На все ее упреки Жука только вздыхал и спрашивал:
— Неужели ты веришь в запреты, Ана? Когда они кого уберегли? Чем больше запрещаешь, тем больше раззадориваешь.
Жуке не в чем было себя упрекнуть, он не раз разговаривал с Тонику. Вот только толку от разговоров не было никогда и никакого. Поговорил Жука с сыном и после ссоры с Аной.
— Любишь Карину, жди два года и женись. А пока не морочь девчонке голову! – сурово сказал он.
— Папа! Ну кто же может знать, что будет через два года? – изумленно поднял на него глаза сын. – Я люблю ее сейчас и хочу сейчас видеть.
— Но не забывай, что она еще маленькая девочка и ты для нее старик! И посмей только опозорить нашу семью недостойным поведением, искалечу! – с внезапной свирепостью пообещал Жука, почувствовав, что легкомысленного Тонику если что и образумит, то только серьезная угроза.
Но что могло образумить влюбленных? Они встречались на углу, за углом, в церкви.
— Когда запрещают любить, то любишь еще сильнее, правда? – шептали они друг другу.
Ана не находила себе места. Не находил себе места и Жука. Он мучался тем, что, наверное, должен был бы рассказать Ане о предложении Марселу. Нет, Марселу исчез не случайно. Жука понимал, что кроется за этим исчезновением. Но не хотел быть дурным вестником для Аны.
«Это ее жизнь, — уговаривал себя Жука, — и она должна прожить ее сама, и только сама».
Наконец Ана все-таки пришла к Жуке посоветоваться насчет детей.
— Скажи им правду, Ана, — ласково посоветовал ей Жука, глядя на нее своими глубокими темными глазами. – Почему ты им так не доверяешь? Ведь это твои дети, и они только будут гордиться тобой.
— Нет, им будет за меня стыдно, а я этого не переживу, — едва не плача выговорила Ана.
— Знаешь, нынешняя молодежь совсем не такая, какими были мы. Они живут по-своему, у них более широкие взгляды. С ними труднее сладить, это правда, но они лучше, чем были мы в их годы.
Так думал Жука, человек с немалым жизненным опытом, добрым сердцем и хорошей головой. И может быть, он не ошибался?
Наконец Ана решилась и позвала своих детей для серьезного разговора.
— Я не хочу, чтобы вы считали меня лгуньей, — начала она. – Не хочу, чтобы вы думали, что я всю жизнь обманывала вас… — Ана остановилась и перевела дыхание. Двое юношей и Карина сочувственно смотрели на мать. – Дело в том, — продолжала Ана, — дело в том, что ваш отец… у вашего отца всегда была другая жена. С ней он венчался в церкви по всем правилам. А на мне он не женат. Я всего лишь его любовница.
Выпалив последнее слово, Ана замерла, ожидая, что сейчас на нее обрушатся громы небесные, но вместо грома раздался скрип двери. Она открылась и вошел Марселу.
— Поцелуйте своего папочку, — обратился он к детям, — ему пришлось уехать из города по делам.
Тут нервы Аны не выдержали, и впервые в жизни она закричала:
— Не лги, Марселу! Не лги! Не могу больше слышать, как ты изворачиваешься! Дети уже все знают!
— Что – все? – насторожился Марселу. – О чем ты?
— О том, что вы с мамой не женаты. Что у тебя другая жена. Да мы это и раньше знали, — проговорил Сандру.
— Раньше? – обомлела Ана. – Откуда?
— Подросли и догадались, — с улыбкой сказал Жулиу. – Мы же видели, что у вас не все благополучно. Что вы ничего нам не рассказываете.
— И решили помалкивать, — прибавил Сандру.
— Так, выходит, я зря все эти годы промучилась, — сказала Ана и заплакала. В ее слезах было все: и ее горе, и ее радость.
Дети ласково поцеловали заплаканную мать. Наверное, родителям было о чем поговорить наедине. Из газет они знали и о том, что жена отца на днях умерла.
— Какие хорошие у нас дети, — растроганно сказал Марселу. – Они молчали, чтобы не причинить нам лишних огорчений. Таких детей я в жизни своей не видел.
Ана не могла удержаться от упреков, ее исстрадавшаяся душа жаждала правды. Избавившись от одной лжи, она жаждала избавиться и от всей остальной. От лжи, которая калечила ей жизнь и омрачала душу.
— Хватит! Хватит! Хватит! – страстно говорила она. – Наконец-то я избавилась от страшного кошмара! Двадцать лет я лгала! Но больше не хочу слышать никакой лжи! Не вздумай больше приказывать своей секретарше, чтобы не подзывала тебя к телефону! Говорила, что тебя нет на работе! Все это в прошлом и не повторится. Новый кошмар мне ни к чему. Франческа мертва. Детям все известно. Сейчас ты поедешь в дом, где жил до сих пор, соберешь чемодан и переедешь сюда, чтобы жить со своей семьей. Твое место здесь, с нами! Ты изолгался, Марселу! Но твоей лжи наступил предел!
Упреки Аны были на руку Марселу. Теперь ему было из-за чего рассердиться, разобидеться, и он тут же разобиделся.
— Я не люблю, когда ты мне указываешь, — холодно сказал он. – И никакого чемодана собирать не буду. Я буду приходить, когда захочу и если захочу! – с этими словами Марселу вышел.
