– Может, уже расскажешь? – раздраженно посмотрел я на него. – А то все в курсе, что происходит, кроме меня.
– Хорошо, – усевшись чуть удобнее, мужчина приступил к рассказу. – Шакэсс – меч, созданный в царстве Зирэсс примерно два тысячелетия назад.
– Никогда о таком государстве не слышал, – нахмурился я. – Где оно находится?
– Этого государства уже нет, – вздохнул Гирон. – Царство Зирэсс было островным государством, на территории которого было несколько вулканов. Они однажды взорвались и уничтожили всех, кто обитал там, а сами острова поглотила морская пучина.
– Видимо, не все погибли в этой катастрофе, – догадался я.
– Да, вы правы. Зирэсс было небольшим государством, но славилось своими воинами и кузнецами. Наемников с островов хотели нанять все, кому позволяли деньги. Продукцию кузнецов привозили на материк тайно, так как из-за их мечей и доспехов разгоралась нешуточная борьба. Когда острова исчезли, для многих жителей Зирэсса это стало слишком большим шоком, и многие покончили с собой, а за оставшимися наемниками и их оружием началась серьезная охота. В это же время один из немногих выживших кузнецов Зирэсса создал шакэсс, который стал вершиной его мастерства и настоящей жемчужиной в искусстве изготовления оружия.
– Интересно, что же случилось с мастером, изготовившим этот клинок?
– Он умер, доделывая последнюю партию шакэсс, – в ответ на мой скептический хмык Гирон пояснил: – Ему было около девяноста лет, и он умер от истощения, так как делал клинки не прерываясь на отдых несколько дней подряд.
– И откуда же все это известно? – иронично спросил я.
– Многие в то время были заинтересованы в этом мастере, и для всех было очень неприятным известие о его кончине, да и сохранились воспоминания и рукописи, в которых были зафиксированы рассказы очевидцев.
Такой ответ лишь насторожил меня. Слишком осведомленным в истории был Гирон. Такие знания больше присущи родовитым, чем простолюдинам.
– Теперь подробнее о шакэсс, – вернулся к прежней теме Гирон. – Шакэсс – это название этого меча на языке царства Зирэсс. В переводе примерно звучит как «меч-змея». Вообще в Зирэссе змею считали священным животным, так что неудивительно, что вершина кузнечного искусства получила именно такое название. Вот только мало кто знал, что при изготовлении мечей кузнец применил ритуальную магию, влив в мечи подобие жизни. Как считают многие историки, он это сделал для того, чтобы защитить своих соотечественников от посягательств людей с материка. Только в их руках меч служил, как положено слуге служить господину. Для других же брать шакэсс было смертельно опасно. Меч признавал только одного хозяина и служил ему до самой его смерти, нередко теряя свое подобие жизни вместе с жизнью хозяина. Поэтому их так мало дошло до нашего времени.
– Если ты говоришь, что только островитяне могли безопасно пользоваться мечом, то почему он мне подчинился?
– Видимо, в вас есть частичка крови островитян, – пожал плечами мужчина. – Как вы сами понимаете, мало кто рисковал проводить эксперименты с шакэсс, так как для большинства это гарантированная смерть, а единицы счастливчиков не имели меж собой никакого сходства, бывая родом из разных концов материка, – после этого Гирон перешел к более интересным вещам: – После шакэсс стали использовать как средство убийства аристократии. Все просто списывали на то, что еще один гордец попробовал доказать свою удаль таким способом. Но когда это стало закономерностью, то продажу и хранение шакэсс запретили во всех государствах.
– Никому не хотелось бы обнаружить в своем доме змею.
– Да, вы правы. Поэтому я и был так удивлен, что у вас в руках оказался привязанный шакэсс. Я даже не могу припомнить слухов о том, что кто-то в последнее время сумел приручить этот меч.
– И откуда у не аристократа такие познания в истории? – задал я вопрос, мучивший меня на протяжении всего рассказа Гирона.
– Я из обедневших родовитых, которые со временем потерял право на приставку «де», – слишком спокойно объяснил он. – С детства я всегда увлекался историей и особенно военными достижениями, поэтому и пошел в гвардию дель Рейгос. В вашем роду намного лучше относятся к таким, как я, чем в других.
– У высокородных и родовитых слишком много спеси? – иронично хмыкнул я.
– Да, – не стал отрицать Гирон. – Особенно этим страдают родовитые, которым доставляет особое удовольствие командовать другим родовитым.
– Мои родители, как ты, наверное, знаешь, сами из простолюдинов, и поэтому им все эти вопросы чести аристократов не так важны. Для меня же, – я сделал паузу, – важнее верная служба. Потому что и простолюдин может быть намного полезнее, чем родовитый, могущий похвастаться длинной родословной и большими деньгами.
– Благодарю, – слегка склонился Гирон, принимая мои слова. И неожиданно сменил тему разговора: – Почему вы решили отпустить торговца? Его же должна ждать смертная казнь!
