В главе приводится подтверждение «глубокой запущенности» ЧитателевЕдения и ЧитателеведЕния (как науки и практики), находящейся в глубочайшем кризисе, несмотря на расплодившиеся диссертации по чтению и реализацию, так называемой, Национальной программы поддержки и развития чтения. И какие навыки все-таки прививают – быстрого чтения текста или быстрого понимания смысла? А что если не побояться и потревожить до сих пор незаживающую рану о беспризорности «Чтения – лучшего Учения» и посмотреть в корень проблемы; быть может так, с помощью дискуссии на страницах журнала мы найдем свет в конце тоннеля.
2.1. О проблеме выбора молодежи или значимости библиотечного психолога
Многие, в том числе и библиотекари разных поколений, задают себе «албанский» вопрос: что же случилось в последние десятилетия с молодыми людьми, почему их «калачом не заманишь в библиотеку», в то самое время, как библиотеки реформированы (и реформа продолжается), становятся и стали без преувеличения центрами культурной жизни (особенно в регионах), а кое-где взяли на себя даже функции Домов культуры.
Сегодня библиотека борется за то, чтобы принять у себя заслуженных и известных деятелей культуры, а для этого имеет согласованные годовые программы мероприятий (по которым отчитывается), провести творческие встречи с интересными людьми, секции и клубы по интересам. Сегодня библиотекари работают «за троих», на них также наложены функции разработки и подготовки мероприятий, создании рекламной продукции – от буклета, листовки до полноценной афиши. Для привлечения читателей и просто интеллектуалов проводятся выездные библиотечные активы, работают библиобусы, и «библионочи». Сегодня библиотека не то место, где можно просто «пересидеть кризис» или «доработать до спокойной пенсии». Среди руководителей отделов и учреждений ЦБС почти нет случайных людей, а наоборот, преобладают адекватные опытные специалисты с творческой жилкой. И уж никак сегодня не повернется язык, чтобы в массе своей назвать современную библиотеку «нафталином». Вроде бы все сделано правильно… Но – с опозданием на пару десятков лет.
Молодежь, уже втянувшаяся в определенную субкультуру отличается особым сознанием, восприятием действительности и своего в ней места, благодаря иллюзиям идеологии; как известно сегодня идеологии, как таковой, у нас нет, если не считать элементом идеологии в чтении – «успешность». Но рядом с этим же понятием стоит и успех любой ценой, то есть ценой денег, материальных благ, что и культивируется обществом с идеологией (если уместно так выражаться) потребления. Вот и вся идеология.
Причем присмотритесь (а присматриваться надо, не отмахиваться от явления) к каждому современному подростку и вы поймете, что за теми или иными деструктивными действиями ленивой, испорченной, экстремистской, маргинальной или какой угодно еще (эпитеты оставляю насчет конкретного мнения) молодежи стоит именно то, что еще М. Лотман определил как «стремление быть хорошими». Именно это стремление присуще не только молодым людям, оно вполне сочетается и с любым другим возрастом.
Потребность быть хорошими создается не на пустом месте: прежде всего молодежь нуждается в неком знаке идентичности, который с одной стороны отличал бы ее от остального населения (так было всегда, на моей памяти – последние четыре десятка лет – точно), а с другой стороны был бы несомненно положительным. Соответственно, пока библиотека не будет соответствовать этой новой субкультуре (оценочные мнения о том – насколько она хороша – в данном случае уже избыточное явление, ибо ничего не меняет для дела) она не будет интересна.
Считается, что проблематика «нечтения» обусловлена плохим знанием литературы и истории родной страны, мол, достаточно просто и спокойно объяснить и все встанет на свои места. Однако, это не действует уже достаточно давно: для того чтобы сообщение или посыл дошел до адреса, пророс в нем – как зерно, привел к действию, а в итоге – к результату, его надо не просто постулировать, отправить, у отправителя и адресата должна быть хотя бы частично совпадающая система опыта, идентификации, целей.
Вот это знание кратко характеризует необходимость присутствия в библиотечном деле библиотечного психолога (у библиографа, методиста – имеются свои, вполне конкретные задачи).
2.1.1. Почему в библиотечном деле для нас важны харизматичные личности?
А действительно, зачем они нужны? Кто приходил в храм книги раньше, тот и теперь заходит, кто обходил стороной – и сегодня не интересуется.
В чтении, как и в других сферах нашей несовершенной жизни далеко не все так просто, как кажется на первый взгляд: огромное значение имеют конкретные личности, их опыт и направление в научно-практической деятельности по чтению. Слишком велико проблемное поле чтения. Поэтому в нем много школ и интересов. С двумя основными – без рекламы и имен – знакомлю далее.
Специалисты «соровской» школы хорошо занимаются пиаром и имитацией, у них можно поучиться в продвижении себя любимых и создании всевозможных программ и УМК (учебно-методических комплексов), но упрекнуть их в том, что они по-настоящему ратуют за культуру чтения, именно культуру в широком понимании не приходится. Слышали вы о таком проекте как «успешное чтение»? Этих людей также можно узнать по приставке «нано» ко всевозможным мероприятиям и протаскивании легковесных неапробированных технологий с Запада.
