ли и начать ходить по комнате, пытаясь успокоиться. Но у меня ничего не получилось.
Тогда я начал думать. Трудно даже представить, сколько я передумал за несколько минут! Я прикидывал, что бы произошло, если бы Дэн остался. Может, вы бы с ним снова понравились друг другу. Может, вы бы поженились. Что случилось бы тогда?
Дикие гуси летят на север каждую весну и на юг каждую осень. А сердце Дэна стремится за дикими гусями… Бог знает почему! И я представил себе, как он стоит и смотрит на них, а ты рядом с ним, но он не в состоянии отвести взгляда от птиц. Я увидел это, и моя кровь заледенела, словно воздух в морозную ночь.
Кети, я считаю, что умирающий человек приобретает силу предвидения. И я не раз наблюдал нечто подобное!
— Папа! — воскликнула она. — Что ты говоришь?
Кети упала возле кровати на колени и потянула к себе его холодные руки, но Джо Камберленд покачал головой и осторожно высвободил одну руку. Старик поднял ее, выпрямив указательный палец, — знак неясного ожидания. В свете лампы его глаза превратились в темные впадины с отблесками огня в глубине.
— Нет, я еще не мертв, но я недалек от смерти. Может, дни, может, недели, а то и целые месяцы. Но я преодолел вершину холма и теперь спускаюсь по склону. Очень скоро я доберусь до конца. Но немногое оставшееся мне время гораздо дороже всего, что прожито. Я оглядываюсь на свою жизнь и вижу ее ясно, словно она освещена холодным утренним светом… Помнишь, когда солнце, перед тем как начать изливать на землю волны жара, окутывается дымкой? Когда ты смотришь в долину шириной в тридцать миль и способен пересчитать деревья на другой стороне? Вот так я вижу сейчас. Я ничего не чувствую. Мое тело полностью парализовано — только вижу и знаю, вот и все.
И я уверяю тебя, если вы когда-нибудь поженитесь, это будет ад! Между мужчиной и женщиной существует не только любовь, но кое-что еще. Не умею точно определить что. Но что-то вроде общей цели; когда обе пары ног ступают по одной тропинке. Но твой путь проляжет в одну сторону, а путь Дэна в другую, и очень скоро ваша любовь превратится в сильный ветер, дующий между двумя горами, а кровь в ваших сердцах застынет. Я видел все это, пока Дэн сидел в ногах кровати. Он мне не мешал. Обычно в моих грезах мир возвращается ко мне таким, каким он был в годы моего тридцатилетия, когда не существовало ничего, что я не сумел бы одолеть. Когда я хотел иметь лишь револьвер, коня и песню, и больше всего на свете дорожил своей свободой. Нет, мне будет очень нелегко, если Дэн уедет. Но что значит мой остаток жизни в сравнении с твоим? Тебе дали шанс, тебе нужно подальше держаться от Дэна. Вот почему я наконец решил, что смогу жить без него.
— Спас ты меня или нет, — ответила девушка, — но ты подписал смертный приговор по крайней мере двоим, когда пришел к такому решению.
— Двоим? Но он охотится только за одним, а Бак Дэниелс уехал давно. Его нельзя догнать!
— Сегодня вечером приехал начальник полиции Калкин. Он видел Бака на ранчо Рафферти и ляпнул об этом за столом, а Дэн услышал. Я видела лицо Дэна. Ты вспоминаешь прошлое и предвидишь будущее, отец, а я читаю по лицу Дэна. Я разбираюсь в нем, как моряк в бушующем море. До завтрашней ночи Бак Дэниелс будет мертв, а руки Дэна покроются кровью. — Кети уронила голову на одеяло и погрузила пальцы в свои пышные светлые волосы. Когда она снова обрела дар речи и поднялась, продолжила так же быстро: — И кроме того, Черный Барт нашел след человека, который поджег конюшню и стрелял в него. Не успеет еще остыть тело Бака, как Дэн отправится по следу другого обреченного. О, отец, две жизни полностью на твоей совести. Ты спас бы их, попросив Дэна остаться с тобой, но ты отшвырнул их прочь.
— Бак Дэниелс! — повторил старик, медленно осознавая ужас происшедшего. — Почему он не уехал дальше? Почему он не скакал день и ночь после того, как оставил нас? Его нужно предупредить о приезде Дэна!
— Я подумала об этом. Я пойду сейчас в свою комнату, напишу записку и пошлю ее Баку с одним из наших людей. Но у него будет запас времени не больше чем в один день. А что такое день для Сатаны и Дэна Барри?
— Я считал, что поступаю как лучше, — пробормотал старый Джо, — и не мог даже представить, что все сделал неправильно. Но я сейчас пошлю за Дэном и скажу ему, что передумал. — Джо застонал. — Нет, это плохая мысль. Он уже решил уехать, и ничто его не заставит остаться. Но… Кети, может, все же я смогу задержать его? Он уже поднялся к себе?
— Он сейчас в своей комнате, расхаживает взад и вперед. Говори тише, или Дэн нас услышит.
— Да, да, да! — закивал старый Джо. Его глаза расширились от ужаса. — А его походка похожа на движения большого кота. Я отличу ее из тысячи. Для меня не секрет, о чем он сейчас думает.
— Да, он думает о пощечине, что нанес ему Бак Дэниелс; он думает о человеке, ранившем Барта. Боже, спаси их обоих!
— Подожди! — прошептал старик. — Он открывает окно. Я слышу, как дребезжит рама. Он стоит сейчас перед окном и позволяет ночному ветру обдувать свое лицо!
