Она почувствовала тогда, как в груди у нее что-то надломилось. Всего лишь крошечная трещинка, но ее хватило, чтобы понять: разговор пора прекращать. И с сыном она тоже не общалась уже больше недели.
Уайли отнесла стакан наверх и села за письменный стол в комнате, которая служила ей кабинетом. Тас последовал за хозяйкой и лег возле окна. Комната была самой маленькой в доме, стеновые панели украшали пожелтевшие наклейки бейсбольной лиги. Письменный стол стоял у стены и был развернут наружу, так что за работой Уайли видела окно и дверь.
Рукопись, распечатанная неделей раньше в библиотеке в Алгоне, лежала стопкой возле компьютера для финальной вычитки. Но Уайли мешкала, не спеша завершать проект.
Она провела больше года, изучая фотографии с места преступления, читая газетные статьи и официальные репортажи. Встречалась со свидетелями и важными для расследования фигурами, включая бывшего шерифа и его сотрудников. Даже добралась до главного детектива Департамента криминальных расследований штата Айова. Все вели себя на удивление откровенно и посвятили Уайли в малоизвестные детали дела.
Не удалось пообщаться только с членами семей жертв. Одни уже умерли, а другие отказались наотрез, и она их не винила. С тех пор Уайли провела бессчетное количество часов за компьютером, пальцы ее летали по клавиатуре. И теперь книга была завершена. Даже имела концовку, хоть и весьма скромную: убийцу вычислили, но перед судом он не предстал.
У Уайли оставалось много вопросов, не нашедших ответа, но пришло время завершить работу. Надо перечитать текст, внести последние правки и отослать редактору.
Уайли в растерянности катала по столу красную ручку. Потом поднялась, потягиваясь, и спустилась на кухню, где поставила на столешницу пустой бокал. Руки ныли от холода, но она решила не увеличивать подачу тепла, а вместо этого налила в чайник воды и поставила на плиту. Пока вода закипала, Уайли вытянула руки, держа ладони поближе к конфорке.
Снаружи траурно завывал и рыдал ветер, а через несколько минут к нему присоединился со своим урчанием чайник. Уайли отнесла чашку чая наверх и снова села за рабочий стол. Потом отодвинула в сторону рукопись, и мысли ее обратились к следующему проекту, которым она займется.
Недостатка в зверских преступлениях не наблюдалось. Выбор у Уайли был огромный. Многие авторы, описывающие реальные преступления, опирались при поиске темы на количество газетных заголовков и интерес аудитории к произошедшему. Но только не Уайли. Ее в первую очередь интересовало место преступления. Там случившееся проникало в вены и уже не отпускало ее.
Она сосредоточенно просматривала фотографии с мест преступления – детальные изображения локаций, где жертвы испускали последний вздох, положение тел погибших, застывшие выражения мертвых лиц, неистовые всплески кровавых пятен.
Сейчас она изучала фотографии с места преступления в Аризоне. Первый снимок сделали с большого расстояния. Женщина сидела, опираясь на скалу цвета ржавчины; голову словно венцом окружали жесткие ветки кустарника, а лицо было отвернуто от объектива. Спереди на рубашке темнело черное пятно.
Уайли отложила снимок в сторону и взяла следующий в стопке. Та же женщина, но снято более крупным планом и с другого ракурса. Рот искривлен в гримасе боли, язык вывалился изо рта, черный и распухший. В груди вырезана такая большая дыра, что можно просунуть туда руку; по краям виднеются рваные обрывки кожи и обнаженные кости и хрящи.
Кровавые картины выводили из равновесия, такое обычно снится в кошмарах, но Уайли считала, что ей в первую очередь нужно узнать, как именно умерла жертва.
Ровно в десять вечера Тас толкнул ее в ногу. Они вместе спустились по ступенькам: Тас двигался медленнее, и его суставы устало похрустывали. Еще немного – и пес уже не сможет взбираться по лестнице.
Интересно, что скажет ее бывший, узнав, что она приютила бездомного пса, сидевшего на пороге старого дома. Сколько Уайли ни прогоняла животное, оно все время возвращалось.
Уайли догадалась, что его бросили люди, снимавшие дом до ее приезда. Она дала псу кличку Тас, сокращенно от Итаска – так назывался парк, где обнаружили тела трех юных девушек. Об этом преступлении Уайли написала свою первую книгу.
Она не особенно любила Таса, и тот отвечал ей тем же. Они просто пришли к соглашению, что какое-то время будут сосуществовать.
Уайли отперла парадную дверь и приоткрыла совсем немного, чтобы выпустить Таса, и тут же захлопнула ее за ним. Но холодный воздух и ледяная крупа уже успели проникнуть внутрь, заставив ее поежиться.
Прошла минута, потом еще одна. Тас не любил холод и обычно делал свои дела быстро, после чего начинал скрестись в дверь, давая знать, что готов вернуться внутрь.
Уайли подошла к окну, но стекла покрылись ледяными узорами. Она потерла глаза, утомленные долгим разглядыванием старых снимков, и прислонилась спиной к двери в ожидании пса. Похоже, не удастся заснуть до рассвета.
