Никто ничего не сказал — страница 3 из 4

ем.

— Видишь ее? — спросил я.

Парнишка начал вглядываться в воду. Я взял его руку и направил его указательный палец в сторону хвоста.

- Вон там. Так,слушай сюда. Я пойду вон к тому узенькому месту. Понял, что я имею в виду? А ты жди здесь, пока я тебе крикну. Потом иди прямо на нее. Договорились? И смотри, не упусти ее на этот раз, если она вдруг поплывет в твою сторону.

- Ладно, — сказал парень и закусил губу.

- На этот раз мы точно ее прижмем, — прошептал он, а сам весь трясся от холода.

Я вылез на берег и пошел ниже по течению, стараясь не шуметь. Затем я тихо соскользнул в воду, но этой чертовой проклятой твари я почему-то не увидел, и у меня замерло сердце. Я испугался, что она уже улизнула в одну из впадин, а оттуда фиг ее выловишь.

- Она все еще там?! — прокричал я и, затаив дыхание, ждал его ответа.

Парнишка махнул рукой.

- Тогда начинай! — прокричал я снова.

- Держи ее! — завопил он в ответ.

У меня затряслись руки. Река здесь была всего в три фута шириной, а берега глиняные, топкие. Глубина была так себе, но течение довольно сильное. Парнишка начал спускаться вниз по течению, вода ему была по колено, он кидал камни впереди себя, кричал и и бил руками по воде.

- Она сейчас к тебе подплывет!

Парнишка замахал руками. И тут я увидел, что рыбина прет прямо на меня. Заметив меня, она попыталась развернуться, но было слишком поздно. Я упал на колени, обхватил ее руками, а вода была холоднющая, почти ледяная. Я начал вытаскивать рыбину из воды, поднимая ее все выше и выше, пытался выбросить ее на берег - в итоге мы с ней вместе очутились на суше. Я крепко держал ее, рыба билась в моих объятьях, надеясь вырваться. Потом я сумел схватить ее за жабры, я запустил одну руку внутрь и нащупал челюсть. Теперь ей никуда не деться, да, она еще пыталась бороться, и ее тяжело было держать, но она была теперь в моей власти, и я не собирался ее отпускать.

- У нас получилось! — крикнул парнишка, все еще плескаясь в воде. — Черт, у нас все-таки получилось! Здоровая, правда? Ты только погляди! Дай мне ее подержать! — выкрикивал он.

— Сначала ее надо убить, — ответил я.

Я прорвал горло рыбины другой рукой и начал да­вить голову вниз, изо всех сил, стараясь не пора­ниться о зубы этого чудища, пока не почувствовал, как трещат ее кости. Рыба забилась в предсмертных судорогах и потом совсем обмякла. Я положил ее на траву, сделал шаг назад, и мы принялись ее рассмат­ривать. В этой рыбине было фута два, не меньше. Она была жутко тощей, но я никогда не ловил такой огромной. Я снова схватился за ее челюсть.

- Эй! — начал было паренек, но промолчал, уви­дев, что я собираюсь дальше делать. Я смыл всю кровь и снова бросил рыбу на траву.

- Мне прям не терпится показать ее папе, — ска­зал парень.

- Мы оба были мокрые с головы до ног, и нас тряс­ло от холода. Но мы продолжали рассматривать на­шу добычу, общупывали ее со всех сторон. Мы даже раскрыли ей пасть и начали водить пальцами по ря­дам острых зубов. Бока рыбы были усеяны шрамами, беловатыми пухлыми рубцами шириной с четвертак. На морде, вокруг глаз, — всюду были какие-то зазуб­рины и вмятины, и такие же на носу. Я подумал, что рыба, скорей всего, часто ударялась о камни или дралась с другими рыбами. А какая худющая, ну совсем худая для своей невероятной длины, да и ро­зоватые полоски на ее боках почти не видны, брюхо же было дряблым и серым, а должно быть упругим и белым. Но все равно она классная, думал я.

— Мне, наверное, уже пора, — сказал я. Я посмот­рел на облака над горами, где обычно садится солн­це. — Мне нужно идти домой.

- Понятно. Мне тоже. Я окоченел тут уже, — сказал  паренек. — Эй, я понесу ее!

- Давай возьмем какую-нибудь палку — просунем ее через жабры и вдвоем понесем, — предложил я.

Он быстро нашел палку. Мы продели ее через жабры и стали двигать рыбу на середину. Потом каждый из нас взялся с одного конца, и мы отправились назад к мосту.

- Ну, и что мы будем с ней делать? — спросил парень.

- Не знаю, — сказал я, — я ведь ее поймал.

- Нет, мы оба. И еще я ее первый увидел.

- Это правда, — сказал я. — Хочешь, подбросим монетку?

Я сунул свободную руку в карман — денег у меня с собой не было. И вообще что бы я делал, если бы проиграл?

Так или иначе, парень не согласился:

- Нет, не хочу я никакую монетку подбрасывать.

- Ладно, не будем, — уступил я. Потом я оглядел парнишку — волосы взъерошены, губы синие от холода. Я бы его с одного удара положил, если что. Но драться мне не хотелось.

Мы добрались до места, где оставили наши вещи. Каждый из нас взял свои пожитки — одной рукой, не не выпуская конец палки из другой. Потом парень подошел к велосипеду. Я покрепче вцепился в палку, на случай, если он что-нибудь затеет.

И тут мне в голову пришла отличная идея:

- Давай ее располовиним.

- Это как? — спросил парень, у него опять начали стучать зубы. Я почувствовал, что он сильнее сжал конец палки.

