Вообще-то целью всего того безрассудства было произвести впечатление на сисястую Соню Галински. Позже он узнал, что самое большое впечатление на Соню оказывают портреты президентов и за двадцатку она готова на многое. Тогда Крис Максвелл полюбил деньги.
Понимая, что в данную секунду его контракт с «Феррум аурум» заканчивается, Максвелл разгерметизировал бункер и, прихватив запасные баллоны, выбрался в штольню, ведущую на поверхность астероида.
«Соня Галински похлопала бы мне в ладоши», – подумал Максвелл.
Мистер Ёсида бесцеремонно впёрся на капитанский мостик и уже этого одного было достаточно, чтобы Саманта Николсон захотела его убить.
– Вы неосторожно себя ведёте, капитан, – сказал мистер Ёсида.
– На этом корабле я пока сама решаю, как себя вести, – ответила Саманта.
– Пока решаете, но ситуация может измениться. Не сделайте ошибки. «Феррум аурум» весьма заинтересована в специалистах высокого уровня. До тех пор, пока они сохраняют лояльность.
– Я привыкла говорить то, что думаю. Мне совсем не по душе методы «Феррум аурум». И крейсер принадлежит Америке, вы его всего лишь арендуете. Здесь территория Соединённых Штатов.
– А я бы посоветовал вам думать прежде, чем говорить. Очень скоро и этот крейсер, и Америка, и вся планета станет собственностью «Феррум аурум». Давно пора закончить игры с государствами, правительствами, границами, конституциями. Совет директоров «Феррум аурум», если вы не в курсе, интернационален. Там и немцы, и американцы, и эфиопы с арабами. Много русских. Большие деньги говорят на одном языке. Это язык оружия.
– Это путч, – сказала Саманта Николсон.
– Капитан крейсера не может рассуждать о глобальной стратегии Корпорации. Не тот уровень. Но при определённой гибкости, вы можете не только перейти на уровень выше, но и присоединиться к новой элите.
– Я припоминаю, что когда-то представителей новой элиты вешали в Нюрнберге.
– Не сделайте ошибки, капитан. Не сделайте ошибки.
Когда Максвелл добрался до русского, тот уже был без сознания. Крис подключил кислородный баллон к скафандру геолога, врубил усиленную вентиляцию. Потом он перехватил Илью двумя руками поперёк корпуса, активировал ранцевый двигатель своего скафандра и по нисходящей траектории полетел к бункеру.
– Куда я лечу? – пробормотал Илья.
– Вообще-то на территорию Соединённых Штатов, – сказал Максвелл. – Но это временно.
– Железо, – чётко произнёс Илья.
– Никуда не денется твоё железо, – недовольно скривился Максвелл.
– Не моё, – в голосе Ильи было недоумение. – Для всех.
Максвелл только хмыкнул и подкорректировал курс.
– Как вы себя чувствуете, Юл?
– Вполне сносно, только меня как-то странно потряхивает изнутри. Это похмелье?
– Пейте кофе, Юл, – усмехнулся Башарин. – Ещё лучше крепкий чай.
Блумквист пил сладкий кофе с лимоном, а Башарин ходил по тесному кабинету, сцепив руки за спиной.
– Увы, ваш подвиг оказался напрасным, Юл. Пока вы были в отключке, события приняли такой поворот, что скоро никому не будет дела до нарушений на базе. Если только мы что-нибудь не придумаем.
– Этот пилот, Лихач. Он погиб, – полуутвердительно сказал Блумквист.
– С ним пропала связь. Его ищут. Втайне от меня, конспираторы. Думаю, найдут. В конце концов, это их профессия – искать.
Вошёл радист.
– Получено радио от поисковой группы дяди Анатолия, – сказал Диоген.
– Какой-какой группы? – грозно спросил Башарин.
– Вот, – Диоген положил на стол листок бумаги. – Радиограмма. Я официально зарегистрировал. Внёс в журнал. Потехин обнаружил месторождение. Они будут на станции через два часа. С ними какой-то американец.
Радист вышел.
– Какой ещё на хрен американец? – Башарин схватил радиограмму, а Блумквист тяжело вздохнул.
– Вот и не надо ничего придумывать, – сказал он.
– Вы ещё не всё знаете, – сказал Башарин, откладывая радиограмму. – К нам едет ревизор. Меня ждёт отставка.
– Ну, пока он ещё доедет, – философски заметил Блумквист. – А пока давайте работать. Мы ведь здесь для этого и находимся, чтобы работать.
– Мой зам Захарчук говорит – какая разница, где работать, лишь бы побольше платили. Ждёт «Феррум аурум».
– Ну, ведь это так естественно – искать полезные ископаемые там, где больше платят. Но почему мы с вами, Герман, не ждём «Феррум аурум»?
– Потому что мы сами и есть полезные ископаемые, Юл. Мы давно окаменели.
– Полезные ископаемые бывают очень полезны для грядущих поколений, – назидательно сказал Блумквист. – Поэтому не паникуйте, Герман. И принимайте командование станцией. Так им будет труднее вас сместить.
– Не говорите глупостей, Юл, – резко возразил Башарин.
– Нет, знаете, вы были правы, когда сказали про ископаемые. Я чувствую себя окаменелостью. Этаким неразложившимся динозавром. С меня хватит. Но вас я поддержу. У меня есть связи на самом высоком уровне. Мы ещё посмотрим кто кого. Месторождение это козырь и я знаю, как его разыграть.
