Евгений ХитрякЕвгений МузальковНормандия 1944Битва за плацдармы
Пролог
Утром 5 июня 1944 года в портах юго-восточной Англии царило возбуждение. Сотни кораблей самых разных типов и размеров один за другим выходили в море и, выстроившись в колонны, направлялись в так называемый район «Z» южнее острова Уайт — участок пролива Ла-Манш в 14 милях южнее маяка Св. Екатерины, который имел и неформальное название — «Площадь Пикадилли». Всего несколькими часами ранее словами «Хорошо, давайте начнем» генерал Дуайт Эйзенхауэр запустил механизм комбинированной операции невиданных доселе масштабов. Целью ее являлось вторжение армий союзников в северо-западную Францию с воздуха и моря. Погодные условия трудно было назвать подходящими — из-за шторма штаб Верховного главнокомандующего экспедиционных сил союзников вынужден был отсрочить начало операции на 24 часа. За это время ветер и волнение моря стали еще больше. Но главный синоптик Эйзенхауэра полковник Джозеф Стэгг, руководствуясь данными метеорологических станций, разбросанных по всей Атлантике, предсказал краткий период улучшения погоды, и это был шанс, который нельзя было упустить. Только оказавшись в море, штурмовые силы узнали, где именно им придется ступить на землю Франции — Нормандия. Безымянные деревеньки на картах и макетах, дороги и поля, участки берега, утыканные фортификационными сооружениями, обрели названия и стали частью реального мира. Но мало кому из солдат и младших офицеров верилось, что все это — не очередные учения и теперь на берегу их будет ждать настоящий враг. И стрелять он будет не поверх голов, а прямо в сердце. Однако и те, кто не терзался никакими предчувствиями, и те, кто отдавал себе отчет, что могут не дожить до завтрашнего вечера, испытывали одинаковое облегчение. Неизвестность и утомительное ожидание остались позади. Они идут в бой, а завтрашний день станет решающим не только для них. Исход его определит судьбу всего мира на многие десятилетия вперед.
ГЛАВА 1РОЖДЕНИЕ ПЛАНА
На дальних подступах к «Оверлорду»
Осенью 1940 года, едва только миновала угроза немецкой высадки на Британские острова, Черчилль обратился к населению оккупированной Франции с радиообращением, в котором намекнул, что ждать освобождения осталось недолго — экспедиционный корпус союзников вернется на Континент и власти нацистов придет конец. Несмотря на громкие обещания, ни сам премьер, ни его генералитет не горели желанием высаживаться во Франции. Все хорошо помнили, чем закончилась для союзников попытка сразиться с армией Гитлера, не забылся и кошмар позиционных боев Первой мировой войны, стоивший Англии целого поколения. Определенные шаги, тем не менее, предпринимались. В октябре 1941 года назначенный на должность главы Командования комбинированных операций лорд Луис Маунтбеттен получил от Черчилля такое наставление:
«Я хочу, чтобы вы приступили к подготовке нашего великого вторжения в Европу. Такова теперь ваша главная задача. Вы должны подготовить основы будущего вторжения, определить его философию, а также разработать специализированное снаряжение и технику, чтобы упростить его проведение. Вы соберете наших лучших планировщиков, аналитиков и конструкторов и проследите, чтобы они всё сделали правильно. Все военные штабы Англии сейчас занимаются оборонительным планированием. Вас это не касается. Ваш штаб должен думать отныне только о наступлении».
Лорда Маунтбеттена не без основания считают крестным отцом десантной операции в Нормандии в 1944 году. Под его началом были определены принципиальные основы высадки на континенте, гласящие, что союзники должны:
«во-первых, захватить надежный береговой плацдарм в желаемом месте, подавив все выявленные вражеские оборонительные средства. Во-вторых, осуществить прорыв крупными силами с берегового плацдарма, в то время как людские и материальные резервы, боеприпасы и грузы снабжения должны непрерывно поступать на берег и затем — к передовым частям, независимо от погодных условий, в течение следующих недель. В-третьих, сковать основные силы противника так далеко от зоны вторжения, как только возможно, обманом и отвлекающими операциями, а когда обман будет раскрыт, всячески препятствовать передислокации подкреплений к району высадки бомбардировками транспортных путей на широкой территории, начатыми за несколько месяцев до вторжения».