- Ну, разрежем ее на две части. У меня и ножик есть. Разрезаем ее надвое — каждому по половине достанется. Не знаю, но, по-моему, это единственный выход.

Парень почесал в затылке и снова посмотрел на рыбину:

- Ты этим ножом ее резать собираешься?

- А у тебя другой есть?

Парень покачал головой.

- Тогда режем, — сказал я.

Я вытащил из рыбьей башки палку, положил рыбу на траву около велосипеда. Пока я на глазок измерял ее, по рулежной дорожке успел проехать самолет.

— Здесь резать? — спросил я.

Он кивнул.

Самолет тем временем набрал скорость и проле­тел прямо над нашими головами. Я воткнул нож в рыбу. Когда я добрался до кишок, я ее перевернул и вывалил все внутренности на траву. Я кромсал, пока две части рыбы не повисли на тонком лоскуте кожи на брюхе. Я взял оба куска в руки, взвесил их и толь­ко тогда окончательно разорвал рыбу пополам.

Я протянул пареньку заднюю часть.

— Нет, — сказал он, — я хочу вон ту, другую.

- Какая разница? Они же одинаковые! Так, не бе­си меня, слышишь?

- А мне плевать, — ответил он, — раз они одинако­вые, я беру голову. Ведь они же одинаковые, верно?

- Да, одинаковые, — ответил я. — Только голова моя, в конце концов, кто ее резал?

- Я хочу голову. Я первый увидел рыбу.

- А чьим ножом я резал? — спросил я.

- Не хочу хвост.

Я посмотрел по сторонам. Не было ни машин, ни других рыбаков. Лишь самолет гудел, да солнце уже собиралось садиться. Я весь промерз, била дрожь. А парень тоже стоял и трясся, и ждал.

- У меня идея, — я открыл корзинку и показал ему форель. - Смотри! Зеленая... Я больше таких никогда не видел. Так что одному достается голова, а другому хвост и зеленая форель, идет?

Парень посмотрел на зеленую рыбу, достал ее из корзинки и взвесил на ладони. Потом взвесил оба куска большой рыбины.

- Идет, — сказал он, — бери голову, на задней части мяса больше.

- Мне плевать, — сказал я. — Я все равно его счищу. Ты в какой стороне живешь?

- Вниз по Артур-авеню. — Он засунул мою форель и свою часть рыбы в грязный парусиновый мешок. — А что?

- А где это? Рядом с парком, что ли? — спросил я.

- Да, а зачем тебе? — он явно испугался.

- Я там тоже неподалеку живу, может, вместе на твоем велике поедем, я на раму сяду? Педали можно крутить по очереди. У меня есть сигаретка, можно покурить, если она, конечно, не промокла.

Но он только и сказал:

- Мне очень холодно.

Я промыл свою часть рыбы в реке, открыл ее пасть и подставил так, чтобы вода заливалась ей в рот и вытекала с другого конца, вернее, из того, что от нее осталось.

- Мне очень холодно, — повторил парень.

Я увидел, как Джордж катается на велосипеде на другой стороне улицы. Он меня не заметил. Я прошел на задний двор, чтобы снять ботинки, потом отвязал корзинку и открыл крышку, приготовившись войти в дом с победной ухмылкой.

Я улышал голоса и заглянул в окно. Они сидели за столом. Кухня была вся в дыму. Дым шел из сковороды, стоявшей на плите. Но им как будто бы было все равно.

- Я тебе святую правду говорю, — сказал он. — Ни­чего дети не знают, вот увидишь.

- Ничего я видеть не хочу, если бы я раньше зна­ла, то молилась бы, чтоб они умерли, — ответила она.

— Да что с тобой? Ты смотри не заговаривайся!

Она заплакала. Он бросил сигарету в пепельницу и встал со стула.

— Эдна, посмотри, сковородка горит! — крикнул он.

Она обернулась, отодвинула стул, на котором си­дела, схватила сковородку за ручку, да как шмякнет ею о стену над раковиной.

— Ты что, с ума сошла? Смотри, что ты наделала! — Он схватил тряпку и начал стирать гарь со сково­родки.

Я вошел через заднюю дверь, встал на пороге и го­ворю, а сам улыбаюсь:

— А я такое поймал на речке. Вы такого еще не видели. Только взгляните. Нет, вы гляньте. Гляньте, что я поймал.

У меня тряслись колени. Я едва стоял на ногах. Я про­тянул ей корзинку, только тогда она заглянула внутрь.

- О, Боже, что это? Змея! Пожалуйста, забери ее, пока меня не стошнило!

- Быстро выкинь! — заорал он. — Ты что, не слы­шал, что мать сказала? Быстро убери это с глаз!

- Но, пап, посмотри, что я поймал, — сказал я.

- Я не хочу на это смотреть, — ответил он.

- Но это ведь гигантская радужная форель, кото­рую я поймал в Берче. Вы только посмотрите! Ведь она огромная! Настоящее чудище! Я ловил ее, бегал туда-сюда по течению, как сумасшедший! — голос мой был и вправду безумным. Но я не мог замолчать. — Я и другую поймал! — я начал говорить быстрее. — Зеленую. Честное слово! Она вся была зеленая! Вся-вся! Вы когда-нибудь видели зеленую форель?

Он наглянул в корзинку и открыл рот от удивления

Он заорал:

- Выкинь эту чертову тварь! Что, черт возьми, с тобой такое? Унеси эту пакость с кухни и выброси на помойку!

Я вышел на улицу. Посмотрел в корзинку: на крыльце, при свете лампы, то, что лежало внутри, блестело точно серебро. То, что лежало внутри, на­полняло всю корзину.