Капитан Кидд снял шляпу и стряхнул с тульи воду. Бритт Джонсон уже спас от краснокожих похитителей четырех пленников: от индейцев команчей и кайова в Техасе и однажды от шайеннов в штате Канзас. Шесть лет назад, в 1864 году, жена и две дочери капитана Кидда тоже попали в плен, однако ему удалось их вызволить. Никто не знал, как он это сделал. Словно заручившись защитой небесных сил, в одиночку отправился в Роллинг-Плейнс, смертельно опасное место. Бритт взялся спасать других – темнокожий человек, хитрый, сильный и быстрый, как козодой в полуночном воздухе. Однако сейчас он не хотел везти девочку к родным даже за пятьдесят золотых долларов.
– Почему отказываешься ехать сам? – спросил капитан Кидд. – Все равно уже добрался сюда – путь неблизкий. Да и полсотни долларов золотом – немалая сумма.
– Рассчитывал передать в надежные руки и девочку, и деньги, – ответил Бритт. – Дорога в Кастровилл займет три недели, да еще три недели обратно. А попутного груза нет.
Стоя за спиной босса, Пейнт и Деннис в непромокаемых плащах, со скрещенными на груди руками согласно кивнули. По полу платной конюшни текли ручьи, в потоках яркими полосами отражался свет лампы. Крыша содрогалась от удара капель величиной с пятицентовую монету.
– Короче говоря, за целых шесть недель ничего не заработаем, – пояснил тощий и долговязый, похожий на паука Деннис Кьюртон.
– Конечно, если в Кастровилле не получим какого-нибудь груза для доставки сюда, – уточнил Пейнт.
– Заткнись, Пейнт, – посоветовал Деннис. – Ты там кого-нибудь знаешь?
– Понятно, – тут же сдался Пейнт.
– Так вот, – продолжил Бритт Джонсон. – Не могу бросить работу на такой долгий срок. Надо выполнять заказы. Но есть и еще одна причина: если меня остановят и обнаружат этого ребенка, неприятностей не оберешься. – Он посмотрел в глаза и добавил: – Так что везти белую девочку придется вам, сэр.
Капитан Кидд запустил руку в нагрудный карман в поисках табака, но там оказалось пусто. Бритт свернул сигарету, передал ему и поднес зажженную спичку. Капитан Кидд не терял на войне сыновей, потому что сыновей у него не было, а были только две дочери. Он хорошо понимал девочек. Не знал индейцев, но знал девочек и видел, что лицо этой девочки выражает презрение.
– Передай ее какой-нибудь попутной семье, Бритт, – посоветовал капитан. – Пусть окружат теплом, заботой, а заодно научат хорошим манерам.
– Отличная идея, – одобрил Джонсон. – Я уже думал об этом.
– И что же? – Капитан Кидд выпустил кольцо дыма, однако девочка не обратила на него внимания: она не отводила сосредоточенного взгляда от лиц и рук мужчин. Нос и щеки ее покрывала россыпь веснушек, а короткие ногти венчала черная кайма.
– Не могу найти никого, достойного доверия.
Капитан Кидд кивнул.
– Но ведь ты уже возил девочек. Например, возвращал дочку супругам Блейни.
– Это было намного ближе. К тому же я не знаю, что за люди живут в Кастровилле, а вы знаете.
– Понятно.
Много лет капитан Кидд прожил в Сан-Антонио. Женился на девушке из старинной местной семьи, а потому ясно представлял нравы и обычаи того края. На севере и западе штата Техас было много свободных темнокожих людей. Они перевозили грузы, занимались охраной, а сейчас, после войны, служили в американской армии. Десятый кавалерийский эскадрон полностью состоял из черных всадников. И все же основная часть населения до сих пор не приняла идею жизни бок о бок с равноправными гражданами иного цвета кожи. Общество все еще находилось в неустойчивом, взрывоопасном состоянии: в любой момент мог вспыхнуть конфликт на расовой почве.
– Можно обратиться за помощью к военным, – предложил капитан. – Армия активно занимается пленными.
– Уже нет, – отрезал Бритт.
– А что бы ты делал, если бы не встретил меня?
– Не знаю.
– Я приехал сюда из Боуи, а ведь вполне мог отправиться на юг, в Джексборо.
– Но я видел ваши афиши, – возразил Бритт, – так что заранее знал, что вы собираетесь сюда.
– И последнее обстоятельство, – заметил капитан Кидд. – Возможно, девочку следует вернуть индейцам. Какое племя ее похитило?
– Кайова.
Бритт Джонсон тоже курил. Нога на упряжной тяге не стояла спокойно, а слегка покачивалась. Он выпускал из ноздрей голубой дым и время от времени посматривал на девочку, а та отвечала прямым твердым взглядом. Оба напоминали смертельных врагов, не способных отвести друг от друга глаз. Бесконечный дождь стучал по крышам, а улицы городка Уичито-Фолс превратились в грязные речки.
– И что же?
– Кайова больше не хотят держать ее у себя. Наконец-то поняли, что присутствие белого пленника рано или поздно заканчивается атакой кавалерии. Агент Хэммонд приказал сдать всех пленных, а в случае неповиновения пригрозил отменить продовольственную помощь и отправить на усмирение двенадцатый и десятый эскадроны. Поэтому индейцы сами привезли девочку и продали за пятнадцать одеял от Компании Гудзонова залива и комплект серебряных столовых приборов. Немецкое монетное серебро, из которого они делают браслеты. Ее сдали люди Черного Ворона, а мать изрезала себе руки в кровь и рыдала так, что было слышно за милю.
