При звуке выстрела Максин Заззара, вздрогнув, проснулась, и, когда убийца ворвался в комнату и направил на нее ствол, ее глаза были широко открыты. Она закричала. Он ударил ее и произнес:
– Заткнись, сука! И не смотри на меня! Где деньги? Где украшения?
Максин потребовала, чтобы он ушел.
Он избил ее, повторяя: «Не смотри на меня», заставил лечь на живот и связал руки галстуком, взятым из соседнего шкафа. Он заткнул ей рот, отключил телефоны, и принялся лихорадочно обыскивать спальню – открывать шкафы и ящики в поисках ценностей – бриллиантов, золота, наличных.
Максин Заззара знала, что под кроватью лежит дробовик, муж купил его в прошлом году после ограбления, и говорил, что если грабитель вернется, Винсент разнесет его на куски.
Она была женщиной с сильной волей, адвокатом, и не робкого десятка. Для самообороны она носила в сумочке автоматический пистолет 45-го калибра. По хриплому дыханию мужа она поняла, что он умирает, и знала, что ее ждет то же самое, когда убийца закончит поиски ценностей. Максин не собиралась сдаваться. До 45-го калибра ей было не достать, но не до ружья под кроватью. Она изо всех сил пыталась развязать связывающие запястья узлы. Убийца занимался обыском, складывая все приглянувшееся в наволочку. Так стремившийся добраться до женщины, он настолько увлекся поисками, что не увидел, как Максин освободила руки, быстро скатилась с кровати и потянулась за тяжелым вороненым дробовиком.
Максин Заззара была женщиной религиозной. Она бесплатно вела бухгалтерию в баптистской церкви Тринити в Дауни и пела в церковном хоре. Однако у нее не возникло тени сомнения в своей правоте. Она вынула дробовик, встала и направила его на обливавшегося потом мужчину в черном, разбрасывавшего их пожитки. Он стоял к ней спиной. Он услышал шум, обернулся и увидел, что она наставила на него крупнокалиберный дробовик.
Он уклонился влево и потянулся к револьверу в штанах.
Она нажала на курок, раздался лишь металлический щелчок. Дробовик был не заряжен. У него от лица отхлынула кровь. Его охватила ярость. Максин не знала, что Винсент вынул патроны из дробовика, потому что в выходные к ним приходили внуки.
– Сука! Дрянь! – сказал он, поднял пистолет 22-го калибра, выстрелил в нее три раза, и она упала.
Он бил ее, пинал, хлестал, в ярости от того, что она выразила неповиновение – хотела его убить. Он метнулся на кухню, нашел острый десятидюймовый разделочный нож, уложил ее тело на кровать, задрал пурпурную ночную рубашку и попытался вырезать ей сердце. Но не пробился сквозь грудную клетку и оставил разрезы в виде зияющего перевернутого креста, над и под левой грудью.
Он остановил выбор на ее глазах, так он хотел заполучить частичку ее души. Быстро, но осторожно, он отрезал ей веки, вынул оба глаза и, смеясь, положил их в найденную тут же маленькую шкатулку для драгоценностей.
Потом он ударил ее ножом в живот, в горло и лобок.
Он хотел войти в нее, но был так шокирован тем, что она целилась в него из дробовика и нажала на курок, что он не смог. Он собрал все ценное, что нашел – видеомагнитофон, видеокамеру, украшения, часы и кольца, и поспешно сложил в наволочку. Он нашел пистолет Максин 45-го калибра и еще один дробовик – последний он взял, а пистолет оставил на кровати рядом с Максин.
В доме был потайной сейф, но он его не нашел. Не обнаружил он и коллекции дорогих монет в коробках в гостиной рядом с семейным пианино. В коробках с монетами лежал спортивно-целевой пистолет 22-го калибра.
С залитыми кровью Максин Заззара штанами он вышел через парадную дверь, подошел к машине и сел. Дробовик он зажал между ног, шкатулку с глазами поставил на пассажирское сиденье и поехал к повороту, спеша попасть на шоссе, что всего в двух кварталах.
Он очень злился на себя за то, что позволил ей наброситься на него, и поклялся, что подобного больше никогда не допустит.
Вдруг сзади появилась полицейская машина.
Еще раньше он наклеил на задний бампер стикер с надписью «Люби Америку или уматывай из нее!», зная, что большинство полицейских – патриоты и с меньшей вероятностью остановят водителя, столь открыто заявляющего о любви к стране. Обычно это помогало. Помогло и в тот вечер: не остановленный, он доехал до шоссе и выехал на него.
Сначала он приехал в свой отель, в номере смыл кровь и переоделся. Потом направился к дому своего главного скупщика. Встретились они год назад на автовокзале, и с тех пор он приносил ему плоды своих трудов в обмен на наличные, как правило, вручаемые на месте, без каких-либо вопросов. Скупщик не знал его настоящего имени, он не знал настоящего имени скупщика. Таковы законы улицы. Скупщик был всегда рядом и встречал его кривой ухмылкой и наличными. Это был невысокий коренастый мужчина с жестким лицом боксера. Он тусовался в парке Макартура и в бильярдных в центре города. Убийца продал ему украшения и оружие Заззары, положил деньги в карман и поехал по центру Лос-Анджелеса в поисках проститутки, все еще сексуально возбужденный насилием.
Проститутку он нашел на 6-й улице, недалеко от Бродвея. Они сговорились о цене за оральный секс, и она села в машину. Он припарковался на тихой улице, но не мог добиться эрекции. Он попросил поиграть с ее стопами – это был его фетиш. Нехотя и без энтузиазма она ему разрешила. Он заплатил ей и высадил там, где подобрал.