Здесь оставил свой след «золотой телец» «успеха»: они горды «успехами» в разработке «новых» программ и образовательных технологий, и не видят (не хотят видеть, а зачем, когда лично у них чтение «успешно»?) тех проблем в обществе, что этими нововведениями порождены. Академической педагогике, на примере кафедры Педагогики РГПУ им. А.И. Герцена, школу которой прошел ваш покорный слуга, проще ощущать собственную значимость на фоне общей безграмотности. А стоило бы задуматься, имеется ли повод для гордости при том общем уровне образованности, который с помощью сих разработок достигается.
Есть и другое направление – «нафталиновые» деятели. Это те, кого можно наблюдать за отстаиванием старых стереотипов, де, библиотека должна оставаться библиотекой, и финансироваться как дотационный институт культуры. Но… пришло другое время, и «ослепило глаза». Сегодня библиотека – не только библиотека, это не понимает разве что ленивый.
А чтение и проблематика интереса к нему при всем этом остается беспризорным.
Две противоборствующие группы друг друга хорошо знают, и доходит до нешуточных баталий. Правда – как всегда – где-то на стыке этих противоположных направлений. Но все же поискать ее стоит. Даже в смысле зависимости посещения библиотек и общей грамотности, с незавидным успехом тестируемой в основной школе.
2.1.2. «Аз, буки учат, на всю избу кричат»
Вопрос об обучении чтению в школе имеет давнюю историю.
Были в нашей истории России разные варианты – с истоков развития письменности, реформы азбук.
«Новая азбука» Льва Толстого – в сравнении с современными таблицами Спиридонова для развития голоса, работы К.Д. Ушинского, затем Егорова, Левидова к современным официальным и «новоделам» – кубикам Зайцева. Концепция М.В. Засориной (от слого-аналитического к словесному, фразовому, сверхфразовому и к панорамному чтению).
Н.А. Рубакин: вербальное, интервербальное и суправербальное чтение и другие, другие, другие, с работами которых каждый заинтересованный читатель может познакомиться самостоятельно.
Не смотря на собственные (отечественные) научные школы и методические разработки сегодня очень заметно активное использование в России зарубежных методик. Может быть это и неплохо, но…
В русском языке, как известно, не существует однозначного соответствия между звучанием слова и его написанием. Именно в этом сложность обучения грамотному письму, ведь писать «как слышишь» не всегда правильно («агурец», «попедить», «сонце», «лесница» и др.).
С реформой в начальной школе (1986 года и далее) практически был дан старт новому подходу в обучении младшеклассников – запоминать не буквы, а фонемы, разбирать их, и потом уже учить буквы. Это стало определяющим или очень важным для последовавших результатов падения общей грамотности учеников, падения интереса к чтению, включая уже и выпускные классы. Детей учили сначала произношению, а затем они стали писать – как слышат, что провоцировало и провоцирует массу ошибок. До этого времени педагоги старались заложить в память ученика визуализацию текста, и есть гипотеза, что от нее средняя грамотность была на порядок выше.
Но вопрос о визуализации и артикуляции не такой простой. Гипотезы – это гипотезы. Научно никто не доказал, что одна только визуализация на порядок повышает грамотность. Давайте разберемся подробнее. Но сначала вопрос: зачем это все знать библиотекарю, для общего развития? Нет, дорогие мои. Прежде всего, для понимания того, как можно воздействовать на читателя, заинтересовывая его.
Напомню, что до этой реформы существовал зрительно-логический метод подачи информации.
Детей сначала знакомили с буквами, учили с помощью букв по наглядным образцам составлять слова и читать их. Уже после того, как дети овладевали чтением, их знакомили с правилами русского языка; писать под диктовку, на слух начинали только в третьем классе. Сей зрительный метод обучения ориентировался на то, чтобы дети привыкали писать в соответствии с тем, что видели, а дельнейшее изучение правил грамматики приводило к усвоению логики языка. Я сам учился по такой системе.
Обучение с первых школьных дней направлялось на формирование и укрепление зрительного навыка, поэтому старшеклассники моего времени (80-гг ХХ века) даже если не помнили (понимали) конкретных правил грамматики, писали по-русски относительно грамотно, делая на 10 страницах текста не более 2-4 ошибок (по материалам статьи: Ясюкова Л.А. Педагогика неграмотности. – Личность и культура. -№6.– 2012).
Интересно, что у глухонемых детей по определению нет никакого слуха, тем не менее, подавляющее большинство из них пишет грамотно.
