— Настя, одолжишь купальник? — спросила у нее Лена.
— Конечно! Только сначала пошлем наших дуболомов на зачистку. Мне бы хотелось сохранить целостность себя для потомков, знаешь ли.
— А ничего, что мы тут рядом стоим? — спросил Дима.
— Еще как чего! Руки в ноги и марш! Дамы купаться изволят! Бездельники! — начала махать руками Настя.
— Ты с нами не идешь? — задал ей вопрос уже я.
— Иду, конечно! А то вы ведь весь пляж там изгадите, как отдыхать после этого?
— Ну так иди, собирайся, задерживаешь всех.
— Ой, да кого я там задерживаю! Твоя, с позволения сказать, гвардия, до сих пор не вся одета… — сказала Настя, уже развернувшись и идя в сторону оружейной.
В итоге, на осколок с пляжем мы попали только спустя двадцать минут. При этом с нами пошла еще и Лена, которая одевать свой комплект брони была непривычна, оттого и возникла задержка. Витю она временно передала на поруки Нине, нашей заведующей столовой, та была уже достаточно опытной бабушкой, имея внука от первого сына. Что ж, этот осколок впечатлял. Размерами он был вдвое больше нашего, противоположная стена тумана виднелась метрах в четырёхстах впереди или около того. Треть его занимал пляж и край леса, кстати, выглядящего вполне себе обычно для средней полосы. Ну или юга средней полосы, что будет точнее, потому что я увидел прямо отсюда три шелковицы с начинающими созревать ягодами. Ну или какие-то деревья, очень похожие на шелковицу, отсюда точно было не разглядеть. Вода же выглядела вполне себе обычно — немного зеленоватая, с зарослями камыша, торчащими пучками вокруг русла небольшого ручейка, который, что удивительно, до сих пор тек и впадал в это, как оказалось, озеро. Потому что на берег моря это точно не было похоже. Но самое интересное, конечно, было в центре этой композиции — на самой кромке воды и, даже, в ней.
— Мргл-глр-лр-р?
— Да полный мыргл! — ответил я мурлоку с открытым ртом, который стоял передо мной и втащил ему обухом топора в лоб.
Я потом честно задавал себе вопрос — надо ли было это делать? Но в тот момент я вообще об этом не думал — я столько этих (ну ладно, просто похожих) мурлоков на квестах в варкрафте перебил, что у меня тупо сработал рефлекс. И, судя по тому, что никто не стал задавать вопросов, мыслей о целесообразности не возникло вообще ни у кого. Просто народ кинулся мочить рыбомордых с веселым гиканьем. Может, это уже въелось в подкорку нашему поколению? Да и, в конце концов, кто любит мурлоков? Зато все любят суши…
Рыболюди сопротивлялись отчаянно. Их здесь было сотни три, точно не сказать. Они кидали сети, гарпуны, плевались из трубок отравленными (как потом выяснилось) дротиками, у них даже нашлись шаманы или маги, которые пулялись в нас водяными сгустками, которые были разогнаны до впечатляющих скоростей и сбивали с ног. Один из них даже призвал водяного, надо полагать, элементаля… Да только он слишком громко орал и был сразу же замечен Машей. И ее бронебойный болт прошил этого деятеля насквозь, повалив его на землю. Мы уверенно теснили этих гадов, когда сначала упал один из отделения Синдзи, потом незабвенный Лёня, потом сразу двое… Дротики нашли уязвимости в доспехах и воткнулись в кожу. Благо, Дима сразу сообразил, что нужно делать и Лена, по его совету, применила свое очищение на упавших людей, отчего они сразу начали шевелиться бодрее. Потом возник неприятный момент, когда Синдзи закидали сетями, повалили и потащили в глубину рядов мурлоков. Но Нагината вовремя применил свой навык, создавая настоящую просеку над лежащим на песке Синдзи и мы смогли его вызволить. А потом народ вспомнил, что у них есть много неопробованных навыков… и через две минуты все мурлоки тупо кончились. Их завалили валом ударов, заряженных на пробитие брони, проекцией меча, а когда их шаманы собрались втроем, чтобы сколдовать что-то повеселее, в них просто влетел злой Синдзи, раскидав их метров на пять в стороны. И уже от одного этого им стоило бы посетить врача, но кто бы им дал…
— Фух! Круто! — подошла ко мне Настя, утирая несуществующий пот со лба, — Прям молодость вспомнила!
— У тебя вьетнамские флешбеки, раз ты так молодость вспомниаешь? — хмыкнул я, — А сама недавно мне что говорила? Ладно, забей. Внимание всем!
Люди стали подходить ко мне, собираясь в круг.
— Сейчас, господа и дамы, мы будем максимально быстро и профессионально грабить этот осколок. Позовите сюда как можно больше людей, Лена, это к тебе. Надо ободрать всю шелковицу. Я эту ягоду лет пять не ел, знаешь ли. Только попробовать сначала дайте медведю и Сардельке — вдруг не она, все же. Если сожрут — сами попробуем. Дальше. Смотрим все запасы в этих халупах, мне нужны сети. Собираем все. Вообще все сети и сейчас связываем их в одну. Если будет слишком большая — две. Кто-нибудь ловил бреднем?
— Нет, откуда бы. — сказал Дима.
— Это вы зря. Бреднем, правда, на реке ловят. Но мы и тут справимся! И тащите кирпичи, нам они потребуются для сети! А я на чердак!
— Куда, прости? — спросила удивленная Лена.
— На чердак. У меня там маленькая надувная лодка лежит… три года не пользовался, блин, с последней рыбалки!
