.
Весть о чудесном избрании архиепископа быстро разнеслась по всему городу, и церковь наполнилась множеством народа, желавшего видеть избранника Божия.
Приведший Николая епископ обратился ко всем присутствовавшим со следующими словами:
— Примите, братие, своего пастыря, которого помазал для вас Святой Дух и которому Он поручил управление ваших душ. Не человеческий собор, а суд Божий поставил его. Вот теперь мы имеем того, кого желали, теперь мы обрели и приняли, кого искали. Под его мудрым руководством мы смело можем надеяться предстать Господу в день Его славы и суда…
Слыша эти слова и видя избранника Божия, народ горячо благодарил Господа за Его чудесную помощь.
Ощущая всю ту огромную ответственность, которая теперь лежала на нем, Николай после посвящения в сан дал себе следующий обет:
— Мой сан и мое место требуют, чтобы я жил для других!
По большому счету, такое обещание было излишним, поскольку и до принятия сана Николай ни дня не жил для самого себя, отдавая все свои силы на благо служения Святой Церкви и помогая всем нуждавшимся в помощи.
Другое дело, что, если раньше ему удавалось скрывать свои благие дела, то теперь, когда он занимал столь высокий пост, делать это было практически невозможно, поскольку теперь вся его жизнь и деяния оказалась на виду.
Но, как и раньше, он продолжал творить добрые дела не из гордости или тщеславия, но единственно для блага паствы и для прославления имени Божия.
И, как было сказано в Писании, его левая рука никогда не знала о тех благах, которые творила его правая рука.
Как и прежде для него путеводной звездой была заповедь Спасителя:
— Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного!
И именно поэтому Св. Димитрий Ростовский назвал Святого Николая «зерцалом добрых дел стаду своему» и «образцем для верных в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте».
Так оно и было на самом деле, и Святой Николай был кроток и незлобив сердцем, смирен духом; чужд всякой надменности и своекорыстия.
Несмотря на высокий сан, в жизни святой Николай по-прежнему соблюдал строгую умеренность и простоту: он всегда носил простую одежду, вкушал постную пищу раз в сутки — вечером.
Целый день великий архипастырь упражнялся в делах милосердия и пастырских трудах.
Двери его дома были открыты для всех: каждого принимал он с любовью и радушием, являясь для сирот — отцом, для нищих — питателем, для плачущих — утешителем, для притесненных — заступником.
В этих многотрудных делах ему усердно помогали Павел Родийский и Феодор Аскалонит, «мужи, известные всем грекам добродетельной жизнью и просвещением».
Вместе с ними и другими сотрудниками святитель Николай действовал неутомимо и успешно, и паства его процветала.
Глава III. Великое гонение
Казалось бы, все складывалось прекрасно. Слава святителя Николая росла, а паства его процветала.
Власти оставили христиан, и в их жизни наступило довольно продолжительное спокойствие.
Преемники Валериана, преследовавшего христиан в середине III века и часто сменявшие друг друга, больше заботились об отражении варваров, отовсюду нападавших на Римскую империю.
В 284 году войска провозгласили императором иллирийца Гая Валерия Аврелия Диоклетиана.
С его приходом к власти в истории Римской империи началась новая эпоха.
Правление, так называемых, «иллирийских» императоров привело к тому, что к 80-м годам III века политический кризис в государстве был практически преодолен.
Кроме того, были остановлены внешние вторжения в пределы империи, которая, в свою очередь, вновь объединилась.
Это способствовало временному возрождению военной мощи империи и укрепило ее экономическое положение.
Но восстановление империи происходило параллельно со значительными изменениями в ее социальном и политическом строе.
Понятно, что новое правление не могло не коснуться имперской идеологии и христианства, которое набирало все большую силу и размах.
И дело было даже не в симпатии или антипатии императора к новой вере.
Ее, если и не подавления, то подчинения требовали высшие государственные интересы.
Диоклетиан в религиозном отношении был консерватором и приверженцем традиционного римского культа, предпочитая поклонение олимпийским богам.
В 295 году Диоклетиан издал в Дамаске эдикт, запрещавший кровные браки и провозглашавший превосходство римских законов над местными.
Красной нитью проходила через эдикт мысль о том, что долгом каждого императора является утверждение священных принципов римского права.
Эти принципы, последовательно претворённые в жизнь, логически требовали от императоров добиваться единообразия и в вопросах религии.
И, конечно же, христианство мешало ему.
Более того, он стремился вдохнуть новую жизнь в древнюю религию.
Частью этого плана была масштабная строительная деятельность.
Около четверти всех надписей, относящихся к реконструкции языческих храмов в Северной Африке за период с 276 по 395 год, относятся к правлению Диоклетиана.
Император отождествил себя с главой римского пантеона, Юпитером, в то время как его соправитель Максимиан связал своё имя с Геркулесом.