Погасив ускорение, Илья поворочался в тесной кабине, устраиваясь поудобней. Он никогда не вылезал из скафандра во время перелёта. Были раздолбаи рассекавшие на катере в одних трусах, но Илье хватило одного случая разгерметизации транспортного модуля. Это очень неприятное ощущение, когда во рту при нулевом давлении закипает слюна. Несмотря на дурацкую кличку, Илья был очень осторожен во время поиска и требовал того же от напарника. Но сейчас он шёл без напарника и в случае нештатной ситуации, рассчитывать можно будет только на себя. Впрочем, нештатные ситуации в космосе, как правило, заканчиваются очень быстро. А потом в кают-компании появляется фотография в траурной рамке.
Илья поднял забрало шлема и приник к окуляру спектроскопа. Спектроскоп «Бета ШИ–4», он же «беляши», «беляшек». Древний как шерсть мамонта и надёжный как каменный топор. Системы компьютерного наблюдения в катере сбоили даже при слабенькой магнитной буре, а «беляшек» стабильно давал чёткую картинку.
Его заинтересовала группа астероидов прямо по курсу и Илья начал притормаживать, заходя от Солнца. Очень ему понравилось альбедо ближайшего астероида. Хорошее такое альбедо, с явным наличием железа в оптическом диапазоне.
А здорово было бы сразу вот так, на шару, найти месторождение! Крупное, с мощным залеганием и высоким процентным содержанием. И чёрт с ним, с памятником, а вот утереть нос некоторым заслуженным и маститым было бы очень приятно. Или, допустим, встретить в коридоре Лизу и эдак небрежно упомянуть: «Я кстати, сегодня обеспечил Землю сырьевой базой для межзвёздных экспедиций». Или зайти к Захарчуку в кубрик и деловито поинтересоваться: «Слышь, лауреат, а сколько там государственная премия нынче?».
Он уже заканчивал торможение, когда соседний астероид вспух нестерпимо ярким беззвучным взрывом. Аварийная система катера взвыла сиреной, предупреждая, что не может справиться с обрушившимся излучением, захлопнулось забрало шлема, обеспечивая герметизацию скафандра, и тут же в корму долбанул обломок, начисто срезав двигательный отсек. Катер превратился в неуправляемую раскалённую капсулу. Сработали фотоэлементы, сделав смотровой щиток шлема полностью непрозрачным, и в чёрной темноте Илья врезался в поверхность астероида.
Сразу из радиорубки Башарин прошёл в бухгалтерию. Главбух и он же кассир Сеня Ещё Капельку торопливо убрал со стола стакан и зашуршал конфеткой. От перегара у начальника партии заслезились глаза.
– Я читал ваше личное дело, – сказал Башарин. – Вы были выдающимся экономистом, политологом.
– Это было давно, – сказал Сеня, старательно дыша в сторону. – Я заболел и ушёл из большой игры.
– Сейчас это не важно, – сказал Башарин. – Мне нужна консультация.
– Я слушаю вас.
– Предположим, некая компания в течение ряда лет скупает активы предприятий в определённой сфере деятельности. Давит на конкурентов. Лоббирует. Ведёт усиленную пропаганду в масс-медиа.
– Это как два пальца об стол. То есть я хотел сказать – элементарно. Стремление установить монополию. Чуть-чуть незаконно, но вполне легально.
– А если я скажу, что эта компания «Феррум аурум»?
– «Феррум аурум» уже наложила лапу на крупнейшие астероиды. Бамберга, Психея, Геба, Церера, Веста принадлежат им. Однако изыскания там они не начинают. Не заинтересованы. Создают дефицит. И вы ошибаетесь, что они ведут игру лишь в одной сфере деятельности. Их интересы крайне разнообразны.
– Ваш прогноз?
– Экономическая, а затем политическая диктатура «Феррум аурум». Об этом давно поговаривают в закрытых клубах.
– Что может им помешать?
– Нужен куш. Такой, что перевесит все активы «Феррум аурум». Такой, что они не смогут слопать. Такой, который Управление просто не сможет по тихому слить. Нужно очень крупное месторождение. Стратегического значения.
Нужна была направленная антенна. Тогда есть шанс, что его сигнал засекут. Нет, его конечно уже ищут. Сразу начали, как только катер перестал просматриваться на радаре. Но вот только без пеленга отыскать его, Илью Потехина, астрогеолога и пилота первого класса, будет невозможно. А для пеленга нужна направленная антенна, которой нет.
Размышляя таким образом, Илья продолжал работать. Врубив погромче старичка Noize MC, он обследовал разломы, собирал образцы, маркировал, переносил, упаковывал. И думал о направленной антенне. Он мечтал о ней. Он представлял её, элегантно вогнуто-выпуклую параболическую тарелочку. Такие деревянные тарелочки были у его отца на даче. Выйдя на пенсию, Потехин старший увлёкся токарным делом и на станочке, установленном в подвале, вытачивал нехитрые поделки. «Я как Людовик XIV!», – шутил он, выкладывая на деревянные плошки помидоры, огурцы и зелень с огорода. И обязательно сало, розовое с мясными прожилками. А вот спиртного Илья Ильич, соблюдая староверческий уклад, не жаловал. А потом его взорвали в самолёте. А с ним маму и сестрёнку.
А вот космос, кажется, осваивать никто не станет.
Дорого и глупо, холодный беспонтовый вакуум.
Сплошной гимор, а не кусок лакомый.
