ицы переименовывали. Вот, например, Ленинская. Сначала ее переделали в Перестроечную, затем в Уральскую, теперь она Рязанская. Эстонскую велено нынче называть Казахской. А главная беда случилась с Псковской. Ее наш прежний мэр, большой подхалим, переделал в Котовскую. А того съели. Ха-ха!
– Кого съели? – ощущая легкую тошноту, поинтересовалась я.
– Гришку! – радостно возвестила незнакомка. – Марк Ильич полагал, что Григорий Котовский у нас навечно, а владельца рынка олигарх Борисов сожрал. Прямо с сапогами!
Я выхватила из держателя бутылку и начала жадно пить воду. Конечно, дама с торбой сейчас имела в виду не революционера Григория Котовского, тот давно умер, речь идет о хозяине рынка, его тезке.
– Тогда мэр Марк Ильич живехонько Котовскую в Борисовскую переделал, – смеялась собеседница. – Да только олигарх, который толкучку у Гришки перекупил, вскоре на махинациях с налогами попался и в Англию удрал. Угадайте, кто оптушку захапал? Олег Рязанский! Понимаете юмор?
– Не очень, – прошептала я, борясь с головокружением.
Тетка весело захохотала.
– Так Рязанский проезд в городе уже есть! Ну и как мэру Олегу Рязанскому кой-чего лизнуть? Наверное, наш Марк Ильич весь мозг себе сломал, но додумался: Борисовская стала Ивановской, а на Рязанской повесили табличку «Магистраль названа в честь бизнесмена и мецената Олега Рязанского». Не успели ее приколотить – бумс! Случилась хохма. Покупаю на вокзале «Желтуху», и там написано: «Глава города Ковалева решил увековечить Олега Хорькова, вора в законе по кличке Рязанский, ныне бизнесмена, владельца крупного рынка». Сообразили? Не доложили Марку Ильичу, что «Рязанский» – это кликуха, а не фамилия по паспорту. И началось! Табличку свинтили, Рязанскую от греха подальше переименовали в Солнечную, сейчас ее вообще нет…
– Стойте! – воскликнула я. – Насколько помню, мне надо по этой улице ехать, чтобы достичь Псковской.
Бабенка подбоченилась.
– Кто вам такую глупость сказал? Какой идиот?
– Ну… услышала где-то, – пробормотала я, не решаясь ответить на только что заданный вопрос: «Вы пару минут назад».
– Развелось в Ковалеве чукчей, – неодобрительно загудела прохожая, – сами тут без году неделя, а уже советы раздают. Да, на некоторых домах осталась надпись «Рязанская», потому что ее особой краской сделали и никак отодрать не могут. Но самой Рязанской уже нет, она Питерская.
– То есть Ленинградская? – еле выдавила из себя я.
– Нет, конечно, – махнула рукой тетка, – та сама по себе. И Ленинград с Питером совсем разные города. Ну, географически-то один населенный пункт, а морально… Ленинградскую с Питерской никто не путает, а вот Псковскую с Песковской частенько. Но вам туда не надо. Рулите в сторону Ягодной и шпарьте по ней, пока не выедете на Писковскую.
– Мне же туда не надо, – чуть не разрыдавшись, напомнила я.
Дама, прямой потомок Ивана Сусанина, закатила глаза.
– Ой, я вас умоляю! Никогда не слушайте тех, кто не в курсе. Именно Писковская улица ваша конечная цель. А, поняла… Ха-ха! Вы ее с Песковской перепутали. Это разные магистрали. Они находятся в противоположных концах Ковалева. Не волнуйтесь, неситесь по Писковской, четыре раза налево, через Свободную, ту, что не Россия, по бывшей Котовского, а ныне не имеющейся Рязанской до Эстонской, два поворота вправо, шесть наоборот, разворот на площади Дзержинского. Ох, простите, теперь она «Свободная страна» называется. Не Россия! Не перепутайте! И, опля, восточный вход на рынок. Понятно?
Я икнула.
– Нет!
Женщина поджала губы.
– Ладно. Попробую еще раз…
– На каком автобусе можно доехать до рынка? – перебила я даму.
– У вас же машина, – удивилась она.
– Предположим, в ней закончился бензин, – придушенно прошептала я. – Лучше я на городском транспорте доберусь.
Аборигенка снисходительно улыбнулась.
– Зачем деньги на маршрутку тратить? Оставьте автомобиль тут. Его не тронут, в этот тупик вообще редко кто заходит. Видите заборчик?
– Конечно, – кивнула я, – он прямо за вашей спиной.
Тетка сделала шаг назад и отодвинула одну доску.
– Лезьте сюда, сразу окажетесь у входа. Вон он, ворота прекрасно видно.
Меня охватило негодование.
– Зачем же столько времени вы рассказывали про длинный маршрут, если можно через секунду очутиться у рынка?
– Так вы хотели на машине ехать! – взвизгнула она. – Какой вопрос задали, такой ответ и получили. Если б вы спросили, как пешком дойти, я мигом бы на дырку показала. Ну, народ! Понаехали в город, а ни ума, ни воспитания, ни «спасибо» за помощь.
– Очень вам благодарна, – сказала я, выбираясь из «букашки».
– Нахалка! – воскликнула тетка, схватила тачку за ручку и быстро двинулась по тротуару.
Я безо всяких усилий пролезла в дыру и очутилась на базаре. Теперь надо найти кафе, где некий Резо печет восхитительные хачапури. К моей радости, прямо у входа маячил здоровенный охранник в камуфляже, я приблизилась к нему.
– Не подскажете, где работает Резо?
