Новые приключения Незнайки: Снова на Луне — страница 7 из 9

Глава перваяЭкстренное совещание экипажей. Командиром ракеты «ФиС» назначается Стекляшкин. «Дружок» отправляется в зону риска

Увидев, как в расщелину ссыпались один за другим четверо из пятнадцати участников спасательной экспедиции, Знайка пришёл в такое смятение, что долго не мог говорить. Поддерживаемый Клюковкой, он доплёлся до ракеты, освободился от скафандра и велел обоим экипажам собраться в своих кают-компаниях. Но раньше, чем объявить всем об ужасном происшествии, Знайка распорядился:

– Стекляшкин! Иди скорее туда, посчитай, где они упали!..

Стекляшкин и Огонёк отправились в пещеру. При помощи точных приборов и инструментов они определили положение внутреннего ядра, а затем и место на карте, над которым находилась расщелина в момент катастрофы. С учётом ветра можно было приблизительно определить место их приземления.

– Хорошо ещё, что они не угодили в океан, – сказал Знайка, когда Стекляшкин и Огонёк вернулись. – Какой только дурак разрешил им выйти из ракеты!

Вспомнив, однако, что он сам и проявил непозволительную слабость в этом вопросе, Знайка покраснел и притих.

Совещание между экипажами двух ракет проходило в режиме телеконференции. Слово взяли Фуксия и Селёдочка.

– Необходимо сейчас же направить в зону риска обе ракеты! – заговорили они наперебой. – Теперь мы в ответе не только за лунатиков, но и за наших товарищей!

– Стойте! – вмешался Пилюлькин. – Погодите! Природа гипнотического воздействия на коротышек ещё не выяснена! Возможно, что невидимые излучения пронизывают насквозь все появляющиеся в зоне риска предметы; пропадем сами и друзей не спасем!

– Я согласен с мнением Пилюлькина, – сказал Знайка. – Мы не должны совершать сгоряча необдуманных поступков. Что нам известно? То, что четверо из нас, спрыгнув с парашютами, приземлились в центре населённого материка. Из услышанного в радиоэфире мы знаем, что жизнь там протекает хотя и довольно странно, но вполне спокойно. Можно сказать, что мы здесь находимся в гораздо более опасном, чем они, положении.

– Ну знаешь, ты говори, да не заговаривайся! – подал голос Винтик.

Тут наперебой заговорили Кроха, Буравчик и писатель Смекайло, после чего дальнейшее обсуждение стало невозможным. Когда наконец возобновилась тишина, слово взяла Клюковка-Огонёк.

– Ну вот что, – сказала она. – Вы предлагаете то, что совершенно неприемлемо. Мы не можем все отправиться в зону риска, потому что спасать нас самих будет уже некому. Но мы также не можем бросить на произвол судьбы этих… неосмотрительных коротышек. Однако вы забыли, что у нас есть умный и сильный механизм, который не нуждается ни в воздухе, ни в пище, на которого не действуют никакие вредные излучения. Конечно, я имею в виду «Дружка».

Услышав свое название, робот поднялся.

– Мы сбросим его на то же самое место, приказав искать наших товарищей. Попутно он произведет химический анализ воздуха, воды и продуктов питания, а также попытается расспросить о происходящем местных жителей. «Дружок» ловок, сообразителен и почти неуязвим. Его усовершенствованная конструкция позволит ему если не плавать (для этого он слишком тяжёл), то совершенно свободно ходить по дну. А это важно, потому что сейчас там очень сыро…

Лица у спорщиков прояснились.

– Конечно, это выход! – обрадовался Знайка. – Но для того, чтобы «Дружок» смог передать нам собранную информацию, мы сами должны находиться где-то рядом; ведь радиосигналы не проходят большие расстояния из-за искусственных помех. Ракета сталкеров тоже спустится в зону риска и будет лететь над ним!

– Вы глупеете прямо на глазах, дорогой коллега, – заметила Огонёк и продолжила свою мысль: – Мы не будем никого подвергать опасности, а просто дадим роботу сигнальные ракеты: одну красную и одну зелёную. По прошествии одних подлунных суток мы узнаем, можно ли спускаться в зону риска: зелёная ракета будет означать, что можно, красная – что нельзя.

Идея была великолепна, и все оживились.

– А если нельзя? – спросил Стекляшкин.

– У нас ещё сутки, для того чтобы обсудить и такой вариант, – ответила Огонёк.

Возражений не последовало, и «Дружка» без промедления стали готовить к его важной и ответственной миссии.

В связи с тем что командир ракеты «ФиС» провалился в зону риска сразу после прилунения, необходимо было переложить его обязанности на кого-нибудь другого. Перед командиром экспедиции Знайкой встала задача выбора между двумя, а вернее, тремя кандидатурами: Стекляшкиным, Фуксией и Селёдочкой. Недолго раздумывая, Знайка вручил бразды правления Стекляшкину, попросив его быть с экипажем построже.

Последнее было совсем не лишним, потому что дисциплина на корабле наблюдателей оставляла, мягко выражаясь, желать лучшего. Так, например, сразу после ухода Ярилы инженер Буравчик самовольно спустил на поверхность Луны свой вездеход и уехал кататься. Появился он только к концу собрания.

Писатель Смекайло, чувствительно задевший Кроху в своей газетной статье, расплачивался теперь за собственную недальновидность: колкая на язык корреспондентка буквально не давала ему прохода. По счастью, большую часть времени она проводила в спортивном отсеке, пиная руками и ногами подвесную грушу, но это обстоятельство писателю Смекайле оптимизма тоже не прибавляло.

В то же время Смекайло продуктивно работал, испещряя страницу за страницей своим мелким и округлым почерком. И это было странно, потому что в пути он намеревался делать лишь беглые заметки для будущего романа о путешествии на Луну. Неужели этот неутомимый труженик пера с ходу превращал заметки в полноценный художественный текст, уже не только отслеживая, но и предвосхищая развитие событий?

По истечении одних подлунных суток внутреннее ядро совершило полный оборот вокруг оси и вновь обратилось к расщелине той самой местностью, на которую в результате хулиганской выходки Злючкина опустились четверо участников экспедиции. К этому времени «Дружок» был проинструктирован едва ли не на все случаи жизни. С учётом немалого веса его решили снабдить не одним, а сразу тремя парашютами.

Когда все приготовились, следивший за циферблатом часов Стекляшкин махнул рукой. Огонёк сказала: «Вперед!» – робот шагнул в расщелину и камнем полетел вниз. Входя в плотные слои атмосферы, он дернул за шнурок, и над его головой забились и хлопнули один за другим, раскрывшись, три ослепительно белых купола. Полет замедлился, и «Дружок» стал зорко смотреть вниз. Ниточка железной дороги осталась далеко в стороне, он парил над лесом, спускаясь все ниже и ниже приблизительно по той же самой траектории, которую описали сутками раньше Незнайка и Пончик.

Глава втораяПод дружные рукоплескания изобретатели велосипеда демонстрируют полную и безусловную состоятельность своего изобретения

Весь день и всю последующую ночь четверо квалифицированных слесарей под руководством главного инженера, а также изобретателей Незнайки и Пончика конструировали опытную модель велосипеда.

Начали с того, что кривобокий рисунок перенесли на миллиметровку, произведя необходимые математические расчёты, а затем сделали точный чертёж каждой отдельной детали. Опредёленные трудности вызвала задняя втулка, потому что ни тот ни другой изобретатель понятия не имели о её устройстве. Но опытные слесари, умевшие делать если не велосипеды, то очень хорошие автомобили, сами догадались, как устроена втулка заднего колеса, – чтобы можно было педали крутить и не крутить, а также тормозить, надавливая в обратную сторону.

Единственное, чего никак не могли понять эти высочайшего класса специалисты, так это того, почему велосипед имеет всего только два колеса, а не хотя бы три. «Ну не может, – говорили они, – коротышка сидеть на двух ножках стула! Видели вы когда-нибудь автомобиль на двух колесах?..»

Доверявший интуиции своего хозяина, главный инженер догадывался, что всё не так просто и в устройстве этой необычной машины есть какой-то фокус. Чтобы не расхолаживать рабочих, он сказал, что этот двухколесный образец делается специально для цирковых артистов, которые будут ездить на велосипеде по натянутому канату.

– Ну если по канату… – понимающе закивали слесари.

К утру привезли последнюю недостающую деталь – лёгкие литые шины из пористой резины. Завод резиновых покрышек также принадлежал г-ну Пудлу, поэтому шины необходимого размера отлили в считанные часы. (Впоследствии, разумеется, предполагалось выпускать нормальные надувные.)

Дрожащими от нетерпения руками главный инженер сам натянул резину на ободья, вставил колеса в переднюю и заднюю вилки, отрегулировал натяжение цепи, затянул гайки, поставил велосипед на колеса и ударил ладонью по звенящему пружинами седлу.

– Ну вот, – сказал он. – Готово.

Незнайка и Пончик переглянулись. Теперь кто-то из них должен был продемонстрировать ходовые качества собственного изобретения.

Но пока они топтались в нерешительности, главный инженер не выдержал и сам влез на велосипед. Он поставил ноги на педали и в ту же секунду со звоном завалился на бок.

Сбившиеся в сторонке слесари недоверчиво загудели. Незнайка понял, что медлить больше нельзя.

– Ладно, – сказал он. – Сейчас покажу, учитесь.

Он поднял велосипед, взялся за руль, подкрутил педаль в удобное для ноги положение и поднял глаза.

Физиономии слесарей выражали сомнение, главный инженер потирал ушибленный локоть. «Ну, давай!» – беззвучно показал губами Пончик и энергично завертел перед собой кулаками.

Незнайка поставил левую ногу на педаль, осторожно оттолкнулся правой – раз, другой, третий… Велосипед покатился, плавно набирая скорость. Ощущая уже его устойчивость, Незнайка под всеобщий возглас «Ах!» перебросил через заднее колесо и раму правую ногу, уверенно оседлал машину и закрутил педали. Под взрыв аплодисментов велосипед легко покатился по просторному цеху, описывая круг за кругом. Это была полная победа.

Глава третьяГ-н Пудл берёт подписки о неразглашении. Пончик проявляет деловую хватку, Пудл – широту капиталистической души

Явившийся ранним утром в экспериментальный цех г-н Пудл застал там необычайное оживление. Кататься на велосипеде умели уже все принимавшие участие в создании опытного образца, и это оказалось настолько легко и приятно, что всем хотелось кататься снова и снова. Даже появившуюся в цехе уборщицу заставили прокатиться, поддерживая велосипед с двух сторон за седло.

– Хозяин, это фантастика! – закричал, торопясь навстречу Пудлу, главный инженер. – Он не падает! Он катится сам, почти без усилий!

Г-н Пудл оседлал машину и проехал несколько кругов.

После этого он стал необычайно серьезным и, не сходя с места, позвонил своему юристу, велев ему срочно прибыть в офис.

– Кто-нибудь ещё был здесь? – строго спросил он.

Получив отрицательный ответ, он попросил всех, включая уборщицу, проследовать за ним в кабинет.

Как только примчался юрист, Пудл торжественно объявил:

– Прежде всего, господа, позвольте поздравить всех вас с успешным испытанием опытного образца нашей новой, сверхперспективной продукции «велосипед».

Он вышел из-за стола и крепко пожал каждому, в том числе и уборщице, руку. При этом уборщица так расчувствовалась, что прослезилась.

– С завтрашнего… – продолжил Пудл, – нет, уже с сегодняшнего дня наше предприятие приступает к подготовке массового выброса на рынок этого замечательного товара. Но при этом, – голос его сделался многозначительным, – при этом, как вы сами понимаете, наш конкурент не дремлет. Он тоже не дурак нажиться на дешёвом ходовом товаре массового спроса. А потому изделие «велосипед» будет собираться нами в строжайшем секрете. И только после того как первая партия поступит в продажу, мы все сможем вздохнуть спокойно и чесать языки налево и направо. Будьте готовы к тому, что кто-нибудь начнет выспрашивать у вас про велосипед, даже предлагать деньги, большие деньги… Вы меня понимаете?

– Да, хозяин, понимаем, хозяин, – загудели слесари, а уборщица испуганно схватилась за грудь. – Понимаем, хозяин, не сомневайтесь…

– Я не сомневаюсь. Однако для верности закрепим наш уговор собственноручными подписями. Надеюсь, никто против этого не возражает?

Никто не возражал, и юрист взял с каждого подписку о неразглашении. Конечно, Пудл мог удовольствоваться простым честным словом загипнотизированных коротышек, но кто знал, не рухнет ли этот режим столь же внезапно, как и возник – тогда, прямо за «круглым столом» большого бредлама. И чего тогда будет стоить честное слово обыкновенного, разгипнотизированного коротышки?

Пудл снова пожал руки своим работникам и отпустил их, поручив дальнейшее главному инженеру. В кабинете остались юрист и два изобретателя.

– Теперь с вами, господа, – сказал Пудл. – Нам осталось заключить соглашение, в котором ни моя, ни ваша сторона не были бы как-нибудь ущемлены. Я предлагаю вам фертинг с каждого проданного велосипеда, идет?

Незнайка радостно встрепенулся, но опытный в таких делах Пончик сказал презрительно:

– Вот ещё, один фертинг. К тому же на двоих. Что мы купим на этот фертинг? Даже приличный обед стоит больше.

– Вы меня не совсем поняли, господа, – терпеливо возразил Пудл. – Речь идет не о продаже одного-единственного велосипеда, а о продаже тысячи, десятков тысяч велосипедов в первые же дни рекламной кампании!

– Все равно мало, – заупрямился Пончик. – Вы небось каждый будете не меньше чем по сотне продавать.

– Да, но затраты на производство и рекламу…

– Вот вы и подумайте хорошенько.

– Ладно, пусть будет два фертинга.

– Двадцать, – сказал Пончик, и Незнайка посмотрел на него с испугом.

– Вы сошли с ума! – воскликнул Пудл. – Двадцать – это вся моя чистая прибыль!

– Ладно, пятнадцать, или мы встаем и уходим.

Для пущей убедительности Пончик взялся руками за подлокотники.

– Пять фертингов!

– Не пойдёт.

– Но ведь это целых пятьдесят тысяч в первую неделю продажи!

Пончик поднялся и многозначительно заметил:

– Я вижу, господин Пудл, что мне всё-таки имеет смысл ещё раз переговорить с господином Циклопом.

Эта негромко произнесенная фраза возымела магическое действие.

– Стойте! – крикнул Пудл, подбежал к дверям и загородил их собою. – Стойте, я даю вам десять.

– И столько же от продажи запасных частей.

– По рукам.

Все трое ударили по рукам и подписали объемистый, состоящий из двух десятков страниц договор. В нем говорилось о правах и обязанностях сторон в процессе производства и продажи конструкции «велосипед» системы «НиП» (Незнайки и Пончика).

– Поздравляю, – сказал Пудл. – С сегодняшнего дня вы богатые коротышки.

– Спасибо, – сказал Незнайка. – Но пока не очень-то заметно. – И он выразительно похлопал себя по карманам.

– Понимаю, – спохватился Пудл. – Ведь первые отчисления поступят на ваш счёт не раньше чем через неделю… А я прямо сейчас выпишу вам аванс; тысячи на первые дни хватит?

Разинув рты и переглянувшись, изобретатели с готовностью закивали.

Тысяча фертингов – огромные деньги. Имея в кармане такую сумму, Незнайка и Пончик могли поселиться в самой дорогой гостинице и жить на широкую ногу, ничуть не стесняя себя в расходах. А они так и сделали.

Глава четвёртаяГ-на Циклопа одолевают смутные предчувствия. Агент Жучок получает двести фертингов на представительские расходы

В то же время г-на Циклопа не покидало ощущение тревоги. Известно, что ворочающие большими деньгами коротышки обладают особым чутьём на прибыль, и г-н Циклоп смутно ощущал, что где-то он недавно такую прибыль упустил.

Он стал перебирать в уме все разговоры и встречи, которые случились с ним за последнее время, и вспомнил двух чудаков, предлагавших своё изобретение – нелепое устройство на двух колёсах под названием «велосипед». Ему снова стало смешно, однако уже в следующую секунду стало страшно.

«А вдруг, – подумал он, – это и есть та самая выгода, которой я лишился по собственной глупости? Вдруг этот велосипед не бред сумасшедших, а новый, сверхэкономный и полезный для окружающей среды транспорт будущего? А если эти двое уже ведут переговоры с моим конкурентом?..»

Г-н Циклоп схватил трубку и набрал номер.

– Младший товаровед Жучок, отдел сбыта фирмы «Пудл», – откликнулся коротышка на том конце провода.

Это был хорошо оплачиваемый осведомитель. Жучок специально устроился на работу к Пудлу, чтобы повсюду высматривать и вынюхивать, а затем докладывать своему тайному нанимателю. Такое шпионство в среде капиталистов было на Луне обычным явлением, потому что каждому хотелось выведать об удачных находках своего конкурента и раньше него выбросить на рынок какой-нибудь новый товар. Конечно, если судить по меркам нормальных коротышек, такое поведение – настоящее свинство. Но сами капиталисты воспринимали все это как игру, в которой все средства хороши, и друг на друга по большому счёту не обижались.

– Это я, – негромко и многозначительно сказал Циклоп своему шпиону.

– А, это вы, господин… Жабс! – сказал Жучок, называя Циклопа другим именем для отвода глаз. Из вредности он каждый раз придумывал для хозяина какое-нибудь новое обидное имя. – Здесь сейчас шумно, господин Жабс, я вам перезвоню.

Не прошло и минуты, как телефон зазвенел.

– Здравствуйте, господин Циклоп, – зашептал Жучок в трубку совсем другим тоном. – Говорите, здесь никто не услышит.

– Что нового?

– Что-то такое есть, господин Циклоп. Какое-то подозрительное движение в опытном цеху, сегодня там работали всю ночь. Ещё говорят, что приказано освобождать склады для огромной партии какой-то новой продукции.

– Какой? Какой продукции?

– Пока выяснить невозможно, всё чрезвычайно засекречено.

– Кто был вчера у Пудла?

– Были двое чудиков, кажется изобретатели.

– Ты их видел?

– Видел мельком.

– Один толстенький, другой в шляпе?

– Да, точно, это они!

– Сможешь узнать их физиономии?

– Узнаю… если прикажете.

– Займись ими срочно, выведай всё, что сможешь, предлагай любые деньги. У меня такое чувство, будто я выбросил вместе со старой жилеткой лотерейный билет на миллион фертингов.

– Сочувствую вам, господин Циклоп. Миллион фертингов – очень большая сумма.

– Без тебя знаю, идиот. Хватит болтать и принимайся за дело.

– Хорошо, попробую их найти. Наверняка поселились в какой-нибудь дорогой гостинице – им выдали аванс наличными. Представлюсь каким-нибудь богатым бездельником, техником-любителем, и вотрусь в доверие. Будут представительские расходы. Ну, чтобы выглядеть как богатый бездельник…

– Короче, сколько?

– Триста… нет, пятьсот.

– Хорошо, получишь в кассе двести фертингов. Меня будут соединять с тобой в любое время суток, чем бы я ни был занят.

– Иногда с вами очень приятно разговаривать, господин Циклоп.

Фабрикант бросил телефонную трубку и, опершись руками о стол, некоторое время шумно дышал, раздувая ноздри. Он понимал, что, если дело не выгорит, Пудл оставит его далеко позади себя. И для того, чтобы этого не произошло, были хороши любые средства.

Глава пятаяКак Жучок втёрся в доверие к изобретателям и без особых усилий заполучил от них чертёж конструкции «велосипед»

С удовольствием и волнением рассовав по карманам тысячу фертингов наличными, Незнайка и Пончик сели в такси и распорядились везти их в самую лучшую гостиницу.

В известной гостинице «Изумруд» на улице Лоботрясов они заняли удобные двухместные апартаменты и заказали большой обед прямо в номер. Потом до вечера они спали, а когда проснулись и было уже темно, по предложению Пончика отправились поужинать в ресторан.

В зале было празднично, шумно и весело. На сцене показывали эстрадные номера, и ужин затянулся до глубокой ночи. Изобретатели между прочим познакомились с одним весёлым коротышкой, который много дурачился и смешил их анекдотами, а после проводил до самого номера, пообещав завтра наведаться.

На другой день Незнайка проснулся далеко за полдень и сразу услышал, как в гостиной Пончик увлеченно заказывает по телефону обед в номер.

– Слушай, Пончик, – окликнул Незнайка приятеля, – наверное, надо как-то с нашими связаться.

– С нашими? Это ещё зачем?

– Как это «зачем»? Нас, наверное, ищут, а мы тут…

– Что «мы тут»? – спокойно возразил Пончик. – Мы тут в зоне риска. Пытаемся, можно сказать, выжить.

В ожидании обеда Пончик то и дело запускал руку в рюкзак с сушеными козленками. Незнайка тоже взял себе горсть и принялся жевать.

– Мы сюда что, – продолжал Пончик, – по собственному желанию ссыпались? То-то и оно. Нас столкнули и бросили на произвол судьбы в этом страшном мире наживы и чистогана. К тому же они и вправду здесь все какие-то загипнотизированные, ещё неизвестно, чего от них ждать…

– Правда? Ты тоже в них что-то такое заметил?

– Конечно, как тут не заметить, все счастливы как идиоты и глаза у всех будто стеклянные.

– А вот у некоторых я этого не заметил.

– Ну так, стало быть, некоторые ещё в своем уме.

– Слушай, Пончик, а почему мы с тобой не того… не загипнотизировались?

Пончик перестал жевать и задумался. Такой вопрос ещё не приходил ему в голову. Он подошёл к зеркалу, включил над ним светильник и стал внимательно вглядываться в своё изображение. Он оттягивал нижние веки, высовывал язык, оскаливал зубы, вертелся так и сяк, однако ничего особенного в себе не обнаружил.

