«На одну из машин посадили уборщицу — бабку Марью, — рассказывал Александр Петрович, — когда-то служившую прислугой у Рябушинского».
На Красной площади колонна амовцев была встречена аплодисментами.
На завод возвращались на своих новеньких машинах. Промчались через всю Москву буквально за полчаса. «Вот это техника, — думал Салов, — вот это машины!» Вечером в клубе состоялся торжественный вечер. В президиум выбрали лучших рабочих, представителей Моссовета, ВСНХ, Металлотреста, делегацию крестьян из подшефного села.
После торжественной части выступала заводская самодеятельность: пели, плясали, драмкружок показал спектакль. Допоздна царило веселье на заводе.
Тот день произвел на Салова неизгладимое впечатление: впервые он явственно ощутил силу коллектива, силу коллективного труда и счастья.
Дома он сказал жене Надежде Ивановне, которую незадолго до этого привез из Жайска, о намерении вступить в ряды коммунистов.
— Так ты же малограмотный, — удивилась она, — да с хозяйством у нас туговато. Надо бы денег поднакопить, свой угол заиметь, а то вот живем у чужих людей, каморку снимаем, а у нас дите скоро будет.
— Ничего, Надюша, трудом все можно добыть — это я сейчас здорово понял. А что малограмотный, так на курсы пойду. Выучусь.
В партию Александр Петрович вступил в 1925 году. Тогда же записался в школу малограмотных, посещал коллективные читки «Ленинской библиотеки», стал выписывать газеты. Все больше и больше увлекала общественная работа. Стал рабкором заводской газеты, организатором местного отделения общества «Безбожник», а вечерами занимался на литературных курсах при ВЦСПС. Научился смотреть на жизнь глубже, шире. Стал понимать, что дела цеха и завода — это и его дело: что он тоже в ответе за нее, что делалось в коллективе.
29 октября 1926 года на открытом партийном собрании завода утверждалась кандидатура нового директора Ивана — Алексеевича Лихачева. Слушая биографию Лихачева, Салов сравнивал ее со своей: директор был всего на два года старше Салова, так же, как и он, начал рано трудовой путь. Был слесарем на Путиловском заводе, служил на флоте, потом — контузия и увольнение в запас. Принимал участие в организации рабочих дружин.
«Наш, рабочий, — думал о новом директоре Салов, — такой вытянет завод, работу наладит». Вместе со всеми проголосовал за решение: «Постановление МК о назначении тов. Лихачева директором завода считать правильным. Оказывать коллективное содействие тов. Лихачеву в его работе».
Рессорный цех был одним из самых трудных на заводе. Командовал здесь Мохов, в прошлом владелец нескольких крупных заводов, выпускавших рессоры и пружины. Лишь острая нужда в специалистах заставила руководство завода пригласить Мохова на АМО мастером в рессорный цех. Мохов воспользовался отсутствием квалифицированных рабочих, собрал вокруг себя приятелей, которые в штыки встречали любое начинание в цехе, а сам потихоньку проводил свою линию: срывал работу, потакал прогульщикам и лодырям. Нередко в канун религиозного праздника отпускал рабочих на несколько дней-в деревню к родным. Плохо было с трудовой дисциплиной. Работали не более пяти-шести часов, а остальное время тратилось на пустую болтовню, хождение по цеху, курение. Нередко бывала пьянка.
Со всем этим надо было решительно бороться, и коммунисты (а их было всего четыре человека) решили дать бой моховской компании, подобрать своих ребят и обучить их рессорному делу. Специальность рессорщика — сложная, пять лет готовил Мохов раньше учеников. А Салов и его товарищи решили обучать новичков за год. Подобрали рабочих, поставили их к плитам. Моховские приятели отговаривали:
— Слушай, братишка, брось, все равно не выйдет.
Мохов же ругал рессорщиков: зачем допустили неучей к плитам?
Но уже первые результаты были обнадеживающие. За пять месяцев овладел специальностью рессорщика Захаров, а за ним еще несколько молодых рабочих стали рессорщиками.
Однако традиции компании Мохова сломать было нелегко. Моховцы открыто мешали работе, а потихоньку даже вели антисоветскую пропаганду. Как-то произошел такой случай.
На Курский вокзал прибыл большой состав вагонов с хлебом. Потребовалась срочная выгрузка. Завод должен был послать 150 человек. Из рессорного цеха выделили 10 желающих.
Первыми записались Салов и мастер Бахов.
— Давай, Сергей, пойдем к рессорщикам Мохова и им предложим, — сказал Салов.
Бахов согласился. Когда они подошли к плите Куликова, там уже собралось несколько человек, и Салов услышал:
— Ребята, в деревнях наших отцов грабят, а здесь наш же хлеб заставляют выгружать! — Это говорил Агейкин, друг-приятель Мохова.
Салов сразу же вступил в разговор.
— Агейкин, если ты не хочешь ехать на выгрузку — это твое дело. Но не провоцируй. Зачем агитируешь других.
Агейкин покраснел и злобно набросился на Салова:
— Иди отсюда подобру-поздорову!
Его поддержал рессорщик Желтиков:
— Пусть весь хлеб сгниет, а выгружать не пойдем!
