Очевидно, проблема переполненности старых приходских кладбищ не была решена указами Петра, поскольку аналогичные указы об их закрытии, уничтожении и открытии новых кладбищ за пределами городов издавались позже, при Елизавете в 1748 году и при Екатерине в 1771 году47. Рост городов и миграционные процессы в результате Русско-турецкой войны 1768-1774 годов обнажили санитарные проблемы, связанные с похоронным делом. С 1771 года Синод запрещает хоронить на приходских кладбищах во всех городах России. В городских пределах на территории соборов, монастырей и крепостей можно хоронить лишь духовенство, выдающихся светских особ и военачальников. Так же как и 150 лет спустя после прихода к власти большевиков, старые кладбища должны были быть закрыты для захоронения и перепланированы в площади и скверы, обнесены оградами и обсажены деревьями, но на практике на территории многих из них появились жилые дома и дороги. Взамен закрытых кладбищ создаются новые — на выгонных землях близ городских границ. Указ Сената 1771 года предписывал располагать новые кладбища на расстоянии не менее 100 саженей (213 метров) от последнего жилого строения в городе. Этот же указ предписывал обносить все кладбища забором или земляным валом «для удержания скотины, чтоб оная не могла заходить на кладбища, лучше поделать около вала рвы поглубже и пошире»48.
Новые кладбищенские пространства отражали изменившиеся общественные отношения и образ жизни живых людей. Они имели геометрическую планировку, ровные дорожки и аллеи, колодцы и фонтаны, туалеты. Они гораздо больше напоминали современные им города, чем старые погосты. В центре располагались храм и дома причта, при входе — богадельни. Между могилами пролегала сеть дорожек-улиц. «Деление могильной земли по стоимости на разряды уподоблялось стоимости участков под строительство в настоящем городе — чем ближе к центру, тем дороже. Выработалась и иерархия мест захоронения, начиная от алтаря и кончая границами кладбища»49.
Следующим этапом государственного регулирования стала унификация тарифов на погребение. Хотя сами принципы иерархии тарифов и мест захоронения были общими для всех кладбищ страны, конкретные расценки зависели от решения приходских служащих. При этом цены на отдельных кладбищах, преимущественно монастырских, достигали невероятных размеров. В 1834 году было опубликовано «Повеление императора Николая I о цене на могилы», которое должно было решить эту проблему и унифицировать тарифы в городах империи. В действительности решение вопроса затянулось на несколько лет — только в 1841 году Святейшим синодом было издано «Положение по благоустройству православных кладбищ», в соответствии с которым все участки на кладбищах были разделены на фиксированные разряды. Этот документ определял также предельно допустимые тарифы на погребение по каждому разряду. «Положение» разделяло земли на монастырских кладбищах на 5, а на городских — на 7 разрядов, престижность и стоимость которых зависела от удаленности участка земли от храма и центра кладбища. Первые два разряда не имели фиксированных цен, поскольку «во внеразрядных местах плата от 100 руб. и дороже». К ним относились участки у храмов. 3-й разряд стоил 20 рублей, 4-й — 10 рублей, 5-й — 5 рублей, 6-й — 50 копеек, 7-й — бесплатно. Он предоставлялся для захоронений умерших в тюрьмах, больницах, богадельнях и самых бедных жителей. Бесплатно на могиле можно было установить только простой деревянный крест, остальные надгробные памятники также имели свою тарифную сетку. Этот принцип тарификации просуществовал в России до самой реформы 1918 года50.
Оплата по этим тарифам не была только платой за услугу, а скорее выступала в качестве паевого взноса, связывавшего родственников покойного институциональными отношениями с администрацией конкретного кладбища. Эти отношения закреплялись в удостоверении о погребении, выдаваемом администрацией кладбища, в которое вносился регистрационный номер погребения, имя покойного, дата похорон и разряд погребения. Акцизная марка, которая клеилась на удостоверения, легитимировала эти отношения. Взнос, который делали родственники умершего в кассу кладбища, регулировал участие, ответственность и обязанности сторон по уходу за захоронениями и поддержанию кладбища в должном виде. В обязанности вкладчиков (т. е. родственников) входило следить за сохранностью памятников и оград на могилах. После того как памятник ветшал и приходил в негодность, администрация кладбища снимала с себя ответственность по уходу за захоронением и могла производить новые захоронения на нем. Таким образом, договор действовал лишь до тех пор, пока родные интересовались погребением 51.
Вносившаяся при погребении плата фиксировала срок, в течение которого персонал кладбища брал на себя заботы по уходу за могилой. Все отношения между родными покойного и персоналом кладбища вместе с обитателями строений на нем (могильщиками, сторожами, рабочими и прислугой, богаделками52) могли осуществляться лишь через кладбищенскую контору.
Запрещалось также привлекать к работам на кладбище третьих лиц, т. е. независимые конторы, без согласования с администрацией. Даже для того, чтобы собственноручно благоустраивать могилы своих близких, например «теплить на них лампады, очищать от мусора, украшать цветами, приобретенными на стороне», необходимо было уведомить контору кладбища и действовать в соответствии с ее указаниями5З.