– Нет, – сказал он, – не на такого напали.

– А может, у них это что-нибудь вроде прививки? – предположил Незнайка. – Когда дойдет очередь – вызовут куда следует, кольнут, и гуляй себе дальше… Со стеклянными глазами.

– Ты думаешь? Ну так мы не пойдем никуда, если даже вызовут. Нашли дураков, пусть сами себе прививки делают.

– Да, это правильно. Я даже думаю, что нас вообще никуда не вызовут, потому что мы здесь ни в каких списках не значимся.

– А вот это дудки. Мы-то как раз с тобой, может быть, значимся. Ох как сильно, может быть, значимся…

Но тут прикатили трехъярусные тележки с обедом, и все вопросы отошли на второй план.

Послеобеденный сон сморил изобретателей, и они опять проснулись только вечером, оттого что кто-то настойчиво стучал в дверь. Пончик набросил халат и пошёл открывать. На пороге стоял улыбающийся от уха до уха вчерашний коротышка. На нём был всё тот же чёрный фрак, цилиндр, белые перчатки; в руках он держал трость с серебряным набалдашником.

– А, это вы, господин Кикс, – зевнул Пончик. – Как же вы это… всё успеваете…

– Разбогатев хорошенько, вы ещё успеете к этому привыкнуть, – сказал коротышка, манерно присев на край стола и попытавшись непринужденно повертеть тростью, но тут же её уронив. – Вы ещё к этому не привыкли, но имейте в виду, что жизнь богатого коротышки вместе с удовольствиями накладывает на вас ещё и массу неприятных обязанностей, как-то: светские рауты, визиты к портному, клубы, гольф, это… разные там театры и концерты… Но главное – это манеры. Вот возьмём, к примеру, вчерашний ужин. Официант, неуклюжая скотина, просыпал вам салат на брюки, господин Пончик. И что же вы сделали?

– Что? – вяло отозвался Пончик.

– Вы добродушно сказали ему: «Ничего, ничего», в то время как должны были отшлёпать его перчаткой по физиономии: вот так! вот так! вот так!.. – Кикс замахал перед собой белой перчаткой.

Пончик устало провёл руками по лицу и подумал, что было бы неплохо избавиться сейчас от этого шумного гостя, чтобы ещё часик спокойно всхрапнуть до ужина.

– А вы, собственно… – начал он, стараясь подбирать слова поделикатнее, – вы по какому вопросу?

– «По какому вопросу»! – Кикс возмущённо хлопнул перчатками по ладони. – Да у меня к вам не один, а десять, сто, тысяча вопросов! Дорогой мой господин Пончик и господин Незнайка, дорогие мои талантливейшие изобретатели!

Незнайка приоткрыл глаз и стал пристально всматриваться в гостя через открытую дверь своей спальни. Этот коротышка вёл себя в ресторане довольно подозрительно: то он вдруг вставал из-за стола и кричал: «Верховному Правителю слава!» – и все были вынуждены тоже вставать и кричать, то он делал подножку официанту, и тот падал в фонтан вместе с полным подносом, то вытаскивал Незнайку и Пончика на танцплощадку и заставлял дёргаться вместе с ним под какие-то назойливые ритмы… Стараясь казаться разбитным и весёлым, он исподволь настойчиво выспрашивал обо всём, что касалось их работы над «двухколесной самодвижущейся тележкой», о которой он якобы вычитал в каком-то техническом журнале. Но изобретатели хорошо помнили, о чём говорилось в кабинете господина Пудла, а потому надёжно держали рот на замке.

– А что вы, собственно, имеете в виду? – сказал Пончик.

– Как это что! Как это что! Они уже не помнят! Ведь вы, дорогие мои, обещали показать ваше новое, последнее изобретение! Велосипед!

Незнайка подскочил на кровати, и они с Пончиком испуганно переглянулись.

– Хорошо, я не требую действующую модель, я прошу хотя бы нарисовать его на бумажке, ну что вам стоит! Вы даже не представляете, как я интересуюсь техническими новинками! Я богат и на деньги не поскуплюсь; назовите цену и покажите, покажите мне скорее ваше гениальное изобретение! Умоляю!..

В запале коротышка опустился на колени.

– Мы рассказывали вам про велосипед? – бесстрастно произнес Пончик.

– Ну уж это вы врёте, – сказал Незнайка. – Ничего такого не было.

– Ну как же не было, – умоляюще заговорил Кикс, – как же не было, вы меня обнадёжили, вы обещали…

– А вы вообще-то сами где живете? – поинтересовался Пончик.

– Где я живу? Разве вы забыли, где я живу? Да здесь я и живу, буквально под вами, в этой самой гостинице.

– Вы… э-э… господин?..

– Кикс!

– Вы, господин Кикс, идите пока к себе. Возможно, мы что-нибудь для вас придумаем. Хотя ничего не могу обещать, – сказал Пончик с важностью, приличествующей состоятельному коротышке.

– Понимаю, понимаю, конечно, вы должны посоветоваться. Понимаю и моментально исчезаю. Но я скоро вернусь, господа, скоро вернусь…

Пятясь спиной и улыбаясь, Кикс скрылся за дверью, а Пончик разыскал в карманах своей курточки визитную карточку г-на Пудла и снял телефонную трубку.

– Алло, господин Пудл? – заговорил он вежливым голосом. – Это Пончик, изобретатель велосипеда.

– А, господин Пончик! – обрадовался Пудл. – Как поживаете, как здоровье господина Незнайки?

– Спасибо, хорошо.

– У вас какие-нибудь проблемы?

– Тут вертится один подозрительный тип, его будто бы зовут Кикс… Он пытался выспрашивать про велосипед. Сказал, что на это дело не поскупится деньгами.

– Что?! Уже? И как это они уже успели! Вот что, господин Пончик, очень хорошо, что вы мне позвонили. Кстати говоря, теперь и ваши личные доходы зависят от того, чтобы все было шито-крыто. Нам с вами нужно сбить их с толку, чтобы продержаться ещё пару дней до того, как велосипед поступит в продажу. Знаете что, господин Пончик… Вы ему нарисуйте, этому Киксу, велосипед. Но только пусть у вас колёса располагаются не одно за другим, как полагается, а параллельно. Понимаете? Два колеса – и оба на одной оси. А седло поставьте повыше – так, чтобы можно было крутить педали, а цепь спускалась сверху вниз, понимаете?

– Вообще-то понятно… Только ведь на таком нельзя ездить.

– Вот и отлично, пусть покувыркаются. Не будут совать нос в чужие дела.

– Ладно, господин Пудл, так и сделаю, до свидания.

– До свидания, господин Пончик. Отдыхайте и развлекайтесь, скоро денежки сами потекут в ваши карманы.

Когда Кикс опять появился в номере, Пончик сделал вид, что поддался его уговорам. Он взял листок бумаги и нарисовал велосипед. То есть такой, про который ему говорил Пудл, – с двумя расположенными на одной оси под седоком колесами и высоко поднятым седлом. Едва успев пробормотать слова благодарности и обещание немедленно снять для них деньги с текущего счёта, пронырливый коротышка схватил чертеж и навсегда испарился.

Глава шестаяКартофельный фермер в центре внимания СМИ. Незнайка и Пончик делают покупки. Новая страсть Пончика, с которой он не может совладать

В вечерних новостях по телевизору показали картофельного фермера Орешка.

– А ну, сделай погромче, – насторожился Пончик, – вдруг это он про нас рассказывает.

Незнайка прибавил звук, и гостиную наполнил знакомый голос:

– …А следы, заметьте, только возле норок. Ну, думаю, сегодня он кротов ловит да недобранную картошечку откапывает, а что будет завтра, когда новая картошка поспеет? А картошечка у меня, слава Правителю, одна к одной, словно ягодки, залюбуешься, одно объедение. Оптовых покупателей прошу обращаться по адресу…

– Итак, господин Орешек, – перебила его корреспондентка, – вы решили это существо подкараулить.

– Что верно, то верно. Взял я дробовик, зарядил крупной солью, вырыл себе окопчик, оделся потеплее и жду. Чтобы не скучать, взял термос, чугунок с картофельными оладушками, а картошечка у меня, знаете…

– И долго вам пришлось сидеть в засаде, господин Орешек?

– Нет, не долго, я даже закусить как следует не успел. Чуть только стемнело – оно тут как тут, на краю поля. Притаилось за выкорчеванным пнем и ждет. Я тоже жду. Вдруг оно ка-ак прыгнет, ка-ак схватит! Не успел я глазом моргнуть, а крот уже у него в зубах. Тут я защёлкал затвором, а он обернулся и стра-ашно так на меня посмотрел, я даже остолбенел на мгновение. Но как только он повернулся ко мне этой… спиной, я прицеливаюсь и – бабах!! Из двух стволов ему в эту… вдогонку.

Фермер бабахнул так убедительно, что микрофон зашкалило.

– Коротышка этот заревел, как слон, да так в лес припустил, что только его и видели.

– Простите, вы сказали, что это был коротышка?

– Нет, это я оговорился. Разве можно в коротышек из ружья палить?

– Но ведь что-то в нем напоминало вам коротышку?

– Пожалуй, напоминало. Только уж больно волосатый, да и бегает всё больше на четвереньках.

– Значит, когда вы стреляли солью ему в… вдогонку, он бежал на четвереньках?

– Ну точно, так оно и было.

– Спасибо, господин Орешек, мы благодарим вас за интересный и содержательный рассказ. Теперь мы вернёмся в студию и послушаем комментарии специалиста…

Незнайка приглушил звук, и приятели уставились друг на друга.

– Вот оно! – вскочил Пончик со своего места. – Вот оно как бывает.

– Так это мы дикого коротышку в лесу видели, – догадался Незнайка. – Хорошо ещё у него была крыса, а то ещё неизвестно, как бы всё повернулось.

Пончик закачал головой и заохал.

Прикатили ужин, и друзья постепенно забыли об опасности, которой чудом избежали в лесу. Оставшиеся на поверхности Луны участники экспедиции пока ещё не давали о себе знать, а потому необходимо было как-то коротать время и тратить заработанные денежки. Пончик сказал, что богачи любят ездить по магазинам и делать всевозможные покупки.

– Что ж, – согласился Незнайка, – значит, и мы тоже завтра поедем.

На другое утро им подали ко входу в гостиницу сверхдлинный автомобиль с шофёром, и новые богачи поехали вдоль центральных улиц Давилона, останавливаясь возле каждого большого магазина и делая покупки. Продавцы и приказчики были с ними вежливы и обходительны. Делать покупки оказалось занятием очень приятным.

Спустя несколько часов они вернулись в гостиницу. Мимо удивленного портье прошествовала целая вереница посыльных, одетых в фирменную одежду тех магазинов, в которых делались покупки. Просторный номер наполнился свёртками, коробками и огромными ящиками, которые хозяева велели сразу распаковывать.

Пончик купил себе фарфоровый сервиз на двадцать четыре персоны, хрустальную вазу, ковёр, шубу, бронзовую статуэтку медведя и железную дорогу. Незнайка – искусственную пальму, контрабас, чучело павлина, напольные часы и натюрморт с селёдкой и стаканом воды.

Едва выпроводив посыльных, щедро одаренных чаевыми, Пончик с азартом принялся распаковывать и собирать на полу железную дорогу, о которой давно уже мечтал. Он так увлёкся, что к середине дня Незнайке пришлось напомнить ему об обеде – дело до того совершенно немыслимое.

За едой в ресторане Пончик был тороплив и рассеян, а когда они вернулись в номер, не лёг спать, как это делал обычно, а снова принялся возиться с железной дорогой.

Незнайка уселся в кресло и включил телевизор.

Говорили что-то скучное – об ударном труде рабочих пуговичной фабрики, которые решили прогнать своего хозяина и передать предприятие государству, то есть лично Верховному Правителю. Ведущий называл эту инициативу «великий почин» и призывал других рабочих последовать этому революционному примеру и сбросить со своих мозолистых рук оковы капитализма.

Незнайка начал было уже дремать, как передачу вдруг прервали для экстренного сообщения. На экране вновь возникла вчерашняя корреспондентка и чернеющее позади картофельное поле.

– Уважаемые телезрители! – заговорила она взволнованно. – Совсем недавно мы сообщали вам о появлении дикого коротышки на поле господина Орешка, но вот он позвонил нам сегодня и сделал новое сенсационное заявление. Прошу вас, господин Орешек.

Камера отъехала, в кадре появился картофельный фермер. Корреспондентка сунула ему под нос микрофон.

– Стало быть, дело было так, – начал тот, как всегда, обстоятельно и не спеша. – Я насаживал лопату на новый черенок, вдруг подходит этот… верзила. Говорит мне: «Где те коротышки, которые прыгали с парашютом?» Я в толк не возьму, о чём он говорит. А он настаивает: следы, говорит, ведут непосредственно к вашему хозяйству. А хозяйство у меня, сами видите, доброе; благодаря заботам его сиятельства крепко стою на ногах. У меня, надо сказать, намедни останавливались двое, машина у них сломалась. Профсоюзные работники, симпатичные такие коротышки. (Незнайка и Пончик медленно переглянулись.) Я их до города на своей машине подбросил. Ну, думаю, если этот дылда – а он выше меня на две головы, – если этот дылда за теми коротышками гонится, дело плохо. Иди, говорю, отсюда подобру-поздорову. Это, говорю, частное владение. А он не уходит. Тогда я его лопатой слегка пихнул в живот, он ни с места. Я сильнее, а он все свое: где, мол, те коротышки, которые с парашютами прыгали! Я тогда пихнул его изо всех сил, а лопата – звяк! Будто о чугунный столб, и погнулась. Этот дылда берёт у меня из рук лопату и черенок хрусть пополам, будто спичку. А черенок был толстый, у меня все в хозяйстве надежное…

– Это та самая лопата? – спросила корреспондентка.

– Она самая. – Фермер поднёс обломок лопаты к объективу. – Вот этой лопатой я его и отвадил.

– Куда же он пошёл?

– А туда. – Фермер махнул рукой в поле. – Туда, говорю, иди. Там твои парашютисты.

– То есть вы указали ему неверное направление?

– Почему неверное? Самое что ни на есть верное, туда ему и дорога. Не хватало ещё, чтобы он коротышек обижал. А за картошечкой приезжайте, адрес мой…

Корреспондентка взяла микрофон, и её дали крупным планом.

– Итак, дорогие телезрители, обстановка накаляется: дикий коротышка не пойман; железный коротышка находится в окрестностях Давилона. Два свирепых неопознанных существа бродят под окнами наших жилищ. Будьте осторожны и сообщайте в полицию, как только вы их где-нибудь увидите.

Репортаж закончился, и Незнайка вскочил с места:

– Ты понял? Это ведь наш «Дружок»!

– Ты думаешь? – сказал Пончик недоверчиво.

– Конечно, чего тут думать! Его специально сбросили, чтобы он нас разыскивал, а мы тут сидим… велосипеды изобретаем.

– Погоди, не кипятись, – возразил Пончик. – Ну, допустим, его прислали, чтобы нас искать. То есть сами побоялись спускаться. А нам теперь никакая помощь и не требуется. Мы, как говорится, крепко стоим на ногах. Пускай они сами себе помогают, а мы уж как-нибудь теперь выживем. Ещё неизвестно, кто кого спасать будет.

– А как же «Дружок», он ведь нас ищет.

– А что ему сделается? Пускай гуляет, собирает информацию. Но наше инкогнито никак нельзя раскрывать.

– Чего раскрывать?

– Инкогнито. Никто не должен знать, что мы сюда прилетели с Земли.

– Ну ладно, пускай гуляет. Может, его ещё по телевизору покажут.

Пончик кивнул и снова занялся своей железной дорогой.

Глава седьмая«Дружок» совершает переход до Паноптикума и обратно, а затем пускает в небо зелёную ракету. Сталкеры спускаются в зону риска, Первый министр Гризль внезапно выходит на связь

С волнением участники экспедиции ждали сигнала от «Дружка». И вот, по истечении подлунных суток, в оговорённое время над облаками взвилась зелёная ракета. Это могло означать, что спуск во внутреннее пространство безопасен. Но это же могло означать и то, что «Дружок» попросту не сумел найти источник гипнотического воздействия.

К сожалению, так оно и было: обнаружив парашюты Незнайки и Пончика, он взял на анализ пробы окружающего воздуха и воды из ручья; он заглянул в избушку, в которой скрывалась банда Ханаконды, и увидел, что местные коротышки едят грибы, и такие грибы он тоже взял на анализ; издалека он наблюдал за фермером и видел, как тот готовит себе блюда из картофеля, и «Дружок» выкопал себе несколько недобранных картофелин из земли. Все пробы он разобрал на химические составляющие и не обнаружил в них никаких вредных элементов, а в козленках выявил особое вещество, нейтрализующее вредные воздействия. Проще говоря, козленки обладали теми же свойствами, что и нейтрализующие таблетки. Эти таблетки, кстати говоря, Кротик из грибов и делал.

Напугав картофельного фермера, «Дружок» зашагал, как тот указал ему, в южном направлении – через леса, реки и овраги. Дойдя до Паноптикума, он вошел в городок и наделал там переполоху. Идти ещё дальше в указанном направлении он не мог, потому что должен был успеть вернуться к исходному месту и запустить в небо сигнальную ракету.

«Дружок» запустил зелёную ракету, после чего решил больше никого не пугать, а спокойно дожидаться своих. Он залез в дупло, завернулся в плащ и замер.

Времени на раздумья больше не было. Поскольку внутреннее ядро не стояло на месте, необходимо было срочно провести ракету через большой ледяной туннель. Но тут взбунтовались Фуксия и Селёдочка, они потребовали, чтобы их тоже зачислили в экипаж сталкеров. Едва не плача, Знайка согласился, но тут, почувствовав слабину, Кроха и Буравчик тоже решительно потребовали, чтобы их взяли в зону риска.

Внутренняя земля тем временем буквально уходила из-под ног, и Знайку легко дожали. В экипаже наблюдателей остались только двое: Стекляшкин и Смейкало. Первый всё время проводил за астрономическими наблюдениями, второй продолжал увлечённо испещрять текстом страницу за страницей. Оставшись вдвоём, они напрочь забыли о распорядке дня, спали когда придётся и перекусывали наспех прямо из тюбиков.

Наконец, после того как все успели поссориться и снова помириться, ракета «ЗОВ» прошла через большой ледяной туннель.

Разросшийся до девяти коротышек экипаж сталкеров не снимал скафандров, потому что невидимые гипнотические излучения вполне могли пронизывать всё подлунное пространство.

Находившийся за пультом управления Винтик бесстрашно бросил машину под облака, и путешественникам открылась панорама города Давилона с правильной сеточкой улиц и проспектов, с зеленеющими парками и рвущимися ввысь сверкающими небоскрёбами. В волнении все притихли, глядя на этот чужой, загадочный мир.

– Добро пожаловать, господа! – раздался вдруг во всех наушниках незнакомый, но приветливый голос коротышки. – Правительство и народ подлунного мира рады приветствовать наших дорогих гостей с Большой Земли!

Все так и ахнули.

– Не волнуйтесь, всё в порядке, – сказал голос, будто угадав их настроение. – С вами говорит Гризль, коротышка из администрации Верховного Правителя.

– Гризль? – повторил Знайка.

– Меня так зовут, с вашего позволения. Занимаю здесь скромную должность Первого министра его сиятельства господина Пупса.

– А как же вы…

– Всё очень просто! Двое ваших друзей позавчера бросили своё снаряжение прямо на железнодорожном полотне. Совершенно случайно мы его нашли и определили частоту переговорного устройства в скафандрах.

– А с этими двумя всё в порядке?

– К сожалению, они пока ещё не дали о себе знать. Но должно быть, все в порядке, как же иначе. У нас тут всё в совершеннейшем порядке, могу вас заверить! И вы сами сможете в этом убедиться, если соблаговолите принять приглашение его сиятельства. Уже сейчас во дворце полным ходом идет подготовка к вашему визиту. Для каждого из вас отведены удобные апартаменты, и я сам подготовил для вас культурную программу на ближайшие дни, очень насыщенную и интересную программу.

Знайка молчал.

– Кстати, сколько вас?

– Что? – переспросил Знайка.

– Я имею в виду, на какое количество персон прикажете накрывать банкетный стол?

– Мы ещё ничего не приказываем.

– Ну, это только так говорится, хотя, конечно, любое слово драгоценных гостей для нас закон.

– Хорошо, хорошо, – сказал Знайка, – вы только погодите немножко, мы посоветуемся.

– Разумеется, о чем речь, только имейте в виду, что его сиятельство не сядет без вас за стол. Он так и сказал, что ни в коем случае не сядет без вас, даже если все остынет и придётся…

Но ракета уже, резко сорвавшись с места, ушла из зоны слышимости.

– Ну, как прошло? – нетерпеливо спросил Пупс.

– Пока совещаются, – ответил Гризль. – Я их немного ошарашил гостеприимством.

– Только не перегибайте, их ни в коем случае нельзя спугнуть.

– Положитесь на меня.

– Этот робот… Которого они сбросили вчера, вы его нашли?

– Пропал, ваше сиятельство, как сквозь землю провалился. Вернулся в восточный пригород, и будто корова языком слизала.

– Лучше бы вас корова языком слизала, Гризль. А тех двоих вы нашли?

– Они тоже растворились совершенно непонятным образом.

– Понятно. Хорошо работаете, поздравляю. Имейте в виду: земляне не должны встретиться с кем-нибудь из них или с роботом по крайней мере до начала банкета. Возможно, что робот брал на анализ пробы наших продуктов и всё знает.

