аходились инакомыслящие, раздавались неудобные голоса оппозиционеров, не все выражали довольство. Аврааму приходилось время от времени возвращаться к истокам и напоминать людям о прелестях избранничества. Нехитрое дело уговорить большинство, трудно усмирить критичное меньшинство.
Время для бесед Авраам избирал вечернее и обязательно после сытного ужина, когда люди, утомленные дневными трудами и занятые перевариванием доброй порции молодой козлятины, бывали не слишком расположены к возражениям. Впрочем, иногда разговор осложнялся, и возникал спор.
– Не правда ли, замечательное мясо сварили сегодня мои женщины, Сара и Агар? – задал Авраам риторический вопрос своим семейным и гостям, усевшимся у костра широким кругом.
– Изумительное мясо! – поддакнул Элиэзер.
– Прекрасные женщины! – воскликнул Лот, приглашенный на ужин вместе с дочерьми, обе в деликатном положении.
– Сынок, передай, пожалуйста, Лоту эту чашу с вином, – обратился Терах к Аврааму.
– Нечего потакать пьянству! – сердито возразила Сара, бросив многозначительный и полный презрения взгляд на округлившиеся животы злополучных дочерей Лота.
– Мне кажется, Авраам, твоя вавилонская сестра сегодня не в духе, – заметила Агар.
– Я жена ему! – взвилась Сара.
– Неужто? А где же брачный плод, зреющий во исполнение мечты? – уколола Агар первую жену.
– Злопыхательство! – вспыхнула Сара, – прошу тебя, Авраам, уйми, наконец, египетскую содержанку!
– Ты распустил своих баб, сынок, – сухо вставил Терах.
– Хватит ссориться, женщины! – призвал жен к порядку Авраам, – я похвалил вас за вкусно приготовленный ужин, но могу и наказать за склоку.
– Кого любят, того и наказывают! – пискнула Агар.
– Наказанием не устрашишь и не исправишь мир! – добавила Сара.
– К умелым рукам да добрые бы языки! – поддержал хозяина Элиэзер.
– У Сары есть серьезная причина для досады, – заметил Лот, возвратив Аврааму опустошенную чашу и незлопамятно поглядев на Сару.
– Авраам, уж годы минули с тех пор, как твой добродей на Небесах обещал вам с Сарой наследника, а всё ни тпру ни ну, и нет у меня внука от сына и дочери! – бросил Терах, – пришлось тебе сойтись с египтянкой, и родила она тебе Ишмаэля, и как бы не стал род его врагом нашему роду!
– Отец, побереги соль для козлятины, не сыпь на раны! – недовольно ответил Авраам и обнял за плечи всхлипнувшую Сару, – чтоб сбылись обещания Господа надо верить им и в Него, не так ли, Сара?
– Нет, не так! – сердито воскликнула Сара и сбросила с плеча руку Авраама, – молодость коротка, уж не в бессильной ли старости ждать обещанного? Ставит вере предел пустое ожидание – сам прекрасно знаешь. Не признавал бы этого, дорогой муженек – не приголубил бы Агар!
– Ложь! – вскричала Агар, – не по неволе, а по любви взаимной сблизились мы с Авраамом! Ведь правда, милый?
– Не отвечаешь, дядюшка, словно вопроса не слыхал! – зацепил родственника Лот, – хотя семейное твое дело меня не касается. А вот бесконечное ожидание – моя печаль! Господь обещался дать тебе, Авраам, власть над землею от Египта до реки Пырат. А за посулом этим война и кровь! Да где уж нам на великое царство посягать, коли и Ханаанская-то земля не по зубам! Вон, пастухи твои на моих пастухов чуть было вилы не подняли. Пришлось мне уйти в нечестивый Сдом. Господь твой уничтожил скверну, а я вот двух дочерей с зятьями потерял, и женихов мои девочки лишились, и сам я остался без супруги.
– Утешься, Лот, скоро новый приплод появится: дети у тебя народятся, они же и внуками тебе станут, плохо разве? – не смолчал Терах.
– Всего одна чаша выпита, а какая путаница в голове твоей, Лот! – вмешался Элиэзер, – да и неправдой ты не брезгуешь!
– Не мне Господь посулил владеть великими пространствами, а народу, который от моего семени произойдет, то бишь далеким моим потомкам, – возразил племяннику Авраам, – а что ты в преступном Сдоме обретался – так, признайся, Лот, это же твой выбор был!
– Пастухи меж собой не поладили – вовсе не по вине Всевышнего, а по неразумию аборигенов-язычников, неужто не ясно тебе, Лот? – поддержал хозяина верный раб его Элиэзер.
– Ты, Авраам, и Господь твой, вместе уповаете на безмятежное будущее, – глубокомысленно сказал Терах, – мол, сделает Он наш народ избранником, мы же в ответ прилепимся к праведности и станем примером прочим народам, и они признают Его единственным Богом и станут нам, богобоязненным, подражать. Я прожил двести лет, я был большим царедворцем, и поверь опыту, сын мой, – не сбудутся досужие мечты! Принять Господа – примут, а более ничего из задуманного вами не случится. Зол человек от природы, а добро лицемерием заместит. Никогда не бывать миру и благости. И простолюдин на простолюдина покусится, и царь на царя войско поведет…
– Остановись, отец! – испуганно вскричал Авраам, – или хочешь расположения Господа лишиться за слова свои богопротивные?