– Понимаешь, – я несколько опешил от такой резкой смены, но быстро собрался. – Торговец и сам скорее всего не знал, что находится в ящике. Слишком он был удивлен и напуган, чтобы быть не искренним в своих словах. Да, возможно, он бы и мог навести на того, кто ему поставил этот товар, или даже на того, кто должен был его забрать, но влезать в это дело мне совсем неохота.
– Разве что-то может грозить высокородному? – удивился Гирон.
– Излишняя гордыня и переоценка своих сил. Никто не застрахован от случайностей, ведущих к смерти. В этом плане высокородные ничем не отличаются от простолюдинов. А уж если кто-то решился провезти запрещенный товар, то у него может хватить решимости устроить случайность для влезших в его дела людей.
– Тогда я немедленно организую усиленную охрану! – взволновался Гирон и уже порывался вскочить, но я его остановил жестом.
– Не стоит, – отмахнулся я от его действий. – Как я понимаю, шакэсс теперь бесполезен для других до самой моей смерти, и далеко не факт, что он после этого не станет обычным мечом. Так что и никаких действий не стоит ждать. Лучше забери оружие и раздай его бойцам в качестве моего им подарка.
– Но как же… – растерянно посмотрел глава охраны на меня. – Это же большие деньги…
– Гирон, верность людей мне куда важнее денег, – прямо сказал я ему. – А с помощью этого оружия у вас больше шансов защитить как свои жизни, так и мою, так что я ничего от этого не теряю. Тем более все это, – я махнул рукой на кучу оружия, – досталось мне, можно сказать, даром.
Гирон молча кивнул и, подхватив все оружие, вышел из комнаты. Надеюсь, наш разговор приведет к нужному результату. Мне так не хватает верных людей.
Отдохнув три часа, я дождался наступления ночи и тихо выскользнул из своей комнаты. Гирон, конечно, после всех новостей усилил охрану, и за моей комнатой пристально следили, но я же сын Ленит дель Рейгос, и обойти такую охрану мне не представлялось чем-то сложным.
Мне хотелось посетить места, которые явно бы не одобрил глава охраны. Да, там довольно опасно, но я не собираюсь светить там родовым гербом, а приду обычным покупателем. Благо, подходящая одежда была. А отправился я на невольничий рынок.
В последние два года у меня неожиданно появилось, скажем так, чутье. Просто я в какой-то момент понимал, что путь справа не для меня и надо идти по левой тропинке или, как сегодня, что надо обязательно посетить определенную оружейную лавку. Экспериментируя с этими сигналами, я предположил, что это смутное ощущение очень похоже на интуицию, что сильно развита у некоторых рас, что жили в моем первом мире. Благодаря этому чувству они могли предугадывать атаку противника или даже предсказать ход событий. Если же и у меня развилось чутье до такого уровня, то стоит только радоваться. Это хоть как-то компенсирует невозможность работы с магией. Вот и сейчас все чувства говорили мне, что я просто обязан появиться на невольничьем рынке.
Странно было, что он вообще может находиться на территории империи, и в частности в столице, но факт налицо. Во втором круге города, хоть и тайно, но для знающих людей вполне явно, находилось несколько входов в катакомбы, в которых и расположился рынок. Товар этот хоть и не выставляли напоказ, но по законам империи рабство не было запрещено. Точнее, рабства не было – был лишь договор между слугой и господином, вот только ограничения, накладываемые на слугу в этом случае, не особо отличались от рабства.
С одной стороны, рабство не находит положительных откликов среди населения, но с другой – это слишком большой денежный поток, чтобы от него отказываться. Вот и получается, что рынок невольников вроде и есть, а одновременно его и нет. По крайней мере, большинство обывателей о нем не знали. Я бы тоже не знал, если бы, обедая в трактире по пути в столицу, не услышал обрывки разговора двух купцов, которые приехали в столицу ради этого рынка.
Второй круг столицы уже не считался бедным, но и здесь стража не особо ретиво реагировала на угрозу чьей-либо жизни. Здесь хватало тех, кто легко может справиться со стражей, или же при столкновении большинство бойцов погибнут. Поэтому каждый, кто хотел ночью пройтись по второму кругу на границе с первым, должен был уметь постоять за себя.
– Кто это у нас тут бегает среди ночи? – гнусаво заговорил кто-то за моей спиной.
Я медленно обернулся и увидел трех человек, которые, улыбаясь во всю ширь, демонстрировали мне остатки зубов. Позади меня раздался шорох. Мимолетного взгляда хватило, чтобы понять – пути отхода мне перегородили.
– Девочка, а тебя не ищут родители? – спросил стоявший справа от явного главаря этой банды.
Я с удивлением посмотрел на него. То, что меня приняли за девчонку, несколько выбило из колеи. Да, в свои почти шестнадцать лет я не могу похвастаться могучим телосложением, и мою фигуру скрывает накинутый сверху плащ, но чтобы не понять, кто перед тобой… Это же сколько выпить надо!
– Да это парень, а не девка, – тем временем не согласился стоявший слева от главаря мужчина.