— Вы в самом деле идиоты, — сказала Сипирод и сплюнула. Ловкая и остроглазая Сипирод была супругой Вирома и лучшим охотником среди всех. Она принадлежала к племени Мотирил, численность которого уменьшилась, когда его поглотил Город, — вы оба. Разве вы не слышали, что летописец утверждал, что кэвианди нужны ему в интересах науки? Он хочет изучить их. Он хочет побеседовать с ними, чтобы они рассказали ему свою историю.
— Какая история может быть у кэвианди? — загоготал Виром. — Они же животные, вот и все.
— Тише, — резко произнесла Сипирод. — Здесь есть немало друзей животных, которые с удовольствием отведали бы твоего мяса. Сосредоточься лучше на работе, дружище. Мы справимся со всем должным образом, если будем проворны.
— Проворны и удачливы, — добавил Виром.
— Возможно. Но удачу приносит проворность.
И она направилась вперед. В желтом воздухе жужжали бриллиантовоглазые мухи кат размером с половину человеческой головы, которые с быстротой молнии ловили мелких птиц своими клейкими усиками и высасывали из них сок. Свернутые кольцом степторы покачивались на хвостах на ветках деревьев с маслянистой корой, терзая темные воды болотистых озер в поисках пищи, собирая сопротивлявшихся серых пресмыкающихся, обитавших в грязи. По отмели пробиралось, возвышаясь на стеблеподобных голых ногах, словно на ходулях, длинноклювое шарообразное существо с грязного цвета мехом и большими круглыми зелеными глазами. Вдалеке то и дело ревело нечто, должно быть, ужасающих размеров, издавая зловещий низкий звук.
— И где все эти кэвианди? — спросил Виром.
— Возле быстрых потоков, — отозвалась Сипирод. — Таких, какие могут обеспечить эти мерзкие, вялые озера. Мы столкнемся с ними на другой стороне.
— Я хотел бы разделаться с этой работой за час, — сказал Кальдо Тикрет, — и побыстрее вернуться в город. Что за идиотизм рисковать жизнью за несколько вонючих разменных единиц…
— Их не так уж мало, — заметил Виром.
— Даже если и так. Они этого не стоят.
По пути сюда они обсуждали свои шансы столкнуться с чем-нибудь опасным. Имело ли смысл умирать за несколько разменных единиц? Разумеется, нет. Но все выходило именно так: ел ты регулярно, и ты отправлялся охотиться туда, куда тебе приказывали, и ловил то, чего хотели они. Так получалось.
— Они приказывают, мы выполняем. Давайте побыстрее покончим с этим, — сказал Кальдо Тикрет.
— Хорошо, — отозвалась Сипирод. — Но для начала пересечем болото.
Она пошла впереди, ступая на носки, словно проверяя, не засосет ли ее губчатая почва. По мере продвижения к ближайшему озеру дальше на юг пыльца сгущалась. Она налипала на их шерсть и забивала ноздри. Воздух казался осязаемым. Жара была угнетающей. Даже во время мрачных дней Долгой Зимы здесь должен был сохраняться мягкий климат, а когда с наступлением Новой Весны становилось все теплее и теплее, страна озер оказалась в объятиях почти невыносимой духоты.
— Ты еще не видишь ни одного кэвианди? — спросил Виром.
Сипирод покачала головой:
— Не здесь. Возле потоков.
Они продвигались вперед. Отдаленное мычание становилось все громче.
— Похоже на горинфа, — мрачно предположил Кальдо Тикрет. — Может, нам следует выбрать другое направление?
— Здесь кэвианди, — сказала Сипирод.
— И мы так рискуем нашими жизнями, для того чтобы летописец смог изучить кэвианди? — сердито проворчал Кальдо Тикрет. — Как ты думаешь, что касается Пятого — он, должно быть, их спаривание хочет изучить?
— Нет, — рассмеявшись, отозвался Виром, — держу пари, его не интересует спаривание джикской вонючки, тем более этого.
— Но по крайней мере один раз он должен попробовать, — возразил Кальдо Тикрет. — В конце концов существует Нилл и Аруилана.
— Да, его дикая дочь.
— С другой стороны, что он сделал для ее создания? Я тебе скажу, что Нилл и Аруилана пустила ростки в чреве Танианы без какого-либо участия Креша. Она ничем на него не похожа. Эта парочка — мама и дочка — словно сестры.
— Помолчите, — сказала Сипирод, мрачно посмотрев на обоих мужчин. — Вся эта болтовня не принесет нам пользы.
— Говорят, что Креш слишком занят своими исследованиями и чарами, что у него нет времени для таких дел, — продолжил Кальдо Тикрет. — Что за расточительность! Если бы я смог на часок поиметь в постели хотя бы одну из них — маму или дочь…
— Довольно, — более резко перебила Сипирод. — Если ты не испытываешь уважения к вождю и его дочери, то по крайней мере уважай самого себя. Это все предательские слова. А мы должны выполнять свое дело. Видишь вон там?
— Это кэвианди? — пробормотал Виром.
Она кивнула. В ста шагах впереди, там, где быстрый извилистый поток впадал в стоячее, наполненное морскими водорослями озеро, у самой воды, вылавливая рыбу быстрыми взмахами широких лап, находилось существо, похожее на невыросшего ребенка. У него было стройное фиолетовое тело с жесткой гривой желтых волос на шее и позвоночнике. Сипирод сделала мужчинам знак рукой, чтобы они не шумели, и начала медленно красться к существу. В самый последний момент кэвианди, очень удивившись, обернулся. Он издал мягкий тоскующий звук и замер.