Вскоре возникла необходимость проверить теорию практикой, и лорд Маунтбеттен в спешном порядке разработал локальную операцию по высадке морского десанта в районе французского порта Дьепп. Первоначально удар задумывался как очередной диверсионный рейд, но более крупными силами, а объектом атаки должна была стать радарная станция, расположенная в скалах западнее города. Британия и Германия активно развивали радары, превратившиеся в важный инструмент войны, и шанс завладеть новыми технологиями считался достаточной причиной для риска жизнями сотен солдат и моряков. Однако, по мере подготовки, операция все больше и больше превращалась в прямую атаку вражеского порта с уничтожением всей доступной инфраструктуры. Разумность проведения такой акции стала предметом широких дебатов между штабом Маунтбеттена и руководством армии Метрополии. Высшее командование ставило под сомнение целесообразность удара по Дьеппу, ссылаясь на огромный риск и не совсем понятный характер предстоящего десанта в рамках существующей военной стратегии. Но в дело вмешался начальник Имперского Генерального штаба сэр Алан Брук. В беседе с Черчиллем он достаточно внятно мотивировал необходимость атаки на Дьепп: «Ни один ответственный генерал не возьмется за серьезное планирование вторжения на континент, пока у нас не будет в активе хотя бы одной достаточно серьезной десантной операции, позволяющей проверить и откорректировать наши планы». Рейду на Дьепп был дан зеленый свет, и результаты его оказались самыми плачевными. Войска союзников, главным образом канадские, понесли тяжелые потери, немецкая пресса ликовала, транслируя слова Гитлера по поводу фиаско в Дьеппе: «Попытка вторжения с треском провалилась! Что думает Сталин по поводу этой неудачи Черчилля?» Нередко встречаются утверждения, что рейд был коварной авантюрой Черчилля с единственной целью — убедить Сталина в том, что открытие «второго фронта» в Европе в 1942 году невозможно. Можно много дискутировать по этому поводу, и, вероятно, в таком посыле присутствует определенная доля правды, но, все же, Черчиллю в тот момент куда важнее было поставить на место излишне ретивых и пышущих оптимизмом американцев, чем оправдываться перед Сталиным.
Печальные уроки рейда были тщательно проанализированы и на их основе вывели ключевые принципы будущего масштабного вторжения:
— высаживать войска следует не в портах, которые противник успел хорошо укрепить, а на открытых участках побережья;
— высадка должна иметь форму комбинированной операции, в которой отдельные компоненты сил вторжения взаимно поддерживают друг друга;
— высадку наземных сил должен предварять мощный удар флота и авиации для эффективного подавления береговых укреплений и центров сопротивления противника;
— силы вторжения следует оснастить бронированными и специальными машинами для быстрой нейтрализации береговых укреплений и расчистки берега от препятствий; эти машины необходимо доставить на берег до прибытия первой штурмовой волны пехоты.
Американцы, охотно поверившие Черчиллю, когда он обратился с просьбой: «Дайте нам оружие, и мы сделаем всю работу!», первое время недоумевали, почему британские коллеги столь холодно встречают все их попытки ускорить подготовку к вторжению в Европу. Причина же лежала на поверхности. К началу 1942 года Британия была полностью отмобилизована и более не располагала резервами сил и средств. Стратегия непрямых действий, которой упрямо следовал Черчилль в течение большей части Второй мировой войны, и которая выводила из себя в равной степени и американцев, и русских, уходила корнями, в том числе, и в понимание, что собственных сил его страны вряд ли хватит для непосредственного удара по Германии. Без помощи извне британцы могли рассчитывать лишь на постепенное изматывание и ослабление противника в надежде, что он откажется от своих агрессивных планов. И хотя Черчилль чаще других деятелей западного мира заявлял, что для будущего важно, чтобы Европу освободили англо-американские, а не советские войска, он одновременно был убежден, что пока «гунны уничтожают большевиков, а большевики — гуннов», нет смысла торопиться лезть в драку. Если уж британским солдатам суждено сложить головы, то разумнее сделать это в интересах усиления Империи, а не ради умозрительных идеалов.
Несколько сценариев возможных совместных действий по вторжению в Европу, разработанных британскими и американскими штабами в этот период, были откровенно нежизнеспособными. Чтобы как-то оправдать передислокацию в Англию в рамках операции «Болеро» американских войск (некоторые высокопоставленные американские офицеры уже высказывали предложение приостановить переброску и перенаправить войска на Тихоокеанский ТВД), Черчилль предложил высадиться в Северной Африке, где сопротивление противника будет гораздо слабее. При этом можно будет убить сразу несколько зайцев — убедить «Дядю Джо», что союзники не сидят сложа руки; добиться определенных стратегических успехов на ТВД, где союзники чувствовали себя «в своей тарелке» и отработать специфические навыки, которые пригодятся для вторжения в Европу. 8 ноября 1942 года союзники начали операцию «Торч» (Torch). Накопленные к этому времени ресурсы и десантно-высадочные суда были переброшены в Средиземноморье. Перспектива скорой высадки объединенных сил союзников в Западной Европе таяла на глазах.