Маг! То есть – живая загадка.
Причём заявить, будто он чего-то там ему, Ильноу, не договаривает… да он просто ничего не объясняет и творит всё, что в голову взбредёт! Какие уж тут объяснения? Для того, чтобы делать какие-то выводы, надо иметь опору в исходных посылках. В проверенных – или хоть предполагаемых – фактах. А Рин отвечать на вопросы, мягко говоря, не торопился.
С другой стороны, Ильноу не торопился просить ответы. Что, если маг искренне полагает ненужным отвечать, если его ни о чём не спрашивают вслух? А робкие недоумевающие взгляды привык попросту игнорировать. Как и мысленные вопросы. Только прямые ответы на прямые вопросы, – озвученные! – и никак иначе. Если припомнить, Рин действительно ни разу не оставил Ильноу без ответов и даже ни разу не объявил, что на такой-то вопрос отвечать не станет…
Вот только преодолевать в его присутствии ту самую треклятую робость юноша так и не научился. Несмотря на проявленную магом снисходительность.
Один из столпов, на которых стояло мировоззрение Ильноу, заключался в том, что разумные существа не равны друг другу. Просто не могут быть равными. И если таких, как он сам, великое множество и ничего выдающегося в нём нет, то есть и меньшинство, с которого совсем, совсем иной спрос. В понимании Ильноу маги стояли на той же ступеньке, что духовенство или высокородные. Существа избранные, не ему чета. И Рин, учитывая масштаб его Силы, должен был стоять выше даже большинства магов.
Его Сила не проявляется явно? Ну и что? Если уж он сосредоточен на чём-то далёком и непонятном, это, скорее, говорит в его пользу. Если бы он принялся доказывать перед Ильноу своё превосходство и демонстрировать магические трюки, рассчитанные на почтительное изумление непосвящённых, юноша, скорее, в момент спустил бы его с воображаемого пьедестала. Только настоящая сила и настоящее знание не нуждаются в ежеминутных подтверждениях.
И всё-таки, на что мог намекать Рин во всей этой истории с Ольфери?
Неужели как раз на то, что статус – понятие относительное и переменчивое? Скажем, для Ильноу и других низкорождённых хозяин – почтенный, богатый и, на свою беду, слишком задающийся тианец. А для Рина – не более чем напыщенный без особых на то причин содержатель провинциального трактира, подобных которому он встречал десятками и общение с которыми магу давно опостылело хуже полынного настоя.
Похоже на правду? Вполне.
А ещё это его "отзеркаливание"… хм, хм… маги славятся умением определять искренность тех, с кем общаются, моментально и фактически инстинктивно. Полезная способность? Да, конечно… но и не всегда удобная. Им редко бывает по душе общение с лицемерами, обманщиками и корыстолюбцами, – короче, со всеми, кто так или иначе уклоняется от искренней прямоты, к тому же преследуя не больно благовидные цели. Ильноу ничего от мага не надо, даже соблюдения неких правил приличия, и это может оказаться большим плюсом. Не в том ли кроется секрет столь простого и вольного обращения, что с Ильноу ему не нужно притворяться?
Внезапно Рин открыл глаза, повертел головой и объявил:
- Ну, пошли, пожуём чего-нибудь вкусного. Ты есть хочешь?
- Да.
- Тогда будем надеяться, что кормят у Ольфери не так, как встречают клиентов.
Лесной костёр, замаскированный не без выдумки: широкие и густые лапы хвойных исполинов процеживают легчайший дымок, рассеивая его, а само ложе костра располагается в естественной выемке и малозаметно. Впрочем, дыма практически нет: от прогоревших дров сейчас остались одни угли, переливающиеся тусклым жаром. Те же лапы, что процеживают дым, служат защитой от сыплющейся с неба тонкой холодной мороси. Мерзоватая погода, да уж…
У костра спасаются от сырости двое. Первый – рослый, могучий блондин с пронзительно голубыми глазами, зрачки которых в данный момент расширены чуть сильнее, чем можно назвать нормальным. Второй – тоже человек или очень похожий на человека, кутающийся в тёплый плащ несколько не по размеру. Впрочем, плащ не в силах скрыть, что этот второй не высок и сложен отнюдь не атлетически. Колобок, да и только.
Третьим вокруг костра плавает, поворачиваясь вокруг оси, автономный Страж. Но "умное" заклятье не настолько умно, чтобы считать его третьим всерьёз. В мысленной беседе пары путников Страж участия не принимает, да и принять не может.
"Я обнаружил странную… аномалию".
Зрачки блондина слегка сужаются. По его мысленному "тону" легко определить, что он рад отвлечься от своих занятий, каковы бы они ни были, и побеседовать:
"Какого рода? И насколько странную?" "Мне сложно сравнить это с чем-либо привычным. Могу лишь беспомощно констатировать факт: раньше я с таким не сталкивался".