Современные программы в первом классе обучают детей фонематическому методу, звуковому анализу речи, определению звукового состава слова. Выделяют звуки в слове; их количество обозначают числом клеток. К примеру, для записи – в соответствии с таким методом – слов рысь, лось, гусь используются три клетки, ибо слова состоят из трех звуков. После закрепления подобных упражнений ученикам предлагаются буквы для перевода образа слов в буквенную запись. Соответственно, дети пишут – так как их научили слышать, мягкий знак они не пишут вообще; так появляются пугающие родителей и учителей ошибки грамотности, ибо слуховая доминанта – подтверждено практикой – приводит к предсказуемым особенностям письма. Это первая и основная причина неграмотности современных школьников.
Особо интересно то, как пытаются бороться с этим явлением: рекомендуют ребенка логопеду, о которых в наше время никто не слышал в обычной школе.
Но есть и вторая причина – неполноценный навык чтения, который с возрастом еще более усугубляется и приводит к пробелам в культуре личности.
2.1.3. Быстрое чтение текста или быстрое понимание смысла?
По требованиям школы сегодня к качеству навыка чтения главный критерий – скорость чтения, далее оценивается безошибочность и выразительность, а самому главному, на мой взгляд, пониманию смысла текста при педагогической проверке отводится почетное последнее место.
Да, возможно, если ребенок быстро прочитывает текст, то понимание можно не проверять. Но каково звучит, а господа библиотекари? Не пора ли поставить уже здесь вопрос – почему такие ученики не находят время пообщаться с вами?
Ответ во многом очевиден: да они, может быть, и хотят, да не умеют.
Но нам то с вами хорошо известно, что осмысливание и озвучивание – две независимые составляющие, которые не идентичны даже у взрослого человека с навыками беглого чтения. Если спросить девочку из 4-5 класса как звали героя Даниэля Дефо, она ответит, но узнать у нее – из какого города этот моряк – составит огромных затруднений.
То есть таким методом, распространенным на всю страну упускаются из виду детали, в которых – в текстах художественных и заложен главный смысл. Отсюда логичен вывод о том, что беглое чтение – не быстрое озвучивание, это быстрое понимание смысла.
С обратной стороны авторы учебника «Учимся читать и писать» Е.А. Бугрименко и Г.А. Цукерман уверяют, что «чтение есть ни что иное, как озвучивание графических значков» и «после того как ребенок научился сливать любую согласную букву с любой гласной , он освоил основной принцип чтения. Он научился читать». В техническом плане может оно и так, но не в обширном, смысловом – самом главном – значении чтения. На мой взгляд, более уместно говорить о том, что чтение – это перевод графических символов в смыслы, и если это понятие еще более уточнить для художественной литературы – то – в смыслы, наполненные сопереживанием ситуаций.
Новации быстрого чтения возникли в конце 60-х годов как необходимый ответ на научно-техническую революцию, рост публикаций и поиска техник «одолеть» эти информационные ресурсы. К примеру, В.А. Бородина (сегодня д.п.н, профессор СПбГУКИ) обосновала акмеологию чтения в 1998 году на международной конференции, ряд материалов по теме. Хотя сама проблема «интеллектуального тейлоризма» (о чем писал еще Н.А. Рубакин) и в другие периоды времени была значима. Активно «быстрым» (динамическим, эффективным, рациональным) чтением занимались в 70-е и 80-е гг. Бум изданий и курсов по теме в перестроечное и постперестроечное время (во главе угла – зарабатывание денег, та же «успешность»), и при этом жутко наглый плагиат, компиляции. В этих методиках много полезного, но и много лженаучного лукавства – в целях привлечения психологически безграмотных читателей. Опасность в том, что огромный пласт родителей таковыми до сих пор является. По этим основным причинам (объективным и субъективным) столь популярные некогда курсы по быстрому чтению нивелировались или потеряли значение.
С учетом вышесказанного, хотел бы предложить библиотекарям мнение о том, что современная молодежь не читает (не имеет мотивации, потребности и интереса к чтению) вовсе не из-за изобилия персональных компьютеров и ТВ, а из-за неверного выбора (на который, кстати, не имеют право образовательные учреждения, ибо п. 5 ст. 32 Закона РФ «Об образовании» не содержит в себе слова «выбор», а дословно гласит: «к компетенции образовательного учреждения относится использование и совершенствование методик образовательного процесса и образовательных технологий») образовательных программ. Издательства тиражируют, а школам предписано использовать только образовательные программы с грифом ДМО и РМО (соответственно – «допущено» и «рекомендовано» Министерством образования). Стало быть, рецензия на сии программы в компетенции министерских структур, или в руках «успешных», как все общество потребления, деятелей от чтения или образования; круг замкнулся.
Поэтому не библиотека (скажу мягко) виновата в недостатке условий для чтения или недостаточного к тому стремления его в потенциальных читателях возбуждать. Проблема «нечтения» много шире, спровоцирована отсутствием потребности в чтении, сиречь недостатком общей грамотности, и корень ее, на мой взгляд, надо искать в обучении детей – как минимум – в начальной школе. Но с учетом приведенного выше беспристрастного анализа ситуации и школу винить нельзя: она пользуется рекомендованными методиками. Значит, о ужас, смотрим наверх и видим, что и откуда растет.