Продолжая наполняться силой, Санька вспомнил, как он впервые увидел этот свой мир и возжелал в него вернуться. Вот и вернулся… Вспомнил он и то, что рядом с этим миром он видел мутные в тумане радужные оболочки. Похоже, — это были соседние миры, к которым у него не имелось доступа.
Санька предполагал, что миров не два и не три. Их должно быть множество и ему категорически нужно было попасть в тот, где имелась бы сила. Он привык раздавать свою, и мог запросто по привычке опустошить себя и тогда, чтобы «перевернуться» надо будет сильно постараться.
Санька, почувствовав достаточный прилив силы, не прекращая подпитываться, потянул за нить, которая из него исходила и терялась в дымке, и поднялся ещё выше, вошел в зону тумана и увидел впереди и вокруг себя радужные сияния больших и маленьких «мыльных» пузырей. Ему казалось, что он может до каждого из них дотянуться рукой.
— Фига себе! Словно в ванне, — подумал Санька. — Интересно, если сейчас ткну пальцем в пузырь что произойдёт?
Он протянул руку и мир, на который он указал, словно приблизился.
— Э-э-э… Как в игре «Сим сити» играл.
Мир накатится на него, пузырь впустил в себя и Санька увидел перед собой земную сферу.
— Ха-ха, — не удержался он от смеха, потому что то, что он увидел, было похоже на сферическую карту одного известного интернет-сервиса.
Покрутив пальцем глобус, Санька нашёл на нём это же место, то есть, — Люциху, и мысленно приблизил его. К его удивлению, он увидел под собой такую же Санькину избушку, но без костра и явно заброшенную.
Сместившись «левее», Санька нашёл Славкино зимовье, рядом с которым стояли машины и знакомая ему Мицубиси Делика, на которой его везли из Лучегорской больницы. Почти всё, как здесь, — сказал сам себе Санька и аж присвистнул от пришедшей вдруг мысли.
— Это ж сколько чего натырить можно, если в каждом мире взять. Ха-ха! Этих Делик, например. Натырить у богатых в разных мирах и раздать бедным в своём, ха-ха… Только где он, тот свой мир? Хм! Как, где? Да вот он! Только отмотаем сейчас… На сколько мотать-то? Э-э-э… Я ж поохотиться нормально хотел. Умху… Это значит надо перебираться в год, когда тут ещё не было цивилизации и огнестрела… В тот же шестнадцатый — пятнадцатый век? Когда тут тазы и маньчжуры с луками охотились? Наверное. Надо будет и Славика как-нибудь пригласить поохотиться.
Санька, чувствуя возбуждение, мысленно «крутанул» счётчик веков, представив какую-то интерактивную карту, пролистнув сразу несколько. «Барабан» остановился на тысяча пятисотом году.
— Оно? Ну ка что тут в округе? У-у-у… Глухома-а-ань! Ха-ха! Глухомань, говоришь?
Он покрутил 'глобус вправо, влево и только на больших речках увидел селения, состоящие из небольшого количества фанз — одноэтажных строений длинной примерно четырнадцать и шириной восемь метров, покрытых двускатной соломенной кровлей. Санька слышал про эти дома манз и других дальневосточных народов и знал, как они устроены — видел макет в музее Арсеньева. Манзы, как утверждалось исследователями Пржевальским и Арсеньевым, были оседлые китайцы, сбежавшие из Китая. Что-то типа наших казаков, не желавших подчиняться государственной власти, селившихся на окраинах и смешивавшихся с соседними народами…
— И что я тут с ними буду делать? Китайский я не знаю. А Славик знает. И Капитан знает. Капитан и английский знает. Капитан же! Та-а-ак. Одному мне тут будет не просто. Хунхузы, опятьже… Эти таёжники не мне чета. Следопыты, мать их… Чингачгуки! Да, так и есть! Чем они хуже американских индейцев? Азиатские индейцы! Поймают и скальпируют. Ха-ха! Могут не успеть, конечно. Я уже отсюда силу чувствую. О-ох, как бодрит! А раньше не понимал, не ценил. Правильно говорят, что имеем не храним, а потерявши плачем. Свят-свят-свят! Чур меня, чур от того «моего» мира.
Санька нашёл реку Сучан, это та, что в Партизанском районе, и звалась она с будущем Партизанская и, пройдя по ней в верховья, он осмотрел территорию. Пусто вокруг.
— Пусто вокруг, только не спит барсук, — пропел он, и «крутанул» время вперёд до тысяча восемьсотого года, потом, немного подумав, продвинулся ещё на шестьдесят лет. Год основания города Владивосток…
— М-м-м… Нет, — поморщился Санька и «отмотал» пять годков назад. — Вот так будет правильно. А то я с этими китайцами сума сойду. Да и мужикам будет с кем пообщаться.
Он «высадился» на песчаном берегу. Пахнуло цветущими дикоросами и, почему-то, мёдом.
Примерно в этих местах у Санькиного знакомого был дом в посёлке Слинкино. Прапрадед знакомого был единственным первопоселенцем в этом посёлке, состоявшем из одного двора и трёх жителей. Посёлок прозвали хутор Макаровский по имени Макария Петровича Сурменко.
То есть, Санька с большой долей уверенности предполагал, что в этих местах аборигенов нет, раз уж в 1908 году их не было. Приморье бохаями заселялось по большим речкам. А если вдруг кто и живёт, хе-хе, разведаем и переместимся дальше.
