[22]. Хотя в большинстве других стран существуют аналогичные структуры для поддержки науки, технологий и инноваций, Китай имеет уникальный интегрирующий механизм – Коммунистическую партию Китая (КПК) и однопартийное национальное правительство, сформированное под контролем КПК. В этой предсказуемой политической обстановке правительство может успешно продвигать крупномасштабные национальные программы НИОКР (такие как программы Torch с 1990-х гг. и «Сделано в Китае – 2025 с 2015 г.) Также в Китае много компаний, частично принадлежащих государству и прямо или косвенно контролируемых правительством[23]. Таким образом, у правительства есть мощные инструменты реализации инновационной политики.
Инновационная экосистема Китая характеризуется местной автономией и, как следствие, региональным разнообразием. Некоторые эксперты называют это «двойной инновационной системой Китая»[24]. Инновационная система национального уровня в основном обладает чертами инновационной системы развитого рынка и ориентирована на передовые технологии. Однако региональная инновационная система отражает особенности местных отраслей и рынков, которые имеют разные стратегические приоритеты и во многих провинциях плотно связаны с сельским хозяйством и традиционным технологическим укладом. Наше исследование китайских компаний и транснациональных корпораций (ТНК) подтверждает, что в китайской экономике существует множество «инновационных островов» с ограниченным взаимодействием, что снижает синергетический эффект инноваций.
Китай, как и большинство развивающихся стран, настаивает на передаче технологий ТНК в обмен на доступ к рынку. Правительство эффективно принуждает иностранные компании к обмену технологиями с китайскими предприятиями и исследовательскими институтами. Такой подход был распространен в 1990-е гг. Вынужденную передачу технологий можно рассматривать как часть китайской инновационной экосистемы. Тем не менее, если судить по косвенным данным, иностранные компании не передают новые технологии китайским коллегам в той мере, в какой этого можно было бы ожидать, исходя из обширного присутствия иностранных научно-исследовательских центров на территории Китая. В 2014 г. иностранные источники предоставили лишь 1,3 % от общего объема финансирования НИОКР, на их долю пришлось 18 % местных патентных заявок[25]. Политика передачи технологий в значительной степени утратила актуальность.
И последнее, но не менее важное: нельзя игнорировать роль Коммунистической партии и ее влияние, хотя и косвенное, на деловой мир Китая[26]. Частные предприятия, у которых в штате более 50 сотрудников, должны выбрать партийного секретаря, а в состав руководства таких компаний, как Baidu, Tencent и Xiaomi, входят члены парламента[27]. Однако, вопреки распространенному мнению, роль партийных чиновников и партийных секретарей в частном бизнесе заключается в том, чтобы направлять, а не заставлять. С одной стороны, такой независимый мониторинг позволяет партии быть в курсе положения дел в частном секторе, но, с другой стороны, это канал, через который бизнес может взаимодействовать с политической системой и лоббировать свои интересы. Более того, государственную систему Китая, основанную на руководящей роли центрального правительства, лучше всего можно охарактеризовать как де-факто федеративное государство с высоким уровнем местной автономии на уровне провинций. Такая система препятствует окончательной централизации партийной власти и ограничивает ее прямое влияние на повседневную жизнь бизнеса[28].
Права интеллектуальной собственности: снижение рисков инноваций. Право на интеллектуальную собственность (ИС) признается и охраняется в Китае с 1979 г. Правовую базу защиты ИС составляют национальные и местные законы. Однако, хотя эти законы не менее полны, чем в США, в их реализации есть много недостатков.
Риски инноваций в Китае включают риск ущерба от имитаций. Согласно Китайскому обзору инноваций 2014 г., среди китайских компаний оказалось больше обеспокоенных защитой ИС, чем среди западных компаний[29]. Причина опасений кроется в недостаточно эффективной политике Китая в области защиты прав на ИС. Патентные бюро Китая получают множество «пустых» патентных заявок и выдают «мусорные» патенты, потому что патентная деятельность мотивирована стимулами, а не рыночным спросом. Другими словами, многие патенты имеют ограниченную рыночную стоимость. «Мусорные» патенты сами по себе безвредны и не влияют на рыночную конкуренцию, но это признак нездорового механизма защиты прав ИС. В ответ компании тщательно оценивают свои технологические потребности, факторы на уровне фирм и альтернативные методы защиты ИС в Китае[30]. Как показано в последующих главах, стремительный выход на рынок – это метод, который часто используется для снижения риска присвоения инновационной ренты третьими лицами путем злоупотребления правовой патентной защитой. Эта озабоченность еще более актуальна, когда речь идет об инновациях или проведении НИОКР непосредственно в Китае. Но есть обнадеживающие новости для иностранных ТНК: система защиты ИС в Китае совершенствуется, и все больше и больше фирм успешно обращаются в суд. Правительство Китая недавно сделало несколько заявлений о защите ИС и предприняло ряд действий, включая увеличение числа судов по ИС. В 2016 г. китайские компании подали больше исков против других китайских компаний, чем иностранные компании[31].