Свет замигал, и сердце Уайли запрыгало в панике. Она уставилась на лампы, затаив дыхание, но теплое сияние опять стало спокойным и непрерывным. Она добавила дров в камин. Если электричество отключится, могут замерзнуть трубы, и тогда она попадет в настоящую переделку. Уайли отворила дверь и пристально вгляделась в белый океан снаружи, но пса не увидела.
– Тас! – позвала она в темноту. – Ко мне!
Ледяная крупа превратилась в твердые градины, которые стучали о дом с нескончаемым скрежетом, напоминающим визг грызунов. Уайли почти ничего не видела в тусклом свете, лившемся из дверного проема.
– Прекрасно, – пробормотала она и пошла в гардеробную за парой запасных сапог, старым пальто и одним из фонариков, целый запас которых хранился в доме.
Снарядившись, она шагнула за порог, стараясь не поскользнуться на ступеньках, ведущих от крыльца на передний двор.
– Тас! – снова раздраженно окликнула Уайли. Затем съежилась из-за кусачего ветра и втянула голову в плечи, пытаясь защититься от крошечных жалящих крупинок льда, хлещущих в лицо.
Выпало уже несколько дюймов снега, и теперь он обледенел, превратив двор в каток.
Еще одна вспышка беспокойства пронзила Вайолет. Тяжелые снежные и ледяные наносы на электрических проводах могут их порвать и погрузить дом в полную темноту. Хорошо бы побыстрее найти Таса и вернуться в тепло.
Придерживаясь для устойчивости за перила крыльца и освещая перед собой путь лучом фонарика, Уайли постаралась успокоиться и снова позвала пса. Щурясь в темноту, она направила свет фонарика на подъездную дорожку. В ответ сверкнули два зловещих красных глаза.
– Тас, ко мне, – приказала она. Но пес опустил голову, отказываясь слушаться.
В негодовании Уайли направилась к упрямцу. Слегка наклонившись вперед, она медленно двигалась, стараясь удерживать центр тяжести точно посередине. Но все равно поскользнулась и шлепнулась с гулким стуком прямо на копчик.
– Проклятье, – выругалась она, снова поднимаясь на ноги. Ледяная крупа забралась в щелку между пальто и шеей. Очень хотелось сунуть руки в карманы, но Уайли побоялась. Лучше держать их вытянутыми, наготове на тот случай, если она шлепнется снова.
Тас стоял на месте как вкопанный. Когда Уайли приблизилась, то заметила, что внимание его приковано к какому-то предмету на земле прямо перед ним. Уайли не могла разглядеть, что это. Тас стал кружить возле предмета, с любопытством обнюхивая его.
– Отойди оттуда, – скомандовала Уайли.
Подобравшись ближе, она поняла, что это не предмет, а живое существо – или то, что когда-то им было. Тельце свернулось в плотный клубок и покрылось слоем льда, блестевшим в свете фонарика.
– Тас, сидеть! – крикнула она. На этот раз пес поднял голову и взглянул на хозяйку, потом послушно опустил зад на землю. Уайли осторожно приблизилась, глаза ее пристально следили за изгибами маленького тела. Потертый кед, полинялые джинсы, серый свитер, коротко стриженные темные волосы, прижатый к бледным губам маленький кулачок. На голове виднелась тонкая замерзшая струйка крови.
Перед ней лежало не животное. Это был маленький мальчик, примерзший к земле.
Глава третья
– Может, сходим на улицу поиграть? – спросила девочка, выглядывая в окно из-под прикрывавшей его тяжелой шторы. Небо было хмурым, и по стеклу барабанили первые тихие капли дождя.
– Не сегодня, – отозвалась ее мать. – Идет дождь, и мы можем растаять.
Девчушка рассмеялась и спрыгнула со стула, который подтащила к окну. Она знала, что мама шутит. Они, конечно, не растают, выйдя под дождь. Но от самой мысли об этом ее охватывал трепет: выйти на улицу и почувствовать всплески капель на коже, наблюдать, как они тают на лице, словно ледяные кубики.
Вместо этого мама с дочкой провели утро за карточным столом, вырезая из картона розовые, фиолетовые и зеленые яйца и украшая их полосками и горошинами.
На одном из овалов мама нарисовала глаза и острый оранжевый клюв. Положив руки девочки на лист желтой бумаги, она обвела их карандашом.
– Смотри, – сказала она, вырезав силуэты ладоней и приклеив их к задней части овала.
– Это птичка! – с восторгом воскликнула девчушка.
– Пасхальный цыпленок, – с улыбкой ответила мама. – Я их делала в твоем возрасте.
Вместе они аккуратно наклеили смастеренные ими яйца, цыплят и кроликов на бетонные стены, придав тусклой комнате праздничный весенний вид.
– Ну вот, теперь мы готовы к приходу пасхального кролика, – торжественно заявила мама.
В ту ночь, когда девчушка забралась в постель, в животе у нее порхали бабочки, не дававшие заснуть.
– Не ворочайся, – посоветовала мама, – так ты заснешь быстрее.
Девчушка ей не поверила, но, когда открыла глаза, сквозь ставни проникал серебристый свет, и стало ясно, что уже наступило утро.
Она выпрыгнула из постели и увидела, что мама уже сидит за крошечным круглым столом, где они обычно завтракали.
– Он приходил? – выдохнула девочка, заправляя за уши длинные темные локоны.