– Если бы знал, не пустил бы для них зелёную ракету. Нет, он ничего не нашёл, и сигнал мог означать только одно: «Спускайтесь, здесь безопасно».

– Будем надеяться, что это так. Тем более, – Пупс наконец-то расплылся в своей обычной благодушной улыбке, – тем более что у нас здесь действительно абсолютно безопасно. Не так ли, господин Первый министр?

Гризль угодливо захихикал.

Зависнув над северо-западным пригородом, экипаж ракеты начал торопливо совещаться. Заявление Гризля о том, что его сиятельство не сядет без них за стол, даже если бы всё остыло, совершенно сбило их с толку.

– Так, может быть, и нет никакого гипнотического воздействия? – предположил Пилюлькин. – Лично я не наблюдаю никаких явных признаков… Может быть, эти коротышки, которые звали на помощь, только зря навели панику, пошутили…

– Хороши шуточки! – возразила Огонёк. – Думаете, все ни с того ни с сего вдруг воспылали любовью к этому сиятельству?

– Было бы лучше всего поговорить с этими коротышками, – сказал Знайка, – которые оставили нам сообщение. Их, кажется, было трое?

– Квантик, Пшигль и Козлик, – подсказала Кроха, заглянув в свой корреспондентский блокнот.

– Ну так мы потребуем, чтобы нам разрешили с ними поговорить.

– Правильно! – поддержали Знайку остальные.

Винтик ударил по педалям, и ракета в мгновение ока снова оказалась над центром города, зависнув над самым высоким зданием, на верхушке которого громоздились огромные светящиеся буквы: «ПУПС».

– Рад вас снова видеть, господа! – раздался знакомый голос в наушниках. – Вы уже успели посовещаться?

– Мы готовы принять ваше приглашение, господин министр, но только при одном условии, – сказал Знайка.

– Не сомневаюсь, что любое ваше, даже самое необычное, пожелание будет незамедлительно удовлетворено.

– Мы хотим встретиться и поговорить с несколькими коротышками.

– И только-то?

– А дальше будет видно.

– Их имена?

– Квантик, Пшигль и Козлик.

Последовала секундная пауза.

– Несомненно! – воскликнул Гризль. – Несомненно, вы увидитесь с этими господами. Кстати, вы не подскажете нам, где их можно найти?

– Мы этого не знаем.

– Разумеется, конечно. Но не сомневайтесь, вы их увидите. Мы пригласим этих достойнейших коротышек на наш банкет и посадим их за стол рядом с вами или напротив – как только пожелаете.

– И ещё нужно найти четверых наших товарищей, которые спрыгнули раньше.

– Вы говорите – четверых?.. О, мы их уже ищем. Не волнуйтесь, до наступления темноты они будут с вами.

– Ну тогда мы согласны.

Гризль рассыпался в благодарностях и начал объяснять, где находится загородный дворец его сиятельства и где там лучше поставить ракету. Он сказал, что его сиятельство с нетерпением дожидается дорогих гостей, проделавших столь дальний путь и, несомненно, нуждающихся в полноценном отдыхе и теплом, дружеском приёме.

Глава восьмаяГ-н Пупс и Первый министр едят то, что приготовлено для них отдельно, но могут есть и то, что приготовлено для всех гостей. Клюковка-Огонёк совсем ничего не ест

– Потрясающе!! Невероятно!! Феноменально!! – восторженно восклицал г-н Пупс, устремляясь навстречу гостям с расставленными руками.

Он сжал ладошку каждого, умильно заглянул каждому в глаза и сказал каждому что-то приятное. Путешественники были совершенно очарованы.

Беспрестанно говоря о несказанном удовольствии принимать у себя столь дорогих гостей, его сиятельство сам проводил их через сияющую паркетом гостиную в банкетный зал. Там уже искрился в ярком электрическом освещении уходящий в перспективу стол, сервированный хрусталём, золотой и серебряной посудой с напитками, закусками и фруктами.

Подошёл Гризль и шепнул Знайке на ухо:

– У меня для вас приятное известие: интересующие вас коротышки уже в пути. За ними выслан самый быстроходный и комфортабельный автомобиль. Можете быть уверены, что они присоединятся к нам уже к десерту.

Гризль ударил в ладоши, и важные лакеи торжественным маршем понесли на стол горячие блюда.

Обласканные и заговорённые гости расселись за столом и почувствовали, как они на самом деле голодны. Лакеи принялись раскладывать еду по тарелкам. Нерешительно переглянувшись, путешественники взялись за приборы, носами втянули в себя ароматы кушаний и… набросились на еду.

Только Клюковка-Огонёк не торопилась хвататься за вилку. Она внимательно наблюдала за сидевшими во главе стола Верховным Правителем и его Первым министром. Когда всем начали раскладывать угощения, она вдруг заметила, что этим двоим подают не из общего блюда, а из другого, стоящего отдельно.

– Не ешьте! – быстро шепнула она Знайке и дёрнула его за рукав.

Тут она заметила, что Пупс и его министр наливают абрикосовую шипучку тоже не из общего, а из стоящего отдельно кувшина.

– Не пейте!..

Но было уже поздно: Знайка уже отправил в рот порядочный кусок запеканки, запил шипучкой и тянулся за следующим.

– Что вы наделали! – зашептала Огонёк. – Всё отравлено! Вы видите – они сами едят только то, что приготовлено отдельно!

Знайка перестал есть и начал внимательно смотреть на хозяев стола. Заметив это, Гризль что-то зашептал на ухо его сиятельству.

– А положите-ка мне, – громко сказал Пупс, – вон из того большого блюда.

– И мне тоже, пожалуйста, – сказал Гризль.

Лакеи исполнили приказание; Правитель и его министр начали демонстративно есть то же самое, что ели гости. Увидев это, Знайка покосился на Клюковку и тихонечко захихикал.

– А что вы хихикаете? – сказала она обиженно. – Это пока ещё ничего не доказывает.

И она была права: просто-напросто два этих высокопоставленных хитреца незаметно для окружающих сунули в рот по нейтрализующей таблетке, после чего могли преспокойно есть и пить из общей посуды.

Приехала съёмочная бригада телевидения, и Пупс долго заливался соловьем на тему нерушимой дружбы и братской помощи между народами двух цветущих планет. Гризль тоже говорил о дружеском обмене техническими достижениями. Приблизившись к Знайке, он таинственно намекнул о некоем сногсшибательном изобретении на автомобильном заводе Пудла, которое со дня на день произведёт настоящий переворот в жизни коротышек.

– Это двухколесная тележка на мускульной тяге, – зашептал он гостю в самое ухо. – Катится сама, почти без усилий, не нужно никакого мотора. Называется «велосипед», только умоляю вас, никому ни слова! – И он многозначительно подмигнул.

– Велосипед… – повторил Знайка, ничего не понимая.

Потом съёмочную бригаду выпроводили, назначив на завтра большую пресс-конференцию для космических путешественников.

Слово взял Первый министр.

– Дорогие гости, дорогие друзья, дорогие мои земные коротышки! – заговорил он. – Нам нечего от вас скрывать. Завтра же вы выйдете на наши улицы и увидите своими собственными глазами, услышите своими собственными ушами, как довольны жизнью, как счастливы наши коротышки! Вы сможете говорить с ними, вы будете желанными гостями в любом доме. И вас везде, поверьте мне, везде примут если не столь же пышно и торжественно, как в доме нашего возлюбленного правителя, но, обещаю вам, столь же тепло и радушно. Счастье всех наших коротышек гарантировано и обусловлено неустанной заботой…

Знайка смотрел на Первого министра, слушал его речи, и в душе у него разливалось такое благостное ощущение радости и спокойствия, будто он сам говорил все эти замечательные слова о всеобщем счастье и благоденствии. Он был готов обнять и расцеловать этого замечательного коротышку и хозяина этого дома – кругленького, гладкого, так приятно улыбающегося ему господина Пупса и всех остальных лунных коротышек, таких добрых и внимательных…

– Слава Верховному Правителю! – крикнул он, не в силах удерживать свой восторг.

– Ура-а!! – закричали Фуксия и Селёдочка.

– Ура-а-а!!! – подхватили все остальные.

Со слезами умиления на глазах Знайка повернулся к своей соседке и с удивлением заметил, что та смотрит на него сердито и даже как-то враждебно.

– Что с вами? – обратился он к Клюковке испуганно. – Неужели вы все ещё полны глупых, необоснованных подозрений? Вы так и не поняли, насколько прекрасны все эти коротышки и как мудр их добрейший и справедливейший правитель?

– Идиот… – с досадой прошептала Клюковка сквозь зубы.

– Что? Вам плохо? У вас болит живот? – встревожился Знайка. – Эй, официант! Принесите нам скорее рыбьего жиру! Ложечка рыбьего жира очень способствует пищеварению.

Он даже не заметил, что Огонёк совсем не притронулась к своей тарелке.

– Пейте сами свой рыбий жир, – прошептала она, резко отодвинула стул и выбежала из-за стола, чтобы вернуться в ракету.

Её догнал Гризль.

– Ах! Что случилось! – заахал он, в отчаянии заламывая себе руки. – Неужели мы чем-то вам не угодили? Мы сейчас же, сию же секунду исправим любую, любую досадную оплошность!

Огонёк остановилась. Она подумала, что действовать напрямик сейчас неразумно, такое поведение может ещё более ухудшить сложившуюся ситуацию.

– Ничего особенного, господин министр, – сказала она. – Просто я вспомнила, что забыла выключить один из приборов в ракете. Сейчас я его выключу и вернусь.

– Хотите, я пойду вместе с вами?

– Пойдемте.

Они поднялись в ракету, и Огонёк для видимости пощёлкала выключателем в ближайшем щитке.

– Ну вот, – сказала она. – Всё в порядке, теперь можно возвращаться.

На ступеньках трапа Гризль галантно подал ей руку.

Теперь её товарищи были заодно с Верховным Правителем, она осталась одна против всех.

Отшумел банкет, каждого из гостей проводили в специально отведённую для него комнату. Пупс и Гризль остались вдвоём, и на их лицах не осталось ни тени улыбки.

– Что вы обо всём этом думаете? – поинтересовался Пупс.

– Эта малышка, она ничего не ела.

– Почему?

Вопрос показался министру непонятным, и он ничего не ответил.

– Я спрашиваю вас, – топнул ногой Пупс, – почему эта малышка ничего не ела! Какие у нее были основания что-либо заподозрить? В чем ВАША оплошность, господин Первый министр?!

– Не могу знать, ваше сиятельство.

Лицо у Пупса сильно покраснело, он с треском раскрыл веер и стал обмахиваться.

– Глаз с неё не спускать. Идите.

Гризль пробормотал заверения и удалился.

Минуту спустя вооружённые коротышки в серых трико и натянутых на головы масках-шапочках заняли посты в коридорах и под окнами дворца. Доложив через рации о своем заступлении, они растворились среди ветвей деревьев, в тёмных углах и над ложными навесными потолками.

Глава девятаяНеожиданная страсть Пончика, с которой он не может совладать, требует все больше денежных средств. Распродажа имущества

Утром следующего дня Незнайка обнаружил, что в номере нет Пончика. Не успел он удивиться по-настоящему, как дверь распахнулась и его приятель, нагруженный разноцветными коробками, ввалился в гостиную.

– Вот, – сказал он, начиная сразу нетерпеливо распаковывать коробки, – теперь хватит ещё на четыре станции. Потом будет депо, два моста, речка, рощица, овраг и переезд со шлагбаумом. Потом займусь городской застройкой и транспортом, на это пока что фертингов не хватило.

– Чего-чего? Чего тебе не хватило?

– Фертингов, фертингов.

Незнайка поднялся с кровати и вышел в гостиную.

– Так ты что же, все наши деньги потратил?

– Да ну, какие там были деньги. Снесём обратно весь этот хлам, вот и будут деньги.

Он небрежно махнул рукой, показывая на вчерашние покупки, которыми был заставлен весь номер.

– Кто же возьмет обратно уже купленные вещи?

– За полцены возьмут. Я когда обанкротился и распродавал имущество, не только за половину – за четверть цены многое возвращал.

– Зачем же хорошие вещи возвращать за четверть цены? Надо найти покупателей и назначить правильную цену.

– А кому охота с рук покупать? – отмахнулся Пончик. – Да и где ты ещё таких дураков найдешь – кому нужна твоя искусственная пальма?

Незнайка посмотрел на пальму и вздохнул.

Утешала мысль о том, что изделие «велосипед» со дня на день поступит в продажу и денежки, как обещал господин Пудл, сами потекут в их карманы.

По телевидению начался выпуск утренних новостей, и в нём опять прозвучало сенсационное сообщение.

– Сегодня утром, – говорила взволнованная корреспондентка, – железный коротышка вошёл в город Паноптикум. На этой улице, где я сейчас стою, он учинил жестокую расправу над местными полицейскими. Обер-атаман Дригль тяжело ранен и сейчас находится в больнице; четверо рядовых жандармов отделались легкими травмами и после оказания первой помощи были отпущены домой. Берегитесь железного коротышки! Сообщайте о его появлении незамедлительно, нам не нужны новые жертвы!

Такова была информация в выпуске новостей, но в действительности всё обстояло по-другому.

Не этим, а вчерашним ранним утром «Дружок» вошел в Паноптикум и начал расспрашивать немногочисленных встречных коротышек о Незнайке и Пончике, давая их словесное описание. Разумеется, прохожие от него в испуге шарахались, и вскоре к нему съехались все имевшиеся в этом маленьком городишке полицейские. Робота окружили плотным кольцом и по приказу обер-атамана Дригля начали палить в него в упор из ружей резиновыми пулями. Первая же пуля, отскочив мощным рикошетом, ударила Дригля в плечо, сбив его с ног и повредив ключицу. Ещё несколько полицейских отделались синяками. «Дружок» при этом не шелохнулся. Он только сказал сам себе: «Наблюдаю агрессивное поведение со стороны аборигенов, дальнейшие поиски считаю нецелесообразными», после чего двинулся через леса, поля и реки в обратном направлении.

Поскольку поведение местных жителей не имело отношения к его выводам о химическом анализе окружающей среды, прибыв на исходную точку, он запустил в небо зеленую ракету.

Но выданная телевидением информация звучала совсем по-другому.

– Что это они врут! – подскочил Незнайка. – «Дружок» не мог никого покалечить! У него программа такая, чтобы коротышек выручать, а не калечить! Вообще, пора тут всех вывести на чистую воду, задурили тут всем головы…

– Ладно, ладно, ты, главное, не волнуйся, – сказал Пончик. – Наши скоро что-нибудь придумают.

– А сами мы на что? Мы вообще зачем сюда прилетели? Четвёртый день здесь околачиваемся, велосипед изобрели, а ничего полезного для экспедиции так и не узнали.

– Ну знаешь, мы здесь тоже не одни четвёртый день. Тут поумнее нас есть профессора с академиками. Вот где они, интересно?

– Да, правда. – Незнайка вспомнил про Злючкина и Ярилу, по вине которых они здесь вообще-то и оказались. – Странно, что о них ничего не слышно…

– Вот то-то и оно, сиди и не рыпайся. Распорядись-ка лучше там насчёт завтрака.

Незнайка вздохнул и набрал номер портье.

Но вместо завтрака в номер явился он сам и, рассыпавшись в извинениях, попросил плату за три дня и по возможности на какое-то время вперёд. Пончик выпроводил его, пообещав заплатить.

– Вот ещё хамство! – начал он кипятиться после ухода портье. – Какое они имеют право требовать вперёд! Завтра же перееду в другую гостиницу, пусть только накормят сначала!..

Устав кричать, он сел за телефон и начал обзванивать магазины, в которых изобретателями были куплены вчера громоздкие вещи, ни одна из которых не могла им пригодиться. С хозяевами магазинов Пончик говорил тихо и вежливо, легко уступая.

Вскоре от них начали приходить посыльные и забирать вещи обратно, рассчитываясь наличными.

Выручить, однако, удалось не только не половину, но и не четверть, а только пятую часть от затраченных денег. Но, учитывая, что только одна приобретенная Пончиком шуба стоила сто двадцать фертингов, сложилась все-таки вполне приличная сумма, которой хватило, чтобы расплатиться за номер и дать задаток ещё на три дня вперед.

После этого в гостиную как ни в чем не бывало вкатили завтрак, такой же большой и вкусный, как раньше.

– Вот так! – сказал Пончик, усаживаясь за стол и потирая руки. – Фертинги делают здесь всё! Ты вот что, позвони ещё этому Пудлу, попроси ещё пару сотен в счет аванса. Мне, видишь ли, деньги очень нужны.

Незнайка недовольно окинул взором разложенную на полу железную дорогу, которая требовала для себя все больше и больше затрат.

– Звони, звони, – сказал Пончик. – Теперь твоя очередь деньги искать.

Незнайка вздохнул и взялся за телефон.

К середине дня, к несказанной радости Пончика, они получили ещё тысячу фертингов. Г-н Пудл предупредил, что уже завтра начнется большая рекламная кампания по продаже велосипеда. Подготовка к ней велась в строжайшем секрете.

Глава десятаяИзобретатели велосипеда на пороге славы, дальнейшее сохранение инкогнито невозможно. Ночь перед началом рекламной кампании

Вечером в дверь гостиничного номера, где жили изобретатели, громко постучали. Из коридора доносилась шумная возня и голоса. Пончик открыл дверь, и в номер ворвалась шумная ватага коротышек со свертками, чехлами, штативами, рулонами, проводами, осветительной и записывающей аппаратурой. Пончик бросился на пол собирать железную дорогу, Незнайка вскочил с кресла.

– Вы – Незнайка, – ткнула в него пальцем энергичная малышка, судя по всему главная.

Незнайка подумал, что всё раскрыто и теперь к ним приехали с телевидения, чтобы состряпать новый сенсационный репортаж о космических путешественниках. Пончик, которому только что раздавили локомотив, повёл себя решительно.

– А вы кто такие? – сказал он довольно угрожающе, наступая животом на малышку.

Та сделала шаг назад, но тут же бойко представилась, протянув руку:

– Хлопушка, старший администратор рекламного бюро «Пудл-экспресс». Ведь господин Пудл вас предупредил?

Подумав секунду, Пончик растянул губы в улыбке и пожал протянутую руку. То же самое сделал, глядя на него, и Незнайка.

Минуту спустя Хлопушка уже уверенно всеми командовала, и Пончик едва успевал убирать из-под ног рекламщиков и прятать в коробки своё железнодорожное хозяйство.

Рекламщики развернули белый экран, перед ним собрали и поставили на подножку новенький сверкающий велосипед – с ярко-красной рамой, кожаным седлом и хромированными деталями.

Пока настраивали аппаратуру, Хлопушка велела изобретателям одеться как-нибудь эффектно и броско.

– А это ещё зачем? – испугался Незнайка, вспомнив про инкогнито.

– Как это «зачем»? Вся рекламная кампания построена на ваших образах. Представьте: два наивных мечтателя долгое время изобретают никому не нужные и не понятные вещи, все вокруг считают их безнадёжными неудачниками. И вдруг всё меняется! Деньги, успех, благодарные лица владельцев велосипедов и всё такое, вам понятно?

Незнайка растерянно молчал, но Пончик деловито сказал за него и за себя:

– Нам всё понятно, госпожа Хлопушка. Делайте свою работу.

В течение последующего часа Незнайка и Пончик примеряли всевозможные яркие майки, рубашки, куртки и комбинезоны, извлекаемые из объёмистого чемодана. Но всякий раз Хлопушка морщилась, говорила «не то», и приятели снова переодевались.

Наконец, когда весь реквизит был перемерен и отвергнут, она, помолчав немного, обратилась к изобретателям:

– Слушайте, малыши, а что вы вообще-то по жизни носите?

Едва они вышли в гостиную, переодевшись из гостиничных халатов в свои обычные вещи, раздались единодушные аплодисменты. Это было именно то, что нужно. Своими собственными нарядами Незнайка и Пончик попадали, что называется, в десятку. Теперь они выглядели так, как надо – как чудаки-неудачники, которым неожиданно подфартило.

Только после этого закипела настоящая работа.

Изобретатели по очереди садились на велосипед, облокачивались о него в разных позах, стояли рядом и неслись на велосипеде с горы. Всё это происходило на фоне леса, морского побережья, в горах, в большом городе и в пустыне. Фоном служили закрепляемые поочередно на экране яркие фотоплакаты, а велосипед в необходимом положении удерживался при помощи специальной подставки и лежащих на полу ассистентов. Колеса раскручивались на валиках, в результате чего на снимках получались «смазанные» спицы, и это создавало полную иллюзию движения. Вентилятором гнали встречный ветер, из-за которого Незнайке приходилось хвататься одной рукой за шляпу, к полному восторгу присутствовавших.

Постепенно друзья сами вошли во вкус Они раскраснелись, на лицах у них появились выражения волнения и азарта, а это и было нужно.

Когда закончили с фотоснимками, принялись за съёмку телевизионных роликов. Изобретатели встали на белом фоне экрана, и, держась за велосипед, продекламировали два заготовленных для них четверостишия. Чтобы герои чувствовали себя увереннее, одна из ассистенток держала в руках развёрнутые листы ватмана с крупно намалёванным текстом.

В первом ролике прозвучали такие слова:

Посторонись, лихой водитель,

На чудо рот не разевай,

Велосипед системы НИПель

Беги скорее покупай!

При этом первую строчку говорил Незнайка, и камера наплывала на него; вторую говорил Пончик, и камера показывала его крупным планом. А две финальные строчки они говорили разом и тренькали велосипедным звонком.

Слова второго ролика звучали так:

Не угара опьяненье,

Не источник разных бед —

Всем несет оздоровленье

Верный друг велосипед!

По счастливым лицам рекламщиков можно было догадаться, что всё прошло как нельзя лучше.