Он поехал в Голливуд, там бросил машину, сел в автобус до центра Лос-Анджелеса, и до шести утра гулял по его улицам. Потом вернулся в кишащий крысами отель «Сесил» на Мэйн, зашел в свой номер, смотрел на глаза Максин Заззары и смеялся.
В 8:45 вечера 31-летний Бруно Франсиско Поло въехал на подъездную дорожку дома Заззары. Машины Максин и Винсента Заззары стояли в гараже, и Поло заметил, что в комнате с телевизором горит свет. У него был обычай завозить выручку пиццерии в Уиттиере, которой он руководил на протяжении последнего года. До этого он работал в магазине Винсента в Дауни. Он был другом семьи Заззара и в том году был у них на обедах в честь Дня благодарения и Рождества.
Поло открыл пиццерию в Уиттиере в 11 часов утра и закрыл в восемь часов вечера. Обычно он ехал домой мимо дома Заззары. Деньги у него были в сложенном коричневом бумажном пакете, на котором карандашом была написана сумма и дата. Он заметил, что входная дверь приоткрыта, а дверь с сеткой не заперта, что было необычно. Он позвонил в колокольчик, ответа не последовало. Он позвал Винсента по имени, ответа опять не было. В некотором смятении он положил деньги в почтовый ящик на входной двери и ушел.
На следующее утро Поло вернулся к дому Заззары. Из-за полуоткрытой двери и из-за того, что накануне вечером Винсент не ответил на его стук, звонок и последующие телефонные звонки, у него возникло плохое предчувствие. Когда Поло увидел, что входная дверь все еще приоткрыта, мурашки забегали по его спине. Он позвонил в колокольчик, постучал и позвал Винсента по имени – безрезультатно. Он понял, что что-то не так, и вернулся к своему пикапу. Один он заходить в дом не хотел. Поло подумал позвонить сыну Винсента, Питеру, но не знал, что ему сказать. Вместо этого он быстро поехал в пиццерию в Дауни, что в двадцати минутах езды, и сказал Аль Персико, что дверь Заззары открыта, а Винсент не отвечает.
Персико сказал Поло, что подъедет вслед за ним к дому Заззары. Когда по пути Персико остановился на красный свет, и Поло приехал первым, припарковался, вышел из пикапа, снова подошел к входной двери и позвонил. Ответа не было. Осмелев от осознания того, что скоро приедет Аль, он открыл сетчатую дверь, медленно и нерешительно вошел в дом и двинулся влево, в сторону комнаты с телевизором.
– Винсент… Винсент, ты здесь? Винсент? – крикнул он.
Войдя в комнату, он первым делом увидел босые ноги Винсента на подлокотнике дивана, они казались странного цвета, белыми и восковыми. Когда он увидел засохшую кровь вокруг уха Винсента, он подумал, что Винсент в наушниках, поэтому не отвечал на его звонки и стук в дверь. Он подошел ближе и вдруг понял, что он видит кровь и что Винсент мертв.
Бруно повернулся и побежал, лицо его побледнело. Внезапно мир перевернулся. Он сел в свою машину и бросился уезжать, проехал двадцать метров, но понял, что ехать ему некуда. Он был в шоке. Он сдал назад, вылез из пикапа и в панике принялся расхаживать взад и вперед. Подъехал Аль, и Бруно побежал к нему и рассказал, что он обнаружил. Аль ему не поверил и сказал, что он, должно быть, ошибся.
– Иди, посмотри и убедись! – сказал Бруно.
Аль вошел в дом, направился прямо в комнату с телевизором и сразу понял, что Винсент мертв. Пройдя в спальню, он взглянул на Максин и поспешно вышел на улицу к расстроенному Бруно Поло. Бруно сказал, что звонит сыну Винсента, Питеру. Но в дом Заззары он возвращаться не хотел, он торопливо перешел улицу, зашел к соседям и спросил, можно ли ему позвонить, поскольку тут произошла ужасная, ужасная трагедия. Бруно связался с Питером Заззарой и вкратце рассказал о случившемся. Питер сказал, что позвонит в полицию и приедет.
Первым на пожарной машине прибыл капитан пожарной команды Карл Аллен, следом шла «Скорая». Почему приехала пожарная машина, не пояснили, но и она приехала тоже. Аль в общих чертах обрисовал, что увидел, и капитан Аллен с двумя своими людьми вошел в дом, взглянул на Винсента Заззару, тотчас вышел и вызвал полицию.
Первым прибывшим полицейским был заместитель шерифа Лос-Анджелеса Пол Аршамбо. Он вошел в дом, увидел Винсента, Максин, сразу вернулся к патрульному автомобилю и сообщил об убийствах. Потом желтой лентой оградил переднюю часть дома. Стали собираться соседи. Приехали заместители шерифа, Питер Заззара, его гражданская жена и маленькая дочь. Бруно и заместитель шерифа Аршамбо рассказали об увиденном. Питер захотел войти в дом, но теперь он стал местом преступления, и внутрь, кроме сотрудников отдела убийств, никого не пускали.
Детективы убойного отдела Расс Улот и Дж. Д. Смит из Четвертого подразделения, приняли вызов и приехали в 12 часов дня. Рассу было под пятьдесят, щеголеватый, высокий и стройный, со светлыми волосами. Смит был ростом 172 сантиметра, среднего телосложения, со светлыми волосами и веснушчатый. Они вошли внутрь вместе с начальником Аршамбо, быстро вглянули на тела, их раны и оценили, что кто-то перевернул весь дом. Детективы вышли на улицу, и Джей Ди Смит по автомобильной рации вызвал криминалистов из отдела шерифа. Повсюду были улики, которые требовалась собрать.