- Без вратарей?
- А они им не нужны. Сама посмотри – ворота мелкие, туда даже человек не поместится. И потому – все защитники, и все нападающие.
Футбол. Как странно.
Они балдели, как дворовые пацаны – старались не толкаться, юлили, уводя мяч от соперника, радовались, передавая пасы и мычали от разочарования, когда тот летел мимо ворот. Пыхтели, шуршали куртками, охали, когда попадало чужим ботинком по ноге. Мне вдруг подумалось, что они не играли в него, наверное, с момента переселения на Уровни. Если вообще когда-нибудь играли…
- Вот ведь нашла им Магия забаву. Кто бы думал.
- Угу. Она всем нашла.
Сигара Халка пахла сандалом и немножко ванилью. Сенсор стоял без шапки и в стильном бежевом тулупе. Изредка переминался с ноги на ногу, крутил сигару пальцами и тихонько плевал табак, если тот попадал в рот.
- Знаешь, я вот не очень понимаю, как все это возможно, - Халк смотрел туда, где Аарон только что увел мяч из-под ноги Дэйна, вследствие чего тот вдруг вознамерился поддать другу пендаля и теперь совершенно не по-футбольному гонялся за Канном. – Это наш сегодняшний поезд… Я был уверен, что войди я в кабину, и там будет находиться совершенно обычный мужичок. Нормальный. Я имею в виду, настоящий машинист, как положено. Живой. И что он смог бы поговорить со мной о погоде, о том, куда ведут рельсы, о том, кто их проложил и даже показал бы какую-нибудь карту. А завтра… да чего далеко ходить – уже сегодня – он пропал. Как и поезд. Будто не было их. Ни живого мужичка, ни рельс… И коттеджа этого завтра не будет – вместо него лес. Ни елки, ни катка, ни шариков на соснах – совсем другой пейзаж. Как, Дин?
Он спрашивал все это на полном серьезе? Думал, у меня, как у Дрейка, есть на все ответы?
- Материя, - ответила я коротко, не пытаясь казаться умнее, чем была на самом деле. – Она поддается тому, кто верит.
Мне было сложно объяснить ему то, в чем я сама разбиралась пока едва ли. Но если один человек, способный представить на своем столе лежащую розу – заставить себя знать, что она там лежит вопреки всему, - мог воплотить цветок в жизни (то есть изменить реальность), то уж Магия могла сотворить такое на раз. Магия, в отличие от людей, не сомневалась. Она просто знала: сегодня здесь коттедж и елка, завтра здесь лес. Это мы, люди, попроси нас представить на столе цветок, начнем задавать вопросы: «А кто его принес? Давно? Зачем? Какой цветок? Я был там пять минут назад и ничего не видел». Конечно, реальность нам почти не поддается, ибо мы не верим.
А Магия дурацких вопросов не задавала.
- Но Дин, оно все, - Халк озадаченно поводил ногтем по перилам с прожилками, - настоящее. А завтра этого не будет.
- Мы точно так же способны изменять материю мыслью, Халк. Точно так же. Только мы никак не можем взяться за ум и научиться, сосредоточиться на правильном. Распыляемся. Ты ведь сам знаешь, как устроен мозг.
- Знаю.
Он подтвердил это обреченно, будто боролся со своим уже не первый год.
- Ну, так вот. Нам бы фокусироваться на создании и сотворении, а мы все думаем: «А как оно появится в жизни? А когда? И появится ли? А вдруг я недостоин? Почему у соседа уже есть, а у меня нет? Разве он лучше? Да он вообще идиот…». Какое после того может быть «создание»?
Плечи Халка тряслись от неслышного смеха.
- Все точно говоришь, все точно.
Тишина; плывущий в воздухе дым сигары и резкий скрип мужских подошв на поле. Как они друг друга еще не отмутузили за этот мяч?
- Скоро уже за стол-то?
Я улыбнулась.
- Скоро. Думаю, минут через двадцать-тридцать сядем.
*****
После двух стопок Изольда вновь отперла дверь и заголосила:
- Заходи, но только отогреться! Кормить не буду, жить здесь тоже не будешь. Отогреешься, и наружу!
Пес несмело вильнул хвостом и тут же поднялся. Умный.
- И только попробуй мне насвинячить по всей хате! Веником тебя тогда…
Похожая на теленка собака несмело ступила через порог.
Запирая, Изольда отметила, что на Магии уже почти стемнело – верхушки гор едва различались на фоне синильного неба.
Комната все-таки выстыла. Администраторша, кряхтя, нагнулась над батареей и пошире открыла вентиль; пес, делая вид, что его здесь нет, лежал у лавки – тихая и теплая шерстяная гора.
- Кормить, сказала, не буду.
Тихий вздох.
- Не буду! И вообще, не мешай – я телевизер смотрю.
*****
Стол получился не таким изысканным и разнообразным, как «при Антонио», но теплым и домашним – салаты, картошка, мясо, сыры, нарезки... Еды хватало. Звенели столовые приборы, хлопали пробки от шампанского, завелся и вещал «Новогоднее чудо» подвешенный на стене экран. На него пока не смотрели – обсуждали свое: щедрое на впечатление утро, взорвавший эмоциями спуск с горы – у каждого свой, - и уникальный, доставивший радость вечер.
- А мы над котелками колдовали – знаете, как классно? Два раза вместо шоколадного пудинга Райна получила студенистую какашечную массу, и все потому, что Ани сказала, что пудинг чуть-чуть похож на говно…
Взрыв хохота.