– Отлично, снято! – сказала Хлопушка. – Все свободны.

Рекламщики быстро свернули аппаратуру с реквизитом, и они распрощались.

– Молодцы, – похвалила Хлопушка изобретателей. – Сегодня о вас узнает вся страна. Главное – не дрейфить!

– А мы и не… – сказал Незнайка. – Как сегодня?

Приятели посмотрели на часы: было уже утро.

Глава одиннадцатаяКлюковка с радостью узнает, что она не одна против всех. Страшный замысел г-на Гризля, которому не суждено было осуществиться

После торжественного ужина во дворце его сиятельства гости разошлись по комнатам, в каждой из которых имелся уже заботливо включённый телевизор, по совпадению показывавший ежевечернее наставление о послушании и любви к Верховному Правителю. Сытые, обласканные путешественники внимательно выслушали передачу и, ещё больше проникшись к Пупсу любовью и послушанием, заснули с чувством возвышенного восторга в сердцах, со слезинками на глазах и улыбками на губах.

Но Огонёк не стала слушать; с негодованием она выключила телевизор и распахнула окно. В слабых отблесках от освещённых окон ей показалось, что в кустах шевельнулись тени. Так и есть! Повсюду – и внутри и снаружи – выставлена охрана.

В дверь тихонько постучались.

– Открыто, – довольно мрачно отозвалась Клюковка, полагая, что это визит кого-нибудь из здешних притворщиков.

Но это была корреспондентка Кроха, которая уже переоделась в пижаму и отчего-то не легла спать.

– Вы одна здесь? – осторожно спросила Кроха.

– Как видите… – развела руками Огонёк.

– Вы тоже ничего не ели за ужином? – Кроха внезапно перешла на шёпот.

– Тоже? – удивилась Огонёк.

– Да, да. Не вы одна догадались о том, что еда отравлена.

– Правда?

Лицо у Клюковки просветлело, она шагнула к Крохе и заключила её в объятия.

– Ладно, ладно, вы не очень-то радуйтесь. Вы вели себя крайне неосторожно.

– Да, наверное, я вела себя глупо, – огорчилась Огонёк. – Они всё поняли?

– Конечно поняли и теперь глаз с вас не спустят. Мы с Буравчиком только делали вид, что едим и пьём, а сами только и делали, что переливали да перекладывали.

– Но как же они сами…

– Я вижу, дорогая профессор, вы совсем растерялись. Ведь это так просто: для каждого яда можно найти противоядие, какое-нибудь нейтрализующее вещество.

– Да, конечно…

– Дорогая, постарайтесь взять себя в руки, теперь мы должны действовать решительно и сообща.

– А вы уже что-нибудь придумали?

– Для начала необходимо хорошенько осмотреться, чтобы не наделать ошибок; враг хитёр и опасен. А сейчас нужно хорошенько выспаться.

– Есть очень хочется…

– Ах да, держите. – Кроха вынула из-под пижамы свёрток. – Это Буравчик только что принес из ракеты. Постарайтесь, чтобы никто не видел.

– Соображу.

– Ну, до завтра. – И Кроха бесшумно выскользнула из комнаты.

Огонёк достала из пакета тюбики, брикеты и пластиковые бутылочки с космическим провиантом. Она поела манной каши с вареньем из двуполостного тюбика, похрустела галетами из брикета и выпила бутылочку лимонада. Остатки она спрятала под каминную решетку и присыпала пеплом. После этого она умылась, легла в кровать и моментально заснула.

На следующий день дорогих гостей повезли на экскурсию по городу с посещением музеев, кондитерской фабрики и музыкального театра. Гризль сам выступал в роли экскурсовода, всё показывал и объяснял, а позади, за автобусом, следовала вереница чёрных автомобилей с затемнёнными стёклами. То ли это был почётный эскорт, как объяснял Гризль, то ли охранники, которые следили за тем, чтобы никто из дорогих гостей не сбежал.

Один раз Клюковка не удержалась и предложила всем разойтись, чтобы свободно погулять по городу. Ей было интересно, как на это отреагирует г-н Гризль.

– Как вы можете говорить такое! – воскликнул тот в сердцах. – Мы продумали каждый шаг, каждую минуту вашего пребывания на нашей многострадальной, но гостеприимной земле! Мы только хотели доставить вам немного удовольствия; неужели наша забота и наше гостеприимство вам настолько неприятны?..

И все посмотрели на Клюковку с укоризной. Она махнула рукой и загрустила. К ней приблизилась Кроха и шепнула, прикрываясь носовым платочком:

– Дорогая, вы ведете себя просто глупо. Время для решительных действий ещё не наступило, дождитесь вечера.

Повсюду путешественников принимали торжественно, тепло и радушно. На улицах Гризль останавливал прохожих и расспрашивал. Разумеется, что все как один говорили о своей распрекрасной жизни, через каждое слово рассыпаясь благодарностями по адресу возлюбленного Верховного Правителя. Огонёк внимательно смотрела в их глаза, похожие на пуговицы, и ей становилось страшно.

Поздно вечером, после просмотра модного в этом сезоне музыкального спектакля «Похождения Глупышкина», когда все вернулись во дворец, Кроха опять появилась в комнате Клюковки. На этот раз сверток под ее пижамой топорщился заметнее.

– Вот, – сказала она и выложила на стол небольшой рюкзак. В нем оказалась космическая провизия, перчатки и моток веревки с узлами. – Обувь у вас удобная?

– Обувь? Да я в кедах.

– Сумеете спуститься с крыши второго этажа по веревке?

– Пожалуй… конечно сумею.

– Если вам удастся сбежать отсюда, что вы предпримете первым делом?

Клюковка думала об этом постоянно, поэтому ответила не задумываясь:

– Первым делом я разыщу «Дружка» и с его помощью проведу анализ здешних продуктов питания. Вы знаете, ведь это настоящая ходячая лаборатория.

Кроха кивнула.

– Потом он будет искать противоядие, это самое нейтрализующее вещество.

Кроха кивнула.

– После этого я отправлюсь на радио или на телевидение и расскажу всем о полученных результатах.

Кроха решительно помотала головой:

– А вот это никуда не годится, профессор, вас немедленно арестуют.

– Как же быть?

– Прежде всего необходимо привести в чувство этих экскурсантов, пока они окончательно не свихнулись. Все вместе мы сможем вернуться в ракету, а благодаря защитному полю она совершенно неприступна. Находясь в безопасности, зная источник заразы и противоядие от него, мы все вместе что-нибудь придумаем.

– Годится! – сказала Клюковка, и новые подруги ударили по рукам.

В это время Гризль докладывал повелителю о проделанной за день работе. Повелитель до его появления уже почти засыпал и поэтому теперь без стеснения зевал во всю пасть. Он был в кровати, под одеялом.

– Ну что ж, – добродушно заметил Пупс, выслушав министра. – Мне кажется, пока всё идет неплохо. Ещё пару дней, и земляне отправятся в обратный путь, унося с собой наиприятнейшие воспоминания.

Гризль согласно закивал и захихикал.

– Они больше не настаивали на встрече с этими… космическими строителями?

– Даже ни разу не вспомнили, ваше сиятельство.

– Это хорошо. А найти их вообще-то удалось?

– Ищем, ваше сиятельство. Напомню вам, что, поскольку господин Бигль вплотную занят розысками банды Ханаконды, вы поручили розыск этих личностей министру Пропаганды и связи.

– Но он мне давно ничего не докладывал.

– Господин Болтик утверждает, что его поиски пока ни к чему не привели.

– Он утверждает? У вас, что же, есть какие-то сомнения на этот счёт?

– Ни в коем случае, ваше сиятельство, на этот счёт у меня нет никаких фактов.

– Но вы всё-таки не уверены?

– Только интуиция, ваше сиятельство, ничего больше.

– Так что же подсказывает ваша интуиция? Не бойтесь, Гризль, это останется между нами.

– У меня есть ощущение, – Гризль оглянулся и заговорил шёпотом, – что господин Болтик в последнее время недостаточно предан вашему сиятельству.

– А! – воскликнул Пупс. – Вот это уже серьёзное преступление.

– Стало быть, ваше сиятельство не будет упрекать меня за излишнее рвение? Дело в том, что со вчерашнего дня я установил слежку за господином министром.

– Ну… – Пупс опустил глаза, – если это необходимо в целях государственной безопасности… Хотя, кстати говоря, ведь это ваш выдвиженец?

Не ожидавший такого выпада, Гризль растерялся.

– Вот вы и разбирайтесь. А не то я буду разбираться с вами, господин Гризль, не правда ли?

– Абсолютно справедливо, ваше сиятельство.

Пупс протяжно зевнул и стал смотреть на министра, дожидаясь окончания его доклада.

– Ваше сиятельство… – нерешительно сказал тот.

– Говорите, Гризль, говорите.

– Эта малышка, которая догадалась.

– Так что же?

– Вернувшись на Большую Землю, она всё расскажет.

– Увы.

– Нужно сделать так, чтобы она не вернулась.

– Что?! – Пупс подскочил на перине. – Вы отдаете себе отчёт?..

– Ваше сиятельство не так меня поняли. Я вовсе не имею в виду самые крайние меры. Я только думаю, что господин Кротик смог бы найти такой состав, от которого бы она навсегда лишилась памяти. Я даже осмелюсь доложить вашему сиятельству, что такой состав уже найден. Этой же ночью мы могли бы слегка придушить дамочку, пока она спит, и сделать ей укол.

Пупс взволнованно потер лицо руками:

– Да, но ведь при этом она забудет не только то, что нам бы хотелось, но и вообще всё. А такой коротышка и коротышкой-то быть перестанет…

– Конечно, ваше сиятельство, это ужасно. Но вопрос о государственной безопасности ставится иногда именно так.

– Послушайте, Гризль, вы меня пугаете.

Гризль собирался ответить, но тут его длинный нос зашевелился, он стал мелко принюхиваться и тревожно озираться. В следующее мгновение и сам Пупс почувствовал запах дыма.

– Пожар… – шепнул он неуверенно.

– Пожар! – крикнул Гризль.

– Пожар! Пожар! – подхватили со всех сторон.

Гризль метнулся к дверям, выбежал, но вернулся и, упав перед кроватью на колени, надрывно воскликнул:

– Я не дам погибнуть в огне вашему сиятельству! Лучше я погибну вместе с вами!..

У Пупса отлегло от сердца: он понял, что крики и запах дыма ещё не означают пожар. И действительно, дым скоро проветрился, а в одной из кладовок нашли подброшенную кем-то консервную банку с перегоревшей внутри «дымовухой» – плотного мотка фото– или видеоплёнки.

Кратковременная паника прекратилась, повылезавшие откуда-то в огромном количестве, словно тараканы, коротышки в серых трико снова растворились. Слуги прошли по комнатам и успокоили каждого из проснувшихся, вскоре снова стало совсем тихо. Но Клюковки во дворце уже не было.

Глава двенадцатаяЗахват телевизионной башни откладывается из-за последствий стрельбы картофельного фермера в… вдогонку дикому коротышке

Банда Ханаконды давно не давала о себе знать, и на то были причины. После того как картофельный фермер засадил в мягкую часть тела Росомахи заряд крупной соли, с этим полукоротышкой начали происходить непонятные вещи. Он вдруг стал податливым и уступчивым, не огрызался на шуточки, которые любили отпускать по его адресу Хорёк и Губошлёп. А если ему поручали какую-нибудь работу – заготовку дров или сбор грибов, – он безропотно подчинялся, хотя сам не боялся холода и в рот не брал растительной пищи.

Всё остальное время, за исключением сна, Росомаха сидел в наполненной водой деревянной кадке и со стонами вымачивал из пострадавшего участка тела соль. Он ужасно страдал и постоянно грозил какому-то Козлику, ставшему якобы причиной всего того, что с ним произошло.

Росомаха был нужен Ханаконде для нападения на телецентр, откуда он смог бы объявить всем, кто на самом деле является хозяином и Верховным Правителем подлунного мира. Но вся звериная озлобленность Росомахи внезапно куда-то подевалась, а с вялым и покладистым, хотя все ещё чрезвычайно сильным и ловким сообщником на такое дело идти было нельзя.

Ханаконда подолгу дотошно выспрашивал Росомаху, что тот делал и что ел в последние дни. Но ничего, кроме мелких лесных и полевых грызунов, тот совершенно точно не ел, а воду пил прямо из лужи.

Однажды, когда Ханаконда за обедом в очередной раз ломал голову над этой неразрешимой загадкой, Крабс между прочим пожаловался на отсутствие соли. С тех пор как банда обосновалась в лесном домике, питаться приходилось одними варёными козленками – все понимали, что в любом, самом захудалом продовольственном распределителе их подстерегает засада.

И Ханаконду вдруг осенило.

– Повтори, что ты сказал! – прошипел он, подскочив с места.

– Я? – испугался Крабс, застыв с поднятой ложкой. – А я ничего такого не сказал. Я только думаю, шеф, что если бы можно было посолить грибы, есть их было бы не так противно.

– Соль! – сказал Ханаконда. – Все дело в соли…

– Конечно, шеф, – не понял его Крабс. – Росомаха наворовал бы для нас картошки, и мы бы сварили вполне приличную похлёбку.

– Болван, при чём тут похлебка… Они травят всю пищу через соль. Все дело только в ней и в водопроводной воде!

Обдумывая сказанное, все перестали есть и притихли.

– А ведь верно, шеф, – догадался Хорёк. – Росомаха сделался придурковатым после того, как у него в заду засела порция соли. Теперь выходит, что пока он её до конца не вымочит, для нашей работы он не годится. Хорошо ещё, что у нас здесь нет радио, а то бы наслушался всякой дребедени и прямиком отправился сдавать нас властям.

– Ладно, всем – цыц. Будем ждать, когда он очухается, а потом и дело. План у меня верный, и теперь, с этой солью, всё тютелька в тютельку сошлось.

И Ханаконда посвятил своих сообщников в план захвата телевизионной башни.

Глава тринадцатаяКак Незнайка и Пончик проснулись знаменитыми. Первый визит, который навеял воспоминания

Незнайке приснилось, что г-н Пудл раскатывает вокруг него на маленьком трёхколёсном велосипеде и без устали хохочет. Он смеётся потому, что, оказывается, велосипед на Луне такое же привычное дело, как и на Земле, и Незнайку все разыгрывали только для того, чтобы посмеяться над ним. Незнайка смотрит по сторонам и видит, что на улицах полным-полно велосипедов – новых и уже совсем старых, поскрипывающих; дорожных и спортивных, и даже двухместных, – и совершенно непонятно, почему он их раньше не замечал.

Появляется Знайка и все другие коротышки с Земли и начинают над ним смеяться. Незнайке так стыдно, что он не знает, куда деваться от стыда. Закрыв лицо руками, он бежит прочь, налетает на какой-то столб, и это оказывается телебашня, которая вдруг окутывается клубами дыма и стартует в небо. «Стойте! – кричит Незнайка. – Стойте! Туда нельзя! Там ничего нет!..» Но башня-ракета уже скрылась из глаз, а вокруг него снова начал раскатывать на маленьком трёхколёсном велосипеде г-н Пудл, смеяться и звонить в звонок. Звонок звенит громче и громче, Незнайка вдруг понимает, что это сон, и заставляет себя проснуться.

Замолкший на время телефон снова зазвенел, и Незнайка схватил трубку:

– Да!

– Господин Пончик? Ах нет, простите, я уже понял: это господин Незнайка.

– Да, это я.

– Вас беспокоит господин Пудл. Портье сказал, что вы в номере, поэтому я решил проявить настойчивость.

Незнайка вспомнил свой сон и испугался.

– Да, господин Пудл, – пролепетал он поникшим голосом.

– Вы уже видели?

– Что?..

– Ах, значит, вы всё проспали. Включайте же скорее телевизор: этоначалось!

– Да?.. А что именно?

– Как это «что»! И он ещё спрашивает! Рекламная кампания, что же! Час назад велосипед поступил в продажу, и от желающих купить его нет отбоя. У магазинов выстраиваются очереди; это небывалый, невиданный успех!

У Незнайки отлегло от сердца.

– В таком случае я очень рад.

– Разбудите своего коллегу и поздравьте от моего имени. Если будут какие-то вопросы, звоните, до свидания!

– До свидания, господин Пудл. Спасибо, что позвонили.

Незнайка повесил трубку и некоторое время сидел, мечтательно глядя в окно. Быстрый и легкий успех кружил голову, о плохом думать не хотелось.

Внезапно в ушах у него зазвучал его собственный голос: «Посторонись, лихой водитель…», и так далее – тот самый стишок, который они начитывали минувшей ночью для рекламного ролика.

Выскочив из спальни, Незнайка увидел себя на экране телевизора. Это Пончик (а он подслушивал разговор с параллельного телефона) поднялся с кровати и включил телевизор. После рекламы в новостях показали большой репортаж с центральной улицы Давилона, где перед фирменным салоном «Пудл» действительно выстроилась очередь из желающих приобрести велосипед. В перспективе улицы виднелись несколько гигантских щитов: на первом был изображён Незнайка, несущийся на велосипеде с горы; на другом – Пончик, горделиво восседающий на велосипеде перед бурлящим водопадом. Остальные, расположенные ещё дальше, разобрать в подробностях было трудно.

– Вот это да… – присвистнул Незнайка. – Даже не верится.

– Проценты небось уже тикают, – заметил Пончик с удовлетворением.

– Какие проценты?

– Наши, наши проценты. С каждого проданного велосипеда нам на счёт начисляются проценты, забыл уже?

– А-а, – сказал Незнайка. – Это хорошо. А мы, что же, всё проспали?

– Конечно проспали. Мы уже не только завтрак, но и обед уже почти проспали! А с учётом того, что мы всю ночь напролёт…

Но в этот момент в дверь постучали, и в номер зашел незнакомый коротышка.

– Чем обязан? – решительно шагнул к нему Пончик, который очень быстро освоился с ролью богача и знаменитости. А богатые и знаменитые, как известно, не любят тратить время на каких-то там посетителей.

Однако посетитель, одетый, кстати говоря, очень прилично, мягко отстранил его тростью и уселся в кресло. Некоторое время он смотрел на Незнайку, а затем произнес:

– А ведь вы нисколько не изменились.

По его тону и манерам Пончик догадался, что они имеют дело не с обыкновенным коротышкой, и потому счёл лучшим прикусить язык. Однако Незнайка не был столь искусным дипломатом и потому спросил напрямик:

– Послушайте, а вы кто вообще-то такой?

Коротышка наигранно поморщился:

– Да вы посмотрите на меня хорошенько, может быть, и вспомните…

Незнайка стал вглядываться в незнакомца, в его маленькие усики под длинным тоненьким носом, и что-то такое всплыло в его памяти.

– Ну, вспоминайте, вспоминайте: Сан-Комарик, вы служите собачьей няней у госпожи Миноги, дрянингская ночлежка в Мусорном тупичке…

– Да, да, – начал вспоминать Незнайка, – мне кажется, что я вас где-то уже видел.

Коротышка поднялся, величественно протянул руку и представился:

– Бигль. Сыщик Бигль, если вам угодно. В те времена я был ещё рядовым сыщиком в сыскной конторе.

– А! – вспомнил наконец Незнайка. – Так это вы следили за мной, когда я носил Козлику лекарства в ночлежку!

– Что поделаешь, каждый зарабатывает свой хлеб, как умеет.

Пончик, который на протяжении разговора лихорадочно шуршал валявшимися на столике газетами и журналами, стал делать приятелю отчаянные знаки, тыча пальцем в фотографии на первых страницах.

– Совершенно верно, господин Пончик, – сказал Бигль не оборачиваясь. – Это я собственной персоной, Тайный министр его сиятельства Верховного Правителя господина Пупса. Оказывается, бывает и так: начинаешь службу в Мусорном тупичке, а заканчиваешь в чине министра. Или, в конце концов, ещё в какой-нибудь дыре. Но вам, как я понимаю, жаловаться не приходится. Кстати, как вам удаётся избегать воздействия э-э… умиротворяющих добавок?

Незнайка и Пончик молчали. Они на самом деле не знали, как это удаётся. А Бигль не стал расспрашивать.

– А помните ли вы, господин Незнайка, ту малоприятную историю с лопнувшим акционерным обществом гигантских растений, когда ваша физиономия тоже красовалась во всех газетах? Думаю, что не я один сумел сопоставить характерную внешность космического пришельца и Незнайку – изобретателя велосипеда. Я ведь не просто так сказал вам с самого начала, что вы нисколько не изменились.

Незнайка подумал, что сейчас, наверное, сюда войдут полицейские и его арестуют.

И в дверь действительно постучали.

Перейдя вдруг на шепот, Бигль сказал:

– Спросите кто!

– Кто там? – спросил Незнайка.

– Господин Болтик, с вашего позволения, – послышался голос из-за двери. – Репортёр или министр, как вам угодно.

– Болтик?! – прошептал Бигль. – Проводите меня в другую комнату и не говорите, что я здесь.

– Пожалуйста… – пожал плечами Незнайка.

Глава четырнадцатаяВторой визит, во время которого два министра невольно раскрывают друг перед другом свою политическую неблагонадежность

Едва за Биглем затворилась дверь в спальню, Пончик впустил в номер министра Пропаганды и Связи г-на Болтика.

– А вы ничуть не изменились, – сказал Болтик и уселся в то же самое кресло, из которого секунду назад поспешно выбрался Бигль. – Конечно, вы меня не можете помнить: я только однажды вёл репортаж о стычке ваших друзей с полицией, ещё тогда, у деревни Нееловки. Но, кроме этого, в своё время я готовил развернутые репортажи об акционерном обществе гигантских растений и о соляном бизнесе на побережье Лос-Паганоса… А память у меня очень хорошая, поверьте.

