Итог к концу тридцати стандартных дней получился несколько противоречивый. Баронет всего лишь за один месяц сделал невероятный скачок в физическом развитии. Стал нормально отжиматься, подтягиваться до пяти раз, не задыхаться до обморока во время пробежек и вполне сносно освоил десяток самых необходимых приемов самообороны. А вот в обретении моральной устойчивости, повышении боевого духа частенько случались неожиданные провалы. Все-таки перегрузки на сознание и на организм давались запредельные. Поневоле бывали сбои, нервные срывы и необъяснимые психозы. Даже дружеская семейная обстановка на территории базы слабо помогала. А тут еще и отец баронета в течение трех дней следующего месяца только и отрывал наследника продолжительными разговорами по краберу. Как раз к финалу этих дней и позвонил Винселио Грок, которому сердобольный папаша наверняка нажаловался по поводу издевательств солдафонов над его сыном, единственным оставшимся в живых из всей большой семьи.
Причем ни маркиз, ни командир Дивизиона, ни угрюмый Минри Хайнек не желали прислушиваться к разъяснениям майора Парадорского. Словно потеряли здравый смысл и сообразительность. Только и твердили, что надо с парнем помягче, деликатнее, дипломатичнее, а не то… Что может случиться, следовало догадываться по последней фразе старого советника при Павле Ремминге:
– …А не то император может очень рассердиться. Он и так уже на взводе, или, иначе говоря, в точке кипения по данному вопросу.
После этого Тантоитан Парадорский весь вечер ходил смурной и неразговорчивый, ночью почти не спал, а ранним утром решился на одну довольно рискованную затею. Причем ни с кем из друзей по этому поводу даже посоветоваться предварительно не захотел. Женщинам, которые в последнее время выглядели как-то слишком уж виноватыми (видимо, принимали неудачи слишком близко к сердцу), тоже ничего не сказал, только при встрече в коридоре сразу после подъема равнодушным тоном бросил:
– Пойду поднимать нашего химика на зарядку.
Потому что именно подъем баронета, измученного накануне почти до смерти, считался наиболее неблагодарным делом. Артур мог и накричать, и нахамить, разве что при девушках сдерживался из последних сил, но Лидия и ее новая подруга старались утренние часы воспитательных мероприятий отдать кому угодно, лишь бы самим не подставляться.
Так что Парадорский явился в жилую часть чужого сектора сам. Хорошо еще, что хоть с пинанием фонаря перед встречей покончили, и теперь Тантоитан без проблем прошел непосредственно в спальню, ткнул кулаком в плечо баронета и тыкал до тех пор, пока не раздалось раздраженное мычание:
– Чего надо? Мне отец пообещал сегодня выходной… Разве тебя не предупредили?
– Нет. Выходных у людей, приговоренных к смерти, не бывает! – прорычал майор в ответ. А потом рывком вообще сдернул парня с кровати, роняя при этом на пол. – Причем наемные убийцы используют всякие выходные и праздники для свершения своего черного дела, как правило. Жертва, знаешь ли, очень расслабляется…
– Ой, да ладно меня пугать, мне ведь только и надо, что один день отдохнуть… Ну может, два… Мне кажется, я серьезно болен…
– Ты здоров как бык, но можешь пока и на холодном полу поваляться. А я бы очень хотел с твоим отцом поговорить.
Наследник баронства сразу несколько ожил и уселся прямо на коврике:
– По какому вопросу?
– По поводу твоей болезни! – Парадорский схватил с полочки крабер и всунул его в руки Артура: – Набирай! Номер и код я подсматривать не буду!
– Хм! Ну если ты не боишься… – С кривой ухмылкой парень набрал номер, дождался ответа и стал разговаривать, не включая экран или громкоговоритель: – Па! У меня все в порядке… только что проснулся… вот как раз по этому поводу с тобой и хочет поговорить командир базы. А я откуда знаю?.. Он мне не докладывает…
После чего молча, но с заинтересованным блеском в глазах протянул устройство связи Парадорскому. Тот отошел к большому столу, уселся за него, поставил крабер на подставку, включил изображение со своей стороны, громкоговоритель и начал с приветствия:
– Здравствуйте! Меня зовут Тантоитан. Хочу сразу спросить: вы можете включить изображение со своей стороны?
– А зачем? – угрюмо отозвался барон.
– Да мне просто не верится, что вы смотритесь так же тщедушно и жалко в физическом плане, как ваш сын.
– Ха! Да я таких молодцев, как ты, майор, ломаю об коленку пачками! – зарокотал с явной озлобленностью Аристронг. – Или ты слишком большим себя героем возомнил?
– И все-таки? Слова – это просто звук, а вот очень хочется на вас взглянуть.
Некоторое время висела напряженная пауза, потом изображение появилось одновременно с насмешливым фырканьем:
– И что ты рассмотришь на таком маленьком экране? Мои мускулы, которые я тренирую вот уже двенадцать лет? Или мои пальцы, которыми я разрываю глотки врагам, словно те сделаны из картона?
– Да нет, мне и глаз достаточно. И сразу первый вопрос: что вас держит в этой жизни?