– Резо, Резо… – забормотал рыночный секьюрити. – Чем он занимается?
– Хачапури делает, – подсказала я.
– Правда! – воскликнул собеседник. – То-то имя знакомое… Шагайте по Северной аллее до южного входа, он там сидит.
– Точно? – усомнилась я. – Мне вроде называли другой адрес.
Охранник стукнул себя кулаком в грудь и гордо заявил:
– Николай никогда не ошибается! Рынок, как свои зубы, знаю, сто лет тут порядок поддерживаю. Так что не сомневайся. Иди, куда сказал, купишь себе собаку.
– Кого? – изумилась я.
– Слушай, зачем тебе Резо? – задал вопрос Николай. – Он дорого берет, и сомнения у меня есть по поводу документов, которые он на эти свои хачапурины выдает. Ну, скажи, может одна хачапурка в год по сто хачапурят рожать? По мне, так нет. И где он щенков берет? Иди лучше к Марьяне, она моя знакомая, у нее без обмана, натуральные хачапури.
– Резо, который сидит у южного входа, торгует щенками? – улыбнулась я.
– Зоолавка у него, – кивнул Николай. – Повторяю, не ходи туда, иди к Марьяшке. Скажешь, что от меня, получишь скидку. У нее классные хачапури – серые, толстые, с голубыми глазами.
– Хаски! – догадалась я.
– Чего? – переспросил охранник. – Каски? Тебе какие нужны, строительные или военные? Их в разных местах дают.
– Порода собак с голубыми глазами именуется хаски, – пояснила я, – а хачапури – это изделие из теста с сыром.
Николай не смутился.
– Перепутал. Так ты обедать собралась?
– Да, – кивнула я.
– И на фиг тебе булка с сыром? – скривился секьюрити. – Проглотишь и не заметишь. Надо есть нормальную еду. Борщ, котлеты с макаронами, кофе с молоком. Иди к Алене. Скажешь, что от меня, получишь скидку. В курсе, где Аленкино кафе?
– Конечно, – соврала я и быстро пошла вперед, на ходу набирая номер Тони. Сейчас она подробно объяснит, в каком направлении надо двигаться. Однако номер Антонины оказался занят.
Я притормозила около тележки, доверху заваленной разноцветными тюками, и обратилась к стоявшему возле нее худому парню в зеленом пуховике с большим капюшоном, который полностью скрывал лицо:
– Простите, вы не знаете, где расположено кафе Резо? Он печет хачапури, это такие пирожки из слоеного теста с сыром.
Грузчик обернулся и поправил съехавший на лоб капюшон.
– Азамат! – воскликнула я. – Ой, как здорово, что я нашла вас!
Художник сгорбился.
– Мы знакомы? Встречались где-то?
– Совсем недавно, в сувенирной лавке, – радостно затараторила я. – Сегодня я зашла туда, а Мария сказала, что вы неожиданно бросили работу.
Парень поежился.
– Она всегда зарплату задерживала, платила неаккуратно, вот я и ушел. Что вы хотите?
– Где-то здесь рядом находится кафе Резо, куда я направляюсь, – объяснила я. – Давайте пойдем туда, я покормлю вас обедом, а заодно и поговорим.
– Сейчас не могу, – ответил Азамат, – надо разгрузить телегу. Если хотите картину заказать, подарок к Новому году, я вынужден отказаться – времени совсем нет.
Из небольшого магазинчика, возле которого мы стояли, высунулся китаец.
– Работать надо, – укоризненно произнес он, – товара давай, народ ждет. Нет работать, нет деньги, пошел вон.
Азамат повернулся ко мне спиной и схватил тюк. А я, вцепившись в куртку парня, спросила:
– Сколько вы получаете за смену?
И услышала в ответ:
– Вам зачем?
– Оплачу вам рабочий день плюс обед, – объяснила я. – Пошли, побеседуем. Картина мне не нужна.
– А что тогда? – заинтересовался Азамат.
– Я пишу книги про Казахстан, – ляпнула я. – Мне подсказали обратиться к вам, говорят, вы можете рассказать интересное об этой стране. Ездила в Малинкино, ваша бывшая соседка баба Клава очень переживает за вас, просила передать забытую вами в избе книгу «Сказки ланка». Она у меня в машине, можем сейчас вернуться к автомобилю, и вы получите ее.
Азамат оставил тюк на тележке.
– Хорошо. Только руки помою перед едой. Вы дадите мне десять тысяч. За меньшую сумму не пойду.
– Согласна! – воскликнула я.
– Сейчас вернусь, – пообещал художник.
Он резко повернулся, сделал шаг, зацепился рукавом пуховика за штырь, торчащий из тележки, и вмиг разорвал его. Это не остановило парня, он нырнул в магазинчик.
Декабрь в нынешнем году выдался экстремально теплым, ни малейшего намека на мороз, но я минут через пять все равно замерзла и принялась подпрыгивать на одном месте. Спустя четверть часа в мою голову стали закрадываться нехорошие подозрения. Я вошла в дверь, за которой скрылся Азамат, и поняла, что это не центральный, а служебный вход. Пройдя несколько шагов, я очутилась в крохотном торговом зале, забитом стойками с одеждой, и спросила у китайца за прилавком:
– Где Азамат?
– Не знать его, – ответил хитрый азиат, – моя бизнес таких нет.
– Грузчик, – уточнила я, – худой, в зеленой куртке, тележку разгружал.
– Дрянь человек, – покачал головой торговец. – Хочешь работа? На работа! Но работай на работа. Побежал сейчас на улицу, как заяц, товар уронил. Нет ему денег. Пусть никогда не приходит.