В сердцах Салов сказал:
— Эх, вы! Ну и сидите здесь, мы и без вас управимся.
Эту сцену видел Захаров — один из лучших рабочих.
С обидой он сказал Салову:
— Долго еще будем терпеть их безобразия?
— Ничего, Алексей, — ответил Салов, — не расстраивайся. Наша задача — их перевоспитание, и мы это обязаны сделать. Они поймут и пойдут за нами. А пока смотри, сколько ребят записалось — шестнадцать вместо десяти.
Летом 1928 года на завод приехал Алексей Максимович Горький. Вместе с сыном Максимом он осматривал цехи, отделы, интересовался производством, жизнью рабочих, условиями их быта. Пояснения давал директор Иван Алексеевич Лихачев, подробно рассказывавший о генеральной реконструкции АМО.
В обеденный перерыв в цехе «Шасси» состоялся митинг. Все проходы между верстаками и полусобранными автоматами были забиты людьми. Горький поднялся на трибуну, которой служила платформа взятого со сборки грузовика. Дружное «ура!» прокатилось по цеху. Когда приветствия смолкли, Горький сказал:
— Ну что вам сказать, товарищи? Удивляет меня все это. Удивляет, как это вы ухитрились за столь короткое время построить такое предприятие, а самое главное — самих себя перестроить…
— Приветствую вас от всей души, молодые созидатели новой жизни, приветствую! — закончил он свою речь.
Затем на трибуну-грузовик поднялся молотобоец Алексей Карпов. От рабочих он преподнес Горькому подарок — автомобильный поршень с шатуном, на котором были выгравированы слова: «Двигателю нашей литературы».
— Пусть этот подарок будет символом нашего движения вперед, — сказал Карпов.
Горький взял шатун и, улыбаясь, ответил:
— Перо бы мне такое!
После митинга к Алексею Максимовичу подошли рабкоры; среди них был Александр Петрович Салов. Завязалась беседа о работе и учебе рабкоров. Кто-то сказал:
— Мы хотим организовать литературный кружок на заводе.
— Поверьте мне, — ответил Горький, — пройдет какой-нибудь пяток лет, и русская литература будет насыщена голосами рабочих, голосом таких, как вы, рабкоров.
Беседа с Горьким запомнилась Салову на всю жизнь. Особенно совет писателя о том, что надо побольше показывать наши достижения и не смаковать недостатки, которые подхватывает и раздувает буржуазная пресса. Слова Горького: «Надо поменьше себя бичевать. И побольше показывать хорошее» — глубоко запали в душу.
Приезд писателя вызвал большой интерес к его книгам. В цехах в обеденный перерыв проводились коллективные читки рассказов и повестей Горького. Особенно зачитывались романом «Мать».
Шел 1929 год. Страна жила новыми мыслями, заботами, настроениями. Советский народ приступал к выполнению первого пятилетнего плана. «Пятилетка»! Это новое слово, подобно словам «большевик» и «Советы», вошло в мировой словарь лингвистов без перевода.
Уралмашстрой, Магнитогорскстрой, Кузнецкстрой, Сталинградский тракторострой, Днепрострой…
Вся страна превращалась в огромную строительную площадку, строились новые предприятия, полностью реконструировались старые. Тогда же правительство приняло решение о генеральной реконструкции завода. Постановлением предусматривался выпуск 25 тысяч автомобилей в год (в 1927 году было выпущено 425 машин, в 1928 — 580 машин).
— Перед нами стоит задача, — говорил директор завода Иван Алексеевич Лихачев, — к пуговице пришить новое пальто.
Коренная реконструкция АМО была включена в ударные стройки страны.
20 января 1929 года в газете «Правда» была впервые опубликована статья В. И. Ленина «Как организовать соревнование?». Она была написана два месяца спустя после победоносного вооруженного восстания в Петрограде. В этой работе вождь писал, что только при социализме для простого рабочего впервые появляется возможность проявить предприимчивость, смелый почин, творчество.
26 января 1929 года «Комсомольская правда» обратилась к рабочей молодежи с призывом осуществить на деле заветы Ильича, развернуть Всесоюзное социалистическое соревнование комсомола и несоюзной рабочей молодежи за снижение себестоимости и улучшение качества продукции.
Массовое социалистическое соревнование и движение ударников было ответом рабочего класса на призыв партии работать по-новому, напрячь все силы на строительство социализма, на осуществление ленинского плана социалистической индустриализации. Еще в первые годы реконструкции народного хозяйства, когда маловеры кричали: «Не осилим!», «Не сможем!», «Не поднимем!», рабочие твердо заявили: «Через индустриализацию придем к социализму!», «Все на стройку социалистической промышленности!». Ударное движение родилось в то время, когда практически решался вопрос «кто кого?», когда схватка с буржуазией, внутренней и международной, приняла форму экономической борьбы. Рабочий класс на деле должен был доказать, что он способен, что он может построить новое, более прогрессивное общество. Борьба за ударные темпы работы, за увеличение производительности труда, за укрепление трудовой дисциплины выдвигалась на передний план. В ударных бригадах формировались новые производственные отношения, ковалась социалистическая трудовая дисциплина, здесь вырастал новый рабочий, который своим собственным трудом доказывал необходимость работать по-новому.