Когда эта почтенная пара спускалась по ступенькам вниз, Росс повернулся лицом к Зое и посмотрел поверх ее на других своих родственников, на старших кузенов – Остина и Джулиана, на дядю – Тилфорда Йорка и на его молодую привлекательную жену Ленору. На лицах двух сыновей Седрика можно было безошибочно прочитать выражение невероятной гордости от того, что им удалось стать свидетелями такого исторического события. Тилфорд выглядел еще более напыщенно и самодовольно, ощущая себя важной персоной, которой он стал, породнившись с семьей Баллинджеров, и испытывая неописуемую радость по поводу своего нового положения в обществе – придворного в Букингемском дворце. Последнее обеспечил ему Седрик, после того, как сестра Тилфорда Ифигения вышла замуж за отца Росса.
Внешний вид Леноры Йорк также отражал переполнявший ее восторг. Однако это чувство имело мало чего общего со всеобщим ликованием и радостью по поводу коронации – оно было направлено на Остина, который сидел рядом с ней и ощущал себя под ее голодным взглядом оцепеневшим кроликом, загипнотизированным удавом. Привлекательная, хорошо сложенная блондинка лет двадцати пяти, она была на двенадцать лет моложе своего мужа и, по меньшей мере, раза в два умнее и хитрее. Ни для кого не было секретом, что она частенько ночует не на супружеском ложе; она даже попыталась было испытать свои чары на Россе, однако тот быстро дал ей понять, что видит весьма маловероятной любую подобную связь со своей тетей, какой бы привлекательной она не казалась. Было очевидно, что сейчас она положила глаз на Остина.
– Ну, разве не прелестно выглядит эта парочка? – спросила Зоя и посмотрела на Росса своими зелеными глазами. Из всех кузин Росса она была, несомненно, самой любимой. Он считал ее старшего брата, Остина, неотесанным мужланом, к Джулиану же относился более дружелюбно.
– Твоей семье должно быть стыдно, что она не присутствует на церемонии, – произнесла Зоя, продолжая завораживать Росса изумрудным взглядом.
– Моему отцу? Сидящему в ложе для придворных? И с приглашенным сюда Тилфордом? Да он бы скорее умер.
– Мой отец имел право послать еще пару дополнительных приглашений на коронацию, – сказала она.
Росс сокрушенно покачал головой: – Ты знаешь, как отец относится к подобным вещам – он воспринял, как личное оскорбление, то, что не был приглашен на церемонию самой королевой Викторией.
– Так значит, он все еще имеет зуб на моего отца?
– Седрик здесь ни при чем, поверь. Эдмунд никак не может забыть о том, что его собственный отец лишил его, идущего первым в списке наследников, титула и всего состояния.
Россу не нужно было повторять печальной истории отца. Все знали о том, что дед Эдмунда устроил скандал Джеймсу, его отцу, когда тот вляпался в какую-то грязную интрижку с заезжей французской актрисой, получившую широкую огласку, и лишил его наследства. Фамильный титул и все имущество перешли к младшему брату Джеймса, Вильяму, а затем к сыну Вильяма – Седрику. Это заставило Эдмунда зарабатывать на жизнь экспортом и импортом и постоянно помнить, как он был лишен своего законного наследства.
– Извини, – сказала Зоя ему, и он знал, что она и на самом деле чувствует себя виноватой.
– Тебе незачем извиняться. Это... судьба, я полагаю. – Наклонившись к ней, он сжал ее руку. – И кто знает, был бы у меня хоть какой-нибудь шанс посмотреть мир, если бы этого не случилось.
Она посмотрела на него с удивлением:
– Что ты имеешь в виду?
Росс набрал в грудь побольше воздуха, широко улыбнулся и выдохнул:
– Отец, наконец-то, согласился отправить меня в Китай.
– В Китай?! – воскликнула она в изумлении.
– Я покину Англию в августе. Буду представителем Компании Баллинджеров в Кантоне следующей весной.
– Я знаю, что ты всегда мечтал отправиться за границу, но твой отец настаивал на том, чтобы повременить с этим до тех пор, пока тебе не стукнет двадцать один.
– Он, кажется, передумал.
– Мне всегда представлялось, что это будет Париж или Рим, или даже Нью-Йорк, – но Китай? – она скептически покачала головой. – Это же слишком далеко.
– Ну, не так уж и далеко. Многие англичане туда ездят. – Увидев, что рассказанная им новость ее совсем не впечатлила, он спросил:
– Ты счастлива за меня, Зоя?
Она заставила себя улыбнуться:
– Да, конечно, Росс. Но я так привыкла к тому, что ты постоянно где-то поблизости. Путешествие в Китай – кто знает, как долго оно продлится.
– Год, может, чуть больше. Но я буду часто писать.
– Я тоже, обещаю. – Неожиданно ее лицо просветлело, – Ты, по крайней мере, не будешь совершенно одинок. На Востоке будет еще один из Баллинджеров.
– Кто?
– Джулиан. Он только что получил назначение. В следующем месяце его корабль подымет паруса и отплывет в Калькутту. Возможно, вы встретитесь с ним где-нибудь в пути.