Через час я, наконец, надул лодку с помощью дурацкого ручного насоса. Загрузил в нее связанную сеть с привязанными двумя десятками кирпичей, взял весла и погреб. Веревки, к которым мы прикрепили сеть, остались на берегу, с двух концов их держали по два человека. Я скинул поочередно кирпичи, выкидывая и расправляя сеть, а потом, как только кирпичи ушли на дно, скомандовал тащить. Сначала, как я и учил, подтащили нижний конец, формируя из сети мешок, а потом потащили верхний, который все еще придерживал я с лодки, не давая утонуть. И спустя две минуты вытащили на берег… двух тощих карасей. Я вылез на берег, плюнул с досады и кинул этих двух карасей в ведро с водой, где они начали вертеться.
— Муж, вот ты мне скажи: что едят мурлоки? — спросила меня Настя.
— Ну, рыбу. — буркнул я недовольно.
— Осколок. Дофига мурлоков. Небольшой кусок озера. Ты чего хотел-то вообще? Я удивлена, что они тут все водоросли еще не сожрали. А ты поймал двух рыб! Не всего, здесь это целых двух рыб! Короче, плюнь. Шелковицу собрали. По виду — это именно она. Попробуем прорастить, там есть несколько совсем спелых ягод. Если получится — лет через пять будут ягоды.
— Хоть одна хорошая новость. Это лакомство, это домашнее вино и варенья.
— Есть еще кое-что. Мы забрали в халупе шамана жемчуг.
— Пресноводный жемчуг? Что-то новенькое.
— Да нет, старенькое. У меня даже старый бабушкин браслет был из такого жемчуга. Он просто частенько бывает кривой, сросшиеся вместе две-три жемчужинки и так далее. А так — очень похож на морской и вполне себе блестящий. Ну вот такого мы и набрали, немного, грамм двести, но все жемчужинки довольно крупные. Сгодится за драгоценности, когда попадем к цивилизации.
— Если попадем. — все еще немного обиженный на такой улов, сказал я.
— Когда. Я, честно, пока не видела для нас серьезной угрозы, с которой мы не смогли бы справится, если не считать Короля Мертвых. Да и то — сейчас бы ты его легко уделал?
— Уделал бы. Не так, чтобы прям легко, но с вероятностью процентов в семьдесят пять — восемьдесят я бы его отмудохал.
— Вот видишь. Мы закончили, пора идти домой.
— Хорошо. — я снял шлем, обнял жену и поцеловал ее в губы., — Ты у меня умничка. Знаешь, что и как надо сказать, чтобы я не унывал.
— Ну а кто тебя еще пинать будет, такую ленивую задницу? Если бы не я, до сих пор бы сидел, компы крутил в том сервисном центре за копейки!
— Да-да, это все твоя заслуга, и оконченное мною в тот момент высшее вовсе не играло никакой роли…
— То-то же! Надо уметь признавать выдающиеся заслуги своей жены!
Осколок, как только мы вышли, снова начал рушиться. Наш вырос метров на пятнадцать в радиусе, а рядом с джунглями появилась полоска пляжа с ивами и, о чудо, двумя шелковицами. От границы тумана до пляжа было метров десять, то есть наш пруд сейчас был размером где-то десять на сорок метров, окруженный узким, метра три-четыре, пляжем и цепочкой деревьев. Я подошел к этому пруду, куда уже с визгом бежали дети, и выплеснул из ведра воду с карасями прямо в него:
— Я назову вас Гена и Галя. Плодитесь и размножайтесь!
— А ты умеешь определять пол у карасей? — удивленно спросила Настя.
— Нет, конечно.
— А вдруг это две девочки? Или два мальчика? Как же им плодиться и размножаться?
— Ну, тогда им будет сложнее, конечно… Но я в них верю!
— Хи. Так! Дети! Куда лезем⁈ Сначала проверяют взрослые… — Настя закричала на шмыгнувших к воде детишек и быстрым шагом направилась к ним.
Ко мне подошел Дима и вытер лоб:
— Тебе не кажется кое-что странным?
— А что не так? — повернулся я к нему.
— Температура выросла. В джунглях было теплее, чем у нас и выше влажность. Мне показалось, что я еще тогда заметил изменения, но не придал значения. А еще, вроде, стало чуток темнее, но я не помнил, насколько высоко было солнце до и после. Сейчас же температура явно прибавила еще градус — мне стало уже жарковато. А солнце точно поднялось немного выше.
— Хочешь сказать, что условия нашего осколка меняются в зависимости от того, что мы присоединили? И что неподходящие нам осколки надо как-то игнорировать или, даже, отсоединять? Слушай, если бы я знал, как — я бы так и сделал, честно. Вот прям со всеми осколками, что нам встречались. Но я не знаю!
— Я не требую от тебя действий. Просто знай, что то, что у нас есть — оказывается вовсе не константа. Условия будут меняться. И, вероятно, какую-нибудь лютую зиму лучше вовсе не зачищать, а подождать.
— Спасибо, Дим. Я тебя услышал, буду думать.
Бах! Осколок тряхнуло в очередной раз.
— Что за черт! Сколько времени прошло⁈ — закричал Дима.
— Да минут двадцать, не больше! Бежим туда! — ответил я ему.
Через полминуты мы уже наблюдали интересный горный пейзаж через проход. И все бы ничего, да только прямо сейчас к проходу с той стороны приближалось огромное, покрытое серой в трещинах кожей существо и волокло за собой дубину из вырванной из земли березы.