Незнайка и Пончик молчали, опустив головы.

– Но я пришёл сюда не для того, чтобы вас шантажировать. Поверьте, я пришёл как друг.

Незнайка и Пончик подняли на него глаза.

– И мне особенно приятно видеть, что вы находитесь в здравом уме, что вы сумели избежать воздействия этого отвратительного гипнотического препарата. Знайте: далеко не все оболванены порошком, в тайный Союз вольномыслия вступает все больше и больше наших коротышек, и недалёк тот час…

Незнайка стал делать Болтику предупредительные знаки, показывая на дверь спальни, за которой прятался Тайный министр и, несомненно, всё слышал. Бигль это понял и вышел сам.

– Не волнуйтесь, коллега, – сказал он растерявшемуся Болтику. – Ваше тайное общество мне давно известно, иначе я бы работал официантом, а не сыщиком. Пупс ничего не знает, но Гризль о чём-то уже догадывается, и развязка наступит не сегодня завтра. Вы будете ещё больше удивлены, когда узнаете, что с некоторых пор…

Но в этот момент в дверь постучали, и Бигль затолкал растерявшегося Болтика в другую комнату.

– Кто там? – спросил Пончик.

– Это я, Жулио, секретарь господина Спрутса. Скажите, я могу видеть господина Незнайку?

– Господин Жулио? – удивился Незнайка. – Час от часу не легче.

Глава пятнадцатаяТретий визит, во время которого г-н Жулио пытается грубо шантажировать изобретателей, но сам попадает в ужасное для себя положение

Увидев Незнайку, Жулио торопливо подбежал к нему, заглянул в глаза и заключил его в объятия как старого, надежного друга.

– Ах, неужели это вы! – воскликнул он, делая вид, что украдкой смахивает слезу. – И вы ни чуточки, ни чуточки не изменились! Как только я увидел вас на рекламном щите, то сразу подумал: а вот и он, мой дорогой, симпатичнейший друг с далёкой Большой Земли!

– Знаете что, господин Жулио, – отстранился от него Незнайка, – вы мне, конечно, может быть, и были друг, но после того, как вы поступили со мной и Козликом…

Жулио отступил и в ужасе прикрыл рот рукою.

– Как! – воскликнул он. – Вы ставите мне в упрёк… Но нет! Этого не может быть! Вы не могли сказать такое, знай вы хотя бы сотую, тысячную долю того, что произошло на самом деле!..

Такая реакция Незнайку обескуражила.

– Так знайте же, дорогой друг, – продолжал Жулио с надрывом, – что меня обманули ещё более жестоко и несправедливо! Мига и Крабс, эти отвратительные животные, искалечили меня и бросили в дремучем лесу истекать кровью! Только чудом я уцелел в этом кошмаре и теперь снова могу видеть вас, дорогой друг…

Нижняя губа у Жулио затряслась, и Незнайка испугался, что он сейчас расплачется.

– Ладно, вы, того… не плачьте, – поспешил он утешить бывшего казначея акционерного общества гигантских растений. – Я ведь не знал, что вас они тоже обманули.

Жулио отнял руки от лица, снова улыбнулся и приступил к делу.

Не будем приводить здесь полностью витиеватый монолог, во время которого Жулио пытался как можно деликатней выразить свою мысль. А мысль эта была столь же проста, сколь и отвратительна: Незнайка и Пончик, о земном происхождении которых никто, кроме него, не знает, должны выплачивать ему, Жулио, ровно половину своих доходов от продажи изделия «велосипед». В противном случае он, Жулио, предаст огласке источник, из которого они, Незнайка и Пончик, черпали вдохновение для своей изобретательской мысли.

Проще говоря, Жулио догадался, что велосипед никаким изобретением не является и о его устройстве лунатикам мог бы рассказать любой землянин, не взяв за это ни одного сантика.

Слушая его, изобретатели то краснели, то бледнели, то покрывались пятнами. Незнайка подумал, что нужно сейчас же позвонить Пудлу и во всем признаться. Пончик склонялся к тому, чтобы пойти с Жулио на сделку, и настроился торговаться.

Неизвестно, чем бы это закончилось, но тут из спальни вышли оба министра, и Жулио моментально перекосило от страха.

– Итак, господин мошенник, – грозно сказал Бигль, – я давно знал, что вы отпетый негодяй, но сейчас имел сомнительное удовольствие видеть в вашем лице ещё и отъявленного шантажиста.

– Господин министр! – Жулио упал на колени, обращаясь то к одному, то к другому. – Не губите!!

– Кажется, господин негодяй, вы что-то такое говорили о коротышках с Большой Земли? Вы напомнили мне, и очень вовремя, об одном, а вернее, о двух омерзительных субъектах, которые взорвали, да-да! взорвали ракету этих самых земных коротышек, и только случайность помогла тогда избежать страшных жертв! А имя этим двум омерзительным личностям – Жулио и Спрутс!

Наступила страшная тишина, Незнайка и Пончик ахнули и отступили, а Жулио, с перекосившимся от страха бледным лицом, выбежал из номера.

– Я ещё вернусь к этому серьезнейшему преступлению, – пообещал Бигль. – Это дело будет предано гласности и, несомненно, передано в суд.

В номер снова постучали, и министры юркнули в спальню.

Дверь отворилась, и перед изобретателями предстал господин Скуперфильд собственной персоной.

Глава шестнадцатаяЧетвертый визит, во время которого господин Скуперфильд предлагает изобретателям приличную сумму за несколько минут работы в кадре

Перед изобретателями предстал собственной персоной господин Скуперфильд. В некотором замешательстве он провожал глазами убегающего по коридору Жулио, с которым только что столкнулся в дверях.

– Хм… – проворчал Скуперфильд. – Кажется, я тут уже не первый посетитель. А?!. Что вы сказали?..

Но Незнайка и Пончик в некотором замешательстве молчали: ни тот ни другой никогда раньше не имел дела с этим знаменитым скрягой.

– Ага. Хорошо. В таком случае, позвольте, я сразу изложу вам суть дела.

Скуперфильд уселся в кресло, поставил свой видавший виды цилиндр на колени, оперся сухими руками о трость и заговорил.

Но и в данном случае мы не станем утомлять читателя длинным и сбивчивым монологом, учитывая в особенности то, что голос у Скуперфильда был чрезвычайно противный – резкий и каркающий. К тому же этот коротышка был туг на ухо и поминутно спрашивал у молчавших как рыбы собеседников: «А? Что вы сказали?.. Я вас плохо расслышал…» Суть же дела, которое привело сюда этого субъекта, сводилась к следующему.

Приехав из Брехенвиля в Давилон по своим делам нынешним утром, Скуперфильд с ходу попал в набиравший силу водоворот рекламной кампании велосипеда. Ощутив масштаб и перспективы этого предприятия и моментально прикинув, какие доходы оно может сулить владельцам, он стал напряженно думать, каким образом он сам смог бы откусить хотя бы небольшой кусок от этого поразившего его размахом товарно-рекламного пирога.

Поразмышляв хорошенько на лавочке в Центральном парке, где он любил кормить голубей во время своих визитов в столицу, и искусав костяной набалдашник своей трости, Скуперфильд не придумал ничего лучшего, как заявиться к изобретателям в гостиницу и уговорить их сняться в рекламном ролике своих макарон.

Сюжет ролика представлялся ему таким. Незнайка и Пончик с аппетитом съедают по порции скуперфильдовских макарон, их осеняет догадка, и они изобретают велосипед. После этого они произносят в объектив камеры соответствующий стишок, что-нибудь вроде такого:

Не долго думай, покупатель,

На полки рот не разевай,

Ты макароны Скуперфильда

Беги скорее покупай!

Поняв наконец, чего добивается от них этот известный фабрикант, Незнайка и Пончик перестали волноваться. А Пончик сразу смекнул, что на этом деле можно заработать ещё сотню-другую фертингов.

– Какой хитренький, – сказал он. – А что нам с этого будет?

– Хотите сто фертингов? – мужественно предложил Скуперфильд.

– Тысячу, – сказал Пончик.

И они принялись торговаться. Скуперфильд сказал, что сто фертингов за несколько минут работы в кадре – очень приличная сумма; на это Пончик ответил, что ему следует посоветоваться на этот счет с г-ном Пудлом, и Скуперфильд сразу поднял свою цену до двухсот.

Так они торговались довольно долго, при этом Скуперфильд выдумывал все время новые аргументы в свою пользу, а Пончик использовал только один, один раз проверенный и в дальнейшем совершенно неотразимый, – о том, что ему необходимо посоветоваться с г-ном Пудлом. Эта незамысловатая фраза действовала на Скуперфильда магическим образом, и он сразу поднимал цену ещё на пятьдесят фертингов.

В конце концов они сошлись на семистах пятидесяти и хлопнули по рукам. Скуперфильд нахлобучил на голову свой гремящий барахлом цилиндр и убежал договариваться с телевизионщиками.

А в дверь громко заколотили.

Глава семнадцатаяВизит, которого никто не ожидал и который мог плохо закончиться, если бы Незнайка не вспомнил про мотоцикл

В дверь заколотили, и в номер, шумно пыхтя, хрипя и отдуваясь, ввалился г-н Циклоп. Поначалу его было даже трудно узнать: он стоял на костылях, голову его от макушки и до самых глаз скрывали бинты, правая нога напоминала огромное загипсованное веретено. Конкурент Пудла шумно и тяжело дышал, глаза его метали молнии.

– Ждите меня здесь, – приказал он стоявшим в коридоре сопровождающим. – И не выпускайте никого, если вздумают бежать.

Незнайка и Пончик перетрусили не на шутку. В спальне, где всё это время шумно совещались министры, стало тихо.

– Это вы! – грозно зарычал Циклоп, вперив глаза в изобретателей. – Помните меня?

Изобретатели кивнули и отступили на шаг.

– Вы пришли ко мне, и я вас выслушал!

Изобретатели кивнули и отступили ещё на один шаг.

– Я подарил вам двадцать фертингов!

Изобретатели кивнули и сделали ещё один шаг к окну.

– Я отнесся к вам со всем расположением!

Изобретатели кивнули, сделали ещё шаг назад и уперлись в подоконник.

– Так почему же, – Циклоп двинулся на них, грозно поднимая правый костыль, – так почему же вы поступили со мной ТАК?!!

Отступать было некуда.

Решив, что опять настала пора вмешаться, из спальни величественно выступили министры, одетые в чёрные фраки и цилиндры, белые перчатки и бабочки.

– Опустите ваше оружие, господин Циклоп, – приказал Бигль, коснувшись тростью поднятого над головой костыля. – Эти коротышки ни в чём перед вами не провинились.

Увидев перед собою двух министров его сиятельства Верховного Правителя, Циклоп побледнел, задрожал и опустился в кресло. Костыли с грохотом посыпались на пол.

– У-у! – захныкал он, внезапно и разительно переменившись. – Искалечили ни за что, а сами теперь… у-у… теперь мне конец, Пудл меня в порошок сотрет, я банкрот, у-у!..

По долгу службы Бигль был в курсе происходящего, а Болтику Пончик на ухо вкратце рассказал обо всём, что произошло: как они дали Жучку-Киксу неправильный чертёж велосипеда и что из этого вышло. Когда Болтик всё понял, его начал разбирать такой смех, что он, зажав рот рукою и хрюкая, не в силах сдерживаться, укрылся в спальне.

– Вы наказаны, и поделом, – наставительно произнес Бигль. – Промышленный шпионаж у нас преследуется по закону, и вы ещё хорошо отделались: будьте довольны, что господин Пудл не подал на вас в суд!

Затянутый бинтами и закованный в гипс, конкурент выглядел столь жалко, что Незнайке захотелось его чем-нибудь ободрить. Он думал, что бы такое сказать, и внезапно его осенило.

– Господин Циклоп! Господин Циклоп! – заговорил он, заблестев глазами. – Хотите, я подарю вам ещё одно изобретение? Совершенно бесплатно!

Г-н Циклоп поднял на него глаза, полные тоски:

– Вы шутите?

– Нет, честное слово, не шучу!

Все, в том числе вернувшийся в гостиную Болтик, с любопытством уставились на Незнайку.

– Мотоцикл! – произнес тот с воодушевлением. – Понимаете? Мо-то-цикл!

И Незнайка, как умел, нарисовал фломастером на листке бумаги мотоцикл.

– Это мотор, это бак с бензином, – объяснял он по ходу дела, – это переключатель скоростей, это выхлопная труба…

– И что же, никаких педалей? – осторожно заметил Циклоп, на которого рисунок сразу произвёл огромное впечатление.

В разговор включился Пончик, и два изобретателя стали наперебой рассказывать о мотоцикле, но довольно быстро исчерпали свои познания. Впрочем, Циклоп хорошо знал автомобильное дело и сам домыслил всё то, чего не смогли объяснить Незнайка и Пончик. Горя нетерпением как можно быстрее добраться до своего опытного цеха, он похватал с пола свои костыли и, рассеянно бормоча слова благодарности, торопливо застучал к выходу.

– Вот и прекрасно, – сказал Бигль. – Теперь они опять будут конкурировать, а значит, выпускать для нас хорошие и дешёвые товары. Вы не жалеете, что не взяли с него денег?

– Мы вообще-то скоро собираемся обратно, господин Бигль, – сказал Незнайка. – Как только наши товарищи будут здесь…

– Как! – воскликнул Болтик, вступив в разговор. – Да вы разве не знаете, что они уже здесь?

– Здесь? – Незнайка и Пончик повернулись к нему.

– Конечно здесь. Вот уже третий день они живут во дворце Верховного Правителя. Их водят по улицам и возят повсюду на экскурсии. На телевидении готовится большой репортаж по этому поводу.

– Но если теперь все про нас знают, значит, и они должны знать?

– А вот этого нельзя сказать наверняка, – покачал головой Болтик. – Пупс и его Первый министр накормили ваших друзей гипнотическим порошком и показывают им только то, что считают нужным показать. Кстати, как вы сами догадались о порошке и чем вы вообще питаетесь?

– Порошок? – растерянно повторил Незнайка. – Какой ещё порошок? Мы вообще-то питаемся как все. Ну, может быть, чуточку лучше, чем все… с тех пор как завелись деньги.

– И что же, вы не чувствуете никаких симптомов?

– Никаких…

– Поразительно. Бигль, что вы думаете по этому поводу?

Но ответить на это Бигль не успел, потому что в дверь снова постучали. Министры юркнули в спальню и притихли.

Глава восемнадцатаяЕщё один посетитель, которому Незнайка рад, как никому другому. Болтик готов пустить нейтрализующее вещество в водопровод, но не раньше, чем будет схвачена банда Ханаконды

Настороженно озираясь, в номер юркнул довольно невзрачный коротышка и прикрыл за собою дверь. Незнайка смотрел на него широко раскрытыми глазами.

– Козлик… – прошептал он. – Козлик! – крикнул он и бросился другу на шею. – Я ведь к тебе… прилетел!

Прежде чем обнять друга, Козлик на секунду отстранился и внимательно заглянул ему в глаза. Но сразу после этого лицо его сделалось счастливым: он понял, что Незнайка не отравлен гипнотическим порошком.

– Козлик, это вы? – удивленно сказал Болтик, выходя из спальни.

– Господин министр, вы здесь?..

– Выходите, Бигль, – окликнул Болтик другого министра. – Это коротышка из Союза вольномыслия, он с нами.

– С вами?.. – пролепетал Козлик, увидев перед собой ещё одного министра.

– С нами, с нами, дорогой Козлик, – подтвердил Болтик. – Не волнуйтесь, я только что имел продолжительную беседу с господином Биглем и узнал от него много любопытного. Оказалось, что господин Тайный министр давно уже связан с господином Квантиком и тайно поддерживает наш Союз.

– Так вот кого он имел в виду, когда говорил, что министры уже переходят на нашу сторону, – догадался Козлик. – Стало быть, недолго осталось?

– Недолго, Козлик, недолго, – подтвердил Бигль, выступая вперед. – Могу вам даже сказать по секрету, что в ближайшие сутки всё и закончится. Как только банда Ханаконды будет в наших руках, мы пустим в водопровод нейтрализующее вещество, а затем всё разъясним коротышкам через радио и телевидение.

– Правда, всё так просто… А мы столько времени ломали головы. Но где же вы найдете такое огромное количество этого вещества?

– По моему тайному приказу его уже неделю производят и накапливают на химических заводах Грязинга. В данное время бочки развозят на водоочистные станции, и нам останется только дать команду для слива вещества в водопровод.

– Что же вы медлите! – радостно воскликнул Козлик. – Дайте же скорее им эту команду!

– Всё не так просто, дорогой Козлик. На свободе находятся чрезвычайно опасные преступники, которые намерены захватить телецентр и диктовать оттуда свои условия. Разгипнотизировав коротышек раньше времени, мы лишимся приманки, на которую они должны клюнуть в ближайшие часы.

– А они действительно настолько опасны?

– Страшно даже подумать, что будет, если им удастся осуществить свои замыслы…

В дверь постучали громко, размеренно и страшновато.

Глава девятнадцатаяПриключения Клюковки: побег из дворца, встреча с «Дружком» и дорога в город, полная слёз. Два фантастических видения картофельного фермера, одно из которых ему удалось подстрелить

Услышав стук, оба министра и Козлик скрылись в спальнях. Пончик, который испугался, что его арестуют как пособника тайного общества «Союз вольномыслия», забрался под кровать и замер, мелко подрагивая всем телом.

Дверь отворилась, и в гостиную зашел великан «Дружок».

– Вижу Незнайку, – бесстрастно констатировал он, ни к кому не обращаясь.

– Здравствуй, «Дружок»! – обрадовался Незнайка.

– Здравствуйте, господин Незнайка, очень рад вас видеть, – вежливо отозвался робот и продолжал: – В первой комнате больше никого нет. Во второй комнате министры Бигль и Болтик, если я правильно идентифицировал их по газетным фотографиям. В третьей комнате неизвестный мне коротышка, он напуган. Под кроватью господин Пончик. Осмотр окончен, видимой опасности не обнаружено.

– Спасибо, «Дружок», – услышал Незнайка голос позади себя и обернулся.

Перед ним стояла, улыбаясь, Клюковка-Огонёк.

Накануне вечером, когда во дворце Верховного Правителя все улеглись спать, Огонёк стала готовиться к побегу. Первым делом она скатала в рулон матрас и уложила его так, чтобы казалось, будто под одеялом, накрывшись с головой, спит коротышка. Она знала, что невидимые стражники в серых трико то и дело проверяют комнаты, отведённые гостям, с тем чтобы убедиться, что все спят, а не бродят по дворцу и не заглядывают куда не следует.

Затем она надела перчатки, рюкзак с запасом космических продуктов питания, пристегнула к поясу моток веревки и, встав около двери, стала дожидаться условного сигнала. В замке было тихо, все спали.

Внезапно закричали «Пожар! Пожар!», послышался топот, и она поняла, что пора действовать.

По коридорам беспорядочно носились коротышки из прислуги. Огонёк выскользнула из комнаты и тоже побежала, размахивая руками и покрикивая «пожар, пожар». На неё никто не обращал внимания.

Из-под потолка, подобно пещерным летучим мышам, свешивались вниз головами охранники. Их глаза в вырезанных дырках шерстяных шапочек выражали растерянность и смятение.

Все входы и выходы из дворца охранялись, на окнах имелись надежные решётки. Поэтому Клюковка направилась не вниз, где образовалась толпа, а наверх, где не было ни души.

Выбравшись на крышу через чердачное окошко, Огонёк привязала верёвку и начала осторожно спускаться вниз. Упражнение оказалось не таким уж сложным, потому что загородный дворец его сиятельства имел всего два этажа, а верёвка была с узлами.

Спрыгнув на газон, беглянка юркнула в кусты шиповника и затаилась.

Всё произошло в точности так, как они с Крохой и рассчитали: послышалась разноголосица сирен и на территорию дворца въехала вереница пожарных машин, столь длинная, что часть их осталась за воротами.

Охранники подбежали к пожарным и стали объяснять, что переполох вызван чьей-то хулиганской выходкой. Недовольно ворча, те стали расходиться по машинам. Тревога оказалась ложной, можно было возвращаться.

Как только машины тронулись, Огонёк запрыгнула на прицеп одной из них и спряталась под складную лестницу. Она благополучно доехала до города и соскочила незамеченной на одном из перекрестков.

Денег на такси у нее не было, и она, выбравшись на восточную окраину, пешком зашагала по шоссе туда, где, по расчётам, обязан был дожидаться дисциплинированный «Дружок».

Огонёк шагала по шоссе час, другой и наконец почувствовала, что буквально валится с ног от усталости. Наступила ночь, никаких построек поблизости уже не было; кажется, она переоценила свои силы. Возвращаться не было смысла, идти дальше не было сил. Она уже собиралась прилечь где-нибудь возле дороги, выбрав место посуше, но тут впереди за деревьями что-то блеснуло.

Окно светилось в хозяйстве всё того же картофельного фермера, других домов поблизости и не было. Орешек засиделся в столь поздний час перед телевизором, досматривая увлекательный кинофильм под названием «Таинственное преступление, совершенное в зловещих развалинах». Он радушно принял гостью, и они вместе досмотрели до конца фильм. Но когда он выключил телевизор и предложил гостье чего-нибудь закусить перед сном, оказалось, что она уже спит. Орешек не стал её беспокоить, а только прикрыл сверху байковым одеялом.

Утром фермер встал пораньше, чтобы успеть приготовить свой любимый картофельный пирог, но, к его огорчению, кресло оказалось пустым; малышки в доме уже не было. Едва начало светать, Огонёк мысленно поблагодарила хозяина и продолжила свой путь, закусывая на ходу космическим завтраком.