"И всё-таки ты как-то выделил эту… аномалию из фона. Как? Почему?" "Если представить всё сущее как сеть, сплетённую из множества больших и малых узлов, риллу предстанут столбами, на которых она висит. Столбы практически неподвижны и тем самым удерживают в неподвижности сеть, которую в противном случае гораздо сильнее трепало бы ветрами изменений. Порой, очень редко, здешние риллу слегка шевелятся, отчего по сети тоже расходятся волны тонких натяжений. Но обычно всё быстро успокаивается и возвращается к прежнему относительному покою. Тут надо заметить, что влияние ветров вероятности сказывается в основном на шевелениях в направлении, "перпендикулярном" плоскости сети. Движения в этой самой плоскости риллу контролируют очень плотно…" "А что боги?" "Боги на всю эту тонкую механику влияют извне. Влияние их сводится к колебаниям в том же относительно свободном направлении, в котором действуют ветра случайных изменений, и в итоге действия богов быстро нивелируются "столбами", то есть риллу. Проще говоря, боги и им подобные сущности играют роль дополнительного случайного фактора, не более".
"А что аномалия?" "К этому перехожу. Аномалия… представь себе блуждающий узел сети, имеющий паруса. Нет, даже не так. У этого узла нет парусов, у него есть карманный ветер".
"Высший маг?" "По масштабам – вполне возможно. А вот по характеру влияния… видишь ли, этот самый узел меняет ещё и натяжение нитей в плоскости сети. Узурпирует права риллу, пусть и в очень ограниченном масштабе. Высшие маги обычно выглядят как очень массивные узлы, слабо зависящие от ветра вероятностей и от манипулирующих сетью "подёргиваний" риллу. Они малоподвижны, но при этом довольно предсказуемы. А вот аномалия…" "Понятно. Хотя на самом деле, конечно, ничего не понятно. Что-то ещё можешь сказать об этой самой аномалии? Нет?" "Могу. И это самое странное из всего, что я могу сообщить".
"Не томи!" "По некоторым вторичным признакам, к аномалии имеет отношение Рин".
"Опа! А почему ты думаешь, что Рин только "имеет отношение", а не…" "Потому что твой друг – фигура не того масштаба".
"Ты так уверен в этом… а что там насчёт долговременных прогнозов поведения аномалии? Откуда она взялась и куда направляется?" Пауза.
"В этом и заключается одна из странностей. Аномалия возникла внезапно, неизвестно откуда. Вот была обычная сеть, а вот – раз! – и по ней уже переползает новый, массивный, ни на что не похожий узел-манипулятор. А спрогнозировать его поведение в перспективе… Я не готов к глубокому взгляду: ни место, ни время не подходят. К тому же при этом сильно возрастает шанс раскрыться и быть обнаруженным риллу. Не хочу так рисковать ради простого любопытства".
"Ясно. Но…" "Да, конечно. Как только узнаю что-то новое, сразу сообщу".
За постой я заплатил созданным прямо на месте бриллиантом. И то был камень, который, при всей своей заурядности, достоин отдельного рассказа. Краткого.
Когда я убил Фартожа Лахсотила, моей наградой, полученной от самого Фартожа, стали готовые волновые рисунки – целая библиотека их, более двух миллионов, насколько я мог судить по оглавлению. Частью моей награды стала также библиотека "готовых" заклятий, что попроще (в понимании древнего; по моим меркам эти заклятья отличались чем угодно, кроме простоты). Плюс базы данных по истории нескольких миров с персоналиями, сотни тысяч единиц трудов по магии, её теории и практике, и ещё кое-что. Необъятное это богатство для полноценного освоения потребовало бы от меня не одной сотни лет, но кое-чем я мог воспользоваться сходу.
Так вот: бриллиант, отданный мной в качестве платы за постой, принадлежал к числу готовых полезностей. Конечно, я без особого труда мог бы синтезировать кусок кристаллического угля собственными силами, проделав несложные расчёты сам или с помощью Параллели – но куда надёжнее было скопировать существовавший где-то и когда-то мелкий бриллиант с его немного неправильной огранкой и не вполне регулярной, "природной" молекулярной решёткой.
Меньше шансов, что какой-нибудь особо въедливый ювелир почует подделку. Ибо волновые рисунки из библиотеки Фартожа содержали также схемы ауральных отблесков, которые я при создании бриллианта также не поленился скопировать. Тем самым у фальшивого камня появилась подделанная, но предельно достоверная история.
После вручения оплаты мы с Ильноу спустились в общий зал, где заказали и получили обед. Мне еда требовалась преимущественно для конспирации, отражение потребляло львиную долю необходимой ему энергии в иных видах, а вот юноша проявил здоровый молодой аппетит. Если бы нам требовалось только поесть, обед вполне можно было бы заказать в номер, но я преследовал ещё и собственные цели.
Лениво ковыряясь в тарелке, я наблюдал малые завихрения вероятностей, ждал…
И дождался.
В трактир Ольфери, за которым я отказывался признавать право на приставку "почтенный", вошла небольшая толпа тианцев. Большей частью молодых и одетых богато, но не без некоторой небрежности. Бедняга Ильноу при их появлении словно съёжился, а я бросил на вошедших один нарочито равнодушный взгляд и вернулся к своей тарелке.
- И правда, сидит…
- Не патрульный, однозначно. И не богач.
- Ещё и голодранца прикормил…
- Ба! Бледнолицый!
Я с трудом подавил смешок. Не тианец, а прямо-таки европеец, впервые по пересечении Атлантики узревший индейца… нет, действительно смешно! Несмотря даже на то, что я, заглядывая в будущее, уже не раз слышал эту реплику… однако пора реагировать.