– Индейская мать, – уточнил капитан.
– Да, – подтвердил Бритт Джонсон.
– Ты там был?
Бритт кивнул.
– Интересно, помнит ли она что-нибудь с той поры, когда ей было шесть?
– Нет, – уверенно ответил Бритт. – Абсолютно ничего.
Девочка по-прежнему не двигалась. Чтобы долго сохранять одну позу, требуются немалая сила и выдержка. Она сидела на тюке с форменными рубашками, на котором по трафарету был обозначен адрес: Форт-Белнап. Вокруг стояли деревянные ящики с эмалированными тазами, гвоздями, копчеными оленьими языками и швейными машинками, а также несколько мешков сахара весом по пятьдесят фунтов. В свете керосиновой лампы круглое лицо выглядело совершенно плоским, без теней и изгибов – словно высеченным на камне.
– По-английски не говорит?
– Ни слова.
– Тогда откуда тебе известно, что она ничего не помнит?
– Мой сын говорит на языке кайова. Год провел у них в плену.
– Понятно. – Капитан Кидд с трудом пошевелил плечами под тяжелым пальто из толстого сукна. Пальто было черным, так же как сюртук, жилет, брюки, шляпа и ботинки с тупыми носами. Рубашку в последний раз кипятили, отбеливали и гладили в Боуи; на тонком белом полотне белым шелком была вышита лира. Пока еще она выглядела относительно чистой. Жаль только, что уже заметно обтрепалась по краям.
– Ты сказал, твой сын с ней беседовал.
– Да, – подтвердил Бритт. – Настолько, насколько она пожелала с ним беседовать.
– Он здесь?
– Здесь, со мной. В дороге с парнем легче найти общий язык, чем дома. В дороге он хороший. А дома они все другие. Сын не очень-то хотел ко мне возвращаться.
– Неужели? – удивился капитан.
– Да, сэр. Собирался стать индейским воином. Учил их язык. Очень трудный.
– Сколько, ты сказал, он там прожил?
– Меньше года.
– Но как такое могло случиться?
– Не знаю. – Бритт отвернулся, прислонился плечом к заднему борту и посмотрел в темную глубину конюшни, где лошади и мулы бесконечно жевали, перемалывая сено жерновами крепких зубов, время от времени фыркали, когда пыль попадала в нос, и топали, мерно переминаясь с ноги на ногу. Из мрака доносился приятный запах промасленной кожи и зерна.
– Не знаю, – повторил Бритт после долгого молчания. – Но вернулся он совсем другим.
– В каком смысле?
– Крыша ему мешает. Стены мешают. Помещение мешает. Не может спокойно сесть и заняться уроками. Многого боится и в то же время ведет себя дерзко. – Бритт бросил окурок и затоптал каблуком. – Короче говоря, кайова ее больше не примут.
Капитан Кидд понимал, что, помимо всех прочих причин, Бритт, безусловно, ему доверял и просил отвезти девочку к родным еще и благодаря почтенному возрасту.
– Хорошо, – заключил он после долгого молчания.
– Знал, что согласитесь, – обрадовался Бритт.
– Да, – подтвердил капитан. – Так тому и быть.
Кожа у Бритта Джонсона была цвета кожаного седла, но сейчас казалась бледнее, чем обычно, так как дождливая зима на несколько месяцев спрятала солнце за тучи. Он сунул руку в карман поношенного плаща и достал деньги. На ладони тускло блеснула испанская монета в восемь эскудо, отлитая из золота двадцати двух карат, с четким, нестертым ребром. Очень серьезные деньги: с тех пор, как финансовое положение штата Техас обрушилось, а новости и наличность стали большой редкостью, люди радовались пяти- и десятицентовым монеткам. Особенно тяжелая ситуация сложилась здесь, в Северном Техасе, на берегах Ред-ривер, по соседству с индейской территорией.
– Семья прислала деньги агенту Хэммонду. Родителей девочки звали Ян и Грета Леонбергер. Кайова убили их тогда же, когда похитили дочь. Возьмите. И берегите девочку.
В этот момент та, о судьбе которой шла речь, спряталась между тюками и ящиками и натянула на голову одеяло. Бедняжка очень устала от пристальных взглядов.
– Пусть остается здесь на ночь, – решил Бритт. – Все равно идти ей некуда и оружие добыть негде. – Он взял лампу и напоследок повторил: – Будьте по-настоящему осторожны.
Глава 2
Сердобольные женщины из города УичитоФолс дали сиротке поношенное платье в желтую и синюю полоску, застиранное белье, шерстяные чулки, ночную рубашку с кружевами у ворота и более-менее подходящие по размеру башмаки, однако справиться с Джоанной так и не смогли. Применять силу к маленькой худенькой девочке со шрамами на руках и взглядом фарфоровой куклы никому не хотелось. Не хотелось вступать в неравную борьбу с ребенком. К тому же у светловолосой дикарки обнаружились вши.
В конце концов капитану не осталось ничего другого, как отвести подопечную в заведение Лотти. Обитавшие там дамы легкого поведения отличались смелостью и почти мужской хваткой: не зря во время войны ездили в армейских обозах. Многие уже успели посидеть в тюрьме. Физическое насилие ни в малейшей степени их не смущало. Но даже этим энергичным особам потребовалось целых два часа, чтобы снять с маленькой упрямицы кожаное платье, засунуть ее в ванну и вымыть. Не ведая сомнений, одна из участниц процедуры выбросила в окно стеклянные бусы и платье с пришитыми к нему драгоценными лосиными зубами. Общими усилиями удалось вытащить перья из густо населенных насекомыми волос.