– Не годится Господу перечить – вот вам слово раба! – воскликнул Элиэзер.
– Оно и понятно! Если Бог один, и нет других богов, – подала голос Агар, – то кто ж Ему возразит? Хочешь не хочешь – а соглашайся!
– Зачем же возражать, коли Он всегда прав? – рассмеялся Авраам.
– Всегда прав только тот, чей голос единственно разрешенный! – пробурчал Терах.
– Истина в словах язычницы! – неожиданно заявила Сара, – ты, Авраам, как и благодетель твой на Небесах, не терпишь несогласия, за инакомыслие караешь!
– Остракизм альтернативных идей есть логическое следствие всеобъемлющей сингулярности – ни тебе свободы мысли, ни тебе свободы слова, – стряхнув хмельную дремоту, важно заявил Лот.
– Авраам, повторяю – урезонь своих баб, в неженский разговор встревают! – настоятельно посоветовал сыну Терах.
– Благодарю за совет! – недовольно ответил отцу Авраам, – да только не хочу я, чтобы думал Лот, будто и вправду я свободы враг. Ни в коем случае! Осознай необходимость, то бишь прими волю Бога – и ты свободен! Шестьсот тринадцать заповедей дал народу нашему Господь – истинный простор для свободы!
– А прочим народам – только семь заповедей положено, свобода их урезана! – поддержал Элиэзер.
– А благо ли это – так много заповедей? – задался вопросом Терах, – ответственность-то какая! Кому много дано, с того и спрос велик. А ведь избранники-то не лучше иных! Стало быть, благодеяния Всевышнего обернутся для нас вечным гневом Его – тут мы в чем-то оплошали, там мы чего-то не исполнили!
– Париями станем! – изрек Лот, – невзлюбят нас прочие народы, что заносимся перед ними, а как увидят, что и Бог с нами особенно строг – укажут нам на дверь. Вечными изгнанниками быть – судьба наша. И везде окажемся пришлыми, а чужих во всех бедах винят. Даже вину за голод в Ханаане аборигены на нас, иноземцев, возложили.
– Я и раньше говорил, – вмешался Анэр, – надо было вместе с аборигенами голоду противостоять! Себялюбие ни у кого не в чести!
– К чему нам было этот голод сносить, коли могли его в Египте пересидеть! – заявил Мамрэ.
– Зря в Египет пошли! – убежденно возразил Эшколь.
– Да почему же зря? – не согласился Авраам, уж то хорошо, что я тамошних мудрецов арифметике и астрономии выучил!
– Ошибаешься, сын, – заметил Терах, – это наши вавилонские мудрецы у египтян учились. А за зазнайство всегда битыми будем!
– Не посмеют тронуть нас! – вскричал Авраам, – ведь тело избранников украсит знак союза с Господом!
– Наоборот, еще как посмеют! – воскликнул Эшколь, – для язычников сей уличительный знак союза станет знаком гонения!
– Не согласен с Эшколем! – решительно заявил Мамрэ, – это признак для нас, не для язычников. А что до гонений, то врагам, чтоб распознать народ наш, сия примета не потребуется. Избранники – как солнце, а знак не нужен солнцу, его и так отличат от тьмы! Я поддерживаю Авраама!
– Обрезание крайней плоти – опасная для слабых младенцев затея! – возразил Анэр.
– А вы помалкивайте! – крикнул Терах, грозно глянув на Сару и Агар, которые собрались высказаться по поводу обрезания крайней плоти, – женщин это не касается!
– Никто не поднимет меча на избранников, ибо народ наш един и потому непобедим, – воскликнул Элиэзер.
– Един – это верно! – ухмыльнулся Лот, – все как един не пошли на войну выручать меня из плена, только ты, Элиэзер, един, решился на бой. За это благодарю!
Горят и чадят корабли
Как-то раз хватился Всевышний, мол, давным-давно обещал Аврааму сына от Сары, уж годы минули, а до сих пор нет долгожданного дитяти. “Нельзя слишком долго испытывать терпение смертных, – говорил себе Господь, – ибо они всего-навсего люди, и даже лучшие из них далеки от Небесного совершенства. Вера их не исконна, как у ангелов, но привнесена Мною извне, скреплена самовнушением и потому хрупка”.
Бог поспешил отправить на землю ангела Габриэля, дабы уведомить Авраама и Сару, что Он ничего не забыл, помнит свой обет, и через год родится у них сын. Не секрет, что Сара с сомнением отнеслась к известию Габриэля, указав ему на обстоятельство, о котором прежде говорила мужу. Факт недоверия в очередной раз огорчил, но отнюдь не удивил Господа.
Подумал Он: “Люди чересчур материалистичны, лишены фантазии, необходимой для понимания чудес, и к идеям недоверчивы. Точнее, не красоту слов, но силу деяний уважают они, а, еще точнее, они уважают силу. Ни одно из Моих творений не может сразу стать совершенным. Ох, и много же ещё впереди у Меня воспитательной работы!”
Бог не ошибся, характеризуя людей – вершину своего Творения – как существ, ценящих реальные вещи выше идеальных.
Вскоре Сара понесла и, счастливая, сообщила новость Аврааму. Никакого красноречия не достанет, чтобы описать чувства обоих. Они принялись горячо благодарить Господа, в молитвах выражая несказанную радость, и не забывали каяться в никчемности былых сомнений.