Она углубилась в лес и вскоре ступила в зону действия миниатюрного радиомаяка, приколотого у неё под воротником. Сразу после вызова пискнул ответный сигнал, послышалось шуршание листьев, тяжёлые шаги, и на поляну из лесного мрака выступила огромная фигура.

– Не хотела бы я тебя чем-то расстроить, – сказала Клюковка, почувствовав, как по спине у неё пробежал совершенно беспричинный холодок. – Иди, иди сюда, дылда…

После завтрака картофельный фермер уселся с чашкой кофе в своем любимом кресле на веранде. Не спеша прихлёбывая, он смотрел на раскинувшийся перед ним в лёгкой утренней дымке знакомый пейзаж и улыбался. Но вот что-то внезапно нарушило привычную картину: двое запыхавшихся коротышек, цепляясь друг за друга, бежали по шоссе в сторону города. Они поминутно оборачивались, как видно опасаясь погони, и от этого их носило от одной обочины к другой.

Орешек отставил пустую чашку и поспешил в дом, чтобы взять ружьё и патроны. Он подумал, что если за этими несчастными гонится дикий коротышка, то ещё один заряд крупной соли ему определенно не помешает. Дело чуть не испортила досадная случайность: новые, набитые свежей солью патроны кончились и ему пришлось шарить по полкам в поисках старых.

Но вот две штуки нашлись, и он поспешно вернулся на веранду, на ходу заряжая двустволку.

И вовремя: на шоссе показался дикий коротышка.

Он бежал по-обезьяньи, вполоборота, перебирая время от времени длинными передними конечностями. Было понятно, что он скоро настигнет беглецов. Картофельный фермер решительно вскинул ружье. Он хорошенько прицелился и, когда отвратительное волосатое существо оказалось напротив, всадил ему крепкий заряд соли всё в ту же многострадальную часть туловища, расположенную пониже хвоста.

Эхо выстрела разнеслось по округе, существо взвизгнуло и несколько раз перевернулось в воздухе. Но как только оно снова опустилось на лапы, Орешек бабахнул из второго ствола в то же самое место.

Дикий коротышка взревел, заскулил, завертелся волчком и, слабо попискивая, скрылся в зарослях.

Картофельный фермер удовлетворенно кивнул, отставил ружье и снова удобно расположился в кресле.

– Кто-нибудь из городских может сказать, что это грубо, – начал он рассуждать сам с собой, неторопливо раскуривая трубочку, – но он, как бы там ни было, гнался за правильными коротышками. Ещё неизвестно, может быть, они состоят на службе у его сиятельства Верховного Правителя, и тогда, глядишь, не обойдётся без медали… Пожалуй, стоит сообщить в полицию… впрочем, нет, лучше не надо. Вот если бы я его поймал и сам привез в город… Ой! А это ещё что такое! – воскликнул Орешек, едва не выронив трубку.

Новая картинка, представшая перед его глазами, была ещё похлеще первой: под мерный стук конечностей по асфальту на четвереньках бежал железный коротышка. А на его спине, ничуть не смущаясь, сидела его ночная гостья.

Малышка приветливо помахала рукой, послала воздушный поцелуй и с улыбкой поворачивалась в его сторону до тех пор, пока не скрылась из виду за поворотом.

А картофельный фермер ещё долго сидел на крыльце с открытым ртом, пощипывая себя за разные части тела, чтобы убедиться, что это не сон и не видение.

По мере приближения к городу Огонёк обратила внимание на то, что вдоль шоссе рабочие устанавливают новые рекламные щиты. В ярких изображениях она краем глаза уловила что-то знакомое и велела «Дружку» притормозить перед одним из них. Ослепительно улыбающиеся Незнайка и Пончик смотрели прямо на Клюковку, держа перед собой сверкающий хромированными деталями велосипед.

– Вот так штука! – удивилась Огонёк. – Интересно, чем это они уже успели здесь так прославиться?

И она стала читать подпись:

САМОХОДНАЯ ДВУХКОЛЁСНАЯ ТЕЛЕЖКА «ВЕЛОСИПЕД» СИСТЕМЫ НЕЗНАЙКИ И ПОНЧИКА!

ТОЛЬКО НА ЗАВОДАХ ПУДЛА!

БЫСТРО, УДОБНО, ДЁШЕВО!

– Так-так-так, – сказала себе Огонёк, трогая дальше. – Ничего не понимаю.

Она поехала дальше и по ходу рассмотрела ещё несколько щитов, на которых изобретатели велосипеда красовались в разных позах, но с неизменной белозубой улыбкой.

– А ну-ка, «Дружок», – приказала она роботу, – настройся на местное радио.

«Дружок» поймал местную радиостанцию, и Огонёк услышала голос диктора:

«…Но тернистый путь Незнайки и Пончика был усеян колючками и шипами. Не сразу приняло общество поделки талантливых изобретателей, не сразу оценило их мудрость и дальновидный конструкторский талант…»

Огонёк слушала диктора, разглядывала щиты, которые рабочие крепили на дороге, и постепенно до нее начал доходить смысл происходящего. Одновременно её начал разбирать смех. Сначала она недоверчиво улыбалась, потом начала время от времени фыркать, но вскоре её окончательно прорвало, и она начала смеяться так, что «Дружок» несколько раз останавливался и спрашивал, не может ли он чем-нибудь помочь.

Добравшись до города и утерев слезы, Огонёк решила немедленно встретиться с Незнайкой и Пончиком.

Через справочную службу гостиниц она узнала место проживания изобретателей. Прибыв на улицу Лоботрясов и поднявшись на двадцать девятый этаж гостиницы «Изумруд», перед самым номером она поосторожничала и пустила вперёд «Дружка», который докладывал ей об увиденном внутри по рации.

Вскоре она была в курсе всех дел и заторопилась обратно в замок.

– Меня там ждут, – сказала она. – А пока вы будете ловить свою банду, я потихоньку сама разгипнотизирую всех наших. А то противно на них смотреть, уж лучше бы велосипеды изобретали. Вот эти грибы, – она вытащила из рюкзака несколько сорванных в лесу козленков, – эти грибы содержат в себе нейтрализующее вещество. Достаточно съесть хотя бы штучку, чтобы в течение суток не испытывать на себе действия гипнотического…

Огонёк внезапно замолчала, глядя на Пончика, который, внимательно слушая, жевал наваленные в вазу сушёные козленки. Они с Незнайкой прикладывались к грибам уже по привычке, будто в вазу был насыпан изюм или хрустящий картофель. Услышав слова Клюковки, но не поняв их смысла, Пончик перестал жевать, а лицо у него сделалось испуганное.

– Что… – сказал он, – в течение суток? Грибы ядовиты?

Клюковке очень хотелось сказать, что да, ядовиты, а затем полюбоваться им ещё минутку, но она пожалела Незнайку и успокоила обоих:

– Грибы не ядовиты. Но достаточно съесть хотя бы один, чтобы в течение последующих суток не испытывать на себе действия гипнотического порошка. А зачем же вы их ели?

– Мы их ели просто потому, что они вкусные, – сказал Незнайка. – Только лучше подсушить немножко…

– Некоторым удивительно везёт, – вздохнула Огонёк. – Даже непонятно, как это у них получается.

Тут послышался шум, и в номер без стука ввалились Мига и Крабс.

Глава двадцатаяСамый последний визит, после которого мы уже едва успеваем следить за событиями

В номер без стука ввалились Мига и Крабс. На них было жалко смотреть: грязные, худые, в изорванной одежде, с красными, обезумевшими глазами.

– Где господин министр? – просипел Крабс, тяжело дыша. – Нам сказали, что он здесь…

– А который вам нужен? – поинтересовался Бигль. Вместе с Болтиком они сидели на диване и прикрывались развернутыми газетами.

– Господин Тайный министр, это вы!

– Допустим, это я. А вы кто такие?

– Господин министр! В полиции нас даже не стали слушать, но, по счастью, кто-то из ваших личных сотрудников оказался рядом и посоветовал, где вас можно найти…

– Так в чем же дело?

– Господин министр…

– Послушайте, Крабс, на кого вы похожи! – шагнул к нему Бигль. – Я вас едва признал!

– Ах, господин министр, вы даже не представляете себе, чего мы натерпелись с того самого дня, когда вы посоветовали нам обратиться к этим…

– Ни слова больше! – Бигль предостерегающе поднял руку. – То, что вы намерены сейчас сказать, является государственной тайной!

– Хорошо, хорошо, господин министр, ни слова больше, как прикажете.

– Так что же, вам удалось сбежать из банды?

– Мы с самого начала хотели сдаться, но Ханаконда удерживал нас насильно, он бил нас!..

У Крабса из глаз брызнули слезы, он разрыдался, не в силах больше говорить.

– Может быть, вы, Мигс, объясните нам, в чем дело? – обратился Бигль ко второму чумазому субъекту.

– Они собираются захватить телебашню, – угрюмо доложил Мига.

– Когда?! – вскричал Бигль.

– Да может статься, что они уже там…

– Что?! – Бигль бросился к телефону, а Крабс поднял заплаканную физиономию на второго министра.

– Им нужен был ветр-аха-лет, – выговорил он, всхлипывая и размазывая слезы по грязным щекам. – Они хотели угнать верт-аха-алет и лететь к ба-ашне. Мы спрята-ались в лесу, а потом за нами гнался Рос-амаха…

– Это какой Росомаха? – поинтересовался Болтик. – Тот, который пропал без вести?

– Да, дикий ко-ротышка.

– Чего-чего?..

– Росомаха стал диким коротышкой.

А Бигль в это время уже отдавал по телефону судьбоносные для всего подлунного мира распоряжения:

– Внимание, внимание! Передать информацию по цепочке: СИРОП В ТРУБЫ! СИРОП В ТРУБЫ! Срочно!

Бигль отстучал на трубке ещё один номер:

– Ригль, вы готовы? (Лейтенант Ригль руководил обороной телецентра.) Что? Уже?!. Почему!!!

Бигль уронил трубку. Он был бледен, по его лицу катились капли пота.

– Они уже там, – произнес он еле слышно. – Никто не ожидал… всё произошло слишком быстро.

Глава двадцать перваяКак Жмурик и Тефтель выполнили работу, которую согласно плану должны были выполнять Мига и Крабс

Часом раньше в пустынном переулке остановился тёмно-зелёный «Циклоп» повышенной проходимости и из него вышли двое коротышек. Они молча осмотрелись по сторонам, достали из багажника четыре канистры с бензином и, сгибаясь под их тяжестью, засеменили к автостоянке, занимавшей всю площадь перед телевизионной башней. Остановившись в проходе между тесными рядами автомобилей, первый начал отворачивать крышки. Но второй, одноглазый, сказал ему:

– Погоди, Тефтель, осталось ещё четыре минуты. Шеф любит, чтобы всё было точно.

Оба присели на канистры, и Тефтель проворчал:

– Что толку с этих минут, если полыхать будет всю ночь? Этих минут хватит, чтобы нас здесь арестовали: полицию наверняка уже подняли на ноги. Надо было пристукнуть Мигу и Крабса ещё тогда, когда они в первый раз к нам заявились.

– Пора, – сказал Жмурик, поднялся и начал откручивать крышки.

Опрокинув канистры, они начали щедро поливать асфальт. Бензин глухо булькал и струился под машины, готовый вспыхнуть от малейшей искры.

– Эй, что вы делаете! – крикнул сторож, высунувшись из своей кабинки и принюхиваясь.

– Беги отсюда, студент, – посоветовал Тефтель, едва на него взглянув. – Сейчас здесь будет жарко.

Несколько секунд сторож ещё стоял, силясь что-то сказать, но потом повернулся и молча припустил прочь во все лопатки.

Когда весь бензин оказался на асфальте, Жмурик достал спички и поджег закатившийся на край стоянки ручеек. Синее пламя скользнуло под брюхами автомобилей и внезапно ахнуло ярким заревом.

Поджигатели спокойно вернулись в переулок и залезли в машину. Свое дело они сделали, оставалось только ждать от шефа новых распоряжений.

Вот взорвался первый бензобак, второй, третий… «Циклоп» содрогнулся, в окрасившемся заревом пожара вечернем небе замелькали обломки – колёса и куски искорёженного металла. Беспорядочный грохот нарастал с каждой минутой, небо заволокли чёрные клубы дыма.

– Ну где же они? – забеспокоился Тефтель. – Тебе что-нибудь слышно?

Жмурик опустил стекло и с улыбкой закивал: за канонадой, криками и сиренами слабо, но прослушивался рокот скрытого за дымовой завесой вертолёта.

Глава двадцать втораяКак Ханаконда перехитрил всех и осуществил свой план. Почти осуществил. Не наверняка

– Прыгай, – приказал Ханаконда.

– Ничего… – гортанно прорычал Росомаха, – не видно…

– Прыгай!

– Дым… темно… я не вижу…

Ханаконда взвел затвор и приставил дуло автомата к виску заросшего шерстью полукоротышки.

– Хорошо, – прохрипел тот, – я прыгну. Опуститесь ниже. Ещё ниже.

В клубах дыма совсем рядом показалась мачта антенны, Росомаха сжался пружиной и прыгнул. Вертолёт пошёл вверх, но Ханаконда успел заметить, что Росомаха всеми четырьмя конечностями ухватился за металлическую арматуру.

Этим утром, когда Росомаха приплёлся в лесную хижину с поджатым хвостом и новой двойной порцией соли в мягкой части, Ханаконда в ярости едва не зашиб его кочергой. Казалось, все планы рухнули и придется ещё неделю вымачивать проклятую соль из ягодиц этого бестолкового звереныша. Но прошёл час, другой, и всем стало ясно, что новый заряд соли не причинил Росомахе никакого вреда, за исключением душевных и физических мучений.

Жмурик, Тефтель и Ханаконда начали совещаться и вскоре пришли к совершенно правильному выводу о том, что в данном случае зловредный фермер использовал патроны старого образца, в которых соль ещё не была отравлена гипнотическим порошком. И они решили действовать по оговорённому раньше плану.

По этому плану Мига и Крабс должны были взорвать автостоянку, чтобы отвлечь внимание полиции. Тем временем остальные, пользуясь дымовой завесой, темнотой и грохотом взрывов, могли незамеченными совершить посадку на вертолётной площадке, расположенной в верхней части башни. Но для этого кто-то должен был включить на площадке сигнальные огни, а прыжок с вертолёта на верхушку мачты антенны был способен совершить только наполовину превратившийся в обезьяну Росомаха. Как мы уже знаем, он проделал это с успехом.

Ловко цепляясь за железо пальцами рук и ног, Росомаха спустился на площадку. За дверцей электрического щитка он нащупал рубильник и решительно рванул его в верхнее положение. Посадочная площадка вспыхнула кольцом сигнальных огней.

За штурвалом сидел Хорёк; в школе телохранителей он прошел курс пилотирования вертолёта, поэтому посадка в центр светящегося кольца не вызвала у него затруднений. Сам вертолёт они тоже угнали легко, купив билеты для обзорного полета над городом и прогнав из машины экскурсантов вместе с пилотом.

Бандиты спрыгнули на бетонное покрытие и с автоматами наперевес двинулись по коридорам верхнего этажа студии. Росомаха скакал рядом, но безоружный – доверять автомат ему пока не решались. Коридоры были пусты: охрана и персонал, как они и рассчитывали, спустились вниз, где продолжали греметь взрывы.

Заметив в одной из аппаратных коротышку, Ханаконда подошёл к нему, смахнул дулом автомата с его головы наушники и прошипел:

– Студия прямого эфира.

Коротышка моментально понял вопрос и указал дрожащей рукой в сторону лифта.

– Номер, – прошипел Ханаконда.

– Пятьсот тридцать шесть, – пролепетал коротышка.

– За мной, – сказал Ханаконда. – Это на пятьдесят третьем этаже.

– То есть, – поправился коротышка, – я хотел сказать, шестьсот тридцать пять!..

Но бандиты уже шагали к лифту, и его никто не расслышал.

Глава двадцать третьяВыясняется, что цифра 536 совсем не одно и то же, что 635, обстановка обостряется

Сломленный своим внезапным поражением, Бигль сидел в кресле и расширенными глазами смотрел в одну точку. Болтик включил телевизор. Как министр Связи и участник сопротивления он разделял с Биглем ответственность за свершившееся злодеяние.

Экран вспыхнул, но вместо зачитывающего новые установки бандита там замелькали кадры включённого в вечернюю программу весёленького кинофильма.

Министры быстро переглянулись. Бигль схватил трубку, лихорадочно отбил номер и закричал:

– Ригль! Что у вас происходит? Они ещё не в студии?

– Они на пятьдесят третьем этаже, – отвечал Ригль, перекрикивая грохот всё ещё рвущихся на стоянке бензобаков.

– Почему они не вышли в эфир?

– Мы этого не понимаем, господин министр! Студия прямого эфира десятью этажами выше!

– Прекрасно, Ригль! Их оплошность может спасти всех нас!

Болтик выхватил у Бигля трубку и простучал по кнопкам. Министры прекрасно понимали друг друга, и теперь всё решали секунды.

– Алло, аппаратная?

– Господин министр, это вы… – залепетал перепуганный, но не покинувший свой пост главный администратор Маслёнка. – Сейчас они будут здесь, они выйдут в эфир, что делать, что делать!..

– Слушайте меня внимательно, Маслёнка, – твёрдо заговорил Болтик. – Выходите в эфир прямо сейчас, под мою диктовку. Быстро к микрофону и радиосуфлёр в ухо! Остальным баррикадировать двери; нам потребуется на всё про всё меньше минуты. Готовы? Три-два-один – поехали! «Дорогие телезрители…»

– Дорогие телезрители, – заговорил появившийся на экране коротышка. – В это вечернее время вы, как всегда, у своих экранов. Если же кто-то по своей надобности отлучился, позовите, позовите его скорее к телевизору, потому что сейчас мы сообщим вам нечто особенно важное. Ну вот, теперь вы все в сборе. Наверняка вы успели поужинать, и на столе перед вами расставлена чайная посуда. Сейчас каждый из вас возьмёт в руки чашку или стакан, подойдет к водопроводному крану, наберёт воды и выпьет. Но вот непременное условие: вы должны позволить воде протечь не меньше двух минут, только после этого вы наберёте воды и выпьете весь свой сосуд до дна. Итак…

В эфире послышались выстрелы и треск разбиваемой двери.

– Итак, действуйте!

В следующее мгновение Маслёнка исчез, и на экранах появились улыбающиеся Незнайка и Пончик. В эфир пошел блок рекламы.

Глава двадцать четвёртаяГризль пытается спасти от позора своего правителя, но вынужден сам испить эту чашу до дна. Знайка выпивает стакан воды, и ему тоже становится стыдно

В этот день путешественников с Большой Земли возили на экскурсию к Хрустальным озёрам – на фешенебельную туристическую базу для богачей и высокопоставленных чиновников. Там они играли в мяч, в жмурки, в догонялки, катались на лодках и кормили птиц. А на обратном пути в автобусе дружным хором пели песни. Вернулись вечером усталые и раскрасневшиеся. За ужином, а правильнее сказать, за ежевечерним банкетом наперебой провозглашали здравицы в честь Верховного Правителя, его министров и нерушимой дружбы между коротышками двух планет.

Кроха и Буравчик, тоже растягивавшие губы в идиотских улыбках, на самом деле очень волновались. Огонёк во дворец не вернулась, а её отсутствия будто никто и не заметил. Знайка пытался несколько раз окликнуть её на экскурсии, но Гризль неизменно оказывался рядом и говорил, что видел г-жу Огонёк буквально минуту назад. Пупс не хотел волновать гостей рассчитывал вернуть беглянку до наступления темноты. А ночью в её комнату должны были пустить снотворный газ и сделать укол, который навсегда лишил бы её памяти.

После ужина Верховный Правитель уединился с Гризлем и раздражённо потребовал у него отчёта о проведённой работе. Пупс уже видел, что почва уходит у него из-под ног, что он зарвался, зашел слишком далеко и не сегодня завтра его невиданная, гигантская авантюра рухнет… Но он уже вкусил дурман безграничной власти и понимал, что вопреки здравому смыслу и даже собственной воле будет цепляться за эту власть до последнего.

– Гризль, – сказал Пупс, нервно кусая себе губы, – почему вы до сих пор её не поймали?

Министр открыл рот, чтобы ответить, но Пупс его перебил:

– Я знаю, весь день вы были заняты: прохлаждались на озерах. Бегали, смеялись, размахивали руками… Вместо того чтобы спасать от позора своего правителя!

– Но ваше сиятельство сами велели мне находиться возле землян неотступно. Господа Тайный министр и министр Связи могли бы в мое отсутствие…

– Не могли! Банда Ханаконды намерена захватить телевидение и диктовать условия моему народу! Эти двое готовят ему засаду, а не прохлаждаются, как некоторые, на озёрах. Ах, какой ужас! – Пупс застонал и обхватил голову руками. – Враги, враги обступили меня со всех сторон! Они щёлкают зубами, они готовы прыгнуть и вцепиться мне в горло!!. – Пупс схватил себя за горло и задёргался.

Зазвенел телефон, он тут же перестал кривляться и взял трубку. Но от услышанного ему пришлось задрожать по-настоящему.

– Что? Как захватили? Как же вы… – от волнения он стал задыхаться и схватился за грудь. – Они захватили телецентр… банда Ханаконды…

Гризль схватил пульт и щёлкнул кнопкой. Огромный, в полстены, экран вспыхнул, на нём появилась голова коротышки с аккуратно прилизанным пробором.

– …Сейчас каждый из вас возьмёт в руки чашку или стакан, – говорил он, прижимая к уху радиосуфлёр, – подойдёт к водопроводному крану…

– Это не Ханаконда! – слабо произнес Пупс, указывая на прилизанного коротышку.