Затем, поднявшись на задние лапы, животное подняло передние лапы жестом покорности. Лапы кэвианди были пухлыми и короткими, а вытянутые пальцы по внешнему виду мало чем отличались от пальцев охотников. В глазах с фиолетовым оттенком светился проблеск разума.
Никто не шевелился.
Спустя какое-то время, кэвианди опустился на все лапы и попытался убежать. Было ошибкой с его стороны попытаться скрыться в лесу, а не в озере, потому что Сипирод была слишком проворной. Утопая и скользя в грязи, она рванулась вперед, оставляя за собой след; схватив животное за горло и поперек туловища, она подняла его, держа на весу. Кэвианди пронзительно кричал и гневно пинался, пока сзади не подошел Виром и не бросил его в мешок. Кальдо Тикрет завязал мешок.
— Один есть, — удовлетворенно произнесла Сипирод. — Самка.
— Побудь здесь и посторожи ее, — сказал Виром Кальдо Тикрету. — Мы пойдем поищем еще одного. И сможем убраться из этого места.
Кальдо Тикрет вытер с косматой морды желтую пыльцу мха.
— Поторопитесь. Мне не очень-то хочется торчать здесь одному.
— Ну да, — съязвил Виром, — подкрадутся джиксы и утащат тебя.
— Джиксы? Ты полагаешь, что меня тревожат джиксы? — рассмеялся Кальдо Тикрет. Быстрыми смелыми движениями руки он очертил в воздухе полный контур человеконасекомого — высокое удлиненное тело, резкие сужения между головой и грудной клеткой, грудную клетку и брюшную полость, вытянутую узкую голову, выступающий клюв и сросшиеся конечности. — Я оторву ноги любому джиксу, который попытается причинить мне вред, — сказал он, изображая это яростной пантомимой. — И запихну его вместо затычки, хотя что станут делать джиксы в таких жарких местах? Правда, опасностей здесь предостаточно. Поторопитесь, ладно?
— Мы поторопимся, насколько это возможно, — пообещала Сипирод.
Но удача отвернулась от них. Полтора часа Сипирод и Виром тщетно таскались по болотам, пока их мех не стал мокрым и жалким и полностью не испачкался в ярко-желтый цвет. Цветы мха, неутомимо посылавшие свою пыльцу, которая затмила все небо, и все фосфоресцировавшее в джунглях начало сверкать и пульсировать. Некоторые светящиеся деревья вспыхнули, подобно маякам, и сам мох ярко мерцал, а со стороны озер исходило тревожное голубоватое сияние. Они вообще не нашли других кэвианди.
Спустя какое-то время они повернули назад. Приближаясь к месту, где они оставили Кальдо Тикрета, охотники вдруг. услышали хриплый крик о помощи, странный и задыхавшийся.
— Быстрей! — крикнул Виром. — Он в опасности!
Сипирод схватила мужа за запястье:
— Подожди.
— Подождать?
— Если что-то произошло, вмешиваться в это обоим неразумно. Давай я схожу и посмотрю, в чем дело.
Она прошмыгнула сквозь подлесок и вышла на открытое место. Из озера поднялась черная блестящая шея горинфа, того самого, чьи крики они слышали раньше. Огромное тело животного оставалось под водой. Была видна лишь его изогнутая верхняя часть, напоминавшая ряд затонувших бочонков; но его шея, превышавшая длиной шею человека в пять раз и украшенная тройными рядами черных тупых позвонков, прогибалась вверх и снова уходила вниз, заканчиваясь Кальдо Тикретом. пойманным мощными челюстями. Он все еще звал на помощь, но уже очень слабо. Еще миг, и он окажется под водой.
— Виром! — закричала Сипирод.
Виром прибежал, размахивая копьем. Но куда его было бросать? Та малая часть тела горинфа, которую можно было видеть, была так хорошо защищена чешуей, что копье просто бы отлетело в сторону. Шея была более уязвимой, но сложной мишенью. Потом она исчезла вместе с Кальдо Тикретом под темной мутной водой. На поверхности показались черные пузыри.
Какое-то время вода еще пенилась. Они молча смотрели, беспокойно очищая свою шерсть.
— Смотри, — вдруг шепотом произнесла Сипирод. — Возле мешка еще один кэвианди. Должно быть, пытается освободить свою самку.
— Разве мы не попытаемся что-нибудь сделать для Кальдо Тикрета?
Сипирод сделала рубящий жест:
— Что? Прыгнуть за ним? Он убит. Неужели ты этого не понимаешь? Забудь о нем. Мы должны поймать кэвианди. За это нам платят. Чем быстрее мы найдем второго, тем скорее мы сможем вырваться из этого проклятого места и вернуться в Доинно. — Черная поверхность озера успокаивалась. — Да, убит. Ты должен быть таким, как сам говорил до этого: проворным и удачливым.
— Кальдо Тикрет оказался неудачливым, — дрогнувшим голосом произнес Виром.
— И непроворным. Теперь я зайду сбоку, а ты подойдешь сзади с мешком…
Рабочая комната находилась на втором подуровне Дома Знаний в расположенном в центре Доинно официальном секторе: яркие огни, нагромождение лабораторных станков и разбросанные повсюду обломки древних цивилизаций. Плор Килливаш деликатно нажимал на кнопку включения режущего инструмента, который держал в руке. Поток тусклого света опустился, заливая вонючую, уродливую глыбу неизвестно чего — огромную как бушель