Росс посмотрел поверх Зои на ее брата. Двадцати трех лет от роду, Джулиан походил на морского офицера в своем темно-голубом костюме с золотыми кантами. Он стоял точно по стойке «смирно», высоко подняв подбородок. Руки его были плотно прижаты к бокам, немигающий взор направлен в сторону трона, туда, где нескончаемой вереницей шли придворные, раскланивающиеся и высказывающие слова безграничного уважения и почтения к своей королеве.
– Все может быть, – наконец отозвался Росс, – но Восток слишком обширное место для того, чтобы такая встреча состоялась.
– Однако, если ты включишь Калькутту в маршрут своего следования, то сможешь поискать в порту наш корабль.
– И я обещаю, что я это сделаю, – провозгласил юноша, пытаясь скрыть громким голосом отсутствие какого бы то ни было желания именно так и поступить. – Было бы здорово увидеть знакомое лицо вдали от дома.
Громкий вздох, прокатившийся по толпе, привлек их внимание к сутолоке, начавшейся в передней части зала. Один из лордов оступился, поднимаясь по ступенькам к трону, и покатился кубарем вниз, запутываясь по дороге в своей красной бархатной мантии.
– Бедный лорд Ролле, – сказала Зоя с нескрываемой жалостью, когда несколько придворных принялись поднимать пожилого человека, – Ему, должно быть, перевалило за восемьдесят, он едва держится на ногах.
Лорд Ролле, похоже, ушибся не слишком сильно. Поднявшись, он направился к трону. Вдруг толпа ахнула еще раз, когда королева неожиданно поднялась и начала спускаться по ступенькам, так, чтобы престарелому джентльмену не пришлось еще раз по ним карабкаться. В ответ на робкое замечание камергера о том, что процедурой коронации не предусмотрено совершение подобных действий, королева воскликнула: «А разве я смогу, не вставая, оказаться рядом с ним?» Под одобрительные возгласы собравшихся она спустилась с пьедестала, на котором возвышался величественный трон, на пол и там встретила лорда Ролле.
Как только длинная вереница придворных подошла к концу, королева покинула трон и сняла корону для того, чтобы причаститься. Когда она преклонила колени у алтаря, неожиданный луч солнца, появившегося из-за темных туч, пробился через высокое узкое окно и ярким светом озарил непокрытую голову королевы Виктории, вызвав слезы умиления у ее матери. Королева медленно поднялась, поддерживаемая лордом Мельбурном под руку, и под ангельские переливы церковного хора снова взошла на трон. Наконец, перед заключением всей церемонии, она встала – все присутствовавшие сделали то же самое – и повела процессию своих пажей и фрейлин в часовню Св. Эдварда, чтобы сменить величественную тунику на пурпурное бархатное платье и мантию.
Вскоре после того, как королева скрылась в часовне, толпа смешалась. Люди воспользовались временным перерывом в продолжительной церемонии, чтобы размять затекшие от неподвижного сидения конечности и посплетничать немного о том, как прошла коронация, и о манере, с которой держит себя молодая королева.
– Росс, – позвал чей-то голос, и, повернувшись, он увидел приближающегося Джулиана, – это правда, что ты отправляешься в Китай?
– В августе. – Россу не очень хотелось начинать беседу, и ответ его был немногословен.
– Превосходно! Если ты собираешься заходить в Калькутту, я могу тебе сказать, когда туда прибудет мой корабль.
Радость Джулиана казалась абсолютно искренней, и Росс подумал, что этому молодому человеку, удачно начавшему свою карьеру морского офицера, вскоре по праву будет чем гордиться, в отличие от остальных мужчин этой ветви семьи Баллинджеров, визитной карточкой которых являлось исключительное самомнение и самодовольство. Росс хорошо помнил, как в детстве он был объектом постоянных насмешек и жестоких розыгрышей со стороны Остина и Джулиана. Он не доверял им обоим, и поэтому ответил с некоторой осторожностью:
– Зоя рассказала мне, что следующим месяцем ты отплываешь в Калькутту?
– Верно. Я отправляюсь на «Лансите». – Произнося название корабля, он понизил голос, как будто это было большой тайной. Затем его черные усики дернулись кверху, и голос приобрел обычный оттенок самодовольства:
– Корабль поведет Ффист3.
– Фист?
Джулиан сжал пальцы в кулак и постучал им себя в грудь:
– Ты, конечно, слышал о нем. Ффист – это капитан Реджинальд Ффиске. Его имя пишется с двумя буквами «ф», и он чертовски этим гордится. Любому, кто произносит его неправильно, он начинает рассказывать о том, как средневековые монахи употребляли двойную букву «ф» вместо одной для того, чтобы подчеркнуть свою избранность.
– Ясно. Так значит, люди называют его Фист?
– С двойным «ф», разумеется. И только когда он этого не слышит. – Джулиан снова ударил себя кулаком в грудь. – А я буду его первым помощником на корабле.
– Это высокая честь, не так ли? – вмешалась в разговор Зоя.
– Ты права, черт подери. Когда появилась вакансия на это место, две дюжины офицеров претендовали на него – Ффист выбрал именно меня.
Зоя взяла Росса за руку:
– Возможно, ты встретишься с этим самым капитаном Ффиске в Калькутте.