Увидев своих детей, он сказал:
— Завтра я вас всех троих приглашаю на обед. Заеду за вами в двенадцать.
Ана плакала у себя в спальне, дети недоуменно переглядывались.
Марселу торопился в дом, где теперь ждала его не Франческа, а… Где его ожидало лекарство – лучшее лекарство на свете. Он вошел, и большеглазая красотка Изабелла прильнула к нему, жадно прижимаясь всем телом, ища губами его рот.
— Завтра я покончу со своей прошлой жизнью раз и навсегда, — проговорил он между поцелуями.
— Даже не верится, что мы теперь будем вместе, — шептала Изабелла. – Мне кажется, что я сплю.
— Что ты нашла во мне, Изабелла? – спросил вдруг Марселу. – Я намного старше тебя. Совсем не богат. У меня сложная жизнь: трое взрослых детей и долгая связь с женщиной на стороне.
— Я все это знаю! Ничего нового ты мне не открыл, — рассмеялась Изабелла. – Ты, Марселу…
— Твой жених куда моложе меня, и денег у него – куры не клюют, — продолжал он, торопясь высказать все сомнения.
— Но мне он не нравится, — проворковала Изабелла. – Мне нужен мужчина, от которого я схожу с ума. Мне было десять лет, я выходила в коридор, подходила к вашей с тетей спальне и прижималась ухом. Как прекрасно было то, что я слышала! Я представляла себе все, что творилось в вашей постели, ловила каждый шорох, каждый стон, твой и тети. А утром бежала помогать горничной. Мне хотелось провести рукой по простыням, почувствовать твой запах. Я никогда не хотела другого мужчины! Никто не возбуждает меня, как ты!
— Ты сумасшедшая, — грубовато сказал стареющий мужчина, страстно лаская податливое юное тело.
— Сам виноват, — прошептала она в ответ.
«Виноват. Да, сам во всем виноват», — пронеслось в голове Марселу, прежде чем он погрузился в желанную бездну.
Глава 6
Диего никак не мог понять, почему же Изабелла никак не назначит день свадьбы – ведь они помолвлены уже год. Он обожал ее, готов был исполнять каждое ее желание. Не было у него сомнения и в том, что она тоже любит его. Довольно часто они проводили вместе уикенд в поместье его отца, совершали далекие верховые прогулки, сидели у камина. На чудесные волосы Изабеллы падали огненные блики, глаза становились глубже, бархатистее… Диего чувствовал какую-то тайну в своей невесте, и ему хотелось проникнуть в эту тайну. Изабелла была полна причуд, капризна, сумасбродна, своевольна. И Диего с радостью исполнял ее капризы. В его глазах это было знаком только одного – она чувствует себя любимой, как кошка с мышкой играет с его любовью, и он был рад показать беспредельность своей любви.
— Назначь день, любимая, — просил он, а про себя думал: «И тогда ты узнаешь, что любовь может быть еще беспредельнее, еще чудеснее, еще счастливее».
— Куда торопиться? – отвечала с кокетливой улыбкой Изабелла. – Ты же знаешь, что я тебя люблю!
После того как отец Диего потребовал от него, чтобы он поступил на работу, и было решено, что ему лучше всего работать на предприятии тетушек Изабеллы, Диего окончательно почувствовал себя членом семьи Феррету. Он работал бок о бок с дядей Изабеллы, сеньором Марселу, и высоко оценил его деловые качества. Теперь он был благодарен отцу за то, что тот уговорил его поступить именно под начало Марселу: лучшей школы организации производства и бизнеса Диего и пожелать себе не мог. По мнению Диего, все складывалось как нельзя лучше. Вот только если бы Изабелла поторопилась с днем свадьбы… Хотя сейчас, после трагической гибели тети Франчески, вряд ли стоило ее торопить.
Диего подъехал к своему дому и остановился в недоумении – подъезд к нему загораживал мотоцикл. Диего собрался было уже разобраться с разгильдяем, который позволил себе такое, и вдруг узнал в голубоглазом викинге атлетического сложения своего приятеля Клаудиу, с которым не виделся уже несколько месяцев.
— Рад тебя видеть, старина! Какими судьбами? – радостно спросил он. – Пошли поговорим, давно не виделись.
Клаудиу в ответ широко улыбнулся. Не зря он надеялся на Диего: старая дружба не подводит!
Попивая пиво из холодильника, он поделился с другом своими неурядицами: задолжал хозяину за полгода, тот чуть было всю аппаратуру не конфисковал, пришлось удирать через окно. Теперь нужно где-то перекантоваться, прежде чем наберутся деньжонки на квартиру.
— Фотограф-то я классный, сам знаешь, так что за заработком дело не станет. Просто было несколько обвалов. С кем не бывает?
— Можешь пожить пока у меня, — радушно предложил Диего.
Снимать просторную квартиру, в которой он жил, ему помогал отец. Собственных его заработков на мясокомбинате на такую роскошь не хватило бы, так что он прекрасно понимал затруднения приятеля.
Расположившись, Клаудиу первым делом положил в конверт фотографии той хорошенькой девушки, которую он снимал как раз перед своими неприятностями. Фотографии получились классные. Он сам был ими доволен. И девушка тоже была классная. Настоящая красавица! Хорошо, что она оставила свой адрес, он сам отнесет ей фотографии.