, то что мы могли бы с этим сделать? Для того чтобы изгнать захватчиков в пятом веке, потребовался такой герой, как король Артур. Чтобы сражаться с теми демонами, о которых рассказывал наш сегодняшний хозяин и которых создали своим воображением вы, потребуется герой такого же масштаба, как король Артур. И скажите, бога ради, где нам взять такого Артура Воскресшего?! – Я знал, что иду на риск, затевая спор с вероятным психопатом, но надеялся, что одержимость моего спутника можно ослабить, загнав ее в логический тупик. После чего разговор можно было бы перевести на какую-нибудь конструктивную тему, например на поиски выхода из той неизвестной местности, куда мы забрели.
– Артур Воскресший, да? – Его черты – даже в темноте и тумане я заметил это – заострились от возбуждения. – Господи боже, именно такого человека, как вы, я и искал!
Я едва сдержался, чтобы не задать ему вопрос: часто ли он испытывает затруднения, пытаясь отыскать слушателя, который был бы готов выслушать его чушь.
– Послушайте, вы узнаете район, в котором мы находимся? Этот проклятый туман…
– Не думайте вы об этом, – отрезал он. – Сосредоточьтесь на важных вещах.
– Дорогой сэр. Я промок, устал, и ноги у меня начинают болеть от этой бесконечной ходьбы. Для меня сейчас нет ничего важнее, чем поскорее избавиться от всех этих трех обстоятельств.
– И что у вас за мелочный ум, – со страстью бросил Бледнолицый. – У вас под ногами бездны крови и ужаса, а вас заботит лишь состояние кожи вашей обуви.
Очевидно, пробиться через монопсихоз этого типа было невозможно, и мое терпение лопнуло.
– Доброй вам ночи, – решительно сказал я. – Здесь наши пути расходятся. Я направляюсь к дому и своей кровати, где бы они ни находились. А вы уж поищите какую-нибудь другую несчастную душу, которой сможете излить свои бредни. Машины времени! Морлоки! Король Артур – вот уж чепуха!
Я развернулся и пошел от него прочь.
– Ну, что ж, поищите дорогу домой! – услышал я его слова, сказанные мне в спину, его сардонический юмор, зревший в нем все это время, взорвался наконец жестоким смехом. – Вам предстоит еще один разговор с доктором Амброзом, когда вам станет известно еще кое-что!
«В аду поговорим», – сердито подумал я, потом повернулся, собираясь дать ему резкий ответ, но его фигура уже исчезла в темноте ночи и тумане. Внезапно вкус его табака, горевшего в моей трубке, начал связывать мой язык. Угар болезненно сгущался. Я вынул трубку изо рта и швырнул ее на землю. Из чаши пролился горящий табак, шипя и распространяя тускло-красное сияние, подобное огням, что я видел в тумане. Я подошвой втоптал в землю отвратительную золу, а потом – пока мое сердце наполнялось неожиданным беспричинным страхом – поспешил прочь с этого места в темноту, которая заполняла пространство вокруг меня.
2. Поле битвы – Лондон
Окаянный идиот, думал я, шагая. Кого я имел в виду – своего недавнего попутчика или себя самого? Не имеет значения. Злость, как и следовало ожидать, сменила страх. Я и без того потратил целый вечер на такую глупость, а теперь мне предстояло потратить еще несколько часов блужданий по окутанному липким туманом городу, прежде чем я окажусь в своем собственном теплом доме. Я шел и шел, не зная, куда иду, проклиная себя и всех других недоумков, порожденных английской расой.
К счастью, туман стал рассеиваться и уходить. Вскоре в разрывах несомых ветром туч я стал различать светящиеся точки звезд в небесах. Сквозь один из таких разрывов прорвалась луна в третьей четверти и еще лучше осветила мое местонахождение. Но испытанное мной облегчение, когда я снова обрел способность видеть то, что находится вокруг меня, длилось недолго – вскоре его сменило нарастающее чувство тревоги.
Этот район Лондона был мне совершенно незнаком. Да что говорить, я просто ужаснулся, обнаружив, что такое место вообще существует. Неужели наши муниципальные власти и в самом деле были настолько безответственны, что допустили такое? Теперь я видел, что здания, мимо которых я прошел, на самом деле представляют собой пустые руины обрушенных мощных стен из кирпича и камня, из которых торчали остроконечные обломки. Скрученные и обгоревшие трубы, сломанные брусья, концы которых тянулись, как пальцы скелетов. Какая страшная катастрофа могла привести этот квартал в такое состояние и почему мне до сих пор ничего об этом не известно?
И когда это могло случиться? Даже сейчас мне были видны перепутавшиеся плети сорняков, пробившиеся сквозь трещины в обломках. Весь район, насколько хватало взгляда, во всех направлениях создавал впечатление насильственного разрушения, на которое наложились годы запущенности и пренебрежения. Я прожил в Лондоне ребенком и взрослым человеком тридцать лет, но даже не подозревал, что в границах города существует такой монументальный ландшафт разрушения.