Антенны инопланетян не ловят наши сигналы
Им не до нас – у них своих забот навалом.[1]
Илья слушал ветерана рэпа и поражался близорукостью людей начала XXI века. Как так никто не станет осваивать? Да за такие барыши корпорации уже зубами глотки рвут, а ведь ещё добыча толком не начиналась. Совсем без мечты жили человечки в начале XXI века. Кризис, войны, постмодернизм… Жалко их!
«О чём я думаю, какие в чёрную дыру, корпорации? У меня кислород на исходе!» – Илья запустил в пролом кусок породы. Жрать хотелось, кружилась голова, перед глазами упорно маячила тарелочка с куском бекона. Тарелочка.
Какого чёрта?! У него же есть тарелочка.
Он вернулся к обломкам катера и, отложив геологический молоток, взялся за плазменный резак. Шесть часов и два баллона с кислородом ушло на то, чтобы из параболоида дюзы соорудить антенну и врубить сигнал SOS.
Всё равно не успеют, кислород закончится раньше. Не к добру Башарин про памятник ляпнул. Но у них будут координаты, а значит, у Земли будет железо. Потому что весь этот долбанный астероид из него и состоял.
«Как мы шумим со всей дури не слышно во вселенной, зато этот звук легко проходит сквозь стены. Три часа ночи, соседи на взводе, чтоб уловить наш сигнал, не нужны антенны…»* – рассказывал Noize MC.
Был завтрак и по давней традиции геологи с утра ели суп. Дядя Анатолий, Вгрызлопуполо и Слава Яйцам. Они пришли позже всех, чтобы не толкаться на раздаче, и теперь лениво хлебали кислые щи, рассуждая о барышах и убытках.
– Премиальные двойные, а штрафы тройные, – задумчиво сказал Вгрызлопуполо, намазывая хлеб горчицей.
– А ты не бухай, – угрюмо заметил Дядя Анатолий.
– Или бухой Башарину на глаза не попадайся, – обидно засмеялся Слава Яйцам.
– В сику весь аванс продул, – тоскливо пожаловался Вгрызлопуполо, откусил хлеб, выпучил глаза и, открыв рот, часто задышал. Дядя Анатолий и Слава Яйцам заржали. Это они незаметно подсунули ему свежую горчицу вместо выдохшейся.
Едва Вгрызлопуполо успел продышаться, как в столовую вбежал весь криво застёгнутый Захарчук.
– Слыхали? – спросил он. – Лихач накрылся!
Вгрызлопуполо начал снова намазывать хлеб горчицей, Слава Яйцам с Дядей Анатолием ждали продолжения.
– Его Башарин в главный пояс отправил. Одного! Несколько часов уже как отметка пропала с радаров, связи нет.
– Он давно хотел туда сунуться, – прокомментировал Слава Яйцам.
– Вот же Гера-мадера! Вот же гад, – захлёбывался Захарчук. – На гибель парня послал, начальничек. Там же пыли как в пылесосе.
Вгрызлопуполо положил измазанный со всех сторон кусок хлеба на стол и очень спокойно сказал:
– Варежку прикрой. А если пыли боишься, в респираторе летай.
Захарчук хотел ответить, но быстро передумал.
– Ты дуй к инженерам, – сказал Дядя Анатолий, ткнув пальцем во Вгрызлопуполо. – Пусть маршрут Лихача мне на бортовой комп скинут. А ты, Славик, готовь наши лодочки к выходу. Пойдём Илюху искать.
– Башарина не хочешь в известность поставить? – спросил Слава Яйцам.
– Зачем ставить начальство в неудобное положение? Мы типа самовольно.
Крис Максвелл был зол. «Может плюнуть на всё и прогуляться по астероиду?» – лениво подумал Крис. Он совсем не обязан был это делать. Ему за это не заплатят. Более того, его непременно оштрафуют, если узнают о таком злостном нарушении режима секретности. Он не имел права светиться. И уж конечно ему не придётся рассчитывать на страховку, если что-нибудь произойдёт. Но ему очень не нравилось ситуация, в которой он становился невольным убийцей. Этот русский подыхал в ста метрах от бункера, и дать ему загнуться было как-то не по-христиански. Крис Максвелл был набожным человеком.
Нет, одно дело пришить клиента по заказу, когда ничего личного и просто выполняешь свою работу. Но Максвелл уже давно не работал в поле, его карьера в «Феррум аурум» шла в гору, и даже сидеть в этом бункере в ожидании курьера компании он был не обязан. Но мистер Ёсида лично просил его самому заняться этим заданием. Отказывать мистеру Ёсиде было не принято. Вот только Максвелл хорошо знал, что такие дела частенько заканчивались ликвидацией ликвидаторов. Он не понимал, почему руководство «Феррум аурум» решило его слить, но совершенно не собирался становиться расходным материалом. Вздохнув, Максвелл принялся натягивать скафандр.
Последний раз так неразумно он вёл себя подростком. Тогда он прочитал «Звёздные часы человечества» Цвейга и решил в одиночку на каноэ форсировать озеро Мичиган. В ноябре. Из Чикаго в Маскигон, делов-то. «Но мало-помалу человеческое мужество отступает перед натиском природы, которая беспощадно, с тысячелетиями закаленной силой обрушивает… все свои орудия уничтожения: мороз, пургу, пронизывающий ветер». Его быстро выловили спасатели, но он успел сильно простудиться. Потом Крис долго лежал с пневмонией и читал Фридриха Ницше.