— Хозяйка очень добра, спасибо, — бесцветно произнёс Свити, всё ещё не фокусируя взгляд.
Эдна пожевала губу. Лезть опять в душ у неё сил не осталось, но и бросать Свити немытым ей не нравилось.
— Ты можешь как-нибудь сам помыться? — спросила она, хоть и помнила, что он ответил в прошлый раз.
— В специализированной мойке, — не разочаровал Лайм.
— Что надо сделать, чтобы ты сам помылся в душевой, без меня?
Лайм сощурился, словно ожидал, что случится что-то плохое, но потом расслабился и даже как будто удивился.
— Разрешить пользоваться человеческими удобствами, — сказал он таким тоном, словно сам впервые слышал эти слова.
— Разрешаю пользоваться человеческими удобствами! — тут же ухватилась за свой шанс Эдна. — Вообще всем домом разрешаю пользоваться и всеми вещами в нём! Так достаточно? Или что ещё тебе разрешить?
Свити наконец затеплил неяркий огонёк в глазах и сфокусировал взгляд на Эдне.
— Разрешите приготовить вам ужин?
Эдна растерянно развела руками.
— Так не из чего. И лавки уже все закрыты.
Лайм опустил взгляд и еле слышно уточнил:
— А завтра?
— Завтра пожалуйста! — обрадовалась Эдна. — Ой, а может, ты ещё и сам в лавку сходишь? Я тебе дам денег!
— Вы можете привязать мою ауру экономии к счёту, предназначенному для бытовых расходов, — заученно произнёс гомункул, словно магический автоответчик.
Эдна тут же, не задумываясь, так и сделала, а потом наконец встала с пола и потянула Свити за собой.
— Иди ополоснись от пыли, — велела она. — А, и свёртки эти забери, это одежда для тебя, после мытья наденешь. И мыло вон то — тоже тебе, пользуйся. Остальное у себя в комнате храни, надевай, как удобно.
Она задумалась, насколько подробно надо его инструктировать. Следует ли установить периодичность смены одежды или он сам справится?
— Мойся каждый вечер, — наконец закончила Эдна.
— Да, хозяйка, — тихо сказал Свити и ушёл наверх, придерживая почти свалившееся полотенце.
Эдна вытерла пот со лба и пошла греть себе ужин, благо для этого надо было всего лишь повернуть рычажок на стазисном контейнере. Ох и намучается она с этим Свити!
Сев за стол и отправив в рот первую ложку невнятной тюри — единственное, что осталось в лавке к такому часу — Эдна развернула экран леденца и попыталась поискать инструкции для Свити. После нескольких безуспешных попыток, она осознала, что искать на вегрийском смысла нет: в Вегрии ими никто не пользовался. Даже для Тир-ан-Теаса они были редкостью из-за законодательных ограничений на сделки с Логрокантом. Собственно по-логрокантски Эдна не понимала. Оставалась только Кралия, граничащая с Логрокантом и ведущая с ним дела. Кралийский несильно отличался от вегрийского, и Эдна пару раз туда ездила, так что нахваталась местных словечек, но сказать, что она понимала всё в подробностях, было бы слишком смело.
Однако ей всё же удалось найти какие-то советы начинающему свитиводу на кралийском. Правда, либо она переоценила своё знание языка, либо кралийцы делали со своими Свити что-то странное.
“Мой рейс задержали на три дня из-за непогоды, и мой Лайм три дня простоял рядом с лыжным домиком в сильную метель, потому что у него не было разрешения входить. Теперь у него скрипят суставы и не видит левый глаз. Это гарантийный случай?”
“Я швырнул в корпоративного Юдзу мраморной статуэткой, потому что он достал своими напоминаниями. Он её поймал, сечебукина кукла, но сломал палец. Как думаете, сколько может стоить ремонт? Мне нужно заложить это в бюджет на следующий квартал”.
“Моя Цитронка набросилась на мужчину, который флиртовал со мной в баре. Теперь мне за неё платить штраф! Люди, будьте осторожны, не позволяйте Свити слишком много, так ведь и разориться можно!”
“Мой Лайм отказывается зарабатывать деньги! Говорит, что он не для этого и в его функционал такое не заложено, и что чтобы обойти запрет от производителя, я должен наразрешать ему целую кучу всего. А я что-то очкую, я только хотел сдавать его в почасовую аренду постояльцам своей гостиницы. Почему я должен для этого дать ему разрешение игнорировать политику компании? Кто-нибудь сталкивался?”
Поглощённая чтением этого токсичного болота, Эдна даже не заметила, как слупила две коробки еды, и очнулась только когда Лайм в новеньком спортивном костюме спустился сверху и замер в почтительной позе в углу кухни.
— Что хозяйка прикажет делать дальше?
— Котик, — прочувствованно сказала Эдна и шмыгнула носом. Да сожри их всех Сечебука, это же если бы она не забрала этого Свити себе, он мог бы достаться какому-нибудь выродку, который забывает гомункула на три дня на улице в метель или пускает по рукам! — Ты это… Придумай себе имя. Можно не прямо сейчас, до завтра подумай. А, и ещё я тебе разрешаю игнорировать политику компании. Но это так, на всякий случай. На сегодня всё.