– Это администратор прямого эфира, – сказал Гризль. – И он говорит под чью-то диктовку. Вода, вода… Ах, чтоб тебя! – До Гризля внезапно дошел смысл происходящего. – Нельзя, чтобы они пили эту воду!!

И он выбежал из кабинета.

Первой по коридору была комната, в которой остановился Знайка. Гризль распахнул дверь, но никого не увидел, только администратор Маслёнка с экрана включённого телевизора заканчивал свое обращение командой «действуйте!».

И скорее всего, что коротышки уже действовали: дверь в ванную комнату была открыта, оттуда доносилось журчание льющейся из крана воды.

Гризль шагнул в ванную и увидел, как землянин, послушно вытряхнув из стаканчика зубную щётку, полощет его, одновременно пропуская воду положенные две минуты.

– А, это вы, господин Первый министр! – улыбнулся ему Знайка. – Вы, случайно, не знаете, что это за странное пожелание прозвучало только что в эфире? Наверное, это ещё одна форма заботы мудрейшего Верховного Правителя о здоровье коротышек. Стакан водопроводной воды перед сном – гениально и просто! Нужно будет сказать Пилюлькину, чтобы он распространил этот опыт у нас в Цветочном городе. А что это у вас такой странный вид? Может быть, вам тоже надо выпить воды и лечь спать?

Знайка протянул Гризлю наполненный стакан.

– Нет, не хочу, – сказал тот неожиданно резко. – И вы не будете пить эту воду. Она… отравлена!

Знайка с изумлением на него уставился.

– Враки, она не отравлена! – послышался рядом писклявый, но решительный голос. – Не слушайте его, пейте!

В дверях стояла Кроха, и вид у неё был довольно-таки угрожающий.

– Он не будет пить! – повысил голос Гризль и замахнулся, чтобы выбить стакан у Знайки из рук.

Но тут Кроха внезапно сделала ему подсечку, и Гризль, не успев ахнуть, загремел на пол.

– Ах ты… да я тебя сейчас… – зашептал он в ярости, вставая на ноги.

Но едва он только протянул руки, чтобы схватить малышку за горло мёртвой хваткой, как та ловко увернулась и в стремительном развороте ударила его ногою в живот. Гризль согнулся в три погибели, застонав от боли и унижения.

– А теперь ополоснись немножко, – сказала Кроха и легонько толкнула его ладошкой в лоб.

Первый министр кувыркнулся спиной в наполненную водой пенную ванну и забарахтался.

Кроха обратилась к Знайке, который смотрел на всё происходящее, не зная, верить ли своим глазам:

– Пейте же скорее, что вы смотрите!

Знайка послушно выпил до дна весь стакан, Кроха отвела его в комнату и усадила в кресло. На экране телевизора в это время Незнайка и Пончик читали стишок про велосипед, и Знайка почувствовал, как ум у него заходит за разум.

Но вот в следующее мгновение он ощутил, как пальцы его ног свела лёгкая судорога, как она горячей волной пробежала по ногам и по животу, руки непроизвольно задергались, напряглась шея и ходуном заходила голова. Он забормотал что-то нечленораздельное, спина вдруг выгнулась мостиком, Знайка весь напрягся, как струна, затем осел, расслабился и обмяк. На его бледном лице заблестели крупные капли пота.

– Как вы? – прошептала с испугом следившая за его превращением Кроха.

Знайка посмотрел по сторонам, кивнул и, опустив голову, стал сосредоточенно протирать платочком стекла очков. В одно мгновение он всё вспомнил, и ему стало стыдно. На его бледном лице начала быстро проступать густая краска стыда.

– В водопроводной воде было нейтрализующее вещество? – спросил он тихо, не поднимая глаз.

– Да, – подтвердила Кроха. – Огонёк позвонила и предупредила нас об этом.

– Где она?

– В гостинице «Изумруд», с Незнайкой и Пончиком. Там с ними ещё два министра, они тоже против Пупса.

– Значит, теперь всё кончено?

– Надеюсь, что так.

– И нашего вмешательства не потребовалось…

– Что ж, и это неплохо.

Захлюпали ботинки: через комнату прошагал Первый министр. Он был весь в пене, а в сторону дорогих гостей даже не посмотрел.

– Теперь они, наверное, сбегут, – сказал Знайка.

– А это уже не наша забота, – ответила Кроха. – Пусть с ними разбираются сами лунатики.

Телевизор продолжал работать, но блок рекламы внезапно прервался. На экранах появился коротышка с жестоким, неприятным лицом. По его удлиненному туловищу прошло легкое волнообразное движение, он снял маленькие темно-зелёные очки, вперил суженные, разбегающиеся в стороны зрачки в объектив и зашипел:

– А вот и я, мои дружные и послушные коротышки. Меня зовут Ханаконда, я ваш новый возлюбленный Верховный Правитель. Забудьте все, что было раньше; с этой минуты для вас начинается новая жизнь, новый порядок. Те из вас, кто служит в полиции, больше не будут подчиняться коротышкам из так называемой касты неприкасаемых. С этой минуты больше не будет никаких каст. Вы должны арестовать всех, кто работал на прежнюю власть, они будут сосланы в такие места, где больше не смогут причинить вам вреда. Всё ваше имущество – дома, автомобили, одежда, мебель, фабрики, заводы, земля и вода – с этой минуты принадлежит государству. Государство – это я. Всё, что вам нужно, вы будете получать от меня, поровну. Не будет больше ни бедных, ни богатых; вы все наденете форму одинакового покроя, удобную и свободную; каждый из вас получит удобную и компактную ячейку для жилья. С отменой собственности вы больше не будете испытывать зависти друг к другу. Каждый из вас будет подчиняться единому для всех порядку. Если же кто-то узнает про другого, что тот не соблюдает распорядок или, хуже того, допускает невежливые высказывания по адресу новой власти…

Ханаконда продолжал говорить, а Знайка и Кроха с испугом смотрели на экран.

– Послушайте! – воскликнула Кроха. – Да ведь наш возлюбленный господин Пупс был по сравнению с этим настоящим подарком!

– Надеюсь, что все успели выпить воду… – проговорил Знайка, ещё сильно смущённый проявленной слабостью.

– Воду из-под крана? Думаю, что все успели, и теперь для лунатиков его выступление будет хорошим уроком на будущее.

В коридорах дворца послышались шаги и взволнованные голоса.

– Похоже, что наши тоже очухались. Давайте соберемся все вместе и поговорим наконец не только о мудрости и скромности господина Пупса.

Знайка снова густо покраснел.

Глава двадцать пятаяСтрасти продолжают накаляться. Их сиятельство и Первый министр бегут из города, воспользовавшись общим замешательством

– А ведь господин Пупс был по сравнению с этим настоящим подарком! – слово в слово одновременно с Крохой произнесла Огонёк.

Два министра, два изобретателя и Козлик напряжённо смотрели в телевизор, и каждый чувствовал, как по спине у него бегают мурашки. Пончик зачерпнул из вазы горсть сушёных грибов и запихал в рот. Поспешно разжевав и проглотив, он забежал в ванную, пропустил воду из-под крана и выпил залпом стаканчик. Подумав немного, набрал ещё один и выпил. «Это не помешает, – сказал он, глядясь на себя в зеркало. – Так-то оно вернее будет».

Когда он вернулся в гостиную, министров уже не было – они помчались на телевидение, где страсти продолжали накаляться с каждой минутой. Не было здесь и «Дружка» – по общему решению «железный коротышка» отправился вместе с ними для усиления.

– Едемте во дворец, – предложила оставшимся Огонёк. – Если их сиятельство ещё не сбежало, я вас с ним познакомлю. Кроме того, пора бы вам уже присоединиться к экипажу: как ни крути, а вы ещё члены спасательной экспедиции.

Оставшиеся не возражали. Но едва они шагнули за дверь, как на изобретателей налетела и закружила обратно в номер стая телевизионщиков, которыми верховодил, размахивая тростью, господин Скуперфильд. Незнайка и Пончик совсем уже про него забыли, а теперь надо было держать данное слово.

– Ладно, поезжайте пока без нас, – решил Незнайка. – Мы после подъедем.

Огонёк покачала головой, но ничего не сказала. Всё-таки коротышки, которые сумели здесь в несколько дней разбогатеть и прославиться, вызывали некоторое уважение.

А их сиятельство всё-таки сбежало.

Будучи умным коротышкой, Пупс давно уже поручил Первому министру заготовить для него новые документы на вымышленное имя. Будучи коротышкой осторожным и предусмотрительным, Гризль изготовил фальшивые документы не только для него, но и для самого себя.

Когда Первый министр, покрытый мыльной пеной и несмываемым позором, вернулся в кабинет, Верховный Правитель сидел в своем похожем на трон кресле и с ужасом смотрел на Ханаконду, зачитывающего с экрана телевизора манифест о перемене власти и основных положениях нового порядка.

– Эй, вы! – грубо окликнул его Гризль. – Собирайтесь, пора сматываться отсюда.

– Как… вы смеете! – испуганно произнёс Пупс, поражённый как увиденным и услышанным с экрана телевизора, так и немыслимым поведением Первого министра. – Это мятеж! Я прикажу сейчас же…

– Ах, оставьте, ничего вы не прикажете.

– Что такое! В своем ли вы уме, господин Гризль? – Пупс задёргал шнурок колокольчика.

– Одевайтесь, ваше сиятельство, одевайтесь, никто не придёт. Все разбежались, словно зайцы.

– Нет, нет, этого не может быть!

Гризль открыл сейф и начал шарить по полкам.

– Держите. – Он протянул Пупсу документы. – Это ваше новое удостоверение личности: с этого момента вас зовут Пуфик и вы старший приказчик галантерейного магазина в Сан-Комарике.

– Пуфик!.. А почему только приказчик?.. А вы думаете, они все выпили воду?..

Теперь Пупс говорил только для того, чтобы не молчать. Он всё понял и теперь быстро одевался. Надев на себя добротный шерстяной костюм, он окликнул Гризля, продолжавшего рыться на полках огромного сейфа:

– Что вы там ищете?

– Как это что! Где у вас тут наличные деньги?

– Наличные деньги? – удивился Пупс. – Я как-то уже и забыл, что это такое – наличные деньги. На банковском счету есть какие-то миллиарды…

Гризль перестал рыться и проговорил, глядя на Пупса с нескрываемой неприязнью:

– Вы понимаете, что мы теперь нищие?

– А у вас самого, что же, нет наличных денег?

Гризль вынул пухлый бумажник и пересчитал купюры:

– Четыре тысячи шестьсот пятьдесят фертингов. И это вместо того, что у нас было…

– Ничего, на первое время хватит, – заметил Пупс примирительно.

Разыскав в гардеробе пузатый чемодан-саквояж, Гризль принялся сгребать в него всё, что подворачивалось под руку: золотые и серебряные безделушки с полок; статуэтки, чернильницу и пресс-папье с письменного стола. Пупс снял со стен несколько картин, отодрал холсты от рам, кое-как свернул и тоже уложил в саквояж.

Внезапно и громко зазвонил телефон. Оба вздрогнули и переглянулись.

– Не подходите, – сказал Гризль.

Но не успел замолкнуть первый телефон, как его трель на свой лад подхватил второй, третий, четвёртый… Кабинет наполнился тревожным и пронзительным перезвоном стоящих на письменном столе телефонных аппаратов.

– Идемте, – сказал Гризль. – Сейчас сюда придут.

Они вышли в пустой коридор, и Пупс направился к парадной лестнице.

– Не туда! – схватил его за рукав Гризль. – Сюда, через кухню!

Пробравшись через опустевшую кухню и подсобные помещения, они вышли на хозяйственный двор и, перескакивая через грязные лужи и отбросы, заторопились в сторону темнеющего за каменной оградой леса.

– Если пойдём напрямик, выйдем к железнодорожной станции, – объяснил Гризль. – Помогите мне забраться.

Пупс подтолкнул Гризля на кромку стены, подал ему саквояж и протянул руку.

– Ну, помогайте же теперь мне! – зашептал он в нетерпении.

Но Гризль не спешил давать ему руку. О чём-то задумавшись, он медлил.

– Вы даже не знаете моего нового имени, – сказал он, переживая внутренние колебания.

Но, как бы там ни было, Пупс стоил немножко больше, чем Гризль.

– Опознать ваш труп не составит труда, – заверил он своего бывшего министра, взводя курок огромного револьвера, извлеченного из-за пазухи, и прицеливаясь. – Новое имя вам даже не понадобится.

Гризль быстро протянул ему руку:

– Ну, давайте же! Что за ерунда пришла вам в голову?..

Пупс схватился за руку и, цепляясь ногами за неровности, вскарабкался на стену. Они сели рядом и отдышались.

– В саквояже моё добро, – напомнил Пупс. – Оно стоит больше ваших четырёх тысяч.

– Хорошо, хорошо. Не хватало нам ещё ссориться из-за пустяков. Прыгайте первым.

– Нет, вы прыгайте.

– Хорошо.

По ту сторону стены загремел саквояж, затем почти бесшумно спрыгнул Гризль. Пупс прыгнул за ним следом, и земля ощутимо вздрогнула. Гризль сдавленно вскрикнул, – очевидно, он не успел посторониться. Послышались удаляющиеся шаги и затихающая брань.

С безграничной властью Верховного Правителя было покончено.

Глава двадцать шестаяТелезрители звонят в студию, потому что этого шоу нет в программе. Бигль предлагает сдаться. Дикий коротышка против железного робота

Ханаконда закончил чтение манифеста и вперил свои колючие глаза в объектив телекамеры.

– Запомните этот взгляд, – прошипел он зловеще. – Теперь вы все будете меня бояться. Бояться и ненавидеть. Ненавидеть, но бояться. Мне не нужно вашей любви, мне нужно ваше послушание. Послушание и страх – именно это необходимо для поддержания нового порядка, который, – Ханаконда торжественно повысил голос, – я объявляю с этой минуты!

Он поднялся с места и тут только заметил, что Губошлёп делает ему какие-то отчаянные знаки из-за стекла режиссерской кабины. Он приложил к уху радиосуфлер и услышал:

– Шеф, тут творится что-то непонятное! Зрители звонят наперебой и спрашивают, почему этого нет в программе. Кажется, они принимают вас за клоуна из шоу вечерних страшилок!

– Что… Что ты сказал?.. – Ханаконда задрожал от ярости, на его губах выступила пена. – Они приняли меня за клоуна?..

– Погодите, шеф, ещё кое-что! На связь вышел Бигль, Тайный министр, он хочет с вами поговорить!

В радиосуфлер ворвался голос Бигля:

– Ханаконда, слушайте меня внимательно: только что мы взяли двух типов, которые запалили автостоянку. Это ваши дружки – Тефтель и Жмурик. Сейчас мы отправим их к вам, а дальше думайте сами. Они вам всё объяснят, потому что нам вы всё равно не поверите. Предупреждаю сразу: если не начнёте выходить по одному с поднятыми лапами, забросаем слезоточивыми шашками и начнем штурм. Всё поняли?

– Тьфу на тебя, – прохрипел Ханаконда. – Моя уже взяла, Пупсу хана. А этих двоих можешь оставить себе…

Но в это время в коридоре уже слышались голоса Тефтеля и Жмурика: «Не стреляйте, не стреляйте!»; Хорёк, который держал на прицеле дверцу лифта, пропустил их на этаж.

– Шеф! Шеф! – закричали те наперебой. – Всё кончено! Порошок больше не действует, они все очухались! Надо сдаваться, шеф, пока ещё не поздно! Бигль обещал, что, если мы выйдем с поднятыми руками, он устроит нам вполне приличные условия – там, на болоте. Чистые продукты, баня, смена белья…

– На болоте?! – взвизгнул Ханаконда и схватил Жмурика за горло.

Это было тем более несправедливо, что про болото сказал не Жмурик, а Тефтель. В запале Ханаконда душил все сильнее и сильнее, и, если бы ему не разомкнули руки, работы у полиции бы поубавилось.

– Пошли, уходим, – скомандовал шеф. – Фараоны так и не поняли, что у нас есть вертолёт.

– Но, шеф… – пролепетал Тефтель.

– Что такое?

– Они знают, что у нас есть вертолёт.

– Откуда они могут это знать, болван?

– Я им сказал. Я же не думал…

Ничего не сказав, Ханаконда размахнулся и нанёс Тефтелю сокрушительный удар в челюсть. Но толстокожий здоровяк лишь покачнулся и потер ушибленное место, зато сам Ханаконда схватился за кулак и зашипел.

Из шахты лифта послышался голос Бигля, говорившего через рупор:

– Даю вам одну минуту! Только одну минуту! Спускайтесь вниз с поднятыми руками! Это последнее предупреждение, через минуту мы начинаем!

– Все наверх, – скомандовал Ханаконда. – Росомаха первым.

Росомаха послушно поскакал первым, за ним следом побежали пятеро вооруженных бандитов. Выход на вертолётную площадку был свободен. Ханаконда открыл щиток и повернул рубильник.

Вспыхнули огни, и в ярком свете все увидели возвышающуюся на пути к вертолёту огромную фигуру лысого коротышки в тёмных очках и чёрном блестящем плаще, свободно свисающем до самого пола. Он был безоружен, руки его были сложены на груди, ноги уверенно расставлены.

– Огонь, – сказал Ханаконда.

Бандиты вскинули автоматы и разом затарахтели. Пули загудели и зазвенели по арматуре. Одна из пуль, расплющившись, рикошетом ударила Росомахе в истерзанную задницу. Несчастное существо взревело, как пароходная сирена.

– Взять его! Фас! – крикнул шеф.

Обезумевший от боли зверь-полукоротышка бросился на «Дружка» и вцепился зубами в его резиновое лицо.

– За мной, – махнул рукой шеф, и бандиты следом за ним быстро запрыгнули в вертолёт.

Робот отшвырнул от себя рычащего звереныша, но в то же мгновение вертолёт оторвался от площадки. Сильно оттолкнувшись обеими ногами, «Дружок» прыгнул и уцепился за посадочную лыжу. Машина тяжело осела, но винт прибавил обороты и вытянул её на подъем. В момент снижения Росомаха с визгом прыгнул и тоже уцепился, но не за лыжу вертолёта, а за плащ робота, изрешечённый пулями. Словно кошка цепляясь когтями за дырки, он взлетел по плащу наверх и юркнул внутрь вертолёта. Машина взмыла высоко в тёмное небо, башня и высыпавшие на взлетную площадку полицейские скрылись из виду.

Глава двадцать седьмаяХанаконда снова становится опасен. «Дружок» выходит из игры. «Космические поставки» в последний раз работают на бандитов

Зарево давилонских огней осталось позади, внизу со всех сторон темнел лес.

– Куда лететь, шеф? – спросил Хорёк, сидевший за штурвалом.

Ханаконда развернул на коленях карту и, склонившись над нею, напряженно думал. Он уже никуда не смотрел, а только сосредоточенно думал. Думал так, что на лбу у него вздулись и ходили ходуном синие прожилки.

– На юго-запад, – наконец произнес он тихо. – В Научный городок.

– А потом куда рванем?

– Потом на Большую Землю.

– Что?! – от неожиданности Хорёк завалил вертолёт на бок.

– Осторожно, болван. Здесь, на Луне, нам не спрятаться, слишком тесно. На Большой Земле нас никто не знает, начнём всё сначала. Тамошних коротышек ничего не стоит облапошить, они даже не знают, что такое деньги. Мы быстро наведём там свой порядок.

– Вам виднее, шеф. А что делать с этим? – Он кивнул вниз, туда, где висел «Дружок».

– Это всего-навсего машина, а машину легко обмануть. На каких частотах ведёт свои переговоры полиция?..

«Дружок» бездействовал в эти минуты потому, что дожидался ответа от Бигля, которому временно переподчинила его Огонёк. В последний раз он доложил о том, что висит на лыже вертолёта и летит неизвестно куда. Бигль совещался и медлил с ответом. Наконец робот услышал в своем приёмном устройстве голос:

– Эй, робот, ты меня слышишь?

– Слышу вас хорошо, господин Бигль, – откликнулся «Дружок». – Вы приняли решение?

– Принял, принял; слушай сюда.

– А что у вас с голосом, господин Бигль? Вы простудились?

– Да, да, точно, чтоб тебя… Выпил холодного, оттого и сел голос. Ты вот что, робот: прыгай сейчас вниз и быстро возвращайся. Твои дружки с Земли в опасности, понял?

– В опасности, – повторил робот. – Выполняю немедленно. Спешу на помощь.

Он разжал пальцы и рухнул вниз.

Пролетев с треском через густую сосну и переломав половину сучьев, он взгромоздился на спящий муравейник, но сразу поднялся и зашагал обратно, в сторону города. Всю дорогу он беспрестанно повторял себе на одной фальшивой ноте: «Дружки в опасности. Быстро возвращайся. В опасности…»

Вертолёт приземлился в центре Научного городка, у колоннады главного здания. Бандиты спрыгнули на землю и с автоматами наперевес взбежали по ступенькам.

В это время Альфа, Мемега, обер-атаман Пшигль и доцент Квантик сидели за совещательным столом и обсуждали внезапно разразившиеся в телевизионном эфире судьбоносные события. Просуществовавший меньше месяца, Союз вольномыслия, хотя и не успел сделать ничего существенного, всё-таки сплотил и объединил многих коротышек перед лицом опасности. Как это ни странно, к этому времени в Союз вступили почти все министры, члены большого бредлама промышленников и высшие полицейские чины. Списки тайного общества было решено опубликовать в газетах, чтобы все знали своих героев, а также и тех, кто, несмотря ни на что, сотрудничал с узурпатором. Предателей насчитывалось совсем немного, и правление Союза (здесь были все, за исключением Козлика) в эту минуту обсуждало, стоит ли вообще предавать гласности их имена.

