— Так давай я просто начну тут все жечь?
— Этот вариант событий противоречит пунктам один и два. — ответил я ему, назидательно подняв палец.
— Пункту один понятно почему, но два? — удивился Дима.
— Конечно. Тут же все дымом затянет, ничерта не видно и дышать нечем. И еще неизвестно, кто в таких условиях будет действовать эффективней — мы или они?
— Ладно, уговорил, черт языкастый. Пойду рубить ветки…
Мы немного пересмотрели порядок работы — теперь одновременно рубили только трое из нас, двое стояли «на стрёме» и охраняли переносящих лес бойцов. Вообще, рубил только один, двое потом обрубали ветки. И Настю назначили в наблюдение «навечно», так как ее оружие плохо для этих задач подходило. За день мы прошли участок сорок на пятнадцать метров, еще углубившись в джунгли. Но может благодаря тому, что мы очищали себе дорогу, может, потому что ящеров осталось мало, но к нам никто не лез. Наблюдали, да, безусловно. Я несколько раз замечал перемещение теней неподалеку, и остальные нет-нет, да говорили об этом же. На пятый день работы мы достигли покинутого поселения ящеров — в нем никого не было, остались только хижины.
— Дима. — обратился я к брату.
— Да?
— А вот тут жечь можно всё. Пусть волнуются. Пусть бегут к нам в гневе. Тут мы их и прищучим.
— Ну наконец-то! — Дима захохотал и выпустил из своей алебарды, что на втором уровне обзавелась ярко-красным камнем в навершии, и в котором постоянно плавали какие-то похожие на огонь сгустки, широкую струю пламени, поджигая сразу две хижины. А потом повел оружием влево, подпалив еще семь. Повернулся в другую сторону и повторил процедуру, запалив еще десяток хижин. В результате весь этот поселок полыхал уже через пять минут, освещая стены леса вокруг этой поляны и выбрасывая вверх клубы жирного дыма.
— Что ж. Это не дало нужного эффекта. Уходим, на сегодня достаточно. Надеюсь, джунгли от этого займутся и им придется несладко.
— А ты не думал, что в этой ситуации они не виноваты? — спросила меня Настя.
— Думал. Тот гад, что атаковал меня первым, мог видеть во мне чудовище, уничтожающее его дом. Но вот только… мне пофиг. Он атаковал? Атаковал. А значит, я имел право ответить так, как посчитаю нужным. Вот мой ответ. Ты видела их? Дружба с ними? С кем? С дикарями, уродливей которых поискать? А их зубы? Они бы видели в нас еду.
— Фашист. — сплюнула Настя и отошла в сторону.
— Зато живой. И ты живая! — крикнул я ей вслед.
Через несколько часов, когда все, кроме дежурных, спали, я встретился с Димой, который уже был облачен в броню и мы вместе направились на осколок ящеров.
— Ты думаешь, твой план сработает? — выразил сомнение Дима.
— Думаю, да. Нас была толпа — они не лезли. Мы причинили им достаточно горя, чтобы они рискнули напасть на нас. А вдвоем, когда не нужно никого оберегать, мы просто вырежем их всех.
— Звучит разумно. Огонь?
— Да жги, сколько хочешь. Нам с тобой от этого помереть не грозит, древесины нам хватит на наши цели. Там уже метров на сто частокола набрали, дрова вообще подсчету не поддаются, гора размером чуть ли не с дом.
И Дима начал жечь. Он просто шел и лупил окутанной облаком огня алебардой по всем деревьям. И такая тактика себя оправдала — на пышущем жаром пепелище нас встретили остатки племени — их было около двухсот, включая и совсем мелких. Но сегодня мне было на это плевать. Они выбрали свой путь.
— Шаман с учениками — мой! — сказал Дима, указывая пальцем на типа в перьях с двумя похоже одетыми товарищами, которым место было, судя по их костюму, в дурке.
— Да не вопрос. Можешь хоть всех забрать!
— Не, бегать замаюсь. Пошли, что ли?
И мы пошли.
Глава 5Что происходит?
— Знаешь, а шаман смог удивить с этими своими духами. — сказал мне Дима, когда мы шли назад.
— Да, не ожидал, что он призовет каких-то чешуйчатых пантер с шестью лапами. Они бились вполне себе на уровне. Особенно когда в начале меня впятером окружили, пришлось как следует покрутиться. — кивнул я в ответ.
— Ага. А эти птицы прозрачные, которые взрывались, когда по тебе попадали?
— Неприятная штука. Не сильно, без большого вреда, но обидно и сбивает с толку, когда врезается в шлем. Да и вообще как они дрались? Они ж отступать не собирались. Даже их поросль, и та кидалась, зубами вцепляясь в броню. Пришлось прибить…
— Все думаешь о том, что тебе Настя сказала? Забей. Ты знаешь, что это правильно. Мир с ними вряд ли был возможен, а значит, такой результат был закономерен. Ты сделал это раньше, чем убили кого-то из наших, когда человек наступил бы на какой-то офигеть какой священный цветок.
— Умом я это понимаю. Хух. Знаешь, это даже хорошо, что они такие уродливые. Я их как разумных, как человекоподобных, вообще не воспринимаю.
— И не воспринимай… Потому что их мелкие были всего раза в полтора меньше, чем взрослые. И их было мало. А у нас дети могут быть в десять раз меньше по размеру… и жратвы у них тут, на осколке, маловато… Смекаешь?
