и о том, как функционировал «Деррисдир», практически не было. Однако все это ничуть не смущало Франклина, который видел в предложенном ему месте прежде всего возможность поработать преподавателем университета и по меньшей мере в течение пяти лет получать приличную зарплату. А местные порядки волновали его очень мало. Высокий престиж университета «Деррисдир» делали это заведение для Франклина более привлекательным местом по сравнению с Чикагским университетом, где материальное обеспечение было намного скромнее — особенно для ассистентов — и где насчитывалось не менее одиннадцати тысяч студентов. Это был своего рода город в большом городе, в котором отдельного человека почти не видно. Здесь же, в университете «Деррисдир», Франклин будет читать свой собственный курс — курс литературного творчества — группе студентов, мечтающих стать писателями.
На первом перекрестке Франклин увидел два указательных знака: «Кампус» со стрелкой налево и «Поселок преподавателей» со стрелкой направо. «Додж», не замедляя хода, свернул направо. Франклин последовал за ним.
Желтые пятна фонарей за его спиной снова погасли.
Дорога стала уже, а лес поредел. Фонари стояли вдоль дороги на одинаковом расстоянии друг от друга, как на аллеях в английском парке. А еще Фрэнк обратил внимание на прелестные белые заборчики и укутанные сверху цветочные ящики. Все это, по его мнению, было выполнено в весьма оригинальной манере.
Наконец появились первые дома. Название «поселок» вполне оправдывало себя: домики имели округлую форму, располагались на довольно большом расстоянии друг от друга и были окружены прямоугольными палисадниками, высокими изгородями и детскими площадками. Повсюду виднелись многочисленные рождественские украшения, висевшие на фронтонах, хотя уже шел февраль. Франклин насчитал более двадцати зданий примерно одного размера. Стены домов были сложены из красного кирпича или сбиты из широких и длинных досок светлого дерева (так обычно строят почти повсеместно на севере США). Висевшие у крылечек фонари позволяли разглядеть яркие цвета, в которые были выкрашены фасады: синий, красный или желтый. Видимо, еще одна местная традиция. Франклин тут же предположил, что за автоматическими воротами гаражей, вероятно, стоят автомобили «вольво» и «шевроле» самых последних моделей.
«Если все преподаватели университета живут в таких вот домах, то я, скорее всего, недооценивал благосостояние этого учебного заведения, — подумал Фрэнк. — Или же мне просто не обо всем рассказали».
Поскольку на дворе стояла ночь, все окна представляли собой черные прямоугольники. На улице — ни души. Франклин проехал по поселку вслед за пикапом, который затем снова направился в сторону леса. Вскоре «додж» остановился у дома, стоявшего на значительном отдалении от всех остальных — в своего рода тупичке — и почти полностью окруженного деревьями. Над крыльцом дома горела лампа — вот и все освещение. Франклин остановил свой «фольксваген» прямо за импозантным «доджем» и, всмотревшись, разглядел его номерной знак, чуть пониже которого красовалась табличка с девизом штата Нью-Хэмпшир: «Жить свободно или умереть».
«Богатая жизненная программа», — усмехнулся про себя Фрэнк.
Человек, сидевший за рулем пикапа, вылез из кабины и направился к Франклину. Через запотевшее стекло Фрэнк увидел, что к нему приближается мужчина, похожий на гору мускулов, однако отнюдь не отличающийся высоким ростом: в ширину он был почти таким же, как и в высоту.
— Меня зовут Норрис Хиггинс, — представился мужчина, протягивая руку. — Я заведую хозяйством данного учреждения.
Франклин ответил рукопожатием.
— Добрый вечер. Я очень рад, что наконец-то приехал сюда.
— Я вас понимаю. Погода довольно мерзкая. Впрочем, может стать еще хуже. К тому же следует учитывать, что у нас не очень-то удачное месторасположение. Зимой маршруты автобусов обычно меняют, чтобы не ездить по проходящему прямо через лес шоссе, и объясняют это «стремлением оптимизировать дорожное движение». Каждый год один и тот же кавардак. Даже мы, старожилы, с началом зимы чувствуем себя оторванными от остального мира.
— Согласен с вами, все не так-то просто…
— А вы еще подъехали к южным воротам нашего учреждения. Через них почти никто никогда не ездит. Ну ничего! Давайте поторопимся, а то уж больно холодно!
Норрис разговаривал, не вынимая изо рта курительную трубку из тыквы-горлянки. Лицо мужчины было круглым и плоским, борода и усы пожелтели от табака, а узкие глаза делали его физиономию похожей на мордочку лесного хищника. Из-под его типично американской кепки выбивалась необычайно густая шевелюра. Он был физически очень крепким человеком — правда, при этом немного глуповатым, но зато весьма добродушным.
Он направился к багажнику «жука».
— Позвольте помочь вам, — сказал он Франклину.
Фрэнк быстренько протер платком стекла своих очков, чтобы удалить упавшие на них снежинки, а затем внимательно посмотрел на дом, который, как уже было понятно, предоставляла в его распоряжение администрация университета. Этот дом, по всей вероятности, еще совсем недавно заново покрасили. Здание было двухэтажным, с крытой верандой на первом этаже. Его конусообразную крышу венчал фонарь, а деревянная обшивка фасада была выкрашена то ли в белый, то ли в бледно-голубой цвет. В таких домах обычно живут целой семьей. Франклин улыбнулся: он вспомнил о квартире, состоявшей из одной — совмещенной с кухней — комнатки, в которой он еще три дня назад жил в Чикаго. А еще он почувствовал, как у него по телу пробежала приятная дрожь. И было из-за чего: его карьера преподавателя начиналась довольно помпезно.