Таким образом, погребальные тарифы, распределенные по разрядам, были не просто сборами, но оформляли отношения, в соответствии с которыми родственники передавали часть прав на захоронение администрации кладбища. Последнее, в свою очередь, брало на себя заботы по уходу за могилами и устанавливало монополию на производство работ и единолично получало доход от них. При этом полученные доходы распределялись таким образом, что покрывали работы на бесплатные захоронения, общее благоустройство кладбищ; также от них производились отчисления на сирот и бедных духовного звания54.
Через 16 лет после унификации тарифов на погребение произошла общая кодификация похоронного законодательства, которое составило 5-ю главу Устава Врачебного в редакции 1857 года. В целом Устав обобщал предыдущие разрозненные указы о содержании кладбищ, предписывая открывать кладбища за городом, отдельно для православных и представителей иных конфессий. Кладбища должны были быть огорожены насыпью и рвом, иметь церкви или часовни. Устав отдельно прописывал, что «кладбища при каждом городе устрояются общим иждивением обывателей его», подчеркивая таким образом тот факт, что кладбищенское дело является общим благом, а значит, их состояние зависит от участия каждого из членов сообщества. Устав также определял необходимую глубину могил, расстояние между ними55. Впоследствии с небольшими изменениями этот Устав переиздавался в 1899 и 1905 годах. Устав 1905 года уточнял, что участки, отведенные под кладбища, не могут быть использованы для других целей, а старые, опустевшие кладбища не могут быть использованы под застройку или сельскохозяйственную деятельность56.
Таким образом, сложилась система нормативного регулирования, в соответствии с которой все практики обращения с мертвыми телами оказались разделены между несколькими акторами. Родные умерших, совершая погребение на том или ином кладбище, вносили взносы в его пользу, становясь его членами-пайщиками. Духовные власти владели кладбищами, в их ведение входил уход за ними, выдача разрешений на погребение. Доход от погребений шел на содержание причта кладбищенского храма (настоятеля, дьяконов), работников кладбища (писаря, могильщиков, сторожей, садовника, уборщиков) и благоустройство территории кладбища. Сама же кладбищенская земля принадлежала городу или общине. Вопросы об устройстве, планировке, расширении кладбищ решались губернаторами. Ремесленная управа выдавала разрешения на изготовление похоронных принадлежностей. К середине XIX века стало ясно, что духовные власти мало пекутся о порядках на некрополях и большая часть забот ложится на владельцев кладбищенской земли — городские власти — думу или управу. Размеры каждого кладбища, прирезка к нему земли находились в ведении губернаторов, которые должны были согласовывать свои действия с епархиальным советом и получать разрешение Министерства внутренних дел. Для помощи в надзоре за старыми и большими кладбищами с середины XIX века стали вводить кладбищенские попечительства, занимавшиеся сбором средств и обустройством некрополей. Эти попечительства брали на себя часть функций духовного ведомства: уборку территории, оплату работы служащих, вместе с духовенством они выдавали разрешения на захоронение. Попечительства действовали и как похоронные агентства, возлагая на себя все хлопоты по устройству похорон. При кладбищах также часто находились богадельни, в которых проживали от 5 до 30 человек, в основном престарелых священников, их вдов и просто пожилых женщин57.
На вторую половину XIX века в России приходится бурный промышленный рост и, как следствие, ускорившаяся урбанизация. Тысячи семей перебираются в быстро растущие города, отрываются от общинного образа жизни и полностью меняют свою жизнь. В Западной Европе эти события происходили значительно раньше, существенно изменив похоронное дело и его нормативный статус. Теперь те же процессы коснулись и России. Города росли, с притоком в них населения росла и абсолютная смертность58. Старые кладбища, лишенные возможности расширять свою территорию, переполнялись, оставаясь при этом в пределах старых городов. Их санитарное состояние ухудшалось. Кладбища в конце XIX века «были крайне запущены. За деньгами, которые получала церковь за погребальную деятельность, никто не следил. Часто кладбища были переполнены, могилы хаотично раскиданы по территории, список захороненных людей велся неаккуратно»59. Даже в столице империи, Санкт-Петербурге, состояние кладбищ было удручающим. Мария Львовна Казем-Бек, урожденная Толстая (1855-1918), начальница Института благородных девиц в Казани и Санкт-Петербурге, дневниковые записи которой охватывают последние десятилетия XIX и начало XX века, вспоминала: Митрофаньевское кладбище громадно; мы шли версты полторы или две, прежде чем достигли могилы, приготовленной для Саши, и в течение всего пути, куда бы ни обращался наш взор, всюду мы видели только одинаковые деревянные кресты и маленькие кучки земли, возвышающиеся над водой... Быть похороненной на таком кладбище — все равно что быть брошенной в болото, утонуть в грязной воде, исчезнуть в бесконечном множестве могил... Отыскать знакомый крест почти нельзя...60