- Я вообще про шоколадное желе речь вела…
- А Райна и вытащила желе – говняное. Но пахло оно шоколадом.
Народ веселился.
- 4:3 мы с Реном вас уделали! - орал Канну Дэйн. – 4:3, а не 3:4!
- Какой 4:3, - возмущался Аарон. – Ты вообще ни разу не забил – все Мак.
- Я не забил?! Да я один игру вытянул.
Чейзер сидел пунцовый лицом, улыбался и качал головой. Тут поднялась и потрясла сжатой в кулачок ладошкой Лайза:
- Эй, а у нас для всех подарки!
- Какие подарки? – прокатилось вдоль скатерти возмущение. – Договаривались же все подарки дарить завтра, чтобы на Магию не тащить…
- Не те подарки, - подключилась Элли. – Эти мы нашли тут – разгадали загадки, и получили семечки желаний. Разгадали столько, чтобы каждому по одной…
- Вот вы «гадалки», - хмыкнул Рен.
Но от семечки никто не отказался; одна упала и мне на ладошку – пузатая, похожая на подсолнечную. Я покрутила ее в руках и бережно положила в карман.
- А Стив научил меня кататься на коньках, - радовалась Тайра. – А лед какой прозрачный – на метр в глубину все видно. И тако-о-о-ой ровный…
- А Стиви просто сдриснул от футбола…
- Ну, тогда и Дэлл «сдриснул», - парировал док.
- Мы были заняты, - как ни в чем ни бывало объяснил Одриард.
- Петарды начиняли? – блудливо поинтересовался снайпер.
- Петарды-петарды… Тебе просто завидно.
И взгляд всего стола в сторону Меган, сделавшейся похожей на факел. Довольный, впрочем, факел.
*****
Воду она притащила ему в тазике, в котором иногда мыла овощи. Пес хлебал жадно – половину выпил, половину расплескал на полу лужей.
- Охламон. А пожрать у меня нету, не рассчитывай.
Спустя десять минут, после того, как песенная передача прервалась очередной рекламой, Изольда отдала ему булки.
*****
Ели и пили в удовольствие. Исчезала с тарелок еда; взлетали вверх бокалы, звучали тосты. Тяжелый год, но интересный. В чем-то радостный, в чем-то печальный, в целом – чудесный. Старый провожали с радостью, новый ждали с предвкушением. Набирало обороты «Новогоднее шоу» на экране. Доставали хлопушки.
- Дин, а как празднуют у вас? – интересовался Дэйн, жуя мандарин – по половинке за раз.
- Так же. Праздничным столом, наряженной елкой, подарками.
- А по телеку что идет?
- Сначала «Голубой огонек»…
- Про педиков, что ли?
Я едва не подавилось шампанским – Дэйн, он и есть Дэйн.
- Нет, шоу такое.
- Почему «голубой»-то?
- Потому что раньше телевизоры у нас были черно-белыми, и отсвет от их экранов казался голубоватым.
- Черно-белые телевизоры? Хм, стильно.
Мда, вот уж взгляд со стороны.
- Не знаю, стильно или нет, но в шестьдесят втором других не было. Моя мама еще была маленькой…
- Шестьдесят второй – это давно?
- Давно. Сейчас у нас две тысячи шестнадцатый.
- Как интересно…
К нашей беседе прислушивался Халк. Спросил с любопытством:
- А ты тоже росла с черно-белыми телевизорами?
- Нет, я уже с цветными. Прогресс не стоял на месте. А вот те, кто постарше, помнят именно такие – черно-белые. У бабушки моей до сих пор один такой в чулане.
- Ладно, сначала «Огонек», а потом что? – чавкал Эльконто. – Музыка?
- И музыка тоже. К двенадцати ночи толкает речь президент.
- Главный мужик вашего мира?
- Ну, не мира – нашей страны. Он говорит о том, что надеется, что в следующем году все будет хорошо.
- Почему надеется? Если наш Дрейк захочет, чтобы все было хорошо – будет хорошо.
Я смеялась.
- Да, но наш президент – не Дрейк. Видишь ли, наш надеется, что все будет хорошо, потому что в других странах есть другие президенты, и они всегда боятся, что о чем-то в будущем не договорятся.
- Мда. Короче, вам нужен свой «Дрейк».
- Возможно.
На короткий момент я задумалась о том, а нужен ли нам свой «Дрейк»? Каким был бы наш мир под руководством Комиссии? Тема после шампанского казалась слишком сложной, и я ее бросила.
- В общем, речь, а потом бой курантов из столицы – самых больших часов. Вот, когда они отмеряют двенадцать ударов, официально наступает в сердцах жителей Новый Год.
- Забавно все у вас устроено, - Эльконто улыбался. – Надо бы как-нибудь к вам…
В этот момент от дверей залаял Барт.
- Ух, ты! Майки с Марикой, наконец, пожаловали. Айда встречать!
*****
После съеденных булок пес лизал ей ладонь, а Изольда, чувствуя, как скользит по коже теплый влажный язык, утирала слезы. Напилась, расчувствовалась. Непорядок.
- Ты чего ко мне прибился-то, а? К старой и немощной? Привязался бы к кому помоложе, чтобы гуляли с тобой, палки кидали, колбасой кормили. Я ж не зарабатываю столько – на колбасу…
Псу не было никакого дела до колбасы. В темной комнатушке его светлая голова была похожа на медвежью – такая же огромная, покатая, почти безухая. Вот точно белый медведь, не иначе.