Внезапно дверь распахнулась и в кабинет шумно ввалилась ощетинившаяся стволами пёстрая компания.

Альфа и Мемега сразу узнали хозяев «Космических поставок» и нескольких мелькавших здесь в то время охранников. Росомаху пока не было видно за их спинами.

– Руки кверху! – что было мочи завопил Губошлёп. – Всех положу!!

– Здравствуйте, господа учёные, – поздоровался Ханаконда, присаживаясь к совещательному столу. – Господин Квантик, господин Пшигль, вы тоже здесь? Но как же вы уцелели? До меня дошли слухи, что Пупс взорвал нашу ракету. Впрочем, это хорошо, что вы уцелели: найдите и раздавите его, как поганую жабу, теперь он наш общий враг.

Тут послышалось нарастающее злобное рычание, из-за спин бандитов выскочил Росомаха, запрыгнул на стол и схватил Квантика за волосы. При виде знаменитого дикого коротышки все повскакивали с мест.

– Успокойтесь, господа, – сказал Ханаконда. – Этот несчастный – наш товарищ. Мне кажется, он только хочет что-то спросить у господина Квантика.

– Где, – выдавил из себя страшное рычание зверёныш, – Козлик!

Перекосившись от боли, с запрокинутой головой, Квантик сказал:

– Его здесь нет.

– Где – он!

– Не знаю.

– Где – он!!

Росомаха приставил большой палец ноги к глазу Квантика, приготовившись надавить.

Но тут счёл необходимым вмешаться обер-атаман Пшигль: он снял с пояса электрическую дубинку, перегнулся через стол и ткнул её концом в многострадальную часть тела Росомахи. Послышался треск, сверкнула молния электрического разряда, запахло палёным. В следующее мгновение раздался такой крик, от которого у всех присутствовавших разом заложило перепонки.

Перекувыркнувшись несколько раз в воздухе, несчастное полуживотное разнесло вдребезги оконное стекло и вылетело наружу.

Приблизившись к окну, бандиты увидели, что Росомаха, целый и невредимый, с воем катается по мокрым листьям, схватившись за больное место.

– Послушайте, никакого Козлика здесь нет! – воскликнул Мемега. – И прошу вас, оградите нас от этого ужасного дикого существа!

– Плевать на него, – сказал Ханаконда. – Идёмте, где тут у вас реактивное снаряжение? И вы двое тоже, – он кивнул Пшиглю и Квантику. – Вы тоже полетите с нами. Будете показывать дорогу.

– Куда? – не понял Квантик.

– Туда. – Ханаконда указал пальцем вверх. – На внешнюю оболочку. Туда, где вторая ракета землян. Хотим наведаться к ним в гости. Несмотря на то что они забыли нас пригласить…

Квантик дёрнулся, но в ту же секунду заклацали затворы автоматов, и четыре ствола упёрлись в затылки четверых сидевших за столом коротышек. Выбора не было.

Глава двадцать восьмаяНочной полет. Обер-атаман Пшигль действует как профессионал; доцент Квантик ведет себя как дилетант, потому что его обучали совсем другому

Не прошло и часа, как восемь фигур, облачённых в космические скафандры с реактивными ранцами, взмыли в чёрное ночное небо.

Лететь приходилось по касательной, потому что ледяной туннель в это время суток находился где-то над Большим Материковым проливом и продолжал смещаться в сторону полуострова Клушка. Догоняя время, стремительно уносящиеся огоньки-кометы скрылись за восточным горизонтом.

Вот впереди снова забрезжил вечер, стало светлее, внизу заблестела вода пролива. Вот стало совсем светло: они догнали вчерашний день, ещё только катившийся к вечеру на западе полуострова Клушка.

– Вверх, за мной, – скомандовал Квантик, и вереница комет-коротышек круто рванулась вверх, прорезав слой облачности, словно рыхлый снег.

В сиянии светящегося газа, обволакивающего изнутри скалистую небесную твердь, стали видны обращённые книзу своими вершинами покрытые инеем каменные горы, ущелья и долины, сверкающие и искрящиеся в свете дня.

Зачарованные представившимся зрелищем, бандиты нарушили строй, беспорядочно разлетелись, и обер-атаман Пшигль сразу воспользовался этим. Оказавшись позади, вне поля их зрения, осторожно маневрируя, он подлетел к ближайшей фигуре и повернул краник подачи топлива. Двигатель зафыркал, давая первые сбои. Пшигль залетел со спины к другому бандиту и проделал с его реактивным ранцем ту же самую операцию.

– Эй! – закричал первый в переговорное устройство. – У меня мотор сломался! Я падаю!..

– Ай! – закричал второй. – Держите, держите меня скорее!!

В это время доблестный полицейский уже подлетал к третьему бандиту. Но тут третий, оказавшийся Ханакондой, повернулся к нему лицом.

– Пшигль! – прохрипел он в ярости. – Это Пшигль, стреляйте в него!

И он первый дал очередь из автомата, но, по счастью, его закрутило, и все пули пролетели мимо. Не долго думая Пшигль отстегнул ранец и полетел вниз, следом за Хорьком и Губошлёпом, которые продолжали вопить, обезумев от страха.

– Тише, вы! – прикрикнул на них обер-атаман. – Сейчас раскроются парашюты, ничего с вами не будет.

Воспользовавшись замешательством, Квантик тоже сделал движение, чтобы скинуть с себя ранец, но Ханаконда, зорко за ним следивший, сразу нацелил на него ствол автомата:

– Даже не пытайтесь, господин Квантик. С такого расстояния я не промахнусь.

Над головами Хорька и Губошлёпа хлопнули парашюты, и они сразу перестали вопить. Потягивая то одну, то другую лямку, Пшигль старался держаться от них поблизости. Автоматы эти двое в панике побросали, и теперь опытный полицейский намеревался взять их голыми руками.

Так оно и вышло. Едва коснувшись земли и не дав бандитам опомниться, Пшигль вылез из своего скафандра, снял с пояса наручники и щёлкнул замками на их запястьях. Наручников была только одна пара, поэтому Хорьку достался браслет на левую, а Губошлёпу на правую руку. Поднявшись, они сделали попытку побежать, но вышло так, что побежали они в разные стороны, тут же упали и завыли от боли.

Пшигль свинтил с их голов гермошлемы и скомандовал:

– А теперь вперёд, чуда морские. До ближайшего участка будете топать прямо в обмундировании. Придется, конечно, как следует попотеть, да уж ничего не поделаешь. Зато в каталажке обещаю вам холодный душ из шланга. Ну, живо!..

Они находились поблизости от Фантомаса. Вдалеке, за мокрым картофельным полем, уже виднелись первые городские застройки. Двое коротышек в пузатых скафандрах и один в полицейской форме поплелись напрямик, увязая по щиколотку в черноземе.

Глава двадцать девятаяКак легкомысленное времяпрепровождение Фуксии и Селёдочки поставило под большой вопрос дальнейшую судьбу Жмурика, Тефтеля, Ханаконды и Росомахи

Прошла неделя с тех пор, как спасательная экспедиция земных коротышек совершила посадку на лунной поверхности. И прошло три дня с тех пор, как астроном Стекляшкин и писатель Смекайло остались вдвоём в ракете наблюдателей. Наблюдать было нечего и, соответственно, передавать на Землю тоже было нечего. Но скучать им не приходилось: обе эти творческие натуры были целиком поглощены своей работой. Стекляшкин, пользуясь идеальными условиями для астрономических наблюдений – такими, как полное отсутствие облаков и вообще какой бы там ни было атмосферы, затрудняющей видимость, – проводил всё время у телескопа. Смекайло же продолжал неустанно испещрять страницу за страницей черновыми записями своего первого романа. И это было удивительно, потому что роман должен был создаваться прямо с натуры. То есть Смекайло намеревался описывать художественным словом ход экспедиции со всеми приключениями, опасностями и репликами героев. Однако Смекайло ничего подобного видеть и слышать не мог, потому что не выходил из ракеты и даже вообще редко поднимал голову от бумаги.

Время от времени кто-нибудь из этих двоих вспоминал, что нужно поесть, тогда он звал другого, и они вместе уминали порядочное количество содержимого всевозможных пластиковых бутылочек, тюбиков и брикетов. Потом Стекляшкин залезал в скафандр и отправлялся к расположенной в маленькой пещере радиостанции. Эта радиостанция, напомним, имела брошенную в расщелину проволочную антенну, поэтому оттуда можно было держать связь с находившимся в зоне риска экипажем сталкеров, сильно размножившимся за счёт нескольких переметнувшихся наблюдателей. Но поскольку вплоть до последних событий все посторонние радиосигналы в эфире глушились местным правительством, связи между сталкерами и двумя оставшимися на поверхности наблюдателями не происходило. Тем не менее Стекляшкин честно наведывался в пещеру после каждого приёма пищи и выходил в эфир с позывными.

В описываемое время эти двое как раз вспомнили об ужине и, расположившись в кают-компании, поглощали ёмкости с незатейливой космической пищей.

– Знаете, меня уже начинает беспокоить их отсутствие, – сказал Стекляшкин, обращаясь к своему ставшему чрезвычайно рассеянным приятелю. – Если в ближайшее время они не появятся или не выйдут на связь, надо будет принять какие-то решительные меры.

– Мне кажется, что волноваться ещё рано, – возразил Смекайло. – Пускай пройдут хотя бы сутки, а уж там…

– Сутки? Сколько же они, по-вашему, отсутствуют?

– Ну, часа три или четыре…

– А трое суток не хотите?

– Трое суток?

– Конечно! С тех пор как они спустились, прошло уже более трех суток!

– Да что вы говорите! Вот что значит, позабыв обо всём, оседлать крылатого коня вдохновения!..

– Знаете что, дружище, – Стекляшкин похлопал писателя по плечу, – коню вдохновения тоже не мешало бы передохнуть; пора бы вам выйти из ракеты и прогуляться пешком. Разомнётесь, посмотрите по сторонам, в конце концов. Сейчас я иду, и вы тоже одевайтесь.

– Что ж, пожалуй, вы правы, – согласился Смекайло. – Я иду с вами.

Два наблюдателя благополучно добрались до пещеры, Стекляшкин подключился к радиостанции, настроился на нужную частоту и, к своему удивлению, не услышал в эфире противного гудения глушилок. Вместо этого в переговорные устройства ворвались отчаянные позывные:

– Ракета «ЗОВ» вызывает ракету «ФиС»! Стекляшкин, отзовись!..

– Да! – крикнул Стекляшкин. – Я здесь! Я слушаю!

– Это мы! Фуксия! Селёдочка! – наперебой закричали Фуксия и Селёдочка.

– Что у вас случилось?

– Не у нас, у вас! Возвращайтесь в ракету! Закройтесь, включите защиту, никого не пускайте! Они летят к вам, они уже рядом!

– Чего-чего? – глупо сказал Стекляшкин и выглянул из пещеры.

Увиденное заставило его сказать «ой»: к ракете торопливо приближались пятеро коротышек в скафандрах лунного образца.

– Что! Что случилось?!

– Они… они, кажется, уже здесь.

В наушниках стало тихо. Четверо из прибывших коротышек поднялись по трапу, но пятый вдруг вырвался и побежал. По нему начали стрелять, и пули вокруг него взбивали маленькие фонтанчики пыли.

– Погодите… – сказал Стекляшкин. – Кажется, один из них бежит к нам.

– Будьте осторожны, они вооружены!

Стекляшкин совершенно растерялся, но тут коротышка закричал:

– Это я, Квантик! В ракете кто-нибудь остался?

– Нет, – ответил Стекляшкин. – В ракете никого нет.

Они были хорошо знакомы, поэтому представляться не было нужды. Узнав, что в ракете никого нет, Квантик вздохнул с облегчением.

– А программа возвращения уже введена в компьютер?

– Кажется, ещё нет. Фуксия, Селёдочка, что вы оставили в главном компьютере?

Фуксия и Селёдочка молчали. Им было стыдно признаться, что в главном бортовом компьютере они оставили диск с игрой в космические догонялки. Так они в последние часы коротали время, чтобы унять волнение в ожидании сигнала от «Дружка».

– В компьютере диск, который не имеет отношения к полёту, – сказала наконец Селёдочка.

В это мгновение из сопла в грунт ударили искры и пламя, включился прибор невесомости, и ракета стремительно взмыла ввысь. Набирая скорость, она пошла внезапными зигзагами, быстро удаляясь и превращаясь сначала в мечущийся из стороны в сторону факел, затем в выписывающую во тьме замысловатые узоры звездочку, а затем в едва заметную искорку, которая вскоре совсем растаяла в чёрной космической бездне.

– Куда же они полетели… – растерянно проговорил Квантик.

Потрясённые случившимся, остальные молчали.

Глава тридцатаяЛунатики празднуют День свободы и независимости. Улицы имени героев. Незнайка опять прощается с Козликом. Последняя пресс-конференция

В последующие дни состоялись две большие пресс-конференции, транслировавшиеся по радио и всем телевизионным каналам. На первой из них представлявшие Союз вольномыслия г-да Квантик, Пшигль, Козлик, Альфа и Мемега, а также бывшие министры Бигль и Болтик подводили итоги. Ещё ночью соль на заводах Дракулы перестали «обогащать» порошком, а те запасы, которые скопились на складах, пустили в обратную переработку. Но поскольку запасы провизии у населения и в магазинах всё ещё были сдобрены порошком, в воду продолжали добавлять нейтрализующее вещество.

Вся собственность, присвоенная узурпатором за время его правления, возвращалась прежним владельцам, а сеть его знаменитых магазинов пускалась с торгов. Приобрести их выразил желание г-н Спрутс, активно сотрудничавший, как оказалось, с Союзом вольномыслия. А поскольку теперь он был самым богатым коротышкой на Луне, конкурентов в этом деле у него не предвиделось.

В этот праздничный день никто не работал, царило всеобщее ликование, играли оркестры, а мороженое и лимонад раздавались на улицах бесплатно. Лунатикам всё это настолько понравилось, что День свободы и независимости решили отмечать ежегодно, а кое-кто предлагал даже и ежемесячно.

Когда стемнело, над Давилоном и другими крупными городами миллионами разноцветных огней вспыхнул салют.

Особых почестей были удостоены Квантик, Пшигль и Козлик, которые первыми не подчинились узурпатору, послали сигнал бедствия землянам, а затем возглавили повстанческое движение. В некоторых городах их именами назвали улицы: улица героя Квантика (бывшая Болотная), улица героя обер-атамана Пшигля (бывшая Кривая) и переулок героя Козлика (бывший безымянный).

Что касается последнего, то Козлик ничуть не обижался из-за того, что ему достался только безымянный переулок. Во-первых, он в глубине души переживал свою вину за взрыв ракеты по проекту «Космических поставок»: всё-таки он тогда поставил под угрозу жизнь и здоровье ни в чём не повинных членов экипажа. А во-вторых, он снова встретился со своим лучшим другом Незнайкой и был абсолютно счастлив. Они рассказывали о себе и вспоминали прошлое, не разлучаясь ни на минуту до самого отлета. Во время расставания Козлик плакал, а Незнайка, стиснув зубы, рукавом вытирал глаза. Он дал себе слово никогда не плакать, но после старта подозрительно долго сидел запершись у себя в каюте.

Как-то незаметно, стараясь не привлекать к себе внимание, во дворце появились Злючкин и Ярило. Они разгипнотизировались одновременно со всеми, выпив по команде Маслёнки воды из-под крана. На вопросы они отвечали довольно вяло и неохотно. Они только пояснили, что работали в одной из местных академий наук, поскольку хотели вникнуть в проблему изнутри и больше узнать о достижениях лунной науки и техники. От ответа на вопрос, что же они всё-таки почерпнули из достижений лунной науки, Ярило и Злючкин уклонялись.

До отлёта состоялась пресс-конференция земных коротышек. Конечно, они не успели ничем помочь лунатикам, но они всё-таки прилетели, и кто знает, как бы повернулись события, если бы развязка не наступила так быстро.

Сначала выступил командир экспедиции Знайка. Он сказал, что, к сожалению, сам стал жертвой обмана со стороны Верховного Правителя и его приспешников. На торжественном банкете экипаж был отравлен гипнотическим порошком и не мог вмешаться в происходящее. Но все они, сказал Знайка, тем более рады, что лунатики сами справились со своей бедой без посторонней помощи.

После этого корреспонденты различных средств информации начали задавать вопросы. Приведём здесь лишь некоторые.

Корреспондентка. Егоза, газета «Деловая смекалка». Вопрос к командиру экспедиции. Господин Знайка, скажите, пожалуйста, что вы подумали в тот момент, когда получили с Луны радиограмму о случившемся здесь государственном перевороте?

Знайка. К сожалению, полный текст радиограммы был нам неизвестен. Поломка антенны передатчика создавала препятствия для прохождения сигнала в эфире. Мы только поняли, что нужно лететь, а не раздумывать.

Корреспондентка. Стало быть, вы летели на свой страх и риск, не имея понятия о том, что здесь происходит?

Знайка. Выходит, что так…

Дружные аплодисменты зала, новые корреспонденты, новые вопросы.

– …Господин Стекляшкин, нам известно, что на момент угона ракеты «ФиС» бандитами вы являлись командиром этого корабля, а следовательно, материально ответственным лицом. Будет ли по возвращении на Большую Землю с вас взыскана стоимость ракеты и не собираетесь ли вы в связи с этим просить у наших властей политического убежища?

У Стекляшкина довольно-таки напуганный вид, он разводит руками, вопрос остаётся без ответа.

– …Вопрос к господам Незнайке и Пончику: намерены ли вы в оставшееся до отлета время продолжать рекламную кампанию по продвижению на рынок конструкции «велосипед» и макарон Скуперфильда?

Изобретатели пихают друг друга локтями, вопрос остаётся без ответа. (Отснятый второпях рекламный ролик скуперфильдовских макарон «Не долго думай, покупатель…» заполонил в эти дни все каналы телевидения. Пудл был в ярости и грозил Скуперфильду судом.)

– …Господин Незнайка, как вы намерены распорядиться денежными средствами, непрерывно растущими на вашем банковском счету?

– Весь свой растущий счёт я передаю в полное распоряжение моего друга Козлика, вот он здесь, в зале.

Прослезившийся Козлик поднимается и кланяется залу, раздаются аплодисменты, слышны крики «Браво!».

– Господин Пончик, а вы? Вы тоже кому-нибудь передаёте?

– А я ещё подумаю. Мне тут надо ещё прикупить кое-что, денежки пригодятся. Да и вообще… неизвестно ещё, как судьба повернётся…

Очень жидкие аплодисменты, только для приличия.

Ведущий. А вот звонок в студию от телезрителя. Фермер Орешек передает привет земным коротышкам и спрашивает, не желают ли они взять в дорогу большой картофельный пирог, который он приготовит специально для них.

Огонёк (приветливо машет рукой). Спасибо! Обязательно приходите провожать нас, вас обязательно пропустят!

Незнайка. Мы тоже передаём ему горячий привет, однажды этот коротышка нас здорово выручил. Если господа Пудл и Циклоп сейчас нас видят и слышат, пусть они пришлют ему за наш счёт велосипед и мотоцикл.

Всеобщие аплодисменты, хотя никто ещё не знает, что такое «мотоцикл».

– …Господин Смекайло, мы слышали, что все записи вашего нового романа остались в ракете и улетели в неизвестном направлении. Что вы теперь будете делать?

– Благодарю вас, не беспокойтесь; я уже начал восстанавливать записи по памяти. У меня, знаете ли, по счастью, совершенно феноменальная память: все страницы до последней перед глазами, как живые. Кстати, я даже рад, что могу внести в текст необходимые исправления и добавления, которые бы непременно упустил, не представься мне такой случай.

– Не забудьте прислать нам экземпляр вашей книги!

– Непременно, непременно.

Аплодисменты.

– …Вопрос к профессору Клюковке: как вам удалось обмануть всех и сбежать из надежно охраняемого дворца? Вам кто-нибудь в этом помогал?

И Огонёк рассказывала историю побега, а потом задавались другие вопросы, и следовали аплодисменты, аплодисменты, аплодисменты…

Пресс-конференция затянулась до глубокой ночи: вопросы от телезрителей и корреспондентов в студии так и сыпались. Отвечать пришлось всем, даже «Дружку», и робот принялся заунывно излагать какую-то инструкцию, но его вовремя выключили.

К величайшему удивлению и радости Незнайки и Пончика, никто не задал им ни одного вопроса об изобретательстве велосипеда: разоблачения, которого они так боялись, не последовало. Наверное, лунатики даже не подумали, что здесь могло быть какое-то надувательство. Велосипед был по всем правилам запатентован, он оправдал ожидания – чего же ещё?

– Слушай, – сказал Пончик Незнайке после окончания пресс-конференции, – здорово нам здесь всё это сошло. Может, для них ещё что-нибудь изобрести? Мне, знаешь ли, понравилось быть изобретателем. Ну лыжи или санки, например… у них ведь на лыжах никто не катается?

– Так ведь у них и снега здесь нет, – ответил Незнайка. – У них здесь зимой дождик моросит. Нужны им твои лыжи, как рыбе зонтик.

– Зонтик? – повторил Пончик.

– Зонтик, – подтвердил Незнайка.

– А ты видел у кого-нибудь из них зонтик?

– Никогда.

– Зонтик!

– Зонтик…

– Зонтик!!!

* * *

Утром ракета «ЗОВ» с пятнадцатью членами экспедиции и одним роботом на борту прошла через ледяной туннель, стартовала в космическое пространство и благополучно вернулась на Землю. Так закончилось второе путешествие на Луну Незнайки и его друзей.

Эпилог