Борис Федорович ИвановНочь пса
Мы с вами одной крови, вы и я.
ПРОЛОГ
— На борту… на борту нехорошо, капитан!.. Убитые… Там… В переходе к грузовому модулю. Четверо… Четверо убитых, капитан…
Лицо секонда было белее мела. Рука, поднятая к козырьку, дрожала, другая — машинально ощупывала расстегнутую кобуру бластера.
Узкое, упрятанное в черную, как смоль бороду, лицо капитана Юсефа осталось бесстрастным. Лицом потомка древних мюридов. Верных Исламу и фанатичных, как чокнутые роботы.
— Спокойнее, Шон… — кэп с досадой закрыл томик древнего автора, за чтением которого застал его насмерть испуганный помощник. — Наш Пассажир не пострадал? Вы поняли, о ком я говорю?
Секонд, конечно, понял о ком. Из семидесяти семи пассажиров межзвездного лайнера «Дункан» только один из них был Пассажиром, все остальные — с маленькой «п» — не в счет.
— Это первое, что я проверил, капитан. В пассажирском — полный порядок! Наш м-м… подопечный спал и остался очень недоволен, что я его потревожил… И все остальные на борту в порядке, судя по биоиндикации…
— Значит погибли члены команды?
Взгляд кэпа Юсефа стал неприязненно остр.
— Никак нет, — голос помощника дрогнул. — Это… Этих людей нет в стартовой ведомости… Они…
— Вы… Вы хорошо себя чувствуете, офицер? — кэп поднялся из-за стола и отодвинул переплетенный в кожу томик в сторону. — Вы понимаете, что на корабле не может быть посторонних? Им просто негде здесь поместиться…
— Они… По всей видимости они вышли… Они были, судя по всему, в самом грузовом модуле. Он вскрыт… Изнутри…
Слова давались Шону с трудом.
— Вы хотите сказать, что в нашем грузовом отсеке во время Броска находились четверо людей в вакуумных скафандрах и мы их не заметили все это время?…
Говоря это, капитан быстро, но без суеты натягивал на себя комплект активной защиты. Лицо его было по-прежнему бесстрастно. Секонду, однако, не хотелось встречаться с ним взглядом и он уставился в поверхность стола и на томик древних стихов, украшавший ее. «Хафиз» — прочитал он имя любимого автора кэпа Юсефа.
— Дело в том, капитан, что на них нет никаких скафандров… Обычная одежда… И там много крови, капитан… И темнота… Темнота — пятнами…
Последнее было уже полной бессмыслицей. Но кэп воспринял ее вполне спокойно. Даже наклонил голову в знак внимания.
— Вы не скажете мне, наконец, чем убиты эти… Как они выглядят, эти трупы…
— В том-то и дело, капитан… Там… Там — ничего огнестрельного… Они… Они — разорваны, сэр… Разорваны в клочья… Нет, это не взрыв, сэр… Это… Там ничего не разрушено… Это — звери… На борту — дикие звери… Я не знаю откуда…
Капитан вынул из держателя стандартный регистратор, включил его и стал прилаживать на поясе.
— Шон, вы читали стартовую ведомость? У нас на борту нет и не может быть никаких диких зверей. Есть ручные животные общим числом — три… Вы проверили их? Они — в спецотсеке. Две кошки и одна собака…
— Кошки — не в счет, сэр… Это — вполне домашние твари. А вот за пса я бы не поручился… Это — еще та зверюга… Пес с Чура…
Капитан молитвенно соединил кончики пальцев.
— Но клетка животного была заперта?
— Не клетка, сэр. Скорее — такой контейнер… Но он, конечно, был заперт… Заперт снаружи, сэр…
— А разве этот контейнер можно запереть изнутри, Шон? Или отпереть?
— Нет, конечно… Это… это — полная чушь. Простите меня, сэр…
Не было в голосе секонда какой-то совсем малой толики уверенности… Доверия самому себе… О, Господи, как было бы ему легко, как просто все было бы, если бы он мог честно дать себе самому отчет о событиях этой ночи. Хотя бы о тех сорока минутах, что предшествовали тому моменту, когда он вставил ключ в замок переходного отсека — чтобы войти в мир крови, смерти и мерцающей тьмы. Кто и что привело его туда? «А сейчас, — подумал Шон, — кэп спросит меня, что я делал до того, как… До того как — что? До того, как оказался перед дверью межмодульного перехода? До того, как в твоих руках, Шон, оказался тот ключ?..»
Но капитан ни о чем не спрашивал его.
— Сейчас я распоряжусь, чтобы никто не покидал своих отсеков, — кэп положил свою широкую ладонь на клавиши коммутатора. — Подготовка к маневру и все такое… А вы, Шон, пойдете в научный сектор и подгоните к переходнику четыре контейнера с заморозкой… Мы с вами уберем покойников в криокамеру, запрем ее на шифрозамок и тщательно — вы слышите меня, тщательно — приведем в порядок переход и грузовой отсек. Только вы и я — больше никто. А потом осмотрим корабль. Тоже — только вдвоем… И вы дадите расписку о неразглашении. Вы все поняли?
— Я все понял, сэр… — заверил капитана секонд.