На этом Эдна встала, погасила леденец и пошла наверх спать. Когда она проходила мимо Свити, тот проводил её напряжённым нечитаемым взглядом, но так ничего и не сказал.
***
Хозяйка ушла, а Джей остался стоять в кухне, леденея от ужаса.
В Госсамере Свити запрещалось разговаривать друг с другом, но какие-то мыслеобразы всё же просачивались в общий эфир. Кто-то что-то слышал, кто-то успел сменить пару хозяев и необязательно корпоративных, кто-то сопровождал хозяина во время визита… Короче говоря, Джей знал только одну причину обойти политику компании. Это разобрать Свити на кусочки.
В отличие от всего остального, чем была напичкана аура человеческого контроля, ограничения от компании стояли для того, чтобы пользователи не могли вмешаться во внутреннюю структуру Свити. Потому что иначе кому-то могло прийти в голову сделать из помощника разумную хлебопечку или вообще устройство наподобие леденца, благо аура связи у Свити была мощнее и компактнее, чем модели в свободной продаже.
И это ещё в лучшем случае — наверное. Джей не был уверен, что лишиться возможности двигаться и при этом остаться при своём рассудке — это так уж хорошо. Однако слышал он и истории о том, как хозяева влезали своим Свити в голову и что-то меняли там, полностью уничтожая прежнюю личность, память и, главное, установки. Такие Свити потом сидели в клетках, рычали и бросались на людей, а в новостных эфирах журналисты писали ужасающие статьи про то, как “Свити вырвался из-под контроля”, и призывали регулярно проверять, туго ли затянута аура ЧК.
Если Эдна собралась сделать с Джеем что-то из этой области… то понятно, почему ей не было дела до его помощи по хозяйству. Джей понял, что задыхается от ужаса, его повело, пришлось ухватиться за раковину и нагнуться над ней, отчаянно ловя ртом воздух. Свити могли не дышать пару часов, но не тогда, когда кожа покрывалась пупырышками под холодным потом, а в глазах мутнело. Хотя глаза могли ещё не до конца восстановиться после той чудовищной вспышки боли, что Джей получил за свой наглый и грубый вопрос. Во лбу до сих пор что-то тянуло и распирало, хотя уже и не болело. Хозяйка запретила чувствовать боль, и от этого всё тело теперь ощущалось, как чужое, а руки потеряли чувствительность. Но на это Джей не жаловался.
Вообще, Эдна тогда вовремя подсуетилась с этим запретом на боль, иначе Джей мог потерять не только зрение, но и способность двигаться на пару дней. И тогда у него не было бы шансов убедить её не потрошить его голову. Панический голос где-то в затылке нашёптывал, что шансов не было в любом случае: нормальные, здравомыслящие хозяева не пытаются приласкать неживые артефакты и не называют их котиками. В историях, что Джей слышал, хозяева, которые сюсюкают со своими Свити и трогают их в ситуациях, не связанных с постельным обслуживанием, это как раз всякие маньяки, которые могут тебя выключить и расчленить, а потом включить прежде, чем собрать обратно.
Джею пришлось пригнуть голову ещё ниже и полить себе на затылок холодной воды, чтобы пережить эту мысль. Нет, он должен сделать что угодно, лишь бы хозяйка оставила его в неизменном виде. Он превратит этот дом во дворец, он будет ей готовить президентские обеды, он ей ноги целовать будет! А там, глядишь, она его и поближе подпустит, и тогда уж он расстарается, чтобы ей не захотелось отбирать у него такое красивое тело.
Приняв решение, Джей отжал волосы и огляделся. В кухне царил кошмарный бардак, а в той самой раковине, где он только что полоскался, дно скрывалось под наваленными вилками и ложками. Похоже, Эдна ела только из стазисных контейнеров, а инструменты потом сбрасывала в мойку и забывала. Ну что ж, тем проще Джею будет произвести впечатление. Правда, моющих средств в его арсенале не прибавилось — вместо них хозяйка заказала ещё косметических гелей. Но она сказала, что он может ими пользоваться, а уж как — это он сам мог решить.
Эта мысль навела его на другую: раз Эдна отменила заводские ограничения, то теперь Джей мог сам взаимодействовать с эфиром, не дожидаясь, пока хозяйка откроет ему тот или иной канал. Вообще удивительно, что она смогла вот так, одной фразой, снести фундаментальное ограничение. Перебрав свои ауры и проверив разрешения, Джей понял, что никакой заслуги Эдны в этом не было. Просто перед тем, как его ей отдать, мастер-артефактор перестраховался и снёс все госсамеровские пароли и доступы, чтобы Эдна не смогла через Джея ими воспользоваться. И, похоже, черпанул до самого дна, чем снёс даже пароль от заводского блока. Джей попытался вспомнить хоть один код от двери в здании и понял, что даже план самого здания из памяти пропал. По хребту снова пробежал холодок, и Джей поспешил заняться уборкой, чтобы больше не думать о поджидающих в будущем ужасах.
Как оказалось, гель для мытья людей отлично подходил и для мытья полов, а шампунь неплохо справлялся с пятнами на диване. Такое применение средств не по назначению было для Джея в новинку, но от него что-то приятно напрягалось в голове, словно прокачивалась незнакомая мышца. Пожалуй, Джей бы не отказался испытывать это ощущение почаще.