Ветер из открытого окна в самом деле донесся и до комнаты Джо Камберленда, дверь завибрировала, будто кто-то взялся с другой стороны за ручку.
Девушка заговорила по-прежнему очень быстро, но теперь едва различимым шепотом:
— Закон будет преследовать Дэна, и я не помешаю ему. Папа, я хочу еще раз попытаться задержать его здесь. Но если мне не удастся, я пойду за ним по всему миру. — Последние слова Кети произнесла громко, звенящим голосом. Произнесенные так быстро, они произвели ужасный эффект. Словно горячечный бред или монотонное бормотание душевнобольного. Ее лицо сейчас было не столько прелестным, сколько вызывающим благоговейное восхищение. — Когда-то он любил меня, и этот огонь должен еще гореть в нем. Такой огонь не может погаснуть, и я верну его к жизни. А если он затем сожжет меня… если он сожжет нас обоих… то такая пытка причинит меньше боли, чем моя нынешняя жизнь.
— Тише, девочка, — прошептал отец. — Послушай, что происходит.
Очень низкий вой медленно повышался, становился все громче, все сильнее, а затем зазвенел по всему дому — вой волка, идущего по свежему следу.
Глава 31ПОСЛАНИЕ
Бак Дэниелс открыл глаза и сел в кровати. Он снова видел тот же сон и снова проснулся, не дождавшись конца. Баку не потребовалось протирать глаза, чтобы окончательно прийти в себя. Если бы на него обрушился ледяной душ, Дэниелс и то не очнулся бы быстрее от крепкого сна. Первым делом он потянулся за своим револьвером, лежавшим под матрасом, не потому, что оружие понадобилось ему во сне, но по определенным причинам Бак чувствовал себя спокойнее, сжимая рукоятку револьвера.
Рассвет едва только забрезжил, лишь первые отблески зари заиграли на удилах старой, запыленной уздечки, висевшей на стене. Наблюдательный глаз заметил бы, как сверкнула сталь. Горло Бака Дэниелса пересохло, а все его большое тело содрогалось в такт ударам его сердца.
Бак не единственный проснулся так рано. В тишине до него донеслось слабое, но ровное поскрипывание ступенек. Кто-то крайне осторожно и терпеливо поднимался наверх, потому что обычно ступеньки, которые вели в комнату на чердаке дома Рафферти, скрипели и стонали гораздо громче, протестуя против каждого шага.
Дэниелс поднял револьвер и нацелил его на дверь, но его рука дрожала так сильно, что ему не удавалось удержать оружие, и прицел блуждал по всей двери. Бак схватил правую руку левой и сжал ее изо всех сил. Теперь у него получалось лучше. Дрожь обеих рук уравновешивалась, и он все же ухитрился прицелиться.
Шаги возобновились, неизвестный шел уже через маленькую прихожую. Рука легла на ручку двери и медленно повернула ее. Дверь открылась, на фоне темноты прихожей Бак увидел фигуру высокого человека без шляпы.
Дэниелс положил палец на спусковой крючок, но не выстрелил. Даже взбудораженный мозг Бака осознавал, что Дэн Барри не снял бы шляпу, к тому же фигура была высокой.
— Бак! — позвал осторожный голос.
Дэниелс опустил револьвер, бросил его на кровать и встал.
— Джим Рафферти! — воскликнул он, чуть застонав. — Во имя Господа, что ты делаешь здесь в такой час?
— Тут парень привез письмо для тебя. Должно быть, проскакал много миль и мчался быстро: пока передавал мне письмо, я слышал, как его лошадь тяжело дышит. Он не остался, а сразу отправился назад. Вот письмо, Бак. Надеюсь, что в нем нет плохих новостей. Принести сюда свет?
— Все в порядке, Джим, — отозвался Дэниелс, принимая письмо. — У меня есть фонарь. Иди ложись спать.
Рафферти в ответ шумно зевнул и вышел из комнаты. Бак зажег фонарь. При его свете прочел свое имя на конверте и вскрыл его. Письмо оказалось коротким.
«Дорогой Бак!
Вчера вечером за ужином Дэн узнал, где ты. Утром он покинет ранчо и собирается к Рафферти. Он, вероятно, будет там до полудня. Тут же, как получишь мое письмо, седлай коня и уезжай. О, Бак, почему ты остановился так близко от нас?
Меняй лошадей. Не медли, пока не пересечешь горы. Черному Барту легко взять след, а Дэн Барри с его помощью погонится за тобой. Тебе понятно, что это значит.
Скачи, скачи, скачи!
Кети».
Дэниелс смял письмо и рухнул на кровать.
«Почему ты остановился так близко?»
Он и сам много раз думал об этом за прошедшие дни. Словно загнанный заяц, Бак надеялся обрести безопасность под самым носом у угрозы. Теперь он обнаружил, что поступил как полный идиот. Ошарашенный, Дэниелс снова развернул письмо и перечитал его слово за словом. Он наклонился ниже, чтобы читать при тусклом свете, и сразу уловил легкий запах духов, исходивший от бумаги. Совсем легкий аромат терялся среди других запахов, словно шепот среди громких голосов, но все же заставил ковбоя опустить голову и прижать бумагу к лицу. Через минуту он расправил бумагу и снова тщательно изучил содержание письма. Вначале его потрясенный мозг охватил лишь часть значения послания Кети. Затем Бак вдруг понял, что девушка решила, будто бы он бежал с ранчо Камберленда из страха перед Дэном Барри.