— Это — маг? — шепотом удивился принц. — Та-акой?
Очевидно, чародею полагалось гордо парить над сугробами в остроконечной шляпе и расшитой звездами мантии.
Неправильный маг остановился, приподнял шапку, утирая со лба пот, и на плечи ему упали длинные огненно-рыжие локоны. Одновременно с этим у эльфа упала челюсть.
Лениру понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя, но когда это произошло, он, не теряя больше не секунды и не слушая остерегающего шипения товарища, сунул тому свою шапку и решительно направился к девушке. Та как раз закончила маленькую передышку и снова взялась за лопату.
— Доброго дня…
Огневичка обернулась, не прекращая при этом своего занятия, и снег, который предполагалось откинуть в сторону, оказался на голове дружелюбного эльфа.
— …тэсс-с-с…
— Ой!
Рыжая медленно стащила с головы треух и закрыла им лицо, словно пыталась таким образом спрятаться. Потом из-за меха осторожно показались васильково-синие глаза и удивленно уставились на замершего со снежной горкой на макушке принца.
— Погода сегодня хорошая, — невпопад сказал тот, не шевелясь, словно боялся, что это великолепие осыплется с его головы.
— Ага, — согласилась магичка, являя из-под шапки усыпанный веснушками лик.
— Солнечно, — расплылся в улыбке эльф, ладошкой бережно приминая снег на темечке.
«И кому-то голову неслабо напекло», — подумал Рин.
— Здравствуйте, тэсс, — выступил он из тени. — Мы с товарищем хотели узнать, торгуют ли тут по-прежнему медом. Года два назад, помнится…
— Ласси? — пригляделась к нему девушка.
— А?
— Нет, это — Рин, — недовольный вмешательством карда Ленир отпихнул, точнее попытался отпихнуть его в сторону.
— Да нет же! — рыжая подпрыгивала, пытаясь заглянуть в лицо магистру Пилаг. — Ты — Ласси Эн-Ферро, из домика на берегу.
Когда-то в Уликах жили две рыжие девчонки, Минна и Рэйна, но младшей из них сейчас должно было быть около двадцати пяти лет, а этой на вид — не больше шестнадцати.
— Ла-асси? — противным голоском протянул Ленир, обиженный тем, что все внимание досталось приятелю. — Ты у нас, оказывается, Ласси?
— Я в детстве часто гостила у тети, а ты приходил к ее дочкам, — позабыв об эльфе, тараторила юная магичка.
— А, так ты племянница тэсс Лиры! — дошло до Рина.
— Ты меня помнишь!
— Конечно! Конечно же… нет.
Как будто он должен помнить каждую малявку.
Но девушку это ничуть не обидело.
— Ты точно за медом? Потому что мед есть. А Минны и Рэйны — нет. Минна давно тут не живет. Замуж вышла еще лет десять назад, но ты знаешь, наверное. Трое детей уже. Они в Бруге живут, только летом приезжают. А Рэйна в Марони, всего второй год, как замужем. Месяц назад первенца родила. Тетя сейчас к ней в город перебралась, чтоб, значит, помогать…
— А дядя? — спросил Рин, чтобы хоть на миг оборвать радостную трескотню.
— Тут он. Куда денется? В доме отдыхает. Позвать?
— Не надо, — поспешил отказаться парень, вспомнив, как улепетывал от дядьки Сая огородами после того, как пасечник застукал его в амбаре с Минной… Или уже с Рэйной?
— Может, представишь меня своей знакомой, Ласси? — Ленир напомнил о себе, наступив карду на ногу.
— Я — Эйли, — сама назвалась девушка. — С осени тут живу. Меня в школу летом взяли, а отсюда ходить совсем близко. Мне тетя целый флигель отдала! Хотите зайти? Чаем напою. С медом.
— Нет, мы…
— Хотим, конечно! — эльф ткнул товарища локтем в бок. — Кстати, меня зовут Ленир. Проездом в ваших местах и безмерно рад знакомству.
Через пять минут они уже сидели в тесной комнатушке, единственной в маленькой бревенчатой коробочке, которую Эйли назвала флигелем. Но девушка неплохо устроилась: пространство у занимавшей солидную часть жилища печи служило ей кухней, за сшитой из лоскутов занавеской была спальня, а стол и стулья вокруг него, очевидно, представляли гостиную.
Пока она суетилась, бегая в хозяйский дом и обратно, то посуду принести, то блюдо с теплыми еще блинчиками, Рин внимательно наблюдал за эльмарским принцем, и наконец решил высказаться.
— Зря ты это, Ленни.
— Что зря? — не понял тот.
— Все зря. Пустая трата времени, поверь моему горькому опыту. Знаю я этих рыжих, всю их семейку. Голову задурит, наобещает с три короба, шоколада слопает на десяток золотых… А потом от ворот поворот, «я девушка честная» и вообще. В лучшем случае проверишь на ощупь, носит она корсет или нет. Но не приведи небо тебе попасться при этом ее дяде: рука у него тяжелая. Особенно, если в этой руке здоровенный дрын! И что обидно — ни за что ведь! Потому что все, за что можно было бы, у них только после свадьбы. Понимаешь?
— Понимаю, — мечтательно вздохнул Ленир. — Но по нашим законам я еще три года не могу жениться. Как думаешь, она согласится подождать?
— О, нет, — кард со стоном ткнулся лбом в столешницу.
— Нет? — встрепенулся принц. — Тогда… Тогда плевал я на эти законы!