– Ну, тогда…
Башарин врубил громкую связь и придвинул к себе микрофон на тяжёлой латунной подставке.
– Всем свободным от вахты! Говорит исполняющий обязанности начальника станции Башарин. Взять швабры, вёдра, ветошь и вылизать станцию до блеска. Чтоб через два часа этот гадюшник сиял как у кота глазки. Далее. Всем китайское предупреждение – с этой минуты за карты и пьянку буду отправлять на Землю с вычетом транспортных расходов. Усеките, мальчики – желающих занять ваше место теперь будет в избытке. Бардак закончился, начинаем работать.
Илья выгнал Славу Яйцам в катер к дяде Анатолию, а сам, прихватив Максвелла, сел за управление Славкиного катера. Кабина была тесновата для двоих, и скафандры пришлось всё-таки снять.
– Слушай, Крис, – сказал Илья. – Ты ведь теперь получаешься что-то вроде перебежчика?
– Ты, Илья, мыслишь древними категориями, – ответил Максвелл. По-русски он говорил медленно, но совсем без акцента. – Я просто сменил место работы. Работал на одну контору, теперь буду работать на другую. Специалисты моего уровня всегда востребованы.
– Мне это непонятно, – признался Илья. – Ты только не обижайся, но я бы, наверное, не смог вот так плюнуть на…
Илья замялся, и Максвелл с усмешкой подсказал:
– На долг?
– Да, – нахмурился Илья. – И не вижу в этом ничего смешного.
– Ты просто не знаешь специфики нашей службы. Или по твоему, мне надо было спокойно позволить тебе задохнуться? Как бы ты поступил на моём месте?
– Я очень признателен, что ты не дал мне задохнуться, – сказал Илья. – И я, конечно же, тоже бы тебя спас. Но после объяснил руководству необходимость подобных действий.
– И тебя сослали бы в Сибирь! – захохотал Максвелл.
– Ты, Крис, мыслишь древними категориями, – улыбнулся Илья.
– Скажи мне лучше, – уже серьёзно спросил Максвелл. – Почему ты, зная, что обречён, продолжал выполнять работу. Зачем?
– То есть как? – удивился Илья. – Это же такой азарт! Вот ты на мизер в тёмную ходил когда-нибудь?
– Я не играю в преферанс, Илья. Я играю в шахматы. Иногда в покер.
– А как бы ты поступил на моём месте?
– Я бы постарался сделать так, чтобы никто никогда не нашёл это месторождение, если уж мне от этого никакого проку, – угрюмо сказал Максвелл.
Илья промолчал, крепче взявшись за рукоять управления катером.
Представитель «Феррум аурум» мистер Ёсида и начальник геологоразведочной партии, а по совместительству и начальник межпланетной станции Герман Башарин устали орать и перешли на обмен репликами. Они сидели за круглым столом и испепеляли друг друга взглядами.
– Я это так не оставлю, – в который раз повторял Ёсида. – Вы за это отвечать будете. Это самоуправство.
– Вы превышаете должностные полномочия, – тянул время Башарин. – Я на вас жаловаться буду.
– Мои полномочия подтверждены советом директоров «Феррум аурум».
– Объёмы найденного нами месторождения выводят его из сферы влияния «Феррум аурум». Это достояние всего человечества.
– Вы блефуете. Где доказательства?
– Вот они! – и Башарин сделал величественный жест, указывая на вошедших в кают-компанию Илью с Максвеллом и Дядю Анатолия со Славой Яйцам. – Предъявите доказательства, Потехин.
– Какие? – оторопел Илья.
– Доказательства наличия обнаруженного вами месторождения, – терпеливо пояснил Башарин.
– Так в катере полный багажный отсек доказательств, – сказал Илья и сделал движение, как будто собираясь немедленно бежать за доказательствами.
Но тут поднялся мистер Ёсида и с высоты небольшого роста торжественно заявил:
– Сложившуюся ситуацию я нахожу неприемлемой для конструктивного диалога. Меня умышленно пытаются ввести в заблуждение и игнорируют мой статус. Я немедленно вызываю сотрудников Private military company и объявляю на станции военное положение. Вы все будете арестованы. Дальнейшие изыскания будет вести «Феррум аурум». Имущество станции также переходит в собственность Корпорации. Сотрудникам, не запятнавших репутацию нелояльным отношением к «Феррум аурум», в скорости будет предложено подписать контракты на самых выгодных условиях.
В кают-компании повисла напряжённая тишина, а Дядя Анатолий стал обходить мистера Ёсиду сзади, спрашивая Башарина глазами – дескать, может треснуть японца по затылку, да и дело с концом? Слава Яйцам отчётливо прошипел сквозь зубы: «Покупает, сука!». Максвелл мягко переместился от двери в угол и положил руку на спинку тяжёлого полукресла.
– Я должна заявить господину Ёсида, что это совершенно невозможно, – сказала тогда Лиза. Никто не заметил, как она вошла. – Я объявляю сектор закрытым для изысканий. Закрытым вообще для каких бы то ни было перемещений. Согласно международной конвенции. Нашей археологической экспедицией найден объект культурного значения, представляющий интерес для всего человечества. Масштаб открытия несоизмерим с коммерческими интересами «Феррум аурум». Извольте сделать запрос в ООН, а после попытайтесь объявить военное положение!