— Каннибалы? Да еще и в самой гнусной форме?
— Похоже на то. Доказательств мало, но я определенно видел маленькие кости у кострищ. Их или не их, сказать не могу, но… сам понимаешь.
— Дерьмо. Что ж, если мы очистили мир от этих тварей, то всем станем только лучше.
В этот момент вы вошли на свой осколок и сзади раздался грохот — осколок врагов рушился в бешенном темпе. А наш начал дрожать и ускоренно расти в размерах, пока не прибавил метров двадцать пять. А с левой стороны теперь виднелись деревья.
— Вот знаешь, если ты планировал как-то перед женой отмазаться, то теперь это у тебя точно не выйдет! — сказал Дима, указывая на приличный кусок джунглей, что вылез на нашем участке, — Потому что я даже примерно представить не могу, как ты ей объяснишь пятьдесят метров леса, которых еще вчера тут не было.
Через десять минут практически все обитатели нашего осколка собралиcь перед новым объектом в нашем поле зрения. Достаточно большой кусок густого тропического леса, где-то метров пятьдесят-шестьдесят в длину вдоль границы осколка и в ширину метров двадцать пять, занимал всю ту новую полосу земли, что у нас прибавилась.
— Настя, даже думать не смей говорить мне что-то о том, что я неправильно поступил. — сказал я жене на упреждение, когда она подошла ко мне, — Ты ничего о них не знаешь. И они точно не были добрыми и хорошими. А наши условия только что стали сильно лучше.
— Я и не собиралась. Хотела сказать тебе, что, наверное, ты был прав, но теперь скажу тебе, что ты козёл. Пф! — она резко развернулась, так, что волосы взлетели в воздух, и ушла от меня в сторону группы детей, где был и наш Ваня.
— Она успокоится и простит тебя, Саш. — сказала мне Лена, стоя с Витей на руках. Малыш за прошедшее время (два месяца, с ума сойти можно) немного окреп и теперь проявлял чуть больше интереса к окружению, цепляясь глазами за любой двигающийся в поле зрения объект, — На самом деле мы все понимаем, что нам нужны жесткие или даже жестокие решения. Они нам сильно не нравятся, но ум подсказывает, что ты был прав. Я пойду, время кормить малыша.
— Что делать-то будем с этим лесом? — спросил меня Дима, — Срубим?
— Я те срублю! Легкие планеты, слышал? Я хз, как это все работает тут, но пусть остается… На всякий случай. Надо только за лесом этим следить. Вдруг там кто живой перенесся вместе с ним? Ну и проверить съедобность того, что там может расти… А на медведе и проверим. Если жрет с удовольствием — то и сами пробуем. Но сначала ждем… если просрется — лучше не пробовать. Потому что если его проймет, то там такая гадость, что человек может и кончится.
— Не жалко тебе косолапого?
— А зачем его жалеть? Жрет и спит. Иногда Ваню катает и других детей. Дороговата игрушка выходит, так что пусть хоть так отрабатывает свое содержание.
— Ты видел⁈ — дернулся Дима и начал тыкать пальцем в сторону леса, — Там попугай пролетел!
— Где? — я начал всматриваться в переплетение ветвей и вскоре заметил желто-белое пятно. А потом обратил внимание на птичий щебет, который появился в воздухе.
— Это удивительно…
Тем же днем, в полдень, мы собрались на совещание довольно широким кругом людей, которые отвечали за ту или иную деятельность на осколке.
— На основании наших наблюдений могу сказать, что осколок оживает. То ли мы перешли какой-то граничный размер, то ли так повлияло поглощение части другого осколка, но точно сказать не могу. У нас появились насекомые — в земле заметили червей, жуков. Трава перестала быть мелкой порослью — появились первые, самые простые, полевые цветы. И она явно подросла, достигнув высоты в десять-пятнадцать сантиметров. Доклад закончила.
— Спасибо, Валентина Фёдоровна. — я встал из-за стола в столовой, где мы проводили собрание, — Итак, надеюсь все согласны, что уничтожение осколка пошло нам на пользу?
Раздался нестройный гул одобрения. Мужики уверенней, женщины менее восторженно. Видимо, Настя была не единственной, кто мог сложить два плюс два и получить геноцид чешуйчатых, устроенный двумя руководителями их кружка по интересам… Да только почему-то все живущие здесь очень быстро забывали, что единственным интересом нашего кружка изначально было выживание. «Надо бы им об этом напомнить…» — подумал я, оглядывая присутствующих. Увы, я тогда не думал, что мои пожелания будут исполнены так скоро.
Три часа. Прошло всего три часа, после нашего собрания в полдень и около девяти часов с момента разрушения предыдущего осколка. Землю тряхнуло ровно в тот момент, когда я хотел отхлебнуть чай, так что я пролили его прямо себе на грудь, что тоже не добавило мне благодушного настроения. Матюкаясь, я допил чай и встал из-за стола. У нас же есть дежурные? Вот пусть и долбят в набат, если увидят врагов. А так, этим врагам еще почти восемьдесят метров до стен топать под прицелом двух баллист. Может, никого, кроме дежурных, и не понадобится… Однако, через пять минут я уже был на стене и смотрел в сторону открывшегося прохода, который вел… на пляж. На, мать его, настоящий пляж, я даже видел за узкой полоской песка воду!