На этот раз пауза затянулась надолго. Видимо, собеседник заподозрил нечто уж совсем нехорошее, потому что начал вкрадчивым голосом с хорошо слышимой угрозой:
– Если ты задумал меня шантажировать…
– Ай, бросьте! При всех сложностях моего общения с Артуром мы уже, можно сказать, друзья. А моя репутация не дает права кому бы то ни было подозревать меня в каких-либо коварных замыслах. Ну а раз не хотите отвечать, Зел, то я сам отвечу за вас: в этом мире сын наверняка – самое дорогое, что у вас есть. Тут мы и дискутировать не станем. Поэтому сразу второй вопрос: почему вы Артура не бережете?
Даже на маленьком экране прекрасно было видно, как потемнело лицо барона:
– Что за провокационные вопросы?!
Парадорский выглядел в своем спокойствии, как скала.
– Так тоже не понимаете, – словно рассуждал он. – Ладно, тогда несколько заглянем в будущее и сопоставим это будущее с тем парнем, которого я встретил здесь месяц назад. Итак: что может человек без друзей, любимого дела, умения стрелять, возможности хоть раз подтянуться на перекладине, без ориентиров на карьеру и патологически разбалованный вседозволенностью и неограниченными средствами к существованию? Причем следует учитывать, что средства эти тратить слишком уж открыто нельзя – это сразу привлечет наемных убийц. В кого превратился бы Артур уже через пять лет? В запуганного неврастеника, неспособного ударом кулака свалить первого встречного обидчика? Запросто! В истеричного идиота, который при звуке первого выстрела спрячет голову в песок, как страус? Скорей всего! Неспособного справиться с наследством и защитить подданных баронства от нападок со стороны? Обязательно! И заметьте: никакие наемные охранники, никакие наемные управляющие не спасут вашего наследника от необдуманных шагов, если он немедленно не начнет учиться решительно действовать и бороться за собственную жизнь. Персональная опека развращает в любом случае и всегда делает из мужчины тряпку. Тогда как в данном случае при нашей помощи он уже сделал стремительный рывок вперед: может подтянуться пять раз. Отжаться двадцать. Пробегает три километра. Отлично стреляет из тяжелого пулемета и управляется с пушкой. Научился управлять малым боевым флаером и приступил к виртуальному освоению мини-истребителя. Освоил почти два десятка основных приемов при самообороне. Знает, какой стороной ножа ткнуть врагу под ребра. Стал похож на мужчину и научился понимать шутки…
Кажется, Парадорский мог положительные сдвиги перечислять часами, но его оборвал прерывистый голос собеседника:
– Нож?! Истребитель?! Приемы?! Но ведь он может погибнуть?
– А не лучше ли так! – орал уже Танти, привстав со стула. – Погибнуть, чувствуя горячую кровь своего врага и ощущая в своих руках его вырванную глотку?! Не лучше ли вонзиться в их гущу на истребителе, паля из всего оружия и мстя страшно только одной своей смертью?! Лучше! В сто раз лучше даже просто перед своей гибелью убить хоть одного недоноска и знать, что ты прожил не зря! Лучше так, чем, прикрывшись руками и обмочившись от страха, ждать великодушного выстрела в голову! Хотите поспорить по этому поводу?
Теперь тишина повисла грозовая. И барон начал говорить скорей шепотом:
– Вы забываетесь, майор!
– Что, неприятно такое слышать настоящему мужчине, который никогда не сгибался после жестоких ударов судьбы? – Краем глаза Танти заметил мелькнувшую в проеме двери обеспокоенную Лидию, а за ней возвышающегося Гарольда и рукой сделал им жест, чтобы они не мешали и уходили. – А придется слушать! А придется немедленно подумать над дальнейшей судьбой своего сына и выбрать для него будущее. Вернее, даже не выбрать, а просто не мешать нам исправлять допущенные вами, господин Зел Аристронг, ошибки. Поэтому предлагаю…
Разговор по краберу после этого продлился еще полтора часа.
Глава шестнадцатая
3595 г., март, Нирвана,
Забытая Знойная Зимовка
К середине марта распорядок дня на базе вошел в установленное и четко обозначенное по времени русло. Заметно подтянувшийся и расправивший плечи баронет хоть и ходил с черными кругами под глазами от усталости, но теперь почти не ворчал, вставал по утрам сравнительно легко и по сути все больше и больше становился одним из воинов личного состава. Практически у Артура не осталось ни единой минуты свободного времени. Его постоянно кто-то чему-то обучал, и это старание приносило свои плоды.
Отработали и несколько новых схем в связи с подобными изменениями в характере объекта охраны. Он теперь не просто пассивно ждал своей участи на учениях, но и сам действовал вполне активно при подсказках каждого из находящихся рядом воинов. То есть в некотором роде из обузы и повода для лишних неприятностей он сам постепенно превращался для потенциальных убийц в источник смертельной опасности. На тренировках баронет работал с учебным оружием, а вот на случай боевой тревоги и при дальних вылазках за стены базы уже пользовался боевым.