Неужели в этом тумане я забрел так далеко, что оказался в районе, каким-то образом забытым почти всеми в городе? На мгновение страх парализовал меня – а что, если все эти руины были беспорядочными галлюцинациями, вызванными зловредным табаком – если только это был табак – доктора Амброза – если это и есть его настоящее имя. Но тут передо мной появилась перекрывающая дорогу груда камней в виде баррикады, высотой достигавшая плеч. Мне пришлось взобраться на нее, чтобы продолжить путь. Острые кромки камней, впивавшиеся в мои ладони, убедили меня в реальности существования этих руин. Не знаю, куда я забрел, но место это существовало, как существовала дыра, появившаяся на моих брюках в области колена, когда я наткнулся на одну из острых каменных кромок.
Оказавшись по другую сторону этой баррикады, я яснее увидел далекие огни, которые впервые разглядел еще в густом тумане. Тогда я ошибочно решил, что они мелкие, что находятся они где-то рядом и представляют собой фабричные печи. Теперь я видел, что ближайший из этих огней удален от меня на расстоянии в несколько миль и охватывает большое, многоэтажное здание. На моих глазах одна из наружных стен треснула от жара и упала, обнажив пульсирующее белое сердце пожара. Помпезные дымовые колонны взметнулись вверх, чтобы соединиться в высоте с темными выбросами других пожаров.
Господи боже мой, в ужасе подумал я. Пока я бродил в тумане, какое-то бедствие обрушилось на один из районов города. Несколько мгновений мне казалось, что ноги вот-вот подогнутся подо мной и я упаду на крутую гору мусора, через которую только что перебрался. В страхе и трепете смотрел я на сцену впереди. Мне казалось, будто я разглядываю один из огненных кругов самого ада. В моей груди зрело желание забраться в какую-нибудь яму среди руин и укрыться от зрелища пожаров. Я сумел подавить в себе этот презренный страх и взять себя в руки. Мой шаг замедлялся темнотой и кучами мусора, но я спешил, как мог, к горящим зданиям, собираясь предложить любую посильную помощь и выяснить, куда же я все-таки попал.
Не успел я пройти и нескольких сотен ярдов, как мне стало ясно, что характер руин в районе, где я оказался, приобретает вид какого-то забытого поля битвы. Поверхности улицы были усыпаны кратерами с неровными краями, в лужах застоялой воды сверкали погнутые сегменты трубопроводов для подачи воды и отвода канализации. Я осторожно обходил ямы, боясь оступиться, а опасность эта была довольно велика в тусклом лунном свете.
Разрушенные стены домов вдоль дороги обретали все более фантастический вид. Мысли мои метались, а сердце сжималось от одного только вида этого зрелища, но я продолжал идти, пока наконец до меня не донесся запах пожара, распространяющийся в ночном воздухе, как инфекция.
Вскоре я почувствовал и привкус пепла у себя во рту. Острая тошнотворная вонь смешивалась с запахом горящего дерева и паленого кирпича. Такой душок может давать подгорелая свинина. Шумы – гулкие, приглушенные взрывы и более резкий раскатистый звук, словно быстрая барабанная дробь – достигли моих ушей со стороны пожаров. Они становились все громче по мере моего быстрого, насколько это было возможно, перемещения по этой разоренной местности.
Мои мысли были настолько заняты неутешительными предположениями относительно характера бедствия, обрушившегося на этот район Лондона, – землетрясение, мятеж, бог знает что, – что я не замечал крупный кратер на дороге ровно до того момента, пока не ступил в пустоту. Я частично упал, частично проскользил по неровному склону кратера. Одновременно я заметил три яркие алые линии, прорезавшие темноту над моей головой, и услышал сзади прерывистые звуки выстрелов, следующих один за другим. Какая-то иррациональная волна ярости захлестнула меня, я высунулся из кратера и крикнул невидимому снайперу:
– Эй, вы! Вы хоть осознаете, что стреляете по британскому подданному? – Мои слова эхом отдались от полуразрушенных стен, но ответа не последовало. – Я требую ответа…
И вдруг почувствовал, как кто-то ухватил меня за лодыжки и потащил ко дну кратера, при этом острые обломки, торчавшие из склона, разорвали на мне одежду.
– Ты что, черт побери, делаешь? – раздался хриплый женский голос, и в то же мгновение воздух над кратером неожиданно с разных направлений рассекли десятки сверкающих красных трасс, со всех сторон до меня донеслись очереди, а со стен вдоль улицы посыпались осколки строительных материалов.
Спрятавшись от пуль в кратере, я развернулся на его склоне и увидел молодую, хрупко сложенную женщину с коротко подстриженными волосами. Ее точеные черты были скрыты под потеками черной сажи на ее лбу и щеках. Одета она была в мужские брюки и пиджак грубой ткани, а плечи и талия были затянуты кожаными ремнями. Она сидела передо мной на корточках, а на коленях у нее лежало некое странного вида оружие.
Я понятия не имел, что собой представляют эта женщина и ее странное одеяние, хотя к этому времени уже пришел к мнению, что после стольких дезориентирующих событий, потрясших мой мозг, меня уже ничто не может удивить.
– Моя дорогая дама, – сказал я громким голосом. – До чего же невероятное происшествие. Вокруг нас маньяки с каким-то пулеметом Максима. Что тут происходит, скажите бога ради?