К столу возвратилась Эйли, ничего не подозревающая о матримониальных планах его высочества, и разговор пришлось прекратить. Говорила теперь сама девушка, рассказывала преимущественно о себе и без ложной скромности. Как выяснилось, была она чуть постарше, чем решил сразу Рин, ей шел уже восемнадцатый год, и помимо феноменальной памяти (надо же было узнать его спустя столько лет!) обладала даром, достаточным, чтобы ее приняли в школу, причем через пару месяцев уже перевели на второй год обучения. А еще у нее была уникальная способность болтать без умолку, благодаря чему парни узнали подробности жизни юной магички раньше, чем начали пить чай. Но она не только рассказывала, она еще и расспрашивала, и Рин чудом не запутался в собственном вранье, когда речь зашла о его легендарной тете. Пытаясь вернуть себе внимание будущей жены, Ленир не преминул сообщить, что тоже имеет отношение к прославленному семейству, но после того, как эльф признался, что не умеет, подобно брату, оборачиваться туманом, Эйли вновь потеряла к нему интерес.
Используя последний козырь и не обращая внимания на то, что кард отдавил ему под столом обе ноги, принц заявил, что в данный момент выполняет важную миссию, на которую его благословил сам Сэллер Буревестник.
— Феникса ловим.
— Феникса? — девушка занервничала. — Ну, да… Пожары от него. Нехорошо…
— Не твоя, часом, птичка? — поинтересовался кард.
— Да нет… Я…
— Ага! — Рин обличительно ткнул в огневичку надкушенным блинчиком. — Я так и знал! Зачаровала ворону…
— Я?! Ворону?! — оскорбилась она. — У меня, если хочешь знать, мантикошка! Ну… то есть, была…
— Манти… Кто? — одновременно переспросили гости.
— Кошка, — вздохнула Эйли.
За шторой тихонько мяукнули. Потом из-за цветастой занавески показалась любопытная мордочка, и на пол спрыгнула рыжая, как и хозяйка, кошка. В целом вполне обыкновенная, если конечно не замечать сложенные на спине нетопыринные крылышки. А не заметить их было сложно.
— По канону должно быть еще жало, — девушка встала из-за стола, чтобы взять питомицу на руки. — Но скорпионы ужас какие дорогие…
— О, небо! — не выдержал Рин. — Это же надо было так изуродовать кошку! Кошку!
Он притянул к себе эльфа и горячо зашептал в длинное ухо:
— Ленни, приятель, одумайся! Это не женщина, это — монстр! Посмотри, во что она превратила благородное животное!
— Она увечная родилась, — сказала Эйли, почесывая любимицу между ушей. — Тетя хотела утопить, чтоб не мучилась. А тут как раз задание в школе дали… Вот и получилось такое чудо.
Ленир сверху вниз поглядел на товарища, а потом на девушку с уже нескрываемым обожанием.
— А разве она не должна была остаться в школе? — строго нахмурился Эн-Ферро.
— Нет. Она… не совсем получилась… как имп. Почти ничего не умеет, а энергии тянет много. Сказали, нецелесообразно. Но если ее развоплотить, она… Ну, сами понимаете.
Девушка страдальчески закусила губку и вздохнула. Глаза принца наполнились слезами умиления. История мантикошки стала еще одним плюсом в пользу будущей княгини Долины Роз.
Но, как выяснилось, были у Эйли и минусы. Точнее — минус. Один, но большой: на полголовы выше Ленира и намного шире в плечах.
— Эйли! — прокричал кто-то со двора. — Эй-эй-эйли!
Заслышав зычный молодецкий голос, магистр Пилаг перепроверил защиту, а Эйли кинулась, нет, не к дверям — к зеркалу. Пригладила растрепавшиеся волосы, поправила завернувшийся воротничок…
— Это кто? — почуял неладное эльф.
— Это? — девушка словно только сейчас вспомнила, что не одна. — А, это Эвил. Мы учимся вместе. К зачету готовимся.
— Готовитесь? — уточнил принц недоверчиво.
— Да. Он мне помогает, — снова затараторила Эйли. — Эвил у нас самый сильный на курсе. Его мама — ведущая наставница на отделении Огня, отец тоже был огневик…
Узнать полную родословную соперника Лениру не посчастливилось. Или напротив — посчастливилось не узнать, так как герой рассказа сам ввалился во флигель, даже не постучав. Вошел и застыл у порога, увидев гостей.
— Это Эвил, — представила высокого черноволосого юношу порозовевшая хозяйка. — А это Ласси… то есть, Рин и…
— Ленир, — эльф гордо поднялся, но поняв, что все равно глядит на огневика снизу вверх, опять сел.
— Очень приятно, — без особой радости бросил брюнет.
Он скинул плащ и, не дожидаясь приглашения, уселся за стол. По очереди оглядел незнакомцев, и Эн-Ферро хвост на отсечение отдал бы за то, что черные глаза юноши при этом вспыхивали огнем. Судя по ощущениям Рина, Эйли не соврала, заявляя о силе приятеля, и кард на всякий случай схватился за отставленную чашку — чтобы сразу было понятно, что он тут просто чайком балуется, а не на неприятности нарывается.
— Они от Буревестника, — разъяснила другу девушка. — Феникса ищут.
— Да, — важно подтвердил Ленир и, бросив на огневика уничижительный взгляд, небрежным тоном поинтересовался: — Не твоя, кстати, ворона?
— Ворона? — насмешливо изогнул смоляную бровь Эвил. — Таких не держим.