Предпринимательские стартапы. Согласно исследованию Global Entrepreneurship Monitor 2017 г., совокупная ранняя предпринимательская активность Китая сопоставима с показателями Индии, Израиля и США, но ниже, чем в среднем по миру и по региону[32]. С 2010 по 2014 г. количество стартапов в Китае удвоилось и превысило 1,6 млн, что почти вдвое превышает количество стартапов в Великобритании и Индии. Стартапы в Китае процветают, особенно в технологическом секторе, а малые и средние предприятия все чаще используют цифровые технологии. Согласно национальной статистике Китая, в 2016 г. ежедневно регистрировалось 15 000 новых компаний, что на 3000 больше, чем в 2015 г., в результате чего в 2016 г. было зарегистрировано более 5,4 млн новых компаний[33].
Стартапы в Китае переживают бум, особенно в технологическом секторе, благодаря масштабной и разносторонней поддержке правительства, включающей спонсируемые университетские курсы, бизнес-инкубаторы и научные парки. В 2016 г. на один из региональных конкурсов в Шанхае поступило 7000 новых венчурных проектов, и после двух туров отбора 1700 проектов получили финансирование[34]. Сформировалась настоящая когорта предпринимателей, влияние которой нельзя игнорировать. Предприниматели находятся в центре внимания этой книги, а в главах 2–5 рассматриваются четыре группы предпринимателей-новаторов.
Взлет венчурного капитала. Недавний аналитический отчет Дугласа Фуллера, посвященный проблемам развития технологий в Китае, свидетельствует о неэффективности системы финансовой поддержки частного сектора[35]. Но более глубокий анализ источников капитала для стартапов показывает, что именно частный, а не государственный капитал питает новые предприятия. Отчет Global Entrepreneurship Monitor за 2017 г. говорит о том, что доступ китайских предпринимателей к предпринимательскому финансированию на 27 % лучше, чем в среднем по миру, и на 32 % лучше, чем в среднем по региону[36].
За последние 10 лет доступность частного рискового капитала значительно увеличилась с точки зрения как количества сделок, так и общей стоимости инвестиций. Это было необходимым условием развития инновационной экономики Китая. Раньше большинство частных предприятий сталкивались с большими трудностями доступа к капиталу. Хотя в Китае, как правило, нет четкого разделения инвестиций на такие типы, как ангельские инвестиции, венчурный капитал, частный капитал и корпоративный венчурный капитал, все больше инвесторов интересуются начинающими компаниями и все больше компаний принимают ангельские инвестиции от разбогатевших представителей среднего класса. На рисунке 1.1 показан рост венчурного капитала в Китае.
Принято считать, что инвестиционная индустрия Китая родилась в 2010 г., но важные меры для поощрения частных инвестиций были приняты еще раньше. В их числе первое положение об иностранном венчурном капитале в 2001 г., запуск Шэньчжэньского рынка капитала для малых и средних предприятий в 2004 г., свод правил по управлению венчурными инвестициями в 2005 г., возобновление подачи заявок на первичное публичное размещение акций (IPO) в Китае в 2006 г. и запуск ChiNext (китайская версия биржи NASDAQ) в 2009 г. В соответствии с 12-м пятилетним планом развития правительство Китая обнародовало политику налогообложения фондов прямых инвестиций и программу поощрения и развития рынка частных инвесторов. Положительные сигналы от правительства и процветание внутреннего рынка капитала стимулировали инвестиции в акции предприятий.
Китайская венчурная среда остается незрелой и относительно непрофессиональной. В конце 2014 г. масштабы частных инвестиций (частный и венчурный капитал) в США были в 10 раз больше, чем в Китае[37]. В 2014 г. в США крупнейшим игроком на рынке прямых инвестиций были пенсионные фонды, на долю которых приходилось 25,3 % капитала (на частный капитал приходилось 13,9 %). Однако на рынке прямых инвестиций в Китае действовал в основном частный капитал, а фонды социального страхования были допущены на рынок прямых инвестиций только в 2008 г. Китайскому рынку прямых инвестиций не хватает профессиональных инвесторов и инвестиционных организаций. Большинство из них бездумно следуют рыночным тенденциям, вместо того чтобы самостоятельно оценивать стоимость компаний, полагаясь на свои знания и опыт. Профессиональные инвесторы и обозреватели рынка часто упоминают пузырь венчурного капитала в Китае, где второсортные стартапы могут относительно легко получить венчурные инвестиции. Тем не менее общего притока частного капитала в стартапы достаточно для инноваций.