ПРОПАВШЕЕ КОЛЬЦО
В свою бытность консультирующим психологом и духовным учителем я навещал два раза в неделю одну женщину, чьё тело было буквально изъедено раком. Ей было чуть сорок, и она была школьной учительницей. Врачи сказали, что ей осталось жить не больше нескольких месяцев.
Иногда во время этих визитов мы обменивались парой слов, но чаще просто сидели вместе и молчали, и в этом молчании она впервые ощутила в себе проблески тишины и неподвижности, о существовании которых во время суматошной работы в школе даже не подозревала.
Но однажды я застал её сильно расстроенной и рассерженной. «Что случилось?» — спросил я. Её кольцо с бриллиантом, стоившее больших денег и дорогое ей как память, исчезло, и она была уверена, что его украла женщина, приходившая каждый день на несколько часов, чтобы ухаживать за ней. Она сказала, что не понимает, как можно быть такой жестокой и бессердечной, и спросила меня, стоит ли ей поговорить с той женщиной начистоту или лучше сразу вызвать полицию. Я ответил, что не могу решать за неё, но попросил её подумать, так ли важно для неё это кольцо или что-то ещё на данном этапе её жизни. «Вы не понимаете, — сказала она. Это кольцо моей бабушки. Я носила его каждый день, пока не заболела и у меня не распухли руки. Для меня это не просто кольцо. Как же мне не расстраиваться?»
Её мгновенный ответ, а также гнев и раздражение в голосе, вызванные стремлением защищаться, говорили о том, что она ещё не достигла такой степени присутствия, которая позволила бы ей заглянуть в себя, чтобы отделить свою реакцию от самого события и внимательно их рассмотреть. Её гнев и оборонительный настрой свидетельствовали о том, что её устами всё ещё говорила не она, а её эго. Я сказал: «Я собираюсь задать вам несколько вопросов, только не отвечайте на них сразу — попробуйте найти ответ внутри себя. После каждого вопроса я буду делать небольшую паузу. Когда ответ придёт, он не обязательно будет в виде слов». Она сказала, что готова слушать. Я спросил: «Осознаёте ли вы, что в какой-то момент, может, совсем скоро, вам придётся расстаться с этим кольцом? Сколько вам ещё нужно времени, прежде чем вы будете готовы это сделать? Убудет ли от вас, если вы с ним расстанетесь? Станет ли та, кто вы есть, менее значимой от этой утраты?» Прозвучал последний вопрос, и на пару минут в комнате воцарилась тишина.
Когда она вновь заговорила, на её лице была улыбка, а в ней самой сквозил покой.
— Последний вопрос заставил меня осознать нечто очень важное. Сперва я обратилась за ответом к своему уму, и он ответил: «Конечно, ты стала менее значимой». Затем я вновь задала себе этот вопрос: «Стала ли та, кто я есть, менее значимой?» На этот раз я попыталась не искать ответ в мыслях, а почувствовать его. И вдруг я ощутила собственное «я есть». Я никогда это прежде не чувствовала. Но если я чувствую своё «я есть» так сильно, значит, та, кто я есть, не стала меньше. Я и сейчас это чувствую — что-то спокойное, но очень живое.
— Это радость Бытия, — сказал я. — Её можно почувствовать, только выйдя из своей головы. Бытие надо чувствовать. Его нельзя «думать». Эго ничего о нём не знает, потому что состоит из одних мыслей. На самом деле кольцо было лишь мыслью у вас в голове, которую вы принимали за ощущение «я есть». Вы думали, что «я есть» или хотя бы часть его находится в кольце.
— Всё, что эго ищет и к чему привязывается, подменяет собой Бытие, которое оно неспособно чувствовать. Вы можете ценить вещи и дорожить ими, но если вы к ним привязываетесь, знайте — тут замешано эго. В действительности вы всегда привязываетесь не столько к вещи, сколько к мысли, в которой есть «я» или «моё». Когда же вы полностью принимаете ту или иную потерю, то выходите за пределы эго, и тогда проявляется ваша суть — ощущение «я есть».
Она сказала:
— Теперь я понимаю слова Иисуса, которые мне раньше были совершенно непонятны: «И кто хочет взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду».
— Верно, — сказал я. — Это не значит, что не нужно запирать входную дверь. Это значит лишь то, что порой умение расстаться с вещами — куда более сильный поступок, чем стремление оберегать их или держаться за них.
В последние недели жизни, по мере того как угасало её тело, сама она становилась всё лучезарней, как если бы из неё шёл свет. Она раздала многие свои вещи, некоторые из которых достались той женщине, которая предположительно украла у неё кольцо. И с каждой отданной вещью её радость становилась всё глубже. Когда мне позвонила её мать, чтобы сообщить о смерти дочери, она упомянула, что после похорон кольцо нашлось. Оно лежало в аптечке в ванной комнате. Вернула кольцо та женщина или оно всё время было там? Этого никто никогда не узнает. Доподлинно известно лишь одно: жизнь даст вам такой опыт, который будет максимально способствовать росту вашего сознания. А как узнать, что это именно то, что вам нужно? Очень просто — это тот опыт, который вы проживаете в настоящий момент.