Фрэнк взял свой рюкзак и поспешил вслед за Норрисом к веранде. Тот запустил руку в карман, выудил оттуда связку ключей и, открыв замок, распахнул дверь.
— После вас, мистер Франклин.
В прихожей пахло смолой и свежей краской. В самом центре находилась лестница, ведущая на второй этаж. Франклин увидел слева от себя громадную пустую комнату, а справа — большую открытую кухню. Было заметно, что здесь недавно сделали ремонт. Единственным источником света являлась лампочка, свисавшая с потолка на скрученном в спираль проводе.
— Я проверил водяной насос и систему отопления, — сообщил Норрис, поставив первую картонную коробку у подножия лестницы. — Все работает. Можете принять ванну.
— Охотно верю. Прекрасно. Спасибо вам.
Фрэнк тоже поставил на пол свой рюкзак, и затем они с Норрисом вернулись к машине.
— На втором этаже — три комнаты, — продолжал объяснять Норрис. — В том числе рабочий кабинет. Вам уже известно, когда должна прибыть ваша мебель?
— Это как раз одна из причин задержки моего приезда. Нет, я пока ничего не могу сказать по этому поводу. Признаться, я рассчитывал, что все доставят сюда еще неделю назад!
Норрис, взяв с заднего сиденья автомобиля тяжеленную картонную коробку, набитую книгами, неодобрительно хмыкнул.
— Ничего не поделаешь, у меня таких еще три штуки, — словно оправдываясь, произнес Фрэнк.
— Книжки. Ну, вам-то они и в самом деле нужны, да?
Фрэнк взял вторую коробку.
— Контейнер с моей мебелью прибудет еще неизвестно когда, — сказал он. — Поэтому я взял с собой те вещи, которые мне понадобятся в первую очередь.
— Мы тоже кое о чем позаботились. Мистер Эмерсон сегодня днем принял решение предоставить вам кое-какую мебель. Я уже установил на втором этаже кровать, стол и две лампы. Если вам срочно потребуется что-нибудь еще, вы мне завтра об этом сообщите.
— Спасибо. Очень любезно с вашей стороны.
— Ну, к нам не каждый день приезжает новый преподаватель! Этого в «Деррисдире» не было уже несколько лет. Да вы и сами увидите, что все остальные коллеги намного старше вас.
Поставив коробку на пол, Норрис остановился, чтобы перевести дух.
С Льюисом Эмерсоном, ректором университета, Франклин ежедневно разговаривал по телефону в течение целого месяца. Именно Эмерсон использовал все имевшееся у него влияние для того, чтобы на освободившуюся должность взяли Франклина, а не кого-нибудь из кандидатов постарше.
Перенеся багаж из автомобиля Фрэнка в дом, Норрис зажег свет в кухне.
— Тут уже кое-что есть. Я поставил вам в холодильник питьевую воду и молоко, — сообщил он. — А еще положил немного мяса индейки и яйца — на завтрашнее утро. И растворимый кофе.
— Спасибо, мистер Хиггинс.
Норрис чуть заметно вздрогнул и в первый раз за все время вынул трубку изо рта.
— В общем-то, вы вполне можете звать меня просто Норрис…
Фрэнк улыбнулся.
— Хорошо.
Они прошли в гостиную. Вдоль ее стен тянулись пустые книжные полки. Из всех имевшихся в комнате овальных окон открывался вид на густой лес. Единственным предметом мебели был круглый столик на одной ножке, на котором стоял старенький телефон.
— Мистер Эмерсон ожидал вас сегодня вечером к ужину, — сказал Норрис. — Он хотел вместе с несколькими другими преподавателями отпраздновать ваш приезд.
— Мне очень жаль, что я опоздал.
— Ничего страшного. Мы уже привыкли к тому, что здесь можно заблудиться, тем более ночью. — Норрис поднес руку к лицу и посмотрел на часы. — Мистер Эмерсон, кстати, поручил мне от его имени пригласить вас на завтрак к нему домой. — Он протянул Фрэнку кусок картона с нарисованным на нем маршрутом, по которому тот мог доехать до дома ректора, и вежливо осведомился: — Как насчет семи тридцати?
— Без проблем. Я приеду.
Норрис кивнул и направился к выходу.
— Подождите! — окликнул его Фрэнк. — Мне хотелось бы знать: а кто здесь жил до меня?
— Как кто? Ваш предшественник, преподаватель Майкрофт Дойл.
— Да?..
Речь шла о преподавателе, который умер этой зимой.
— Дойл прожил здесь более сорока четырех лет, — продолжил Норрис. — Все то время, пока он работал преподавателем в университете. Довольно долго, не так ли? Считается, что после смерти необходимо произвести в доме усопшего тщательную уборку, но это было немыслимо, если принять во внимание, в каком состоянии здесь все находилось. Мы предпочли сделать капитальный ремонт. И это решение было более правильным по отношению к вам. Поверьте мне, стены тут аж лоснились от грязи.