Почему Санька выбрал это место, а не Люциху? Тут климат немного мягче. Нижнее течение реки вообще течёт по Золотой долине, прикрытой двумя сопками от моря и с глубиной плодородного слоя до двух метров. Там всегда росло всё, что не посадишь. Так там и сейчас поля присутствовали. С просом наверное. Любимая крупа китайцев
Песчано-галечная коса захрустела под ногами, и Санька понял, что его ноги босы. Быстро вызвав мировые сферы, он нашёл по тянущейся от него нити свой мир и нырнул в него. Хорошо, что нить привязывалась к месту выхода. Удобно. Потянул за нить, и уже на месте. Санька увидел свои ещё царские, но уже не выглядевшие так, сапоги, и потянул их к себе мысленно. Сапоги оказались у него в руке. Тогда он потянул за собой ещё и карабин, патроны, куртку, ремень и топор, удочку и побирушку. Всё это ложилось в ноосфере там, куда он эти вещи клал. Интересно было наблюдать за висящими в воздухе предметами. Хотя это и не предметы вовсе были, а их голограммы. Иллюзия…
Вернувшись в мир реки Сучан, Санька разложил наследство своего мира на бережку и воспрял духом. Ему тут уже нравилось. Санька был полон сил и мог многое.
— Даже призвать кого-нибудь из помощников прошлого мира можно, или ну их? — подумал он. — Или и так справлюсь. Мне же много не надо. Избушку я и сам поставлю. Материалов в матрице скопилось достаточно. Сколько в том мире строили, цемент жгли, кирпичи делали и очень многое он хранил в матрице. Была такая возможность. Перемещать предметы и животных, ну и оставлять их там на время. Правда энергии эта функция сжирала немеряно'. Но в Саньку постоянно вливалось такое количество силы, что расхода он не замечал. Прислушавшись к ощущениям, Санька почувствовал, что трафик ноосферного «интернета» стабильный, поток мощный. Тоже интересная функция.
Санька сконцентрировался на том месте, где решил поставить «хоромину», выбрал в своей ноосфере матрицу объекта и просто принял решение «строить». Если в его матрице все элементы, из которых состоял объект имелись, объект возникал. Объект он выбрал один из простейших и стандартных. Таких он при освоении территории нижнего Дона построил тысячи. Да и себе домик в степи или в лесу «собрать на скорую руку»… А потому, у него всё, как говорится, с собой было. Хотя, сначала, предварительно, он вырубил, имеющиеся на площадке деревья и убрал землю.
Вырубка — это сказано образно. На самом деле, деревья просто исчезали из этого материального мира, как и всё остальное, что нужно было убрать. Оно: земля, песок, галька, деревья — уходило в Санькины ноосферные «закрома» и там «складировалось», доводилось до нужной кондиции и в виде стройматериалов применялось, когда возникнет необходимость.
У Саньки на глазах мгновенно исчезло, наверное, с тысячу кубометров земли и проявилась скала. Потом на скалу прямо из воздуха лёг блочный рельефный фундамент, который расположился на скале, как пластилиновый, и вскоре показалось, что он там и лежал миллионы лет. На фундамент встали бетонные блоки подвала. Причём встали так, что казалось, они слились с нижними. Потом легли бетонные плиты перекрытия со всеми нужными отверстиями. И так далее.
Матрица — это такая сильная субстанция, чтио Санька порой поражался её возможностям. Проекты строений давным-давно были согласованы, утверждены Санькой, а материалы с комплектующими, оборудованием и инструментами хранились в безмерных Санькиных закромах. За свою «царскую» карьеру он сам и его помощники понастроили столько, что любой архитектор и строитель позавидовал бы. И ведь сам добывал компоненты для цемента, разрабатывал технологии. Это сейчас оно шло, как по маслу, а ведь были времена, когда матрица строила такое, что приходилось разрушать построенное и перестраивать.
Чуть выше по течению от хоромин, буквально в течение часа встала плотина. Когда-нибудь там по проекту встанет водяное колесо, но точно не сейчас. Санька решил пока подумать, а с плотиной и для чего она ему будет нужна пака подумать. Может, лучше поставить электрогенератор. Сейчас у него открылись колоссальные возможности в плане чего-нибудь стырить из моего технологичного мира. Зачем мне проекты из, э-э-э, шестнадцатого века. Электрификацию и механизацию в массы! Хе-хе…
— Тут, туземцы, по-моему, и «современные» европейские машины примут за чудо чудное. Хотя, могут просто пожать плечами. И предметы двадцать первого века точно также, одними туземцами воспримутся с удивлением, другие и внимания не обратят. А через три месяца будут пользоваться и считать, что «так и было». Вон, механический арифмометр уже существует, между прочим. И птицы механические, что для меня намного чуднее компьютера, существовали и в более древних веках.
Хоромину о двух этажах матрица собрала за два часа. На самом деле, работал, конечно же, мой разум. Какая-то из его многочисленных частей. Уже час, как из его трубы шёл проверочный дымок контрольной топки, а банька, стоящая напротив наполняющегося водоёма, дымила давно и изрядно. Санька все эти два часа просидел в шезлонге и наблюдал, контролируя малой частью своего мозга, за возведением своей резиденции, с пивом и похищенными у мужиков крабами. Крабы исчезли со стола прямо из-под руки Устинова, а он только понимающе хмыкнул и погрозил пальцем куда-то за спину. Хотя Санька стоял рядом. Тогда «пришелец» похлопал Славика но коленке. Тот вздрогнул, но не как вчера, и попытался достать Саньку кулаком, но, само собой, промазал.