Плохо ли гордиться своими вещами или злиться на тех, кто имеет больше вас? Вовсе нет. В чувстве гордости, в потребности как-то выделиться, в кажущемся усилении своего «я» через «а у меня больше» или его ослаблении через «а у меня меньше» нет ничего, что было бы плохим или неправильным, — это просто эго. Эго не плохое — в нём просто нет осознанности. Когда вы видите в себе эго, то начинаете выходить за его пределы. Не воспринимайте его слишком серьёзно. Заметив в себе свойственное эго поведение, просто улыбнитесь. Иногда оно вас может даже рассмешить. Как человечество могло так долго всем этим обманываться? Но главное — знайте, что в эго нет ничего личного. Это не тот, кто вы есть. Если вы считаете эго своей личной проблемой, то это опять же ваше эго.
ИЛЛЮЗИЯ СОБСТВЕННОСТИ
Владеть чем-то или иметь что-то в собственности — что это на самом деле значит? Что значит сделать что-то «своим»? Если вы стоите на улице в Нью-Йорке и говорите, показывая на огромный небоскрёб: «Это моё здание, я его владелец», — то вы либо очень богаты, либо бредите, либо лжёте. В любом случае вы рассказываете историю, в которой мыслеформы «я» и «здание» сливаются в одну. Так работает умственная концепция собственности. Если с вашей историей все согласны, это должно быть заверено бумагами с их подписями. В этом случае вы сказочно богаты. Если же с ней ни кто не согласен, вас отправят к психиатру. Вы либо бредите, либо вы патологический лгун.
Здесь важно понимать, что ваша история и составляющие её мыслеформы — неважно, согласны с тем, что вы говорите, остальные или нет — никак не связаны с тем, кто вы есть. Даже если с вашей историей все согласны, в конечном счёте это та же фикция. Многие лишь на смертном одре, когда всё внешнее отпадает, осознают, что никакая вещь никогда не была причастна к тому, кто они есть. Перед лицом смерти вся концепция собственности оказывается абсолютно бессмысленной. В последние минуты жизни люди также сознают, что, хотя они всю жизнь стремились к более полному самоощущению, их Бытие — то, что они действительно искали, — всегда было в них самих. Просто оно во многом было скрыто их отождествлением с вещами, что в конечном счёте есть отождествление с умом.
«Блаженны нищие духом», — говорил Иисус, «ибо их есть Царство Небесное»[4]. Что значит «нищие духом»? Это когда нет внутреннего багажа, нет отождествлений. Ни с вещами, ни с любыми умственными концепциями, в которых есть ощущение себя. А что такое «Царство Небесное»? Это простая, но глубокая радость Бытия, которая ощущается, когда вы перестаёте жить отождествлениями и становитесь «нищими духом».
Вот почему отказ от всякой собственности издревле был духовной практикой и на Востоке, и на Западе. Однако отказ от собственности не освободит вас сам собой от эго, которое постарается выжить, найдя для отождествления что-то ещё, к примеру, умственный образ себя как человека, преодолевшего всякий интерес к материальному имуществу, а значит, поднявшегося выше остальных, ставшего более духовным. Есть люди, которые отреклись от всего, однако же их эго больше, чем у иных миллионеров. Если вы устраните один вид отождествления, эго быстро найдёт другой. В конечном счёте ему всё равно, с чем себя отождествлять, лишь бы иметь своё лицо. Антипотребительство или антисобственничество — эго ещё одна мыслеформа, ещё одна умственная позиции, способная заменять отождествление с имуществом. С её помощью можно доказывать, что вы правы, а другие — нет. Как мы увидим позже, доказательство своей правоты и неправоты других — одна из главных умственных схем эго, одна из главных форм неосознанности. Другими словами, содержание эго может меняться, а умственная структура, на которой зиждется его жизнь, — нет.
Одна из бессознательных посылок состоит в том, что благодаря отождествлению с предметом через фикцию собственности кажущиеся прочность и постоянство материального предмета придадут больше прочности и постоянства вашему самоощущению. Особенно это касается зданий и ещё больше земли, поскольку это единственное, чем, как вам кажется, можно владеть, но что нельзя разрушить. В случае с землёй абсурдность владении ещё более очевидна. Во времена белой колонизации коренные жители Северной Америки никак не могли взять в толк концепцию собственности на землю. И они потеряли её, когда европейцы заставили их подписать столь же непонятные им бумажки. Они считали, что это они принадлежат земле, а не земля — им.
Эго склонно приравнивать обладание к существованию: я имею, значит, я есть. И чем больше я имею, тем больше я есть. Эго живёт за счёт сравнений. То, как вас воспринимают окружающие, становится вашим самовосприятием. Если бы все жили в особняках или если бы все были богаты, ваш особняк или ваше богатство не были бы средством усиления вашего самоощущения. Тогда вы могли бы перебраться в простенькое жилище, расстаться со своим богатством и найти себе новое отождествление в том, чтобы считать себя духовнее других и выглядеть таким человеком в их глазах. То, как ва