Часть 1НА ЗАКАТЕ
Глава 1ГОСТЬ, ПСЫ И НЕУДАЧНИКИ
— Закат здесь хорош — вы им будете любоваться еще часов шесть — но рассвет будет прекрасен. Прекраснее во сто крат! — объявил господин секретарь и принял благоговейную позу перед распахнутым окном Ратуши.
Ким из вежливости поднялся из-за осточертевшего ему письменного стола и присоединился к церемонии созерцания панорамы столицы. По всей видимости, это занятие входило в его обязанности агента на контракте. Неоговоренные в его трудовом соглашении с Федеральным Управлением Расследований, но, необходимые для честной отработки командировочных.
Окно открывало прямо-таки хрестоматийный вид на гневное, захлестнутое закрученными закатными облаками, безмерно высокое небо Прерии. Ниже — над россыпями крыш белокаменных корпусов Центра — сказочным золотым блеском сияли маковки многочисленных церквей, в большинстве своем — православных. В бездонных небесах, словно их отражение — там, далеко над облаками, золотой мишурой поблескивали огоньки Колонии Святой Анны. Довольно плотно населенный архипелаг астероидов и малых лун нестройным роем обращался вокруг огромного ядра Прерии-2 — планеты бескрайних степей и редких пресноводных озер, зажатых между утопленными во льдах громадами полярных хребтов. А заодно и неплохо украшал ее небосвод.
Свой оборот вокруг оси неспешная Прерия совершала за неполные сто двадцать два часа и в старину — до того, как переделанные генетиками земные злаки освоили-таки ее просторы — слыла местом унылым и суровым. Местом ссылки и каторги.
Вспомнив про это обстоятельство, Ким со вздохом вернулся к заваленному бумагами столу.
«Вот так и получается, — невесело думал он, бесшумно барабаня пальцами по листкам разложенных перед ним распечаток. — В детстве и юности — взахлеб читаешь «золотую серию», начиная с По и Конан Дойля, повзрослев, увлекаешься мемуарами столпов разведки и сыска, документальной и исторической прозой… В юности с остервенением сдаешь экзамен за экзаменом в непоследнем из университетов Метрополии и, в конце концов, украшаешь стенку над своим столом рамочками с ксерокопиями ужасно красивых дипломов юриста и эксперта-криминалиста. И что в результате?
Нет, к тому времени ты, конечно, уже не питаешь тех иллюзий, что тешили тебя в годы отрочества: ты, конечно, уже не мнишь себя крутым волком сыска — из тех, что запросто берут за хобот крестных отцов Галактической Мафии, и тебе уже давно вовсе не улыбается перспектива один на один сойтись в схватке с каким-нибудь крепким орешком преступного мира. Вовсе нет. Но ты еще мечтаешь найти себе место в рядах Следовательского Корпуса или в штате авторитетного сыскного агентства — с хорошей перспективой роста…
Но все эти мечты — пустое: твои «резюме», разосланные во все государственнные службы, нуждающиеся в услугах криминалистов, самую малость не дотягивают до того, чтобы всерьез участвовать в конкурсах на замещение вакансий. Ну, а солидные адвокатские конторы и детективные агентства — даже то, в котором ты с наилучшими отзывами прошел стажировку, — отвечают тебе любезнейшими письмами, где сетуют на удручающе низкий уровень преступности в Секторе, не позволяющий им расширять штат своих сотрудников — тем более, за счет специалистов не имеющих рекомендаций от предыдущего работодателя…
И вот ты вешаешь над столом третью ксерокопию, тоже очень красивую — «лицензии на ведение частной следственной и правоохранительной практики» и проводишь за этим столом время, щелкая кнопкой электрокарандаша до тех пор, пока у того не сядет микроаккумулятор. Со временем ты или уходишь в бизнес — мир не без приятелей со связями — или обучаешься искусству крутиться. Чтобы платить налоги и чтобы, вообще, не положить зубы на полку ты становишься «агентом на контракте» и узнаешь много для себя нового.
Научаешься делать черную работу для «дяди» из Управления — ворошить имперских времен бумажные завалы и читать доносы мертвых стукачей на давно в бозе почивших сепаратистов. Служишь Богу Теней. Мотаешься по командировкам, утрясая деликатные делишки за господ из кабинетов — там, наверху — между людьми, что не хотят «светиться» в сводках новостей. И все такое…
Со временем у тебя даже складывается определенная репутация и образуется некий спрос на твои услуги — но, Бог мой! — до какой же степени не та репутация и не те услуги… Узкий круг лиц — из тех, что «известны тем, что неизвестны никому» сватает тебе, порой, довольно выгодные хлопоты, передают тебя из рук в руки. И ты уже не пропадешь на этом свете…
И даже приключения со временем даст тебе хлопотливый Бог Теней. Только это будут не твои приключения. И пули, что тебе тоже достанутся — дай только срок — это тоже будут не для тебя, в общем-то, приготовленные пули…
Разве это то, к чему ты стремился?
И так со всеми: мечтавшие об открытиях новых миров и о поединках с гравитационными полями «черных дыр» отроки, стали почтенными мужами, зарабатывающими свой хлеб насущный орбитальным каботажем. Метившие в светила психологии юные Фрейды и Юнги ныне пользуют страдающих синильным психозом престарелых леди, а он — несостоявшийся король галактического сыска, Ким Яснов, — сидит в пыльном кабинете у черта на куличках и роется в доносах мертвых вертухаев… Вот так все и получается…»